В доме она положила раненного на кровать, сняла с него часть одежды и принялась осматривать раны.
– Да что же мы за компания невезучая такая? – спросила она сама у себя.
От её рук исходило целительное тепло, оно проникало в раны и ускоряло процесс регенерации.
– Живи давай, упырь! – рявкнула вампирша на него, но тут же взяла себя в руки и тихо произнесла, ментально сосредоточившись на подопечном. – Живи уже свободным и независимым, Алказар, не знаю, будешь ли ты менять это имя, но только живи, чёртов дурак. Я освобождаю тебя, только живи. Я и так многих уже потеряла…
Внезапно, только что лежавший без сознания, он открыл глаза, схватил её за руку и дёрнул на себя с небывалой силой и, дотянувшись до шеи, укусил, но это был лёгкий, можно даже сказать игривый укус, переходящий в поцелуй. После, обняв вампиршу, аккуратно, но настойчиво уложил на кровать.
– Стой, это магическое ист… – начала было неуверенно протестовать девушка.
Но он основа поцеловал её, и Эммилия ответила страстным поцелуем, прокусила губу, чтобы кровь придала ещё больше возбуждения. Его руки не спеша освобождали её от одежды, а губы спустились снова к шее, а затем по плечам на грудь. Эммилия застонала от удовольствия, оставив попытки к сопротивлению. Огонь её давно потухшей страсти вспыхнул вновь с огромной силой. Как же давно она не чувствовала подобного желания, как же давно она не предавалась телесным ласкам, простой и безудержной первобытной страсти между мужчиной и женщиной. Эммилия откинула все лишние мысли, окунувшись с головой в наслаждение…
***
Я открыл глаза, за окном было уже темно, мы с Эммилией лежали на кровати. Моё тело горело огнём и его ломило, Эм, напротив, была холодна, как лёд, но в то же время выглядела такой умиротворённой и нежной… Высвободившись из её объятий, я укрыл её пледом.
Подошёл к окну и закурил.
С почином. Мозг, не особо смешно, но рано или поздно это произошло бы, наверное. Надеюсь, что это не создаст какие-то обязательства между нами и не будет мешать дружбе, а то на утро как-то неловко будет.
Ночь была безмолвной и спокойной, если не считать одинокого лая сторожевой собаки.
«Хм… сигареты убивают, но сегодня они сыграли по-другому. Всего одна сигаретка, а какой результат. А ведь могло быть намного хуже, – подумал я. – Деревянный бушлат напялил бы и всё, пеплом по ветру, прости- прощай».
Ничего, скоро сигареты кончатся. Я тяжко вздохнул, достал плеер и включил. Нужно прованговать, что там в следующей серии будет, но хитропопая машина решила только поиздеваться:
«Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна
И не вижу ни одной знакомой звезды.
Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,
Обернулся – и не смог разглядеть следы.
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.
И никто не хотел быть виноватым без вина,
И никто не хотел руками жар загребать,
А без музыки на миру смерть не красна,
А без музыки не хочется пропадать».[4 - Кино – Пачка сигарет]
Дослушав песню, я выключил плеер и глянул в окно. «Чужое небо» мерцало миллионом далёких звёзд сквозь разлапистые кроны высоких деревьев.
– О, заяц! – воскликнул я и, спохватившись, обернулся на спящую Эм. Не разбудил, хорошо.
Врешь ты всё, mp3-шка, есть знакомые звёзды, да и пачки почти нет. Я ещё немного посидел в пустом раздумье, после чего завалился спать.
Уже на следующий день после пожара я был в норме, но деревеньку мы покинули только на третий. Жители устроили празднество в мою честь – мол, герой и всё такое, пришлось задержаться. А уж на празднике в честь себя любимого я так надрался, так надрался, что случайно заболел. Думал, Эммилия там меня и закопает, но ничего – пнула пару раз и отстала.
Теперь же я проспался и бодрячком шагал рядом с ней и ещё с одной новой спутницей.
Эльф, который знахарь (даже спустя неделю я не смог запомнить его труднопроизносимое имя), попросил нас взять с собой его старшую дочку – проводить до ближайшего города. Эм, хоть была и не в восторге от этой идеи, но отказать не могла.
Неплохо остроухий устроился: работа есть (и вне конкуренции), жилплощадь, хозяйство, жинка под боком в постели согревает – супержизнь, да ещё и вечная. Знай себе только детей строгай, но главное вовремя их из дома выпроваживай: учиться в институт или ещё куда-нибудь, не знаю, как у них, остроухих, это происходит.
Эльфийку звали Теаромона, но поскольку её имя выговорить даже трезвому непросто, то я сократил до Теа. А потом вообще стал её Чаинкой называть, ну «tеа» – это же чай по-английский. В общем, она была не против, и всё было гуд.
– Ты на остров отправляешься для обучения? – спросила у Теаромоны Эммилия, пока мы шли.
– Да, – ответила эльфийка.
От как я мощно подметил – хитрый эльф и вправду по плану идёт: заделал, вырастил и в институт.
– Через Санминор, Соарту или Кастренлосс? – продолжала допрос Эм.
– Через Санминор, так безопаснее.
– Хм, но Соарта значительно ближе.
– Да, но в Санминоре есть знакомые. Я хочу пожить там несколько месяцев, а может и год.
– Ну да, спешить тебе некуда, – усмехнулась Эммилия. – А я уж думала, что придётся отговаривать тебя от посещения Кастренлосса.
– Что за Кастрепилос и Санминоры? – вопросил я, раздражаясь, что не понимаю, о чём речь.
– Это вольные города-государства, со своими законами. И крупнейшие точки морских путей всех стран в Эваноре, – пояснила мне Чаинка.
– Соарта покрупнее будет, это всё же столица Империи Ночи. – заметила Эм.
– Да, но… – эльфийка замялась.
– Понятно, знакомые ни при чём. Просто боишься.
– Угу, – кивнула Теа. – Поэтому Санминор.
– Дело твоё. Кастренлосс – вольный город работорговцев, единственный, где это более-менее легально, – пояснила Эммилия уже больше для меня. – И, понятное дело, одинокой эльфиечке не стоит там быть, – а это было адресовано Чаинке.
Потом они обсудили, как лучше добраться в этот самый Санминор, и моя спутница, которая вампирша, охотно поделилась различными советами с моей спутницей номер два, которая эльфийка. Бабы! Согласен с тобой, мозг, полностью. В общем, пообщавшись с новообретённой спутницей, Эм переменила своё мнение о ней. Тем более что эльфийка прекрасно устроила нам место ночлега, скрыв нас от взглядов кронами деревьев, что согнулись по велению её магии.
А спустя пару дней нашего пути Эммилия и вовсе была счастлива присутствию эльфийки, поскольку мой словесный понос никто не отменял. Только вот теперь у меня были новые уши, длинные уши. Я травил байки, анекдоты, шутил, как мог, всякие истории рассказывал, в общем – расцвет бреда бредоносного. Теаромона смеялась и внимательно меня слушала. Так как она девятнадцать лет прожила в деревеньке и редко, когда с родаками в город выбиралась, я мог нести любую пургу не особо при этом палясь.
Да ты её кадришь! Любовный треугольник!!!
Э-э-э… Серый. Вещество, который. Ты мне тут не мели чепухи. Я просто рад поболтать, и всё тут. Ну, может, неосознанно немного флиртую, но это ничего не значит.
Да ладно, секас без обязательств, по дружбе, и всё такое. Может – групповушечка?
О, не! Тут тебя даже занесло. Всё, молчи, и хватит меня выставлять таким извращённым ублюдком.
На четвёртый день мы дошли до границы Империи Ночи, и там нас ждала застава. На заставе было множество всяких обозов и путников, проходящих досмотр. Я уже заготовил фразу, что меня мама собирала, и не знаю, есть ли у меня наркотики или оружие; приготовился стоять полдня в очереди, но Эммилия меня обломала. Охранники её тут же узнали и провели без очереди, она объяснила офицеру, который записывал всё в толстую книгу, кто мы и куда направляемся. И нас более не стали задерживать.
Там же Эммилия нашла караванщика и за мизерную плату, как она сказала, нанялась в охрану и меня подрядила. Теа же ехала с нами на правах попутчика. Ну и ладно, зато не пешком, к тому же, помимо самого караванщика, тут было человек (существ) семь, с кем можно было поболтать и выпить на привале немного. В Эммилии, видимо, взыграла военная выправка, и она командовала нами и строила похлеще прапора какого-нибудь, но в целом все были только рады дисциплине.
Позже, когда караван уже выдвинулся в путь, я чего-то так встревожился от того, что мир огромен и нужно увидеть, попробовать всё, а значит сидеть на заднице нет времени. Меня слегка, конечно, начало беспокоить и будущее, но это ведь нормально, поскольку планов на это самое будущее у меня не было никаких. Что же до планов Эм, о чём она там думала себе – мне неведомо, у Чаинки же планы были лет на двадцать расписаны, а я ноль в планировании. Но, с другой стороны, не люблю планировать так уж много, как говорится: «никогда не знаешь, что может случиться». Потом как случится, и всё – пишите письма мелким почерком.
– Что так задумался сильно? – спросила у меня Эммилия.
– Хм… что-то умное хотел сказать, – уверенно произнёс я, глядя куда-то вдаль. – Забыл.
– Скоро уже приедем, – сказала Эм и откинулась на рулоны с тканью.
Ехали, как сказала моя спутница, в город Свят-Ковь, главный город семьи вампиров Беливер. Прошло уже пять дней нашего совместного пути с караваном, но до сих пор ничего не случилось. Поэтому я был уверен, что скоро что-то случится. Не знаю, почему я так думал… Скорее всего это интуиция или предчувствие, или я ошибаюсь. Просто мы с Эммилией притягиваем к себе неприятности, прямо-таки «вайп пати». Нет, «вайп» не подходит, все же живы, скорее «раки» или «топоры». О, блин, как же я соскучился по «Варкрафту», я бы сейчас даже руду пофармил для развлечения.
Вот, у меня же перк на то, чтобы найти приключение на свою голову, и к тому же я слишком много книжек читал. Сто процентов будет какой-нибудь разбойничий налёт. Так, в ста процентах уверены только дураки, поэтому на девяносто девять и девять десятых процентов. Не, слишком много девяток. Так девяносто девять и… восемь десятых процентов. Вот так лучше.
– Стой! – крикнула Эммилия командным голосом, вскочив на ноги.
Блин, может и вправду серьёзно задуматься о карьере пророка?..
Один из охранников не успел среагировать и пал сражённый небольшой сулицей, остальные укрылись за щитами и повозками. Я, к счастью, закрылся мешком, хотя сулица, если бы попала в мешок, пронзила бы его и меня насквозь.
Эммилию сулицы не беспокоили, она спокойно уворачивалась от них. Несколько охранников под прикрытием остальных начали стрелять из луков, Эм метала ножи, только я бездействовал. Скоро сулицами перестали кидаться и ринулись в ближний бой, разбойники превосходили нас числом примерно в полтора раза. Эммилия великолепно сражалась, я одёрнул себя – не время любоваться женщинами. Стражи каравана разбились на пары, я стоял на телеге и смотрел, чтобы никто не подбежал к ней и хозяину с Теаромоной. Уж больно они спелись в обсуждении тканей и кройки с шитьём.
«Сзади заходят, они твои», – мысленно сообщила мне Эммилия.
Я развернулся и увидел, что двое уже залезали на телегу. Небольшой разбег, грациозный прыжок и удар в голову врагу. Это надо было видеть – прямо спартанец! Чёртов пафос, ничего с собой поделать не могу. Воспользовавшись секундным замешательством второго врага, я выхватил из-за пояса кинжал и ударил его в горло. Внизу было ещё два разбойника, и один из них был вооружён сулицей. Естественно, удар не заставил себя ждать: остриё вошло мне под рёбра. Больно, но вроде не смертельно. Да откуда мне знать, что не смертельно?! Швырнув кинжал в хозяина оружия, я обломал древко сулицы, чтоб не мешалось. Второй разбойник развернулся и поспешил прочь.
– Не, нигер, не уйдёшь! – прорычал я ему вслед, разозлившись.
Не то, чтобы я расист, но он же негр, да и в данной ситуации полит корректность необязательно соблюдать, тем более сомневаюсь, что меня здесь за это будут осуждать и отменять.
Я спрыгнул и побежал следом. Противник был быстр, а я ранен, и вряд ли смог бы догнать его… Если бы он не поскользнулся на льду, который вдруг внезапно образовался под ним.
Я подоспел к нему и тут же отпрыгнул назад. Развернуться и ударить наотмашь – я бы сделал тоже самое, безвыходная ситуация. Сделав один быстрый шаг, я пнул поднимающегося противника под колено и после уже заколол в грудь, не обращая внимания на его причитания и мольбы. Затем развернулся и пошёл обратно – битва уже кончилась.
Так… что это сейчас со мной было? Не то чтобы я был очень жесток… всё-таки на нас напали, и я защищался, но от битвы я получал немалое наслаждение… Последний, так вообще, пощады просил, однако я даже ни на секунду не задумался о сохранении его жизни. И когда я успел стать таким кровожадным? Или это было нормально? Поразмыслить над этой тревогой мне не дала боль, я упал на колени и уперся в землю руками, чтобы совсем не свалиться. В бою почти ничего не чувствовал, спасибо адреналину. Пару раз сплюнул кровью и с небольшим усилием вытащил острие сулицы, будь я человеком, рехнулся бы от боли, наверное. Кровищи то сколько!
Теаромона перевязывала и лечила магией сильно раненых, остальные лечили себя сами. В принципе тяжёлых было только двое, но ей хватало мороки с ними. Эммилия перевязала меня, но магией лечить не стала.
– Само заживёт, рана не сильная. Повезло, что наконечник из простой стали, даже не посеребрённый. Иначе туго тебе бы пришлось, – заключила она, закончив перевязку.
– Ясно. Ещё раз, каким он мог бы быть? – задал я сразу же глупый вопрос.
– Сейчас почти на всём оружии есть серебряное напыление, специально против вампиров делают. Но не все могут себе это позволить. Дороговато всё же.
– Это хорошо, что наши бандиты были не такими уж богатыми.
– Это, скорее всего, крестьяне с ближних деревень. Голодают очень сильно, видимо, раз решились атаковать караван. Беливер, похоже, совсем выжил из ума, хотя для него все люди – скот, и он никогда не заботился о них.
Я откинулся на стенку телеги и стал смотреть в небо, незаметненько вставил себе наушник и прикрыл его рукой. По первым же аккордам я узнал песню, это была «Ярость экзорциста». Хм, плеер, ты на что намекаешь? Какой-нибудь отец Андерсон припрётся нас убивать? Короче, иди нафиг, не буду больше ванговать. Дай насладиться Unreal-ной музыкой.
Глава 4. Старикан Беливер
В город Свят-Ковь мы приехали далеко за полночь и, получив деньги с хозяина каравана и его самые огромные благодарности, сразу же отправились в таверну, где сняли себе скромные апартаменты. Теаромона тоже сняла в этой таверне комнату на одну ночь, а днём отправилась дальше в путь. Несмотря на то, что мы не так долго были попутчиками, прощаться всё же было тяжело.
– Будете у нас на Колыме, – шутил я тогда, – авось и свидимся ещё, кто знает, жизнь то она бессмертная, а мир тесен.
Эммилия второй день подряд куда-то уходила с утра и возвращалась только вечером. На третий день мне стало скучно сидеть в таверне, и я решил прогуляться по городу до рынка. Бабло то у меня теперь, к моему превеликому счастью, имелось.
На улице стоял прекрасный солнечный день, как бы это ни глупо слышать от меня теперь. Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения от солнечного света, я двинулся к базару. Надеюсь, местные констебли не спросят у меня документы, а то будет в жанре: «Не ругайся, насяльника» или «Мультипаспорт».
Я взорвался от смеха и пошёл себе, тихонько подпевая песне из плеера:
«Деревья тихо шепчутся, макушками качая,
И совсем внимания на нас не обращая.
Прохладно – тёплый вечер в молчании застыл,
