Сергей Аркадьевич Шелец "Карелия"

И улицы Калинина,

Когда-то радовал людей кинотеатр.

Давно он был построен,

И быстро уничтожен.

И если ночью прикоснуться к новостройке,

То можно в голове услышать "Помни".

Я всегда с тобой.

Проведи немного времени со мной.

Икарус.

На вокзале голуби и ночь.

Зеленое табло считает, что пора уехать,

На "Икарусе" отсюда прочь,

В поисках туманного успеха.

Деньги еще есть. Я покупаю пирожок,

И выхожу под дождь в раздумьях покурить.

И намокает рваный свитерок,

Тем самым намекая уходить.

Обратно на вокзал и покупать билет.

Садиться на автобус, и в салоне греться.

И где-то на дороге погибает интернет,

Не написать, не позвонить. И никуда не деться.

С фальшивой родиной я с радостью прощаюсь.

Клянусь я богом – больше не вернусь.

Я будто бы по новому рождаюсь,

И больше ночью не боюсь.

На остановке в Вознесенье – на паром,

Чтоб переплыть могучее течение реки.

Забываюсь я в автобусе прекрасным сном,

В котором лето долгое, а зимы коротки.

По городу.

А мы будем кататься по городу?

Музыканты по секрету мне сказали,

Что слезы, хранимые с молоду,

Высохнут на магистрали.

А знаешь, что они еще сказали?

Что карелы даже в бурю не спешат.

Они меня к неспешности призвали:

"Скоро ты узреешь результат".

Поэтому не жми на газ.

Хочу не торопиться к ночи.

Мой любимый город – синеглаз!

Из озера хочу воды глоточек.

Следующая остановка – берег.

Ты только посмотри на эти волны!

Давай подкинем музыкантам денег,

Чехлы от их гитар не полны.

Следующая остановка – площадь Кирова.

Это церковь, или музыкальный театр?

Чертовы ветра меня сведут с ума.

Но я переминаюсь в остановках,

В одиноких конечных, где тьма.

Машины сигналят в издевках…

Следующая остановка – Чална.

И как мы здесь оказались?

Мы видели как отражались,

Огни городские на глади воды.

На Чертов стул поднимались;

Говорят, что эти места не чисты?.

В машине… В машине согреются руки,

А сердце – от вида "Комет".

У берега плещутся щуки.

Звенит из шунгита браслет.

Архипова 2.

Это ни к чему, и не стоит говорить,

Но сидя в еденице, я схожу пред Чапаевским кольцом,

И иду через лесок к многоэтажке,

Чтоб увидеться с отцом.

Его квартира на самом верхнем этаже,

И когда-то здесь на подоконнике цвели герани.

Сейчас от старости поблекла вся отделка,

Обнажая в стенах трещины, как раны.

А вот его любимый на балконе стул.

Помню, он курил, разглядывая город.

Я помню запах папирос и с леса гул,

А так-же грязный ворот.

Мне нравилась его рубашка,

Ее полы мне мелкому прятали коленки,

В кармане справа зажигалка, спички,

Слева от зарплаты деньги.