Ульяна Соболева "Любовь за гранью 1. Маскарад смерти"

Клацая зубами о стекло, Лазарь большими глотками пил воду. Ей показалось, что он понемногу успокаивается.

– Расскажи, что случилось?

Он, наконец-то, осмысленно посмотрел на Лину. Она нежно поглаживала его по плечу.

– Мы выпили в баре вместе с Аурелем, затем пошли пешком домой. Орали и горланили во всю, нам было весело. Мы шли по тропинке возле леса. Аурель сказал, что ему надо отлучиться. Ну, сами понимаете зачем. Я стоял и ждал, а его все не было и не было.  Я его сначала позвал, а потом подумал, что он прикалывается, и пошел за ним, хотел его испугать. Я услышал возню в кустах и какие-то чавкающие звуки. Решил, что наверно Ауреля рвет после выпитого. Он тогда хорошо набрался, а мне нельзя много, у меня проблемы с почками. Я увидел эту тварь… не знаю, что это, но оно походило на человека… зыркнуло на меня дьявольскими красными глазами, и я подумал, что в них моя смерть. По его жуткой морде стекала кровь. Вдруг оно повело носом, подскочило, словно само испугалось, и исчезло так быстро, что я не успел опомниться. Лишь тогда я узаметил Ауреля, он лежал на земле, – Лазарь всхлипнул, тихо заскулил, размазывая слезы по щекам. – Все вокруг пропиталось его кровью! Я бросился к нему, схватил за плечи и вдруг с ужасом увидел, что держу обезглавленное тело! Из раны фонтаном брызжет кровь, голова так и осталась лежать на месте. Потом мне показалось, что рядом мелькнули тени, и я бросился бежать…Эти твари, они за мной гнались! – он снова затрясся и боязливо осмотрелся по сторонам.

Лина с недоверием покачала головой.

– Что ты пил? Водку?

– Пиво, совсем немного… пару кружек…я ведь говорил – мне нельзя. Вы мне не верите? – его глаза блеснули отчаянием.

– Ты уверен, что только пиво? Ты не курил травку? Или может брал "колёса"?

– Я не употребляю наркотиков.

Он с укоризной посмотрел на Лину, и она решила, что, наверное, парень говорит правду. Его глаза, хоть и были расширенными от страха, но явно не под кайфом. Просто дикий зверь показался ему чудовищем, у страха глаза велики. Что ж, Лазарь вроде успокоился, и пора вызывать полицию.

Лина провела его на кухню, опять бросила взгляд на часы, и ледяная тоска сковала сердце. Он не придет… что ж, так ей и надо, не надо тешить себя иллюзиями.

Она достала из сумки сотовый и позвонила по номеру с визитки офицера…

Лина быстро переоделась в джинсы и свитер, пока полицейские допрашивали Лазаря. Ее дом освещали красно-синие мигалки, и внизу стоял страшный шум. Она спустилась к полицейским. Лазарь сидел на стуле, он так и продолжал трястись, и Лина не удивилась, увидев возле него медика со шприцем в руках. Офицер Ондрошевич деловито расхаживал по кухне, а его долговязый напарник что-то писал в блокнот. Увидев ее, Александр расплылся в улыбке.

– Панни Градская?

– Офицер.

– Вы только приехали в наш город, а уже в центре событий?

– Как видите, на ловца и зверь…

Внезапно Ондрошевич взял ее за руку чуть повыше локтя и тихо прошептал:

– Послушайте, я понимаю, ваша работа, и все такое, но можно ли не разглашать то, что вы сейчас услышали от мальчишки.

Лина усмехнулась.

– Вы боитесь, что туристы больше не пополнят казну вашего городишки?

– Пани, не будьте так жестоки. Такой прекрасной девушке злость не к лицу.

– Хорошо, но с одним условием: я поеду с вами на место происшествия. Мне нужно все видеть своими глазами и сфотографировать! Не для статьи, а для моей личной коллекции. Клянусь, что в прессу это не попадет.

– Не положено! Вы понимаете, о чем просите?! Допустить журналистку! Да меня завтра же уволят к чертовой матери.

– Не перечьте! Я, если захочу, и без снимков могу так красочно расписать, что происходит в вашей дыре, у всех волосы дыбом встанут! Уж вы мне поверьте…

– Охотно верю, помню вашу последнюю работу, после которой мэр… э… того города просто застрелился. Об этом даже по телевизору говорили.

– Очень хорошо, что помните, так как? По рукам? – Лина была уверенна в своей власти, журналистов всегда немного боялись.

Он колебался всего секунду.

– Поехали!

Все засуетились, разбежались по машинам. Лазарь после успокоительного укола немного пришел в себя и был в состоянии показать место происшествия. Лина села в машину к офицеру, пристегнулась и закурила. Настроение стало мерзопакостным, утешал лишь профессиональный интерес, который у нее появлялся всегда, когда она чуяла интересную информацию. Это немного отвлекало от невеселых мыслей, о том, что ее продинамили как школьницу, и навешали на уши лапши.

– И часто у вас такое бывает? – спросила Лина, даже не глядя на Александра.

Тот чертыхнулся, тоже закурил.

– Последнее время зачастило! Бред какой-то! Откуда здесь дикие звери завелись? Ума не приложу. Сегодня звонил наш хозяин и сказал, что в срочном порядке проводится облава. Чтобы никто не высовывался, а эти черти, видимо, не послушались.

Лина насторожилась, помимо воли у нее запылали щеки при упоминании о Владе. Значит, вот почему он не приехал. «Не надо искать ему оправданий, он мог тебе позвонить, но не подумал этого сделать! Кто ты для него? Просто очередная дурочка, которой можно морочить голову», – от этих мыслей она разозлилась еще больше.

– Облаву? Но почему так внезапно? – Лина вернулась к разговору с офицером

– Не знаю, он мне сказал, что они случайно наткнулись на следы шакалов. И вот теперь необходимо произвести чистку. Еще предупредил меня, чтобы я оповестил людей о том, что в лес ходить небезопасно. Я так и сделал. Кто знал, что эти мальчишки напьются, и будут там шататься?! Ох, только новых жертв мне и не хватало.

Полицейские машины затормозили у леса, все вышли и последовали за Лазарем, который не совсем уверенно повел их вглубь, в самую чащу. Лина плелась за Ондрошевичем, сжимая в руках фотоаппарат. Наконец, все остановились и посмотрели на парня.

– Это здесь, – сказал он и снова побледнел, – вон за теми кустами, только я туда не пойду, еще раз я такого зрелища не выдержу.

Трое полицейских шагнули во тьму с фонариками, а другие остались на опушке. Лина открыла объектив фотоаппарата, она внутренне приготовилась к тому, что может увидеть. Нужно отключить все эмоции и думать только о работе, смотреть со стороны.

– Вы уверенны, что хотите увидеть это тело? Судя по рассказу парнишки зрелище не для слабонервных!

Лина поморщилась и недовольно посмотрела на Александра.

– Вы меня недооцениваете. В прошлом году я находилась в самом центре событий на Ближнем Востоке и привезла ценные снимки. Я видела там вещи и похуже, уж поверьте мне. Жертв террористов-смертников иногда по кускам собирали на моих глазах.

Ондрошевич с недоверием посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на кусты, наконец-то появились полицейские, в недоумении разводя руками.

– Там чисто! – сказали они и пожали плечами.

– Что значит чисто? – рявкнул Ондрошевич. – Что, черт вас дери, значит чисто, я спрашиваю?

– Чище не бывает, ни тебе тела, ни тебе крови! Даже трава не примята, будто нога человека здесь столетиями не ступала.

Офицер сам бросился в кусты, за ним остальные, они уже шумели и ругались, Лина стояла неподалеку и в недоумении смотрела на их возню, затем посмотрела на парня. Тот, казалось, был в шоке.

Ондрошевич вылетел на опушку и кинулся к Лазарю.

– Чего стоишь как пень? Что скажешь? Где тело? Где море крови? Ты что, в конец напился? – он потряс мальчишку за грудки.

– Но я видел, видел, я трогал его руками, посмотрите, я весь в крови! – это было правдой: вся футболка юноши словно побывала под фонтаном кроваво-красной краски.

– Значит так, мы поедем в участок, и ты нам все расскажешь с самого сначала. Затем сдашь анализ на содержание наркотиков и уровень алкоголя, ясно?

Ондрошевич был в бешенстве, его брови сошлись на переносице, а глаза яростно сверкали из-под очков. Он залез в машину, и грязно выругался, затем посмотрел на Лину.

– Подумать только, я весь участок на ноги поднял, а ему чудовища померещились! И где только подлецы наркоту берут? Я все углы в деревне и пригороде облазил на предмет этой дряни, а они все находят, где-то достают.

– Не думаю, что он под наркотиками. Глаза у парня нормальные. И не пьян он настолько, чтобы галлюцинации начались.

– Вижу, – буркнул Ондрошевич, – я его мать с детства знаю и Лазаря помню еще ребенком. Кровь на его одежде человеческая, и перепуган он не на шутку. Только кажется мне дружка своего он сам убил! И мне это не нравится! Что я его матери скажу, когда придется парня посадить?

Лина понимала сомнения Ондрошевича и молча кивнула. Да, городишко маленький и совсем не хочется, чтобы кто-то из своих оказался убийцей.

– А мотив какой?

– А хрен эту молодежь разберешь. Может девку не поделили. Только наврал он все про тело, понимаете? Там настолько стерильно, что и придраться не к чему: ни следов борьбы, ни примятой травы. Я, конечно, пришлю парней завтра с утра, но думаю, что впустую. Мальчишку надо допросить, и с пристрастием. Психиатра к нему позову, может, это по их части.

Александр замолчал. Лине он уже не казался пакостным и злобным как многие люди его профессии. Он явно жалел юношу и не хотел выдвигать обвинения только для того, чтобы закрыть дело и избежать очередного глухаря. В Киеве с мальчишкой вряд ли бы так церемонились.

– Хотите завтра днем с нами? – предложил офицер и отпил из фляги воды.

– Нет, я уезжаю, все дела свои уже решила. Скорей всего вы правы – банальная уголовщина. У нас в Киеве такого добра хватает на каждом углу.

– Не понравилось у нас? – он усмехнулся.

– Отчего же? Понравилось. Очень даже, милое место, как раз для туристов. Если подключите муниципалитет города и изловите взбесившихся животных, то вообще сказка.

– С хозяином встретились?

– О да! – ее передернуло от мысли о Владе, на душе стало неприятно и тоскливо.

– И как? – хитро спросил Ондрошевич.

– Никак! Что вы с ним носитесь, как с писанной торбой? Тоже мне цаца! Всего лишь хозяин лесопилки, не золотых же приисков.

– Это его хобби – наша лесопилка, ею и вовсе не он занимается, а больше заместитель – некто Стефан Дворжский.

– А что ж тогда? Чем ваш мистер неуловимость и недосягаемость занимается?

– Ну, алмазные шахты на Аляске, главный пакет акций «Нефтепрома» и огромный туристический бизнес по всему миру.

Лина от удивления раскрыла рот. Алмазные шахты – это было слишком даже для него. Что ж, она не ошиблась. Куда ей до этого олигарха? Как до Киева рачки. Неудивительно, что он просто о ней забыл. У него таких, как она – вагон с маленькой тележкой, при его деньгах и внешности. Да что там говорить, забыть о нем немедленно, пока она не довела себя до полной потери самоуважения.

– Ну, вот и ваш дом, пани. Приятно было с вами познакомиться, и счастливой дороги. Сенсация не состоялась.

– Спасибо, я еще заеду. Как-нибудь.

Он недоверчиво улыбнулся и стекло окна медленно поднимаясь, скрыло его лицо. Лина удрученно пошла к дому. На душе остался неприятный осадок. Она сбросила одежду, ополоснулась холодной водой из таза и прилегла на диванчик. От усталости разболелась голова и Лина не заметила, как уснула.

Посреди ночи ей вдруг показалось, что в доме кто-то есть, она приподнялась, зажгла бра на стене – никого. Лишь окно распахнуто настежь, и шторка качается из стороны в сторону. Лине показалось, что вчера вечером она его закрыла. Хотя в доме толпилось столько народу – могли открыть снова. С этими мыслями она отключилась и проспала до первых петухов.

Утро снова выдалось дождливым. Лина быстро собрала сумку, прибралась, выпила чашку кофе. Стало немного грустно покидать родной дом. Она еще раз обошла комнаты, словно прощаясь, и спустилась вниз. Сотовый молчал со вчерашнего утра: «Мелкая, пакостная гадость, даже смску не выдал,– она с ненавистью пихнула его в сумку, –  что ж, завтра начнется обычный круговорот повседневности, и мне будет некогда думать об этом».

Еще совсем рано, и она не успеет попрощаться с Вандой. Придется оставить ей записку с благодарностью. Соглашение с Владом вряд ли имело силу, и она, скорее всего, больше никогда сюда не приедет. Впрочем, зачем ей сюда возвращаться? Мрачно здесь как-то и дико. Например, вчерашний случай, после него не хотелось оставаться в Бране ни секунды.

Лина вышла на улицу, дождик покалывал ей лицо, утренний холод пробирал до мозга костей. Запищал сотовый, и она с надеждой вытащила его из кармана куртки.

– Алло!

– Уже выезжаешь?

«Сашка, – разочарованно подумала Лина, – всего лишь Сашка».

– А, это ты?

– Конечно, я, а ты ждала кого-то другого? – ревность так и проскальзывала в его голосе.

– Ну, кого еще может принести в такую рань? Только тебя!

– Да брось, ты все равно не спишь. У тебя ведь самолет через три часа. Я буду тебя встречать, – настойчиво подчеркнул он.

– Хорошо. Тогда до встречи. Я уже выезжаю, позвоню, когда приземлюсь.

Она закрыла захлопнула крышку сотового, погрузила сумки в багажник автомобиля.

Еще раз с тоской посмотрела на дом и села за руль. Мобильный зазвонил снова, на экране высветился номер Ондрошевича.

– Да, доброе утро, шеф!

– Не очень оно и доброе, так позвонил, думал, вам будет интересно. Тот мальчишка Аурель и в самом деле пропал, его мать уже с шести утра обрывает все телефоны в приемной. А Лазарь, он повесился в камере, мы так и не успели его как следует допросить.

– Как повесился? Что это значит? – Лина поперхнулась сигаретным дымом и закашлялась. Этот мальчик не мог так поступить, он слишком боялся за свою жизнь, чтобы так просто свести с ней счеты.

– А вот так! На ремне от джинсов, по-моему, он все же пришил своего приятеля, а угрызения совести и страх разоблачения доконали его окончательно.

– Что будете делать?

– Искать тело Ауреля и закрывать дело! – проворчал Александр. – Легкой вам поездки, Ангелина Дмитриевна.

– Спасибо, и вам всего хорошего.

Поездка в Румынию облегчения не принесла, хоть Лина и узнала много чего нового, но загадок стало не меньше, а гораздо больше. Ей захотелось немедленно отсюда уехать, в Бране пахло смертью. Этот смрад пробирал до самых сокровенных уголков души, добирался туда, где прячутся все первобытные страхи и паническая боязнь сверхъестественного древнего зла. Ее передернуло от этой мысли, и она быстро завела машину и тронулась с места. Записку Ванде так и не написала, но возвращаться уже не хотелось. Лина резко остановилась, задумалась, достала сотовый и нашла номер, с которого звонил Влад.