Добрый и мудрый Нэцэн ещё раз сказал Тарасу, что тот будет находиться под его защитой до самого конца своему земного пути.
– Не всё так просто на каждом отрезке вечной дороги, не имеющей конца и начала, – мысленно обратился к Тарасу. – Наверное, так и должно быть. Даже самая солнечная тропа, усыпанная розами, опасна. Каждый такой цветок имеет шипы. Иногда они ядовиты, и с этим приходится считаться.
– Я понимаю тебя, Нэцэн, – согласился с ним Тумали. – Ведь даже твой земной путь продлился больше тысячи лет. Тебе известно то, что никому не ведомо, да и не положено знать.
– Я не считаю себя великим. Мне тоже знакомы паденья и взлёты. Долгое время пришлось быть человеком, а теперь я – дух. Стараюсь не позволять жестоким существам ловить души нерождённых людей и швырять их в густые и высокие травы. Не всегда у меня это получается. Но я стараюсь.
– Верховные Боги и Духи поймут и поддержат добрые действия и помыслы. Я хочу быть таким, как ты.
– Ты не хуже и не лучше меня. У каждого своя дорога. Главное, чтобы она была правильной. Многие души, даже ныне живущих людей, находятся в плену обстоятельств и заблуждений. Ты шаман, поэтому меня понимаешь.
– Да. Стонущим людям нет числа. Жаль, что многим из них кажется, что они счастливы в своём безумии.
– Но безумие иногда и является мудростью.
– Не всегда такое происходит. Потому даже те, кто ещё не родился, должны быть твоими детьми. Очень часто их некому защитить.
Это понятно. Мир земной – пёстрый ковёр, где всякий орнамент не прост, а наполнен особым смыслом. Но в нём множество чёрных и белых вкраплений и полос. Белый содержит в себе все цвета, а чёрный – это его отсутствие. И это плохо. На великом просторе открытых душ всех существ, предметов и явлений он творит немало бед.
Но после пройденного отрезка Жизни на Земле всё обновляется. В бесконечной лавине миров и обителей каждый обретёт свою судьбу. Важно, чтобы она была счастливой. Потому шаману и суждено слушать то о чём говорят не только солнце и луна, но и звёзды. Они не молчат, одних встречают, других – провожают.
– Тем существам, что пока не родились, слава и уважение! – сказал Тумали. – Они терпеливы. Правда, не так долго им находиться между мирами.
– Это верно, – согласился с ним Нэцэн, – они, всё равно, где-то родятся, то есть продолжат свой путь. Но чем раньше они это сделают, тем лучше. Страшно выйти на новую дорогу с озлоблением и неверием в то, что Жизнь бесконечна.
– Но ведь и гром небесный, и яркий свет, великий Нэцэн, не затеряются в преданих древних, они всегда с нами.
– Для одних они – благодать, Тарас, для других – беда. И об этом тоже не забывай.
– Я помню.
– И ещё. Люби и цени землю, на которой родился, учись её понимать и защищать. Совсем скоро тебе придётся это делать. Перемены не за выcокими горами, и пока ты здесь.
Не раскрывая рта, сказав это, филин, пролетел над пламенем, костров, и вскоре исчез в тёмном пространстве. Тумали знал, что больше не встретит Нэцэна. Ведь великий учитель сказал всё, что мог и должен был сказать.
Погружаясь в мысли, Тарас присел на бугор, заросший мхом. Ему требовалось осмыслить только что услышанное. Он посмотрел в небо, украшенное звёздами. Множество непостижимых миров, по которым тоже проходит дорога, не имеющая начала и конца, и внутри планеты их тоже бесконечное множество.
Человек – лишь частица бесконечности. Утверждение приемлемо, но верно лишь отчасти. Ведь даже упавший в траву лист, как и всякий стебелёк, в «глубине» своей не имеет предела. Каждый атом мысленно можно разделить на две равные половины, а потом любую из них тоже разделить. И это процесс можно продолжать вечно. Непостижимая человеческим разумом «малая» бесконечность, которая визуально и относительно реально является частью «великого», тоже не имеющего предела.
Только тот, кто пусть с волнением и тоской, но готовится к собственной смерти, страшится вечной жизни. Для него проще всего стать ничем или попросту прекратить своё существование, что никак невозможно. Нет в мироздании ничего мёртвого, оно противоестественно и невозможно.
Но на этом отрезке Жизни ему, Тарасу, выпало бить в бубен колотушкой, вселять веру людей в то, что добрые перемены и надежды на лучшее, где-то, рядом. Что-то можно подвергать сомнению, но не свой собственный путь. Следует верить в движение, которое приносит пользу окружающему миру, даёт положительный результат.
Не так опасен сам Нгэмун, как его жалкие лакеи и рабы, считающих родиной своей груды денежных ассигнаций, пахнущих кровью и потом добрых и доверчивых людей. Какие кары и муки уготованы полпредам и служителям зла на «другом отрезке» дороги, неведомо даже Нэцэну. Но ничего хорошего их не ждёт.
В этих местах обитало множество самых разных существ. С некоторыми из них Тарас уже встречался. Среди них дух нанайца Далиана, чьё имя на русский язык переводится, как «мешок». Это существо вот уже почти сотню лет не может
никем и нигде родиться, задержалось в одной из промежуточных обителей. Ничего не случается без причин.
Вот и сейчас сквозь листву на Тараса взирал Далиан и ничего уже не просил у молодого шамана. Да ведь и не в силах Тумали был помочь тому, кто наказан за свою предыдущую жизнь Высшими Силами. Настанет время – и прощение придёт и к нему. Появится он, возможно, и на этой земле каким-нибудь жучком и паучком. И это уже не так плохо.
История не такой уж и давней земной жизни Далиана тривиальна и проста. Он нажился на обмане нанайцев-промысловиков не только в Увуй Хэдуне, но и в других стойбищах (селениях). Считая, что нищета и бедность – признак слабоумия, он, по сути, грабил доверчивых людей. Полагая, что он мудрый и особенный, скупал за бесценок мясо диких животных, рыбу, пушнину и всё, что возможно, занимался выгодной перепродажей того, что добывал нечестным путём. В сущности, занимался спекуляцией.
Счастливый, постоянно пьяный, с курительной трубкой в зубах… он старался везде и всюду казаться добрым человеком, но это, чаще всего, у него не получалось. Окончательно с его физиономии и души, и с таких же субъектов, как он, советская власть, пришедшая на Российский Дальний Восток, сорвала маску благодушия.
Он очень вовремя умудрился сбежать со своими накоплениями на территорию Китая. Но там весело и счастливо прожил не очень долго, стал жертвой хунхузов (бандитов, разбойников), которые не только лишили его жизни, но и всех накопленных богатств.
– В чём же моя вина, шаман? – спрашивал он у Тараса. – Что же плохого в том, что я хотел быть богатым и умным?
– Ты не понял, Далиан, что невозможно построить личное счастье на чужих бедах, – просто ответил ему Тумали. – За это тебе и приходится платить.
– Да какой же ты шаман? Ты ведь русский! Я тебя не понимаю.
– Если не понимаешь, то время окончания твоих страданий пока не пришло. Когда ты, Далиан, сообразишь, в чём дело, тогда Верховные Боги и Духи дадут тебе возможность родиться. Но вряд ли ты появишься на свет в оболочке человека и, возможно, это произойдёт в другой обители. Так часто случается.
Сейчас Далиан смотрел на молодого шамана со стороны и не задавал вопросов. Может быть, что-то уже начал понимать. Светлый клинок ножа не красят чёрные пятна и ржавчина. Плохо стать заброшенным домом с пустыми глазами окон. Незавидна судьба у тех, кто надолго задержался в промежуточном мире, то есть в месте, который зыбок и постоянно меняется не в лучшую сторону. Не так скоро
и далеко не сразу оно станет уютной обителью.
Не поможет Далиану даже могучий злой дух Нгэмуна, ставшего очень условно великим существом на чужой крови. Ведь он никогда не посмеет пойти против
воли и решения Высших Сил.
Но, всё-таки, страдающий дух Долиана решился и на сей раз подлететь к сидящему на бугре шаману. Он спросил у него:
– Может быть, ты дашь мне какой-нибудь дельный совет, Тарас?
– Я не так часто даю советы. Но старайся жить надеждами на лучшие перемены, – ответил Тумали. Никогда не считай себя лучше и умней других. Не пей напиток радости из чужого ковша! Жди, когда тебе позволят это сделать.
– Мне и сейчас непонятны твои слова!
Со стонами и криками Далиан исчез почти в тёмном пространстве леса. Улетел прочь от мерцающих костров. «Пусть не человеком, – подумал Тарас, – но каплей дождя в грядущей жизни буду. Постараюсь делами и помыслами своими рождаться и умирать в плотном теле. Оно – не только защита, но пусть временное, но жилище души». Но и она не сможет согреться у пламени костра, которого нет.
Всякое добросовестное камлание порождает усталость. Понятно, что Тумали потерял при этом часть энергии. Он встал на ноги. Поднял правую руку вверх, потом направил ладонь в сторону трёх столбов. Буквально через несколько мгновений на поляну его общения с духами выпал сильный дождь, почти ливень. На Тараса не упала ни капли небесной влаги потому, что он находился в стороне. Но костры задымились и погасли.
Пора было отправляться домой. Ноги хорошо знают дорогу, да и фонарь электрический пусть не ярко, но освещал его путь.
Он вернулся в своё жилище, приготовил для собак Ветра и Тумана еду, наварил большую кастрюлю юколы, несолёной сушёной кеты, смешал варево с хлебом, остудил и отнёс кобелям в вольер. Он не держал их на цепи, но и не отпускал на ночь гулять по селу. Ни к чему это, да и даже самые добрые собаки не всегда предсказуемы.
Сидя за столом, за кружкой с крепким чаем, Тарас думал, размышлял о прошедшем дне и о тех переменах, которые грядут, которые начисто уничтожат его привычный уклад. Но произойдёт это для пользы дела, в чём Тумали не сомневался.
Тарас вспомнил свою жену, прекрасную нанайку Нэликэ (тоненькая) Ходжер. Она была его одноклассницей, дружили, считай, с первого класса. Маленькая, черноглазая, черноволосая, улыбчивая. Она после окончания школы в артели на разделке рыбы работала. Он же занимался, в основном, ловлей горбуши и кеты и не только во время путины…
Постоянно рыбу ловил и другую с напарником, но зачастую – один. Приноровился. Правда, это не так и легко. Но причина в том, что шамана, да и любого адекватного человека часто тяготит необязательное общение с теми, кто любит много и долго говорить, иногда, ни о чём.
Как только Тарасу и Нэликэ исполнилось по восемнадцать лет, так они почти сразу же и поженились. Но недолго на Земле им выпало быть вместе. Несмотря на то, что Нэликэ была ловкой, гибкой и пластичной девушкой, добрые духи не уберегли её от беды. Наверное, это и невозможно было сделать. Ведь у каждого своё судьба. А то, что написано у каждого на роду, то определено судьбой и Высшими Силами.
Случилось так, что по осени упала она вниз с высокого кедра. Всё произошло быстро и неожиданно, Тарас не успел прийти ей на помощь. Сразу же его любимая ушла к «верхним людям», но на прощанье своему опечаленному юному рыбаку и шаману успела сказать: «Я с тобой, Тарас, всегда буду. Можно?». Уже пять лет не было ей на этом свете.
Потом, в двадцатилетнем возрасте, призвали его на службу в ряды Российской Армии. Но и там, во время коротких, тяжёлых снов летал к ней. Но не сны ведь это вовсе, а пространство, наполненное самими разными мирами, прошлым и будущим. Правда, эти понятия условны. Ведь всё происходит одновременно и только в настоящем. Людям приходится в разных обителях, оболочках, состояниях существовать везде и всюду, но не осознавать этого. Звери, птицы, растения, раскаты грома и даже явления другого рода и события – это, в сущности, люди.
Тарас и Нэликэ очень часто встречались в одной из промежуточных обителей. Там и сливались их самые основные и бессмертные тонкие тела, они же и души, духовные субстанции. Этим только и богат человек, а не огромными, тайными и явными банковскими счетами в зарубежных оффшорах, не вилами и особняками, расположенными в странах НАТО, например, в той же Италии.
Тогда Тарас в инженерном полку проходил службу. Можно сказать, почти на особом положении, находился. После её трехмесячного прохождения в специальном учебном подразделении стал взрывником, и звание ему присвоили – сержант. А когда вернулся после окончания срока службы, то уже и не во сне, а наяву встречался со своей Нэликэ.
Виделся с ней, как и прежде, в промежуточном мире, как бы, на нейтральной полосе, находящейся на перекрёстке нескольких обителей. Их не так часто, но посещают, многие родные и близкие, обитающие в разных мирах. Он и ними иногда встречался. По-другому и не получалось. Ведь все ушедшие отсюда брели иные судьбы и тела. А души, конечно же, знают и помнят если не всё, то многое.
Только ведь далеко не каждое из земных существ знает об этом и желает знать.
Довольно часто они появляются на медвежьем кладбище, где покоятся кости этих зверей, добытых на охоте и частично погребённых не только во время Медвежьего праздника. Ведь нанайцы и многие другие народы Земли почитают не только дух тигра, но и медведя. Эта традиция пришла в Увуй Хэдун из глубины веков, как и во многие селения малых народов Росийского Дальнего Востока и Севера.
Многое по силам хорошему шаману. Можно было бы и создать для Нэликэ новое земное тело или использовать чьё-нибудь, уже покинутое. Но, всё же, не стоило этого делать. Всему своё время, и дорога Жизни бесконечна. Да ведь и главные небесные духи-боги Боа Эндурини и Боа Ама, Акпан Ама, категорически запрещают вмешиваться в их планы. Никогда и никогда они навсегда не оставят в тягостном промежуточном мире, ни убийцу, ни грабителя, ни лжеца…
Да ведь никто навечно не задержится в этом мире потому, что есть и другие обители. Они разные, в одних хорошо человеку, животному, явлению или предмету, в других – не очень. Но то, что в предыдущей жизни заслужил, то получишь и в последующей. Не следует раньше положенного времени приходить туда, где тебя пока не очень ждут; и уходить оттуда, где ещё многое ты не успел сделать. Отказываться от Вечной Жизни нельзя, да и невозможно это сделать. Ведь всюду и везде не существует ничего мёртвого.
А Тарас и Нэликэ почти всегда были вместе, они никогда и не расставались. Так решили ещё с детства. А земная смерть – всего лишь, переход на другую тропу. Придёт время – и люди узнают о себе если не всё, то многое. Всё то, что им будет им позволено постигнуть там, «за гранью», то и останется в их бессмертных душах и мирозданческой памяти, а пока им рано об этом ведать. Не шаманы ведь.
Да ведь даже мудрому и сильному каму (кала) не всё дано знать.
Потом в памяти Тараса всплыли воспоминания о раннем детстве и рассказы его приёмного отца Гогды. А было так…
Шёл по городу, Комсомольску-на-Амуре, молодой сорокалетний нанаец Гогда Тумали. Прибыл он сюда из Увун Хэдуна за покупками. «Гогда» переводится с нанайского языка, как «высокорослый, высокий», и молодой, худощавый нанаец соответствовал своему имени. Рост – за метр восемьдесят, для этого народа, всё-таки, большая редкость. Худое длинное лицо, раскосые глаза, чёрные волосы на голове, правда, с заметной сединой.
Почти всё самое необходимое приобрёл и загрузил в большой рюкзак: патроны, порох, кое-какую одежду для тайги и рыбалки… Пошёл по городу пешком до своей моторной лодки, что на лодочной станции на несколько часов пристроил, за небольшую сумму под присмотром сторожа. Успеет ещё сесть в автобус. А он нанаец, потому много и ходит не на рыбалке, конечно, а в местах охоты, промысла зверя. Там только человека только ноги и кормят, точно так же, как и волка.
Не бедствовал Гогда Тумали и в те нелегкие годы, в начале двадцать первого века, как многие другие люди. Река Амур его кормила и тайга. В ней, кроме зверя, и грибы, и ягоды, и орехи имеются. Да ведь как ему бедствовать? Невозможно. Люди такого бы не позволили шаману, даже если бы он совсем не занимался промыслом. Ведь Гогда камом считался известным и добрым, людей от болезней лечил… Многое умел этот кала.
Никаких денег, понятно, за добрые свои дела не брал, но от того, что люди давали от души, никогда не отказывался. Это могла быть и старая сеть, и кусок медвежатины, и юкола… Ведь, всё равно, отдавал он дареное, да и самим добытое, людям, что в нужде жили. Таких немало было. Одних только женщин в селе, потерявших кормильцев, проживало в Увуй Хэдуне предостаточно.
По-другому жить Гогде Гидовичу совесть бы не позволила. Но люди на Земле разные, и с эти ничего не поделаешь. Одних заботит только собственное благополучие, другие чужие беды и неприятности близко к сердцу принимают.
В жизни у него так получилось, что рано жениться не торопился, Всё своим бубном, поясом звенящим, камланием, настоями трав целебных, беседами полезными для духа человеческого и тела людям пользу приносил.
А вот сейчас, вроде бы, ещё молод, да уж привык сам за себя отвечать и свободным быть. О невестах всерьёз уже и не думал. Один остался в доме. Отец Гида (копьё), что шаманом тоже был, и мать Нэсултэ (ягоды рябины) уже лет пять, как к «верхним людям» ушли, в другом мире обитали. Иногда он с ними общался, знал, что хорошо им там.
Брат младший Олег за счастьем своим в Москву поехал, да ни слуху – ни духу от него нет. То ли общаться не желал, то ли… Пробовал найти своёго брата Гогда Тумали, но ничего не получилось.
Но, всё-таки, с помощью бубна, камланий узнал великий шаман о том, что нет Олега в этом привычном мире. А чуть позже и подтвердилось то, что видел он расстояние. Но уберечь брата от смерти не мог. Так уж случается, что не дано даже большим шаманам изменить чью-то судьбу, сделать иной. Да и если позволят что-то предпринять Высшие Силы, то ведь вовремя следует это делать.
Олег женился там, в столице, правда, но, всё же, соблазнам житейским поддался. Связался с дурной компанией и погиб. Нет, попал в круг не бандитов. С ними Олег дел не имел, а вот с бродягами и нищими общался, коих тогда в Подмосковье, как и по всей стране, немало обитало. Так и получается, одному – на голову щедрая частная собственность свалилась, а другому – петля.
Да и конца и края текущим невзгодам нет. Подобно июньским мухам они плодятся в местах неухоженных, в городах и весях если не до конца разрушенных, то потерявших свой нормальный, ранее привычный облик. Так ведь и с людьми происходит, для которых утрачено понятие «родина», поскольку стали они перекати-полем. Если худо им станет в закордонном раю или в сомнительном кругу на куче «ценностей», то покатятся они назад и довольно скоро перекрасятся в патриотов России.
Старая песня, но, правда, уже на новый лад.
Неудачников, понятное дело, в тысячи раз было в начале двадцать первого века больше, чем тех, к кому судьба благосклонна. Так было и в девяностые годы минувшего столетия.
Всё собирался на могилу брата, на окраине Москвы, заброшенную, забытую, никому не нужную, съездить. Но решил, всё-таки, этого не делать. Нет ведь в могиле Олега. Давно он в мире ином. Не очень-то здорово и там у него дела идут… Гогда кое-что об этом знал и видел дух брата в другой обители в его новом теле. Шаману, по сравнению с другими людьми, дано, гораздо больше, чем об этом говорят и пишут, в основном, некомпетентные господа и дамы.
Сестра его старшая в Сибири находилась. Неплохо жила, замуж вышла, семья, дети. Иногда даже звонила ему, в гости приглашала, в Новосибирск. Да вряд ли Гогда Гидович из своих мест куда-нибудь поехал бы. Здесь каждый день пользу приносил, а там, пусть на неделю-две, но потеря времени произойдёт. А кому и как верховные духи-боги повелели, тому так и жить придётся. Но важно всегда человеком оставаться.
В те, не такие уж и далёкие годы далёкие шаман Гогда Тумали и, наверное, обо всём этом мысленно и размышлял. На улице Молодогвардейская он вдруг обратил внимание на небольшую группу малышей. Дети шли впереди него, попарно, держали друг друга за руки. Тумали пересчитал, их было шестнадцать. На всех чистая, опрятная одежда. Мальчики в одинаковых зелёных шортах и белых рубашках, на девочках – единообразные сиреневые платьица.
Понял, что это воспитанники городского дома малютки, навсегда потерявшие по разным причинам родителей.
Одних после развала Советского Союза правительство новой формации, уголовные элементы и новые русские, по сути, лишили возможности просто жить, другие оказались слабыми духом и упали на самый низ социального дна, с которого ни тогда и ни сейчас очень у многих просто нет возможности подняться.
