Три цвета счастья
Наталия Полянская
История с кошкой
У Марьяны и трехцветной кошки Фельки обычная жизнь с кучей проблем: мама тяжело больна, брат вляпался в темную историю, денег едва хватает на всех.
Очень кстати давний знакомый предлагает Марьяне хорошо заработать, присматривая за его квартирой. Девушка, конечно, соглашается – деньги нужны. Да и парень уж очень привлекательный! Иван Райковский – первая и, возможно, единственная любовь Марьяны.
Пока Фелька очаровывает всех жителей новой квартиры, а Марьяна обустраивает быт Райковских, Иван, озабоченный положением девушки, пытается разобраться, как получилось, что хрупкая Марьяна осталась в своей семье за старшую? Может, ее родственники что-то скрывают? А может, тайна от Марьяны есть у него самого?..
Наталия Полянская
Три цвета счастья
Моей свекрови,
которая никогда не сдается
© Полянская Н., текст, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Часть первая
Черный
Глава 1
Это всё автобус. Он должен был прийти – и не пришел. Почему так? Почему так происходит, когда тебе очень нужен именно этот автобус, в двадцать тридцать две, и ходит он раз в полчаса? Как можно даже опаздывать на минутку, не говоря уж о полном пропадании в неизвестной вселенной, если ты ходишь раз в полчаса?
На остановке было людно, то и дело подскакивали деловитые маршрутки, выплевывавшие людей и жадно заглатывавшие новых. Подкатило несколько автобусов, но всё не те. Марьяна не могла стоять на месте – ходила туда-сюда, останавливалась, вглядывалась в поток транспорта до рези в глазах, пока наконец не углядела свой номер. Уже не пропавший автобус, следующий. Почти тридцать минут потеряно.
Конечно, Марьяна написала эсэмэску (мама не любит, когда звонят после шести – громкая трель телефона ее нервирует, а тихий сигнал она не слышит), однако всё равно чувствовала себя виноватой. Абсурдно, ведь она – не водитель автобуса, она не отвечает за расписание транспорта. Чувство вины рождалось где-то под ребрами и тихонько жгло там, и Марьяна боялась, что однажды прожжет пальто.
Хотя… оно ведь старое, и дыра уже есть – в кармане. Никак руки не доходят зашить.
В автобусе повезло: удалось сесть, да не просто, а к окну, откуда тебя не выковыряют без усилий. Ноги гудели, и Марьяна вытянула их, как смогла, отвернулась от набившихся в салон людей и стала смотреть в окно. Стекло немного запотело, пришлось провести по нему рукавом. Открылся город, наполненный спешащими домой людьми, машинами, намертво застрявшими в пробке на поворот, и бледными неуверенными фонарями. Асфальт блестел после недавнего дождя, и прилипшие к бордюрам кленовые листья казались сморщенными и жалкими, как трясущиеся руки старухи.
Ехать было минут пятнадцать. Марьяна задремала в духоте и едва не пропустила свою остановку, но вовремя встрепенулась и протиснулась к выходу. Теперь супермаркет на углу (где, конечно же, очередь), и побыть у мамы, и потом – домой. А дома – спать, спать, спать… Завтра суббота и – о, счастье! – не Марьянино дежурство.
Подъезд был ярко освещен, в крохотной будочке консьерж разогревал чайник и пахло пирожками.
– Добрый вечер, Станислав Георгиевич!
– Добрый, Марьяна Михайловна!
В старом доме, где когда-то давали квартиры за особые заслуги, жильцы друг друга знали. Конечно, приезжали и новые – кто-то продавал квартиру, кто-то умирал, и дети с внуками сдавали жилплощадь, но основной состав оставался прежним. Как и консьерж, вот уже двадцать лет охранявший вход, словно добродушный цербер с усталыми глазами.
Лифт застрял где-то на верхних этажах, и на третий Марьяна поднялась пешком. Отличная физическая нагрузка – пару раз в неделю по лестнице с тяжелыми сумками. Марьяна как-то предложила маме заказывать доставку продуктов на дом, но Лия Николаевна с возмущением отказалась. Она была подозрительна и неохотно пускала в квартиру даже сантехника, которого знала давным-давно. А уж курьер из непонятного интернет-магазина!..
Марьяна открыла дверь своим ключом, вошла, прислушалась и улыбнулась. Из гостиной доносились звяканье ложечек, тихий шорох и голоса.
– Вот не права ты, Арина. Ничего хорошего не получится из этого.
– Почему же не получится, Лиечка? Надо просто все обдумать, обсудить, а там уж дальше пойдет как по маслу.
– Рискованно очень…
– Так ведь без риска и не бывает выигрыша.
Марьяна хлопнула дверью, и голоса в гостиной умолкли. Затем мама спросила:
– Это ты, Марьяна?
– Я, мам, кто же еще…
Оттащив пакеты на кухню (позже можно будет разобрать), Марьяна зашла в гостиную. Тут всё было обычно и привычно: круглый стол посреди комнаты, утопающие в полумраке советские шкафы, уютная лампа под зеленым абажуром, освещающая лежавшие на скатерти карты. Рядом притулилось блюдечко с баранками и сухарями с изюмом, стояли две тонкостенные фарфоровые чашечки, а также заварочный чайник под специальным стеганым колпачком. За окном, полузакрытым тюлевыми занавесками, – сентябрьский вечер, почти ночь.
– Здравствуй, Марьяна, – кивнула ей лучшая мамина подруга.
– Привет, тетя Арина. Что у вас за сложности? Расклад не сходится?
– Да вот, выбрали новый, но ему надо серьезные вопросы задавать, и тогда ответы будут серьезные.
– Как сегодня себя чувствуешь? – Марьяна чмокнула маму в щеку и уселась на свободный стул, разглядывая расклад карт Таро. Сложный был расклад, заковыристый, с ответвлением, тянущимся к чайнику в колпачке.
– Да нормально, всё хорошо, – привычно отмахнулась мама. – Ты продукты принесла?
– Да, всё по списку. Молоко только не «Дарьинское», а «Бодрая корова».
– «Дарьинское», конечно, лучше… но ладно. – Мама взялась за чашку и отпила глоток. Марьяна смотрела, как чуть подрагивает изящная рука. – Положишь в холодильник? А мы пока расклад закончим.
– Хорошо, – кивнула Марьяна, поднимаясь. И правда, нечего засиживаться. Разложить продукты, пробежаться по комнатам с тряпкой – стереть пыль, сегодня больше ни на что сил не хватит, – и ехать домой. Народу в метро уже поменьше, можно спать или читать…
Пока Марьяна шуршала пакетами на кухне, знакомой до последнего уголка, мама и Арина в комнате негромко переговаривались. Опять насчет расклада у них мысли не сошлись. Вот, казалось бы, сколько лет, а всё то же самое!
Арина Петровна Шавкута была маминой закадычной подругой, Марьяна даже сказала бы – заклятой. Иногда они шумно ссорились, категорически не сходясь во мнениях, а так как каждая полагала себя экспертом во всех вопросах в мире, споры бывали жаркими и насыщенными. Однажды Арина Петровна во время спора так стукнула кулаком по столу, что бублики рассыпались и сдвинули с места карты, и мама сказала, что это не к добру, и точно: назавтра лопнула лампочка на этаже, Арина Петровна споткнулась в темноте и набила шишку на коленке. Всё из-за бубликов.
Познакомились подруги давным-давно, когда мама еще гастролировала, а Арина Петровна оказалась врачом, к которому она однажды пришла на осмотр с легкой простудой. Там они поругались (мама пыталась объяснить Арине, как нужно лечить пациентку, а Шавкута полагала, что и сама знает), потом помирились, потом выяснилось, что живут они в соседних подъездах… С тех пор Арина Петровна начала заглядывать на огонек. Жила она одна, в анамнезе имелся развод с мужем, не выдержавшим медицинского темпа жизни, и семья Ковалевых оказалась отдушиной. Пока был жив отец, Арина Петровна приходила раз или два в неделю, а потом уже – почти каждый вечер, если была свободна.
Марьяна не знала, как справилась бы сейчас, если бы не она…
Под негромкие голоса из гостиной («Нет, Арина, эту не сюда, а вот сюда!») Марьяна разложила продукты в холодильнике, высыпала круглобокую картошку в специально предназначенный для нее ящик, перемыла посуду в раковине и вытерла кухонный стол. Потом осмотрелась и решила, что до воскресенья квартира без уборки переживет. А это открывало невиданные возможности: можно прямо сейчас уже ехать и лечь спать до двенадцати!
– Марьяна, хотела поговорить с тобой, – сказала мама, когда девушка снова заглянула в гостиную. – Проверила сегодня обувь, и зимние сапоги… В общем, чинить их уже бесполезно. Нужно будет новые покупать.
– Вот черт. – На сапоги Марьяна не рассчитывала. – Точно не продержатся?
– Они каши просят. – Мама едва заметно поджала губы. – Ты же знаешь, что мне нельзя простужаться.
– Да, конечно.
– Кожаные надо покупать, и непременно прошитые, а не проклеенные, – авторитетно заявила Арина Петровна. – Тогда и протекать не будут, и носиться не один год.
– Так ведь кожаные стоят тысячи три, не меньше! Скорее, даже пять!
– Так ведь, Лиечка, с твоим здоровьем выбирать-то не приходится! Придет зима, и что делать будешь? Из дому не выйти!
– Мне, может, из дому выходить и не надо. Марьяна чаще приезжать будет, продукты привезет, а что еще нужно?
– А как же? В Манеже в декабре выставка открывается, куда ты пойти хотела. В тапках пойдешь?
– Ну, проживу без выставки.
– А в поликлинику?
Марьяна решила, что пора положить конец этому бесполезному спору.
– Мам, сапоги мы купим. Съездим на следующей неделе в торговый центр и купим. Или сделаю заказ в «Модном местечке», они привозят на дом все выбранные модели с примеркой. Очень удобно! Меряешь, покупаешь, что подошло, а остальное отдаешь курьеру.
– Курьеру? Нет, зачем курьеры…
– Я могу приехать и с ним общаться, – предложила Марьяна.
– Тогда сразу и осенние, и зимние надо смотреть, – заявила Арина.
Марьяна молча кивнула.
– Я поеду. Дома еще дела, и кошку кормить надо.
Мама вздохнула, как всегда при упоминании Фельки.
– Отдала бы ты ее. Дома почти не бываешь, зачем тебе…
– Бываю. – Продолжать этот разговор Марьяна не видела смысла. – В воскресенье загляну.
– Ты всё, что нужно, оставила? – Мама в упор посмотрела на нее, и Марьяна вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой – как будто сумасшедший ученый направил на нее луч изобретенного им прибора и мгновенно низвел до уровня ковра.
– Да. В ящике, как обычно.
– Хорошо, – кивнула мама. – Иди.
И потянулась за картой.
В метро и правда народу поубавилось. Даже вечер пятницы, обычно богатый на гуляющую публику, не преподнес неприятных сюрпризов. Марьяна села в углу вагона, рядом со старичком и его клетчатой сумкой, и прикинула, чего больше хочется – спать, читать или думать.
Думать не хотелось, но было нужно.
Сапоги. На сапоги, тем более две пары, она и вправду не рассчитывала. В прошлом году Марьяна точно так же предлагала маме заказать доставку или сходить в торговый центр, но мама уверяла, что там бешеная накрутка цен, а на рынке всё то же самое. Пошли на рынок, купили сапоги – и что? Результат закономерен. Марьяна догадывалась, что так будет, и притом обманывала себя надеждой, что в этот раз мама окажется права. Мама оказалась не права, но признавать это не станет, да и толку от ее признаний? Сапоги они из воздуха не материализуют.
Значит, надо срочно заказывать доставку, пока мама не уперлась и снова не устремилась на рынок. Прямо на воскресенье, благо, все магазины теперь чуть ли не круглосуточно работают. Как говорил папа: жарь карася, пока свеж!
Осенние сапоги – это минимум четыре тысячи, потому что уже сезон наступил, а зимние – минимум семь, потому что сезон скоро наступит. Даже если по минимуму считать, выходит одиннадцать тысяч. Почти половина Марьяниной зарплаты в кафе. Заначка, конечно, есть, но… Она на крайний случай. А сапоги – крайний случай или нет?
Марьяна задумчиво посмотрела на свои ноги в черных ботах. В народе такие называются «говнодавы» и, несмотря на прозвище, служат владельцам верой и правдой много лет. Марьяна свои купила давным-давно, когда однажды ездила с экскурсией в Германию. Стоили они, по немецким меркам, копейки, а не разваливались уже который год. Даже признаков разложения не подавали. Но мама такие носить не станет.
По всему выходит, в заначку придется залезть. Значит, завтра надо не спать до полудня, а встать пораньше и поискать, где бы еще в субботу подзаработать. Вот и ладно, вот и с планами определились.
