Ульяна Соболева "Любовь за гранью 1. Маскарад смерти"

– Не, Ритуль, прости, у меня есть одна работа, которую я привезла из Румынии. Мне нужно ее сегодня закончить. Она непременно должна попасть послезавтра на выставку. А потом я полностью в твоем распоряжении.

– Ну, тогда завезите меня домой и увидимся послезавтра.

– Хорошо. Ты не обиделась?

– Нет, конечно, но с тебя ужин.

– Отлично, я согласна. Вот, Сашке я торчу матч по баскетболу.

– Ну, совместим ужин с баскетболом.

– Годится, – радостно сказал Саша, который до этого времени молча рассматривал картины.

Глава 8

Наконец-то Лина оказалась дома. Она с облегчением вздохнула, когда ей удалось избавиться от Сашки, который пытался напроситься на чай. Сославшись на усталость, Лина отправила его домой. На самом деле ей не терпелось остаться одной. Она включила свет, бросила чемодан на диван. Поудобней устроившись в кресле, направила пульт на телевизор и тот тихо затарахтел очередной сериал. У Лины была слабость, она не могла жить без «голубого» ящика. Он должен работать чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, и являться фоном ее повседневной жизни. Папа называл Лину «телевизороманкой».

Папа. На душе опять стало сыро и холодно. Портрет отца на стене смотрел на нее с укоризной. Лина нахмурилась: « Что мне оставалось делать? У меня не осталось выбора. Ты не должен был скрывать от меня»

Лина пошла на кухню, открыла холодильник, достала пакет кефира и плеснула себе в кружку. Залпом выпила, и схватив папку с рисунками, спустилась в мастерскую. Здесь ее личное царство, и никто не смел ступить, в то место, где она творит. Лина поставила последний рисунок на мольберт. Она быстро переоделась и принялась за работу.

Когда Лина закончила рисовать, большие настенные часы показывали 5:30 утра. И она наконец-то почувствовала усталость. Бросила последний взгляд на творение и удовлетворенно хмыкнула. Это самое лучшее из всего, что ей доводилось рисовать, по крайней мере, за последнее время.

Портрет казался одновременно реальным и вместе с тем пугающе мистическим. Лицо окружал сумрак ночи, разбавленный тусклым светом полной луны. На первый взгляд – самый обычный портрет, мужчины, но была в нем одна деталь, которая не сразу бросалась в глаза. Внутри черных глаз, так четко прорисованных на бледном лице, бушевало пламя. Где-то на дне самих зрачков, сливающихся с ониксовой радужкой, сверкал красно-оранжевый сполох. Лицо приобретало дьявольскую, завораживающую привлекательность. Эдакий ангел преисподней.

«Неужели я его вижу именно таким? Нужно срочно узнать мнение Риты», – но усталость уже подкашивала ноги и Лина уснула на маленькой кушетке в мастерской.

– С ума сойти! Такого шедевра я у тебя еще не видела. Этот портрет, он не дает отвести взгляд, он словно гипнотизирует, притягивает как магнит. Он живой!

« Точь в точь как оригинал», – с грустью подумала Лина.

Она так и не перестала мучиться вопросом, почему Влад так и не позвонил.

– Где ты его увидела? Во сне?

– Можно сказать и так. Назовем его «Ангел преисподней». И еще, самое важное – он не продается. Сколько бы тебе за него не дали!

– Тогда зачем его выставлять?

– Пусть посмотрят.

– Хочешь цену набить?

– Даже и не думаю. Он мне дорог. Портрет останется у меня и точка, а теперь пойдем, пообедаем. Я еще хочу заехать на кладбище.

– Я с тобой, никогда не прощу себе свинства, что не была здесь в такую тяжелую для тебя минуту.

– Брось, я знаю, что ты просто не смогла. Заедем в Макдональдс?

– Нет. Там курить нельзя, лучше в наше любимое.

– Идет.

– А Сашку не позвала?

– Нет, конечно! Он меня порядком достал за последнее время. Я б его послала ко всем чертям, но жалко.

– Ну, ты даешь, такой друг как Саша на дороге не валяется.

– Забери его себе – буркнула Лина.

– Я бы с превеликим удовольствием, но он кроме тебя никого не замечает.

– Ты плохо стараешься.

– А по-моему, у меня на лбу все написано.

– Непонятными буквами. – издевалась Лина.

– А что мне ему сказать? Трахни меня? – при этих словах Рита прыснула со смеху.

Лина захохотала, представив себе, как вытянется лицо у Сашки, когда Рита ему такое скажет.

– Что ржешь? А я бы не против.

– Знаешь, он сам такой странный, что меня не удивит, если он согласится. Только у тебя кишка тонка, сказать об этом прямо!

– Ну и что мне с того? Перепихнемся, а на завтра ему будет тошно мне в глаза смотреть? Начнет избегать? Ну уж нет. Это еще хуже. Я потерплю, пока ты ему надоешь или выйдешь замуж.

– Намекаешь, что я даю ему надежду?

– Нет, Градская. Я-то тебя хорошо знаю. Ты даже не строишь ему глазки.

– Да это просто инцест – флиртовать с Сашкой. Бред полнейший.

Они подъехали к «Бистро».

– Может, возьмем с собой еду и айда, ко мне?

– Давай, только по-быстрому. Мне еще в редакцию надо.

– Поедим на кладбище. Заодно отца твоего помянем, у меня водочка в сумке, сувенирная – клиент подарил.

– Идет. Тогда сбегай, возьми обед, и поехали, время поджимает.

– Да и меня тоже. Сегодня какой-то странный тип звонил, сказал, что хочет увидеть твои картины до выставки. Типа не любит много народу.

– И что?

– Да он за простой просмотр такие бабки мне обещал, что я готова ему всю ночь картины показывать. А еще у этого типа такой голос – хрен откажешь. Я прям по полу растеклась от его бархатного баритона. Прости за нескромность, у меня мурашки по коже пошли, а соски встали по стойке «смирно».

Рита хихикнула.

– Ну, вот тебе и кандидат, лучше Сашки.

– Да это ж только голос. Очень часто с такими голосами только уроды рождаются.

Они весело засмеялись, и Рита упорхнула в « Бистро».

« К сожалению не только уроды, иногда есть идеальные красавцы с голосами, от которых сердце замирает», – мысли о Владе отозвались неприятными ощущениями. Лина снова расстроилась. Она залезла в сумку за сотовым, который молчал уже пару дней. Личный не звонил, зато рабочий тренькал каждую секунду. Лина удивилась – пришла смска. Она прочла и почувствовала, как сердце забилось в два раза быстрее.

«Счастливой дороги. Простите за несостоявшуюся встречу. Может, еще увидимся. У меня скоро деловая поездка в вашу страну. Я все еще не передал вам документы, так что за мной должок. Влад»

«Ну и что? Вспомнил, что продинамил и извинился. Элементарная вежливость. Пусть не старается – дорога ложка к обеду»

Она хотела стереть сообщение, но тут Рита впорхнула в машину, с пакетом и запахло шницелями из кукурузы.

– Ну, тронулись?

– Угу. Что купила?

– То, что ты любишь. Не волнуйся, я помню – ты у нас трепетно относишься к зверушкам.

* * *

– За папу! Пусть ему будет пухом земля, и пусть его душа упокоится с миром.

Они выпили не чокаясь, закусили шницелями и солеными огурцами, из пластиковой коробочки.

– Нужно заказать памятник. Я не хочу как у всех. Нужно что-то особенное. Я придумаю сама, набросаю эскизы.

– Есть идея?

– Конечно, есть. Хочу сделать памятник в виде здания. Нечто похожее на его проекты.

– Великолепно, чудная идея. Ты мне так и не рассказала толком что случилось. Он скончался так внезапно, так быстро.

– Сама не знаю. Вроде все у него было в порядке со здоровьем. А потом он вернулся из Румынии и началось. Отец приехал, словно не в себе, как будто помутился рассудком. Сразу слег, а потом ему совсем стало плохо, и он почти не приходил в сознание. Врачи нашли странную форму малокровия. Они делали переливания, все что могли, но казалось, кровь странным образом испаряется из его организма. Он умер, так и не придя в сознание. Я даже не смогла с ним попрощаться.

Лина тяжело вздохнула и закурила. Воспоминания отозвались нестерпимой болью.

– Да, странно. Может давно болел, а потом вылезло наружу?

– Может. Кто знает? Главное, врачи сказали, что он не мучился. Умер во сне. Ладно, давай потихоньку двигаться, мне нужно в редакцию.

На самом деле, Лине не нравилось вот так просто сидеть и болтать у могилы отца. Как то обыденно, банально пить водку и обсуждать его последние дни жизни. Ей хотелось побыть с отцом наедине, без тарахтения Риты. Лина даже не могла дать волю слезам, зная, что подруга разревется еще сильнее. Они выбросили в мусорку остатки еды, пластиковые стаканы и пошли к выходу из кладбища.

Лина подвезла Риту домой, а сама поехала в редакцию. Приступать к работе не хотелось, впервые, за много лет. Она посмотрела на бордовую дверь, и ей захотелось убежать, сказаться больной. Лина переборола себя и переступила порог – в редакции ничего не изменилось. Компьютеры, зудели как надоедливые мухи, работники, сверлили ее и провожали сочувствующими взглядами. Лена и Наташка уже шушукались, думая, что она ничего не замечает. Лина громко поздоровалась и все тут же занялись своими делами. Градская пошла к двери главного редактора.

Лидка, как всегда, болтала по телефону с очередным любовником. Это видно по ее физиономии и блестящим глазкам. Она соблазнительно водила ручкой по нижней губе и была так увлечена, что даже не заметила Лину.

– Хватит разговаривать на рабочем месте.

Лидка вздрогнула и автоматически закрыла крышку мобильного телефона.

– Блин, Линка, что б тебя! Я думала это белобрысая мымра. Ты хоть знаешь, какой важный разговор я из-за тебя прервала?! – Лидка ткнула в ее сторону ручкой.

– Не знаю, но думаю, что очередной хахаль.

Лидка обиженно надулась. Ее, ярко подведенные черным, глаза, сердито уставились на подругу.

– Ничего ты не знаешь. Сейчас все по-другому. Он такой…

– Волшебный? – Лина улыбнулась, этим словом, Лида награждала всех своих любовников.

– Да ну тебя.

– Не обижайся, рассказывай – кто это?

– Мы познакомились в «Кубе». Он бизнесмен. У него свое предприятие по заготовке пластиковых изделий. Ему тридцать пять и он настоящий сексуальный маньяк.

– Ага, прошлый «бизнесмен» месяц жил за твой счет.

– Не трави душу, этот другой. Да ладно, а у тебя что?

– Ничего, дом продан.

– И ты его не купила?

– Нет и точка. Ты мне зубы не заговаривай, где статья?

Лида протянула ей папку.

– Она готова. Я уже все отредактировала, так что можешь смело тащить к боссу. Кстати, у него новая секретарша, такой гадины, я еще не встречала. Держи ухо востро.

– Всего пару дней, а вы уже ее боитесь?

– Да никто ее не боится. Еще чего не хватало. Просто странная она. Теплицкий столько кандидатур отверг: то к этому придерется, то к другому. А эта – мымра! Всего пять минут с ней поговорил, и на следующий день она приступила к робязанностям. Притом, довольно толково, словно работает в нашей газете пару лет.

– Ладно, пойду, отнесу боссу.