– Все равно никто ничего другого не может предложить. Я полностью поддерживаю план Буслая, – сказал Яков Полочанин.
– И я поддерживаю, – произнес Фрол.
– А ты, что скажешь, отец Евлампий? – обратился к нему Сбыслав Якунович.
– Я человек не военный. Мое дело молиться и призвать Всевышнего на помощь. Не оставит нас Господь. Праведное, богоугодное дело делаем, – ответил отец Евлампий.
– Значит так и поступим, – сказал Евпатий.
– А ополченцы что делать будут? – спросил Фрол.
– С Евпатием пойдут, – ответил Буслай.
Тем временем веселье было в полном разгаре. Калаш, Лукерья, полногрудая Пелагея и худой Егор пустились в пляс. Зозуля играл веселую музыку, а Глаша пела частушки.
– Бабка Авдотья, давай к нам, – прокричала Пелагея.
Бабка Авдотья схватила Митрича и потащила его в круг. Митрич отбивался от нее, но потом в конце концов сдался и пустился со всеми в пляс.
– Ох, стыд-то какой на мою лысую голову, – кричал он, крутясь, и в такт музыке притоптывал ногой.
– Давай, дед, покажи молодым, как надобно! – подбадривала его бабка Авдотья.
– Ух, ух, – громко визжала пышная Пелагея, отбивая пятками по земле и крутя над головой красивый узорчатый платок.
– Фекла, Софья, идите к нам, – закричала им Лукерья. Вместо Феклы и Софьи к ним пришел блаженный Фомка и, радуясь, стал вместе с ними приплясывать. Мотыль уже успел напиться и спал, упав лицом прямо в еду. Спирька и Настя сидели на крыльце дома отца Евлампия и поедали сладости. Архип, оставив дружинников, которые после обсуждения плана предались трапезе, пошел к Ладе. Взяв ее за руку, он повел ее за ворота острога.
– Ну, как тебе, весело? – спросил он.
– Да, очень рада за них. Тоже хочу, – выставив вперед нижнюю губу, обиженно сказала Лада.
– Потерпи немного. Вот стукнет тебе семнадцать годков, сватов пришлю к тебе, как это и полагается, – сказал Архип, гладя Ладу по ее белокурой голове.
– А кто сватом будет? – хихикнув, спросила Лада.
– Ну, пока не знаю. Я еще об этом не думал. Может быть, Антипа с Буслаем пришлю, – ответил Архип.
– Архипушка, не хотела тебе говорить, но я, когда несколько дней назад ходила на реку белье полоскать, видела Малюту с еще каким-то мужиком. Думала, померещилось мне, вот и не стала страхов нагонять. Но мне кажется, он это был. Что-то высматривал, а когда меня увидели, сразу в кусты, – сказала Лада.
– Странно все это. Малюты уже давно не было, всем казалось, что ушел он, – молвил Архип.
– А что ему делать здесь. В остроге дружинники, там ему ничего не светит. Может, чего разведывал для кого? – предположила Лада.
– Может быть, – согласился Архип.
– Да ладно. Ну его, этого Малюту. Пойдем лучше гулять, – сказала девушка.
– Сбыславу все равно сказать надобно. Пойдем, – произнес охотник.
Буслай и Даша еще долго сидели с дружинниками, которые рассказывали всякие интересные истории под медовуху. Даше было интересно, но она утомилась и предложила Буслаю сходить на реку.
– Вот, Буслаюшка, теперь, наконец-то мы с тобой муж и жена. Я так долго ждала этого часа. Я счастлива, как никогда, – пылко сказала девушка.
– Я тоже счастлив, любимая, – ответил ей дружинник.
– Только я очень сильно переживаю за тебя. Дело опасное затеяли вы. Вепрь сильный противник. Как подумаю, что через несколько дней вам идти надобно, так дрожь неприятная по телу пробегает. Я боюсь, – произнесла Даша.
– Не бойся, милая, ты же знаешь, что я счастливый. Что со мной случиться может? – сказал Буслай.
– Все равно, я боюсь. И за Архипа тоже боюсь, – произнесла девушка.
– За Архипа не бойся. Им Сбыслав команду дал, чтобы они отстрелялись и, когда воины Вепря пойдут на них, они должны скрыться, – ответил ей Буслай.
– Хорошо. А то Архип еще слаб, – сказала Даша.
– Архип твой молодец. По-моему, с Ладой у него полный порядок. Любит он ее. Мне сказал, что как только семнадцать ей стукнет, так сразу и обвенчается, – сказал Буслай.
– Не привыкла я таким его видеть. Раньше он был замкнутым. А теперь ? человек-песня. Идет, а в душе его все поет. Это видно, – сказала Даша.
– Она вылечила его душу и освободила от одиночества, – ответил ей Буслай.
– Я рада их счастью. И счастью Никиты и Зары рада. Зара стала совершенно другим человеком. Она жила как отшельница. А сейчас, как и мы с тобой, жизни радуется. Душу свою потихоньку перед людьми открывать стала, – произнесла Даша.
– Никита, наверно, тоже волшебник, – с иронией сказал Буслай.
– Точно, волшебник, – захихикала Даша.
– Смотри. Как мы с тобой в воде отражаемся. Красивый ты, Буслаюшка. Ревную тебя сильно, – сказала Даша.
– К кому? – изумился Буслай.
– Да ни к кому. Просто ревную и все. Знаешь почему? Потому что люблю тебя больше жизни, – ответила сама себе девушка.
– Хитрюга ты, – ласково сказал Буслай.
– Почему это? – возмутилась Даша.
– Потому что выпрашиваешь у меня, чтобы я сказал, что тебя тоже люблю. Так слушай. Даша, я тебя люблю, бе-зу-мно! – восторженно сказал Буслай, четко делая ударение на каждый слог.
– Обещаешь, что будешь беречь себя? Хотя бы ради меня, – произнесла девушка.
– Милая моя, я сейчас жить хочу, как никогда. Никто не сможет отобрать у меня эту жизнь. Раньше я не думал о смерти и шел в бой сломя голову, ничего не боясь. А сейчас я иду в бой, думая о тебе. И главная цель даже не победить, а выжить, выжить ради тебя, – с пылом сказал Буслай.
– Люблю тебя! – с чувством сказала девушка и рухнула к нему в крепкие объятия. Ее губы нашли его уста.
В остроге еще веселились. Пели, плясали, рассказывали разные истории. Люди радовались празднику, ведь в остроге, где было не так много людей, праздники случались очень редко, поэтому люди застоялись. Им хотелось за один раз выпустить на волю всю свою внутреннюю энергию. Забыться от проблем и забот.
Даша с Буслаем зашли внутрь острога. На ступеньках сидел Митрич, тяжело дышал и шапкой вытирал обильно струящийся пот со лба.
– Загоняла старая меня. Пляши, Митрич, и весь сказ, – пожаловался Митрич молодым.
– Терпи, Митрич, доля наша такая, баб терпеть, – шутя, сказал Буслай. Даша пихнула его крохотным кулачком, обиженно свесив губу.
– Это наша доля ? терпеть и ждать, – возразила она.
– Милая, я же шучу, – нежно сказал Буслай.
– Я знаю, – шепнула ему на ухо девушка.
– А ты, Митрич, бабку-то свою прости уж, – обратился к деду Буслай.
– Куда от нее денешься-то, – ответил старик.
– Буслаюшка, я к девчонкам схожу? – спросила Даша.
– Беги, родная, – ответил он. Даша поцеловала его, и побежала к Заре, которая о чем-то эмоционально разговаривала с Пелагеей. Буслай пошел к дружинникам.
– О, Буслай наш пришел! – воскликнул Игнат.
– Что скажешь? – спросил Годыня.
– Вот, думаю, что с обозом тебе идти надобно, – сказал Буслай.
– Это зачем еще? Как же вы без меня? – удивился Годыня.
– Пойдем к Сбыславу и Евпатию, – сказал Буслай и направился в их сторону.
– Буслай, отпустила тебя женушка? – пошутил Евпатий.
– Думаю, Годыню с вами послать, – не ответив на вопрос, сказал Буслай.
– Это зачем еще? – удивился Евпатий.
– Боец хороший будет у вас для поединка, ежели они захотят драться по своим правилам, – сказал Буслай.
– А я на что? Али ты своего дядьку не знаешь, – сказал захмелевший Евпатий.
Воевода был сильный боец и опытный рубака. Мало кто на этом свете мог сравниться с ним в доблести.
– Не знаю, дядюшка. Я хотел, как лучше, – сказал Буслай.
– Не надобно. Сам справлюсь, ежели надобно будет, – ответил Евпатий.
– Лучше выпей чашу с нами, брат, – сказал Сбыслав и похлопал Буслая по плечу.
– Не откажусь, – сказал Буслай и выпил меда. Сбыслав выпил вместе с ним.
– Хороший мед, крепкий, – крякнув, сказал Сбыслав Якунович.
– Забористый, – подтвердил Буслай.
Наступил вечер,
