Андрей Арсланович Мансуров "Его Величество Авианосец"

Они легли и снова… Лечились изо всех сил. В конце, когда пики снова совпали, женщина тоненько застонала, из горла вырвался не то крик, не то – вой. Она откатилась от него, и, наконец, разрыдалась, зарывшись лицом в подушку. Словно прорвало сдерживаемую волей и психотренингом плотину.

Дорохов прилёг рядом. Алара вползла к нему на грудь, и, сотрясаемая рыданиями, всё так же, ни слова ни говоря, и не вытирая слёз, рыдала несколько минут.

Он молчал, стараясь держать её плечи понежней, ощущая её мягкое тепло и проникающие в ладони эмоции, понимая, что сделать для неё ничего больше пока не может.

Похоже, сильно женщина была привязана к боевым подругам. И злится на себя, корит, что не была с ними в нужный момент, и как-нибудь не помогла. И то, что, скорее всего – никак, для женской логики в данном случае – не аргумент…

Когда рыдания затихли, он, сглотнув комок в горле, всё же сказал:

– Ты всё равно ничем бы им не помогла. Такого никто предположить не мог.

– Да, я знаю. Знаю…

Заснули они тоже, кажется, одновременно. Дорохов смутно помнил, как на него натянули казённое одеяло, и ткнулись мягковолосой головкой куда-то в шею…

Утром выяснилось, что его прелестная партнёрша может испытывать и множественные оргазмы.

Доктор Курт Мангеймер прочистил горло. Повторил:

– Нет. Они – живут только на Эллире. Вот фото. Обитают эти существа в-основном в пещерах Нью-Америки… Мы послали коптеры со сверхскоростными камерами на плато Ньямала, это в Новой Боливии, всего восемьдесят километров. И тут отлично видно, что они на день залетают внутрь… А на ночь – вылетают. Кормиться.

– Травоядные, говорите?..

– Так точно. Поедают в основном плоды местных пальм и саговых. Условно названных пока – фейхоа, манго, аморатто. Ходы, прокладываемые в поедаемых плодах, долгое время все принимали за ходы обычных гусениц. Мы сейчас получаем ежедневные данные и съёмки от группы Крамера. Они уже второй день обследуют дронами и квадрокоптерами провал Хуан-Фернандес. Это там же, на плато. Именно в нём обитает большая часть обнаруженной популяции этого континента.

– Хорошо. Вернее – это не хорошо, но понятно. (Если честно – огорошили вы меня, док.) – генерал Норман Шемпп снова достал платок, и утёр обширную лысину, – Но почему… Эти, обитающие здесь столь давно, существа, не нападали до сих пор на людей?

– Это просто. Я же объяснил – они травоядные. Они не смогли бы усвоить мясо, даже если бы напали на человека… Или – корову. Или любое теплокровное существо, от мыши до слона. При их ускоренном метаболизме им требуется нечто… легкоусвояемое!

– Так какого же … они!.. – лицо генерала пошло красными пятнами. Он рванул воротничок кителя, словно задыхаясь. Затем выдохнул – взял себя в руки. И продолжил обычным негромким тоном, – Извините. Почему же они изменили своим, так сказать, гастрономическим привычкам, тут, в городке и посёлках колонистов?! Или… возникли какие-то новые условия?

– Нет, господин генерал. Условия, насколько мы знаем – те же самые. Ведь по-другому не может и быть! Мы же тщательно всё проверили. Так что ничего тут существенно отличаться от Земли не может. А дело, как представляется некоторым членам нашей экспертной группы, – при словах «экспертная группа» генерала снова перекосило от желания высказаться по этому поводу. Но он вернул открывшиеся было губы на место, – В том, что этих, хищных, особей – кто-то вывел целенаправленно.

– Да-да! – поняв, что генерал ошарашен, и паузы вполне естественно напрашивающимся вопросом не прервёт, доктор покивав, продолжил сам, – Мы считаем, что существует высокая вероятность того, что это – биоороужие. Целенаправленно созданное для того, чтобы самым надёжным способом, и без особых затрат и порчи остальной экологии…

Полностью очистить от теплокровных существ эту самую Эллиру!

Ведь, если не считать насекомых и бацилл с вирусами, не было же здесь наземной жизни – помните, как этот факт чертовски удивлял первых исследователей?

И удовлетворительного объяснения, кстати, до сих пор так найдено и не было!

Возникла пауза. Прервал её майор.

Уже начав говорить, Дорохов понял, что голос звучит как-то уж слишком… Замогильно. Но сдержаться не мог:

– Зато теперь мы знаем. Правда, цена оказалась…

Майору никто не возразил.

– Вот. Это – его сенсорная система. – скальпель осторожно приподнял какую-то полоску не то кожи, не то – хряща, и изображение на экране дёрнулось, и вернулось, – Видите? Вот эти… э-э… ну, назовём их пока «хреновины», отвечают за улавливание запахов объектов снаружи. – генерал засопел. Когда подобные «неконструктивные» определения для чего-то нового и непонятного, или даже – старого, употребляет он – всё нормально. Он же – «тупой и ограниченный солдафон», ему «положено».

Но когда такое говорит лучший специалист-эксперт, можно сказать, светоч мировой биологической науки…

Значит, ситуация настолько, мягко говоря, «своеобразная», что этот самый светоч считает подходящим первое пришедшее на ум слово. Остаётся только чесать в затылке.

– Ну а вот это – насколько мы могли понять его назначение… терморадар. Да-да, звучит глупо, но он почти ничем, кроме размера, не отличается от тех, что стоят на наших «Су – сто тридцать два». Материал? Нечто, похожее на биопластик. К слову: если научимся выращивать такой сами – это миллиарды! Дохода. (Ну, это так – замечание между делом.)

А так – радар как радар. Даже фазированная решётка имеется. Ячеек, конечно, поменьше, чем на истребителе, но… Такой мелкой твари этого вполне хватает. Для нахождения жертвы по выделяемому теплу.

И вот ещё что. Поститься эта штука может долго – буквально недели. Потому как питаться может и впрок. При нахождении чего-то крупного, делает это часто.

И – помногу.

Неудивительно, что мы не нашли колонистов.

Дорохов выдохнул.

Теперь он сам по себе. Ребята не помогут.

Впрочем, они так и так ничем бы не помогли. После того, как тварь сдохла – как сказал док, всё-таки – от какого-то инсектицида! – и её вскрыли, они хоть знают.

Чего ожидать.

Поэтому он сейчас напоминает не бойца спецподразделения, а старый истребитель типа Ф-117 «Стеллз». Ещё и на ножках – в огромных и плохо гнущихся сапогах по пах: ни дать, ни взять – избушка. На курьих. Точно так же, угловато, и по-дурацки выглядит. И двигаться можно только перебежками. Потому что долго нести на себе восемьдесят три килограмма не смог бы даже штангист-рекордсмен.

Благо, пройти ему нужно всего-то пятьсот восемьдесят три метра. Да вот ещё подняться на три этажа. А это, в коконе размером полтора на полтора на два – не очень удобно. А про «приятно» лучше не заикаться. Чёртов климатизатор гудит, как рой потревоженных ос, а Дорохов пока преодолел лишь половину нужного расстояния.

А ближе подобраться к чертовому оборудованию так, чтоб транспортная камера при материализации ничего не повредила своим ЭМИ – невозможно. Они и так пошли на определённый риск, надеясь на то, что рабочий компьютер Администрации Колонии – защищён… А больше нигде столь нужных «сводно-обобщённых» данных о последних днях колонистов не найти.

Лестничные пролёты, до середины обшитые искусственным шпоном под дуб, он немилосердно обдирал теперь своими «бортами». Да и шут с ними. К тому времени, когда снова начнётся заселение (Если оно начнётся, конечно!) даже само здание, наверное, сгниёт и рухнет. Так что новому мэру тоже придётся первое время жить в палатке. Благо, на чёртовой «благословенной» Эллире вечное лето.

Лестницы, и правда, дались ему сложно и тягостно – климатизатор уже не справлялся, и Дорохов чувствовал, как липкий и едучий пот заливает глаза. И ведь не оботрёшься!.. Чёртовы разработчики – могли бы заранее подумать!

Впрочем – нет. Разработчикам тоже было не до его удобств. Задача, что перед ними стояла – в кратчайшие сроки разработать средство передвижения, полностью непрозрачное для тепловизора и радара. И вот она как раз оказалась выполнена (Это-то он вынужден был признать!) полностью… А то, что находиться и работать в проклятой душегубке дольше часа может только отъявленный мазохист – уже побочные эффекты.

А время не терпит. Так что нужно работать теми инструментами, которые удалось построить… Всего за два дня! Рекорд.

Проблемы с дверью в приёмную решил станнер. Замок вылетел так, что ударил о стену, чуть не пробив её. Дорохов буквально заполз, прижав к бокам «костюм», и протискиваясь сквозь узкий дверной проём – ходить сил уже не оставалось. Как он пойдёт обратно? Ф-фу… Придётся здесь отдохнуть хотя бы с полчаса.

Правда, это можно будет сделать только после того, как он погрузит «на борт» системный блок компа секретаря – туда стекалась вся информация. А затем – придётся «влезть» и к мэру: для страховки, так сказать, как любит выражаться док Мангеймер.

Сетевые шнуры и кабеля никак не желали перекусываться. Он вынужден был применить не кусачки, а дисковую пилу. Только убедившись, что всё перерезано, и мэровский блок тоже упрятан за надёжно изолированной крышкой, он позволил себе выругаться и передохнуть.

Пока отдыхал, любовался портретом президента на стене – над креслом почившего на посту хозяина. Сам Мэр лежал тут же – у стола. Вернее – одежда, оставшаяся от человека, серым и мятым, а когда-то, наверное, приличным строгим костюмом, обозначала место последнего приюта съеденного: не осталось даже костей. Только тефлоновая вставка на месте оперированного коленного сустава. А ещё бы: док сказал, что тварюшки могут прогрызать и кости, и пластик, и любые ткани – всё, кроме стекла и металла. Правда, вот ткани и дерево они обычно не едят…

Дорохов, убедившись, что люк «багажного отделения» плотно закрыт, и больше делать здесь точно нечего, захотел отдать дань уважения падшему на боевом посту. Буркнул: «Царствие вам Небесное, Марко Киплагат!» Руку в салюте вскинуть не мог: шарниры суставов не позволяли.

Но он надеялся, что мэр на него не обидится.

Да, не повезло колонистам. От «девочек» хоть что-то оставалось: похоже, процесс поедания может тянуться всё же неделями: от «самого вкусного» – до «с трудом усвояемого», по словам любимого дока…

Обратный путь с компами «на борту» дался майору куда тяжелей. Несмотря на отдых. Утешило только одно – спускаться по лестничным пролётам оказалось немного полегче, чем подниматься. Но всё равно, на дорогу до камеры ушло полтора часа.

Запертая транспортная камера, которую ещё десять минут обследовали размещёнными на потолке сканнерами, и видеокамерами с рапидом – на предмет проверить: не «принёс» ли он кого с собой, вновь распылила его личность, казалось, по всей необъятной вселенной, и чуть ли не пинками загнала атомы тела снова на место. На такие мелочи, как тошнота и головокружение Дорохов уже внимания не обращал.

Главное – он дома. На Авианосце «Рональд Рейган».

И можно скинуть – вернее, выбраться, словно из подводной лодки! – из чёртова скафандра-изолятора. И срочно принять ванну. Ну, или хотя бы вымыться под душем.

Под душем он стоял (Признаемся хоть сами себе!) куда дольше, чем этого требовали соображения гигиены. И ноги тряслись не только от усталости.

В кабинет к генералу Дорохов опять не попал – тот снова находился на КП.

Ничего удивительного. Он и сам хотел бы поскорее выяснить – удалось ли им докопаться до сути произошедшего с Колонией «Эллира 3/569».

Не удалось.

Банда «борзых аналитиков», как их называл босс всего этого дела, доктор Мангеймер, во главе с ним самим, констатировала, что первые тревожные сигналы о том, что население поразила неизвестная болезнь, вызывающая мучительную смерть, поступили всего за два дня до того, как компьютером перестали пользоваться.

Но зато оказалось легко проследить, какие меры пыталось предпринять руководство городка. И власти на местах – в посёлках фермеров и шахтёров.

Ни спрятаться, ни «вылечиться» от внезапно возникающих в теле «свищей» и отверстий, не удалось. Так что «ни …рена», как выразился с обычной прямотой док Мангеймер, эти меры с использованием как «временные убежища» кабин тракторов, подвалов, и даже запасных скафандров, не дали.

К концу катастрофы всё население попросту ломилось назад к месту высадки, где приземистым монументом ещё высился одноразовый модуль транспортника, доставивший их сюда. В «Рай, словно сошедший со страниц проспектов!..», с климатом, «достойным лучших курортов», побросав в отчаянии свежесмонтированные временные дома-бараки, коровники, неубранные поля, да и последние пожитки. И даже рюкзаки с едой.

Ломились пешком: дороги оказались забиты пробками из брошенных, и беспорядочно стоявших, занимая всю катастрофически ещё узкую проезжую часть, автомобилей, комбайнов, фруктоуборочных полуавтоматов, тракторов с тележками, универсальных сельхоздроидов, и прочей техники. Хозяев которой поразила неизвестная болезнь. Или – просто паника, заставлявшая истово сигналить клаксоном, или даже пытаться надавить на задний бампер того неповоротливого придурка, что едет спереди!..

Последствия таких действий предугадать нетрудно.

Из сухих слов отчётов и рапортов ситуация вырисовывалась чётко. Дорохов буквально видел, как на дороге почти монолитом, вытянувшись настолько, насколько хватает глаза, распласталась многокилометровая пробка, словно в древнем фильме «День Независимости». А вокруг течёт, оставляя островками торчать посреди потока людских голов, разноцветно-конфетные крыши легковых машин, и утёсы комбайнов и другой сельхозтехники, река колонистов. Течёт, ревя выкриками сотен глоток, сливаясь и расплёскиваясь, грозно ропща, и напирая, и ругаясь на впереди идущих…

Некоторые из которых вдруг хватаются за сердце, и падают. Прямо под ноги.

Таких толпа испуганно огибает, разражаясь истерическими криками, дёргаясь в стороны, и всё продолжая неумолимое движение вперёд, вперёд – к символу надежды.

К кораблю.

Но корабль не смог бы взлететь в любом случае. И они не могли этого не знать.

Может, просто хотели – хотя бы попытаться укрыться за стальными стенами?!

И отсидеться там до прилёта спасательной партии?

Но не успели.

Вот и получается, что все они просто шли к неизбежному концу.

Никакие попытки централизованной эвакуации, или карантина на поражённых территориях ничего не дали. Да и не могли дать – никто так и не понял, отчего люди умирают. Констатация того, что повреждено, словно пулями, сердце, а иногда и ближайшие органы, ничего прояснить не могла: выяснять «кто и откуда стрелял», или «вылил кислоту» ни полиция, ни врачи уже не пытались – бесполезно. Никто не стрелял! Ни одной пули не найдено! Как и следов кислоты…

Единственное, что «радовало», так это то, что даже в такой ситуации катастрофу не посчитали нападением со стороны продвинутого в техническом и научном плане врага. И бомбы и ракеты остались в арсеналах. Да и – в кого стрелять?!

А вот – к счастью это, или нет, Дорохов сказать затруднился бы. Правда, доктор Мангеймер сказал, что не помогло бы это. К радиации чёртовы твари устойчивей, чем человек, раз в двести… Прямо как насекомые.

Хотя они – не насекомые. Они – неизвестный науке вид, до сих пор никем и никак не описанный. Живущий, словно в гипертрофированно ускоренном темпе: когда воздух превращается в подобие жидкости, в которой можно запросто плавать. Да даже для дыхания у чёртовых тварюшек – жабры!..

Тварюшки, пока, кстати, так и оставались – без точного научного названия.

Хотя это утешало слабо.

После того, как закончилось совещание, где доктор Мангеймер сообщил все полученные, и логически домысленные, сведения, генерал Шемпп задал лишь один вопрос:

– Стало быть, Эллира потеряна для нас навсегда?

– Ну… Я не стал бы делать столь опрометчивых или категоричных выводов, господин генерал. Нам нужно только найти такие… Хм-м… назовём их пока – реагенты. Способные убивать тварей. И затем обработать ими всю поверхность – включая и ту, что над океанами, и регионами, покрытыми льдами. То есть – у полюсов.

– Уважаемый! Что вы там несёте! – это влез полковник Расин, начальник отдела снабжения, – Вы хоть примерно представляете себе объём необходимых для такой зачистки-обработки, реагентов?! Которые к тому же ещё и «не открыты»! – полковник так фыркнул, что сидевший рядом подполковник Гримальди подскочил от неожиданности, – Если окажется, что они примерно такие же, как объём тех инсектицидов, что понадобились для «зачистки» Новой Малайзии, так это – сотни тысяч тонн! Пять транспортных кораблей. А время доставки? А авиация? И её ещё нужно привезти сюда. А с чего же ещё прикажете распылять всё это добро – ведь парк техники колонии неработоспособен после месяцев простоя! (Да и нет там больших самолётов – только крохотные «кукурузники».)

И всё равно – мутировавшие осожуки на Малайзии – возродились! И нам пришлось-таки убраться…

– Вы закончили, полковник? – во взгляде генерала прорезалось такое выражение, что полковник сразу понял, что он закончил, поспешил буркнуть: «Прошу прощения, сэр!», откинуться на спинку кресла, заткнуться, и спрятать под стол сжавшиеся так, что набрякли вены, кулаки. Насупиться он тоже не забыл.

– Ваши доводы выскажете тогда, когда я спрошу. Ясно?

– Так точно, господин генерал, сэр. Ещё раз прошу прощения. – полковник поспешней, чем надо, достал носовой платок, и принялся яростно тереть вспотевший, несмотря на кондиционер, затылок, и посеревшее лицо. Генерал вновь повернулся к доктору:

– Спрашиваю не как ваш начальник. Спрашиваю как кандидат биологических наук – академика: вы верите в возможность создания такого… Реагента? Чтоб позволил убить всех тварей гарантированно? Навсегда. Абсолютно. Чтоб и шанса на возрождение-перерождение не оставалось? Ещё и не нарушив при этом экологии планеты.

Молчание затягивалось. Доктор, поджав губы, смотрел перед собой. Когда же поднял взгляд на генерала, уверенности и целеустремлённости там не наблюдалось:

– Нет. Вы просили ответить откровенно. Ну так вот: я не верю, что при существующих условиях, и нашем уровне развития науки, создать такой, чрезвычайно, с позволения сказать, активный и концентрированный, реагент, возможно. Кроме того, даже то, что мы «создадим», чертовски трудно будет испытывать: у нас нет отловленных особей. А от чего именно из применённых репеллентов-дезинсектантов сдохла… простите – умерла та, что чудом попала нам в руки, точно установить не удалось.

Конец ознакомительного фрагмента.