Кочевник и мореплаватель
Феликс Гараев
Если бы знать, что ждет тебя, когда садишься в поезд с билетом в одну сторону и устремляешься на встречу приключениям. И не узнаешь, пока хотя бы однажды в жизни не совершишь нечто подобное. Герой повести "Кочевник и мореплаватель" Давид Сафин бежит из родного дома в надежде обрести свое счастье за его пределами. Однако за рубежом он понимает, что счастье внутри, а не снаружи…
Феликс Гараев
Кочевник и мореплаватель
Пролог
Не знаю как у вас дорогой читатель, но у меня железнодорожный вокзал вызывает смежные чувства, особенно, когда смотришь на уходящие вдаль рельсы. Тоску – от того, что придется покинуть родные пенаты, восторг – от предстоящего приключения, которое, так или иначе, возникнет в момент путешествия. Мой путь лежал в Санкт-Петербург, в котором я никогда прежде не был… Кстати, я из Казани, здесь я родился и вырос. Однако, я жаждал узнать, а что же там дальше за пределами родного края. Да, едва не забыл! В конце восьмидесятых, когда мне было семь, мне довелось побывать в обуреваемой эпохой «перестройки» Советской Москве. Воспоминания черно-белыми кадрами мелькали в моей голове. Гостиница на ВДНХ, Воробьевы горы и Красная Площадь. Бегущие ступени в подземке метро и свистящий звук поезда. Мороженное «Бородино» в обертке шоколада и эскимо размером с кирпич. Да и еще, забытый в номере гостиницы недозревший банан зеленого цвета, который мы предусмотрительно припрятали под подушку, чтобы он успел созреть… Тогда в первые в Детском мире я увидел высокого чернокожего парня с белыми, как снег зубами. Я подумал, что он Фантомас.
Потом я был в Москве еще пару раз, но уже во второй половине девяностых. Мы ездили в столицу с отцом по его делам. В те годы, он торговал золотыми изделиями, скупая их у знакомых на Ярославском вокзале, а уже в Казани перепродавал по тройной цене. В деньгах мы не нуждались, пока не наступил август 1998 года. И наша уютная жизнь пошла под откос…
И вот сейчас я вырос, и мне хотелось хоть что-то изменить в своей сумбурной жизни…
Глава 1
Мое путешествие началось в год и месяц, когда весь мир смотрел чемпионат мира по футболу, проходивший в Германии. Фабио Каннавару – капитану сборной Италии суждено было стать лучшим футболистом года ФИФА, а мне – совершить первое самостоятельно путешествие. Фабио Каннавару было тридцать два, мне – двадцать четыре. Фабио с детства играл в футбол, я же с детства футбол ненавидел…
Позвольте, я расскажу вам о своих планах. Поездом в Санкт-Петербург, паромом до Калининградской области, оттуда прямиком – в Европу. Да, да, именно в Европу. Ведь я был убежден, что в России будущего нет, а вот в Европе – есть!
Вы заметили, что каждое поколение думает по-своему, позволяя себе высокомерно рассуждать, что предыдущее явно отстало от жизни? Вот-вот, я точно так же, размышлял, полагая, что я абсолютно прав и мне неинтересны никакие доводы. Я был уроженцем восьмидесятых. Мы – «восьмидесятники» были генетически обусловлены эпохой Советского прошлого. И признаюсь, в этом не было ничего предосудительного. Напротив, я неосознанно воспринимал пространство Северной Евразии единым целым, не ощущая государственных границ с соседними республиками. Но мир Западных стран мне представлялся Землей Обетованной. Будучи детьми Советского Союза, мы – «восьмидесятники» не успели полноценно насладиться благами социализма. Мы лишь застали закат периода застоя, короткий промежуток «перестройки» и прошли сквозь время перемен, пришедшее на смену длительного коммунистического строя. Мы все время были как бы между одной, плавно сменяющейся эпохой и бурно надвигающейся, как снежный ком другой, при этом, живя с осознанием неопределенного будущего. И вот здесь в наши неокрепшие умы плавно и методично влилась пропаганда счастливого американского образа жизни. И внедрялось все это в «девяностые» через призму голливудских фильмов. Мы выросли на них, и нам искренне казалось, что где-то там, далеко-далеко, гораздо лучше, нежели там, где мы находимся. Я исходил из принципа: «хорошо там, где нас нет». И в этом была моя большая трагедия…
***
Я давно заметил, первый месяц лета – начало старта. День отъезда выдался солнечным, ясным и по-летнему добрым. Я испытывал странные чувства в душе, держа в руках билет только в одну сторону. Я понятия не имел, что ждет меня в незнакомом Петербурге. В этот день меня провожал только отец, который являлся мне самым близким и родным человеком. Отец был моим другом. Мамы рядом не было. Они в разводе. Да и у меня, к сожалению, с ней сложились, мягко говоря, непростые отношения. Друзей об отъезде я не стал оповещать, решив, как обычно уйти по-английски…
Пока мы несли с отцом сумку к вагону доверху набитую вещами, я вдруг подумал, чтобы и вовсе отказаться от этой сомнительной авантюры. То была старая и потрепанная хозяйственная сумка. Я размышлял драматически – ведь на всю жизнь уезжаю! А потому, на дне этой проклятой старой сумки покоился строгий костюм, две рубашки и два галстука. Несколько футболок, две пары джинсов, сланцы и несколько полотенец на все случаи жизни. И книги, каждая весом по полкилограмма. Я взял их по привычке, авось пригодится! Отец естественно помогал мне тащить сумку за одну ручку. Я же настраивал себя по-спартански. Ведь любые испытания и моральные, и физические рано или поздно обязательно воздадутся сторицей, думалось мне. Кое-как доковыляв до вагона, мы перевели дух. Проводница в отутюженном костюме и крупными чертами лица мягко попросила показать билет и паспорт. Утерев пот с лица, я протянул ей документы и принял решение оставить любимые книги отцу. Сумка стала легче, да и я с облегчением вздохнул. Но при всем при этом я почувствовал, как в кровь стал поступать адреналин, появился зуд в деснах и легкая дрожь в коленях. Сердце учащенно забилось, дыхание стало прерывистым. Только сейчас я осознал, на какую авантюру пустился. Мы стояли на платформе в обоюдном молчании. Все уже сказано и все оговорено. Каждый из нас пребывал в тумане своих мыслей. Я виделся с отцом накануне поездки. В тот день, мы, как обычно вышли на пробежку в лес…
***
– Я уезжаю в конце недели, – сказал я отцу.
– И каков твой план, сын?
Я рассказал. Отец шел молча, обдумывая услышанное. Я ждал, пока он хоть что-то скажет… Мы вышли на опушку леса, и он прервал молчание.
– Чтобы поездка прошла легко, тебе нужно превратить ее в игру. Вообрази, что ты разведчик. Твоя задача – познакомиться с людьми, отладить быт и следовать своей цели. Просто включись в игру и любые тяготы с невзгодами воспринимай, как тренировку. Вся наша жизнь – тренировка. Ты лучше скажи, где ты планируешь остановиться в Ленинграде?
И тут я почувствовал жар в груди и как мои ладони увлажнились, дыхание вмиг стало прерывистым. Я вдруг осознал безнадежность своей авантюры. Да, смело было купить билет в одну сторону в незнакомый город, но то была безрассудная смелость, сродни отчаянию…
Отец подсказал:
– На вокзалах есть комнаты отдыха. И что дальше?
– Сумку с вещами оставлю в камере хранения, чтобы путешествовать налегке. Узнаю расписание парома идущего в Калининград и отправлюсь дальше…
– Что ж, если решил, действуй! Иначе потом будешь сожалеть об опущенном времени. Да и еще, не бойся совершать ошибок. Без ошибок не бывает. Ошибаются даже профессионалы. Правда, они умеют превращать поражение в победу. В жизни, как в спорте, всегда требуется гибкость, умение держать удар и личное везение. Как приедешь в Калининград, никого не посвящай в свои планы. Если кто спросит, зачем сюда приехал, отвечай: «приехал на поиски старого друга». Придумай легенду заранее…
Итак, это был план в отсутствие плана. Полная импровизация. Расчет лишь наудачу.
***
Момент расставания наступает неожиданно. Я запрыгнул в вагон и прошел к своему месту. Поезд тронулся. По лицу покатились слезы. В сердце закралась отчаянная неизбежность. Я посмотрел на отца через вагонное окно. Он покорно следовал за поездом, провожал. А потом и вовсе исчез с поля зрения, когда поезд набрал скорость, скользя по рельсам все быстрее и быстрее…
Итак, у меня в запасе до завтрашнего дня двадцать восемь часов. Вагон – временное пристанище, верхняя полка – кровать, соседи в плацкарте – однодневные друзья. Мне удалось совладать с тоской и включиться в новую роль – роль разведчика. Я ощутил себя, точно на работе. Это придало мне сил. Я стал внимательно изучать тех, кто был рядом. Напротив меня по соседству, свесив ноги с верхней полки, сидел парень с отекшим лицом и бутылкой пива в руках. Ниже – полноватая женщина шестидесяти лет, успевшая съесть второй бутерброд. Ее соседка лет сорока общалась с дочкой. На боковых местах – влюбленная парочка. Я внимательно слушал их разговоры, пытаясь понять, какую выгоду можно извлечь.
Совсем забыл сказать о главном. Я не совсем случайно выбрал путь в Калининград. Я заблаговременно узнал, чем могу заняться там. Пару лет назад я работал осветителем сцены в «Театре оперы и балета», где познакомился с одним из работников. Он рассказал, как в «девяностые» перегонял автомобили из Германии в Россию, зарабатывая на том этом приличные деньги. Я был настолько впечатлен историями перегона, что готов был, не раздумывая удариться в стремнину приключений. Я уже видел себя за рулем крутой иномарки, мчащейся по немецкому автобану. Видел, как получаю деньги за перегнанный автомобиль. Мечта – в красках! Все как в кино, только по-настоящему. Правда, у меня не было практики вождения, хотя водительское удостоверение я имел. И еще, я не испытывал ни малейшей страсти к автомобилям. Я едва мог отличить «мерседес» от «ауди». В чем прок в консервной банке на четырех колесах, если до любого объекта всегда можно дойти пешком…
***
Как сложится мой завтрашний день в Петербурге, и где я буду ночевать, я понятия не имел. Однако я поймал себя на мысли, что не испытываю ни страха, ни беспокойства, ничего того, что могло бы выбить меня из колеи. Мне вдруг показалось, что я стал испытывать легкую эйфорию от того, что иду своим путем, что никому ничего не доказываю и что в случае поражения, мне всегда есть куда и к кому вернуться. Да и деньги у меня водились. Пусть и не много, но на первое время хватит. Буду ориентироваться и заводить друзей на месте по ходу действия. Буду делать все, что в моих силах, а во всем остальном доверюсь Всевышнему. У меня достаточно времени, чтобы разобраться в своей жизни…
***
Заводить знакомства проще всего в обеденное время. Еда объединяет и позволяет выстраивать отношения с соседями. Я познакомился с влюбленной парой. Мухтар родом с Ташкента, Наталья – с Казани. Свадебное путешествие они решили провести в романтическом городе белых ночей – в Петербурге. Выяснилось, что ребята, впрочем, как и я не знали, где будут ночевать. Парень, что на верхней полке, успевший выпить несколько банок пива, вдруг как-то неожиданно влился в наш разговор и уже стал своим. Он представился Димой из Брянска. В Казани у него была любовница, а проживал он в Питере на съемной квартире с сожительницей, арендовав квартиру на двоих – так выгоднее и надежнее.
– Если вы ищете жилье, – сказал он, – возможно, я смогу вам посодействовать. Вы можете остановиться у меня, если захотите. О цене договоримся.
Идея мне понравилось. Это был лучший вариант вначале путешествия. Мухтар переглянулся с Натальей, затем обратился к Диме:
– На вокзале в Питере, нас встретит мой друг из Москвы. Можем мы все вместе у тебя остановиться?
– Я договорюсь с сожительницей. Главное чтобы вам было вчетвером удобно в одной комнате. Там у меня только один матрас.
Решение было принято обоюдным. Мы согласились. И я вдруг осознал, что на верном пути, поскольку путь этот уже складывался по кирпичикам маленькой удачи…
Глава 2
Определенность в ночлеге придавала ощущение уверенности. Однако чем ближе поезд приближался к Петербургу, тем сильнее ощущалось волнение первооткрывателя. Сумка свинцовой тяжестью оттягивала плечо, и мне приходилось перевешивать ее с одного на другое. Покинув временный обитель, мы оказались в хаосе Московского вокзала Санкт-Петербурга. Мухтар в толпе узнал друга. Это был светловолосый молодой человек с глубоко посаженными серыми глазами. Одет он был скромно и без вкуса. Печальное выражение глаз и худоба тела подсказывали, что он переживал не самый удачный период в жизни. Парень представился Игорем.
Вокзал был заполнен людьми и все они передвигались быстро. К чему спешка, я не понимал. Впятером мы устремились к живой очереди, что тянулась в подземку метро. Слившись с потоком людей, мы стекли к перрону подземелья. Воздух был наполнен запахом машинного масла и ароматом женских духов. Для тех, кто испытывает дискомфорт в замкнутом пространстве, худшего места не найти, нежели в вагоне поезда. Ехали мы, прижавшись друг к другу минут двадцать, может и больше. Вышли на станции «Елизаровская». Долгожданный пятиэтажный дом статуса «хрущевки» показался пятнадцать минут спустя. И всю дорогу я клял, на чем свет стоит старую дорожную сумку. У меня возникло желание ее просто выбросить со всеми вещами. Но как только мы перешагнули порог квартиры, я с большой радостью сбросил ее с себя и рухнул на матрас. Наталья удалилась в кухню готовить чай. Мухтар с Игорем стали разрабатывать план путешествия по одному из самых красивых городов мира.
Я смотрел в потолок, предаваясь легким размышлениям. И все же, как такое возможно? Задача найти ночлег в незнакомом городе реализовалась сама собой и самым неожиданным образом. Что это, удачное стечение обстоятельств или закономерность? Какова вероятность того, что в вагоне поезда оказался пассажир, предоставивший нам жилье? Получается, что когда возникает острая жизненная ситуация, мироздание сделает все, чтобы нам помочь. Страждущий, получит все по необходимости в нужное время и в нужном месте. Важно не упустить свой шанс, еще важнее им воспользоваться. Дима попросил с каждого по триста рублей. Сумма незначительная и на бюджет никак не влияла.
***
Я не знаю, как описать вам Санкт-Петербург, точнее рассказать о тех первых впечатлениях, которые получаешь от прогулки по одному из самых красивых городов мира. Но я попробую, и я буду краток! Питер не был похож на провинциальную древнюю Казань и в нем мало что было от размашистой кольцевой Москвы. Санкт-Петербург имел строгую планировку улиц и проспектов, гармонично вписывающихся в природный ландшафт водной стихии рек Невы, Мойки и Фонтанки, которые представляли собой систему извилистых каналов. И, пожалуй, это было главным преимуществом северной столицы – город на воде, с бесконечным лабиринтом дворов-колодцев, чередой помпезных зданий с вычурным архитектурным стилем и мостами через линии таинственны водных каналов. Этот город, точно загадочная «русская Атлантида» навевал особые романтические чувства.
Дворцовая Площадь притянула нашу компанию, словно магнит, где мы уставшие после многочасовой прогулки по Невскому, присели отдохнуть на поребрик. Мухтар с Натальей увлеклись поиском подходящих мест для фотокадров, я завел разговор с Игорем. Мне хотелось расспросить его, как ему удалось закрепиться в Москве. Игорь неохотно поддерживал диалог. Его глаза выражали печаль и отрешенность. Он явно рос без отца, потому что отчужденность и замкнутость, видимо, являлись его основными спутниками в жизни. От него веяло жутким одиночеством.
– Я не живу в Москве, – говорил он, – в Москве я выживаю. Но я был готов к такому раскладу, когда уезжал из Ташкента. Я настроился, что года три мне придется страдать. Москва – громадный и незнакомый город, в котором у меня нет ни друзей, ни родственников. В Москве никому неинтересны твои чувства, твоя жизнь и твоя судьба. Мне пришлось все начать с чистого листа. Арендовать квартиру, искать работу и отлаживать быт. Дорога до работы занимает часа полтора. Столько же, чтобы добраться до дома. Итого, три часа в день, только на дорогу. Еще нужно успеть приготовить еду. Жизнь приезжего в Москве, точно растянута и украдена. Да и город не щедр на добрых людей. Здесь же, в Питере, люди показались мне проще…
Игорь рассуждал о людях в Питере, после трехчасовой прогулки по Невскому. Может быть они и проще, но точно не простые. Невероятно трудно жить одному в чужом и незнакомо городе, будучи оторванным от своих родных корней.
***
Мы слишком устали от прогулки. Для первого дня впечатлений было более чем достаточно. Город на воде незаметно погружался в сумерки, но темнее не становилось. Город пленила белая ночь, навевая мистическую атмосферу. На старинных зданиях зажигались неоновые огни рекламных вывесок. Спустившись в подземку метро перед самым закрытием, мы с облегчением вздохнули, узнав, что успели на последний поезд. После прогулки в незнакомом городе, квартира показалась очень комфортной и уютной. Дима с маленькими бульдожьими глазками сидел в кухне и не спеша потягивал пиво. Он поинтересовался о наших приключениях, а потом сказал:
– Петербург важно почувствовать душой. Как только это произойдет, город вас не отпустит. А если что-то не складывается с самого начала, то не имеет смысла терять здесь время. Возможно, стоит попробовать что-то другое. Питер я полюбил сразу. Но есть и минус – отсутствие собственной квартиры. Что поделать, это вечная проблема в России. Мы продолжаем жить в системе крепостного права, но в современных реалиях. Мы ждем, когда уйдут наши бабушки и дедушки, чтобы занять их жилплощадь. Вот и приходится арендовать жилье, надеясь однажды заработать приличные деньги на покупку недвижимости в любимом городе…
Я подумал о том, а не попробовать ли мне свои силы здесь – в Санкт-Петербурге? Смог бы я выжить здесь? Найти жилье и самостоятельно его оплачивать, подыскать подходящую работу? Жизнь в чужом и незнакомом городе всегда интриговала меня. Ведь это колоссальный жизненный опыт. Возможно, так и стоит поступить, но вначале мне надо побывать в Калининграде…
Усталость дня взяла свое. Я стал медленно проваливаться в сон с чувством непередаваемой радости, которое принято называть счастьем. Я подумал об Игоре, который вынужденно вернется в Москву и продолжит борьбу за выживание. Мои же приключения только начинались. И впереди меня ждал новый город, новые знакомства и новые события…
Глава 3
Трех дней в Петербурге хватило, чтобы понять, пора двигаться дальше. Паром «Георг-Отс», названный в честь имени эстонского эстрадного оперного певца возвышался на причале морского порта. Мне повезло. В каюте, рассчитанной на четверых, оказался только один пассажир – долговязый и кучерявый парень лет двадцати. Ирония судьбы – его тоже звали Димой. Он был таким же страстным любителем пива, как и тот, что приютил нас в Питере. А еще он был заядлым компьютерщиком и страстным гитаристом. Мы быстро сдружились, и я понял, досаждать меня он точно не станет. Оставив вещи в каюте, я поднялся на верхнюю палубу. И глянув на финский залив, я ощутил в душе нарастающее приятное волнение. Сигнальный гудок ознаменовал отправку судна. «Георг-Отс» медленно пошел по морской глади. Берег русской земли становился коротким, пока и вовсе не исчез. Миновав Финский залив, мы вышли в прохладное Балтийское море. Где-то вдалеке по правую руку тянулась невидимая земля Финляндии. Калининград ожидал нас где-то впереди. Оранжевый диск солнца медленно утопал в морской пучине, окрашивая напоследок небесную даль в разноцветные краски. Дыхание моря переполнило мое сердце волнением, радостью и безмерным счастьем.
***
Утро пробудило меня легким покачиванием на волнах, и я не сразу понял, где нахожусь. Первым делом я отправился в душ, потом поднялся на завтрак. Стены ресторана украшали картины с изображением старинного немецкого Кенигсберга, ныне Калининграда. Это был классический уютный немецкий городок, который стелился на брусчатых мостовых и состоял из тесной постройки причудливых домиков, покрытых черепичными крышами. Тут и там возвышались средневековые лютеранские кирхи, сложенные из красного кирпича. Изображение старинного Кенигсберга на картинах отражали мое представление о нем. И все бы ничего, но от мысли, что послезавтра мне предстоит сойти в незнакомом городе, я испытал легкое негодование и в деснах появился нервный зуд…
После завтрака пассажиры потянулись на верхнюю палубу. Непринужденная обстановка на открытом пространстве объединяла всех вокруг. Знакомиться было легко. Неважно, кто какую социальную ступень занимал в жизни на суше. Здесь в море все были равны, как в бане. И я разговорился с одним из пассажиров…
Предприниматель из Петербурга Олег, родился и вырос в Калининграде. Он рассказал мне про «девяностые».
– В 90-е годы, я, как и многие калининградские ребята, занимался перегоном автомобилей из Германии в Москву. Этим нехитрым делом в те годы, не занимались только ленивые. Перегон автомобилей приносил хорошие деньги. Помимо этого, разумеется, я занимался мелкой контрабандой сигарет, провозя их через польскую границу в днище машин. В Польше сигареты стоят дорого и поляки их охотно скупали. Деньги водились у меня всегда, и я никогда в них не нуждался. В «нулевые» перегонять автомобили стало невыгодно, и я переключился на оптовую торговлю колбасой. Какое-то время дело не двигалось. Но в процессе работы я приобрел хороший опыт и нужные связи. Однажды, мне позвонил ведущий менеджер Петербургского колбасного завода и предложил заняться торговлей в Питере. Так я перебрался в Петербург… Я предприниматель и по-другому жить не умею. Но даже в большом бизнесе не проходит все гладко. Недавно мы судились с одной конкурирующей компанией. Их юристы отсудили у нас два миллиона долларов.
Я удивленно вскинул брови. Сумма показалась мне запредельной в условиях российской жизни. До этого момента мне всегда представлялось, что долларовые миллионеры живут исключительно в Североамериканских Штатах.
– Скажи, – обратился я к Олегу, – насколько выгодно сейчас перегонять автомобили из Германии?
Он усмехнулся.
