Я стала вытаскивать мешок в окно. Как говорила бабушка, танцуй, пока молодая! А потом начнется бытовуха. Зато теперь я точно знаю, как выглядит «бытовуха»! Это сапоги, торчащие из мешка.
– Ой! – удивилась я, понимая, что и этот жених не пролезает! Уж больно узкое оконце!
– Так, – обошла я мешок со всех сторон. – Может… Может, что-то отрезать? А то никак не пролезает! Так, что в браке не пригодится? Голову нельзя! Он в нее ест! Руки тоже нельзя! А чем он меня обнимать будет? Ноги нельзя! Надо же ему как-то за мной бегать!
– Ладно, даю тебе еще один шанс! – шмыгнула я носом. Мешок застрял в оконце. – Но больше не проси!
Оконце было высоким, поэтому я кое-как протиснулась обратно в комнат.
– Ухх! – стонала я, толкая мешок в окно плечом. – Ну давай же! Я очень замуж хочу!
Внезапно мешок поддался, а я спохватилась и бросилась за ним. Поймав мешок почти у самой земли, я стала тащить его наверх.
Крылышки работали изо всех сил, а я вцепилась в мешок двумя руками. Может, он так не любит фей, потому что какая-нибудь фея его бросила? В крапиву, например?
Постепенно набирая высоту, я чувствовала, как по вискам течет пот.
Мы летели над шумным лесом. И я надеясь успеть до рассвета. Крылышки надрывались, ручки болели, жених ворочался. Сейчас он уже проснется!
Бабушка говорила, что если совсем тяжко, то мужика можно напугать! Сделала вид, что роняешь, а потом тут же легче становится! Многие девочки пробовали! Говорят немного полегче становилось!
– Да что ж ты такой тяжелый! – стонала я, чувствуя, что нужно передохнуть. Но если я буду передыхать, что не успею до рассвета! Бабушка волноваться будет!
Вдруг я услышала, как мешок захрустел! Сначала я не поверила своим глазам, а потом опустила их, видя, как в дырке торчит нога. И она шевелится!
Что? Неужели? Я же его на совесть плела! Не может быть! Мне его кто-то подрезал? Или я порвала его случайно о шлем того стражника?
– Нет, нет, нет! – прошептала я, испуганно глядя на мешок.
Я резко пошла на снижение, слыша, как трещит переплетённая трава.
– Проснись! – крикнула я, пытаясь найти место, где можно приземлиться. Мешок коснулся крон высоченных деревьев и в эту же секунду прохудился.
– Держись!!! – крикнула я, ныряя вниз и хватая падающего мужа за руку. Его рука чуть не выскользнула из моей. Я видела глаза, полные ужаса, а сама чувствовала, как острая ветка распарывает мое крыло. Я изо всех сил стала махать здоровым, чтобы хоть как-нибудь смягчить падение.
Я помню, как мы сосчитали все ветки огромной сосны и камнем рухнули вниз. Я упала на грудь мужу, слыша его стон.
Не может быть! Я бросила жениха! Он подумает, что я его бросила, и обидится на меня!
– Ты ничего себе не сломал? – задыхаясь, прошептала я. Такого позора я не переживу!
– Жизнь я себе сломал! – мрачно процедил связанный по рукам и ногам муж.
Глава третья. Самая плохая на свете жена!
Глава третья. Самая плохая на свете жена!
– Больно? – участливо спросила я, глядя в суженные глаза суженного.
Мы лежали на земле. Руки жениха были крепко связаны. Ноги тоже. Но он отчаянно пытался скинуть меня с себя, брыкаясь и ворочаясь.
– Ну давай подую, – предложила я, пытаясь удержаться на муже. – Показывай, где жизнь болит? Мы холод приложим и в лубок завенем!
– Накрылась моя жизнь… лубком! – процедил жених, пытаясь дергать связанными руками. Но бесполезно. Хомутать, так хомутать!
– Ты не переживай! Зарастет как-нибудь! – погладила я его по голове жёстким черным волосам!
Ну вот и все! Я замужем! Не придется мне целовать лягушек, как старым молям, которые женихов похитить не смогли. А то у нас все болото перецелованное! Надеются, что хоть одна из них мужиком обернется!
– Точно не сломал ничего, кроме жизни? – строго спросила я, понимая, что путь к сердцу мужчины лежит через заботу о нем. – Я слышала, как что-то хрустнуло! Признавайся!
– Самооценку, разве что, – прорычал муж, пытаясь развести руки и сорвать волшебные путы. Но у него не получалось. – А так все в порядке!
– Ну и славненько! – обрадовалась я, со вздохом глядя на свое крыло. Одно выглядело еще ничего, зато второе просто ужасно. Оно было разорвано о ветки и болталось некрасивой прозрачной тряпочкой.
– Тебя случаем раньше феи не похищали? – спросила я, подозрительно глядя на шрам через бровь.
– Нет, козявочка, – язвительно заметил муж, стиснув зубы от натуги. Он разводил руки в стороны, все еще пытаясь освободиться! – Как ни странно, шрам у меня совсем по другим причинам! А ты удивлена?
– Ой! Не может быть! Он, получается, у меня девственник! Раз феи не похищали, а я – первая, то он у меня девственник? Значит, нужно быть к нему особенно внимательной и заботливой!
– Ну давай я тебя пожалею! – вздохнула я, готовясь обнимать его и жалеть. – Бабушка всегда говорит, что мужчин нужно жалеть. Потому что они – идиоты.
Я стала дуть на него, в надежде облегчить его боль. И чтобы он увидел мою заботу!
Сверху на нас упала сухая ветка. Я успела отскочить, а мужу удар пришелся по животу.
– Ой!!! – простонал он, скрючившись на зеленой траве. – Аййй!
– Бедненький! – собрала я руки на груди и посмотрела наверх. – Больно? Давай пожалею!
– НЕ НАДО!!! – заорал муж, кашляя и щуря красивые и злые глаза. Они у него действительно красивые и злые!
– Ну я чуть-чуть! – вздохнула я, глядя на несчастного. – Тебе же легче будет!
– НА ТОМ СВЕТЕ МНЕ ЛЕГЧЕ БУДЕТ! – заорал муж, тщетно пытаясь встать.
Где – то на небе сверкнула молния, и послышался раскат грома. По листьям зашуршали первые капли дождя. Одна крупная капля упала на лицо мужу. Он тоже поднял лицо вверх, сплевывая стекающую по ровному носу капельку. Ноздри у него свирепо раздувались, а глаза щурились.
– Знаешь, говорят, что дождик начинается тогда, когда богиня фей себе нового мужа по небу несет! – заметила я, слыша шуршание капелек и запах свежести.– А он слезы проливает!
– Слезы, ага… Обрыдался мужик! Боюсь, козявка, тебя обманули. Не плачет он. Да! И кстати! Что-то ваша богиня часто мужиков к себе таскает последнее время. Лето дождливое, – процедил муж, пытаясь встать на ноги. Оперся о дерево, плечом скользя по нему. Я стояла и смотрела на него, радуясь, что у меня такой красивый муж.
Мой муж шевелили пальцами, что-то шепча. В этот момент веревки вспыхивали, но тут же гасли. С его пальцев и волос красиво стекали струйки дождя. Эх! Как же мне повезло!
– Умирают мужья у богини часто, – вздохнула я, вспоминая легенды. – Такова ее горькая женская судьба!
Я схватила мужа за шиворот и потащила изо всех сил по траве. Он потерял равновесие и упал. Как говорится, не можешь лететь – тащи! Держи свое счастье двумя руками!
– Знаешь, кто ты у меня? – вздохнула я, продираясь сквозь мокрые листья кустов. – Ты у меня «недоносок»! Потому что я тебя не донесла! Но мы еще можем быть счастливы!
– ДА! МОЖЕМ! ТОЛЬКО ПО КРАПИВЕ МЕНЯ НЕ ТАЩИ!!! – крикнул муж, дыша сквозь зубы. Он пытался вырваться, но я трава была слишком скользкой.
– Ой! Давай я тебя пожалею! – опомнилась я, бросая его и забегая с другой стороны. – Бедненький, маленький… Крапива – злющая! Кусучая! Мы ее называем «собачкой»! Не лает, не кусает, а в туалет не пускает!
– Мммм! – скривился муж, пока я водила мокрой ладошкой по его лицу. Он отворачивался, пытаясь скинуть мою руку со своего лица.
«Когда мужчина упирается и требует, чтобы вы его не ласкали, это означает, что он считает себя недостойным вашей любви!», – послышался поучительный голос бабушки. И я успокоилась.
В этот момент молния ударила в дерево, под которым мы пристроились. Я даже перепугаться не успела толком. Как вдруг дерево загорелось.
– Спасибо! НЕ НАДО МЕНЯ ЖАЛЕТЬ!!! Я ЖИТЬ ХОЧУ!!! – крикнул муж, сквозь шум дождя, пытаясь отползти от горящего дерева. Оно хрустело, распадаясь на две части.
Я схватила его за шкирку и потащила дальше. Что же мне теперь делать? Крыло повредила, мешок порвался, муж еще не любит! Вот как домой возвращаться?
– Ты пока посиди, я передохну! – вздохнула я, боясь смотреть на свое чудесное крылышко, которое превратилось в изорванную тряпочку.
– Прелесть моя, золотко мое, лапушка моя, – послышался нежный голос, пока я думала, что же делать дальше? – А ты не могла бы мне ручки развязать, а?
Я повернулась к мужу, глядя на то, как мокрые волосы облепили его красивое лицо. Он выдавил из себя улыбку. Он мне улыбается! А, значит, почти влюбился!
– Нет! По традиции, пока ты меня не полюбишь, руки не развязываются! – ответила я твердо.
– Тогда прелесть моя, зайка, лапушка, солнышко, – продолжил муж, глядя на меня с улыбкой, которая тут же померкла. – СНИМИ МЕНЯ, МАТЬ ТВОЮ, С МУРАВЕЙНИКА!!!
Он помолчал, а потом спокойно продолжил.
– А то я чувствую, что уже изменил тебе, мое солнышко, зайка, лапушка, котик, – снова елейно продолжил он, снова повышая голос. – С КАЖДЫМ МУРАВЬЕМ В ЭТОМ СРАНОМ МУРАВЕЙНИКЕ!
Да что со мной сегодня такое!
– Ой, извини! Больно? Давай я тебя пожалею! – спохватилась я, от стыда зажимая рот рукой. Ну как я могла! Не позаботилась! Не посмотрела! Плохая из меня жена!
– Зайка, лапочка, лисичка, свет очей моих, – продолжал муж, выдавливая кислую улыбку. – Не надо меня жалеть! Я еще слишком молод, чтобы меня жалеть! Я планирую еще пожить немного!
Над нашими головами раскатисто громыхнуло.
Итак, нужно найти укрытие, чтобы переждать дождик. И там и решить, что делать дальше. А еще здесь могут водиться дикие звери. Эту часть леса я не знаю. Никогда раньше здесь не была! Поэтому нужно идти тихо.
– Ты что тво… – послышался голос мужа, а я втолкнула ему в рот кляп. –Ыгыгыгы!
– Потерпи немного! – чмокнула я его в мокрый нос. И тут же увидела скошенные к носу глаза, прищуренные от ненависти и удивления. – Мы скоро найдем укрытие! Просто здесь могут водиться дикие звери, гоблины и прочие твари!
Я тащила его по траве под дождем, едва не плача. Только сейчас я поняла, почему мне так тяжело. Лишившись крыла, я почти лишилась магии фей. Нет, цветочек я вырастить смогу. Наверное! Но летать больше никогда! Вот почему наши крылья так высоко ценятся. Оторви у феи ее крылья, она превратится в обычную женщину, состарится и умрет! Причем, некоторые говорят, что если оторвать крылья, фея умирает моментально! Ведь в наших крыльях спрятана вся наша магия.
Я вытащила мужа на хлюпающую полянку и остановилась. Сырая трава прикрывала маленький мрачный домик. Пахло болотом, сыростью и травами.
– Хмы-хы-хы-фы! – недовольно выдал муж, пока я смотрела на домик. Свет в покосившемся оконце не горел. Интересно, там кто-нибудь живет?
Наверное, нужно будет вежливо постучаться в дверь, попроситься обсохнуть и переждать дождь. Я вспоминала, как учила меня бабушка. Это она у нас знаток человеческих традиций!
– Фыыыы! Фыыыыы! – громко фыркал муж. Он шевелил пальцами, пытаясь, видимо, колдовать. И отталкивался связанными ногами, словно пытаясь уползти.
– Что случилось, любовь моя? – спросила я, вытащив кляп на секунду.
– Там медведь! – крикнул мне в лицо муж, а я подняла глаза и обомлела. Тут же всунув мужу кляп, я стала оттаскивать его подальше.
– Так, это мой муж! – прошептала я. – Не ты его воровал!
За нами, ломая кусты, вышел огромный черный медведь. Он был странным. Глаза у него горели, словно светлячки. Он разинул жуткую зубастую пасть и грозно зарычал.
С жутким визгом я бросилась к двери, таща за собой мужа по болотным кочкам.
– Ып! Ып! Ып! – считал он каждый камушек, пока я невежливо вламывалась в чужой дом. Я плохо помню, как неслась по сырой траве и чавкающему болоту.
Опомнилась я только, когда ворвалась в дом, прижалась к двери, привалив к ней обалдевшего мужа.
– Как думаешь, он уже ушел? – прошептала я, глядя в щелочку. – Медведь!
– Ыфыффы! – выдал муж, жуя кляп.
«Если мужчина говорит что-то неразборчиво, и вы не расслышали, считайте это комплиментом!», – вспомнила я наставления бабушки.
Вспомнила и успокоилась.
В доме было пусто. Все поросло паутиной. На полу стоял огромный котел, неподалеку валялась метла, в шкафчике со скрипучей дверью под слоем пыли виднелись колбочки и баночки. На столе лежала огромная пыльная книга. Неподалеку размещались камин и кровать. По грязному стеклу стекали капли дождя. Дождь барабанил по старой крыше.
– Интересно, – спросила я, глядя на метлу и котел. – Кто здесь жил до нас?
Гроза грохотала громом где-то там, на улице, а здесь было почти уютно. Если бы не пыль! Связка сушеных грибов висела над столом, вокруг все было такое таинственное и мрачное…
– Неужели я больше никогда не буду летать? – прошептала я, глядя в разбитое зеркало, висевшее на стене. Я повернулась боком, чтобы увидеть мое несчастное крылышко.
Нет! Нет! Нет!
Мое безвольное разорванное крыло трепыхнулось. Мне даже смотреть на него было больно! Боюсь, что назад к феям мне дороги нет.
– Зато я замужем! – утешила я себя и посмотрела на мужа. Тот смотрел на меня странным прищуренным взглядом, пережевывая кляп.
И правда! У меня есть муж! Мне есть о ком заботиться!
