Александр Черевков "Наши предки"

Раздумывая над проблемой семьи Ахмеда, вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Осторожно посмотрел по сторонам и увидел опять ту красавицу, которая подавала мне вечером полотенце.

Вся семья была занята разговором о моей резьбе, лишь она сидела в стороне и внимательно разглядывала меня. Тоже стал рассматривать девушку.

Ей было лет семнадцать. На ней шёлковое платье, которое прекрасно выделяло фигурку девушки. Под платьем была какая-то ткань, вроде ночной рубашки или подкладки.

Но даже эта ткань не могла спрятать заманчиво торчащих сосков её груди, от которой тело девушки резко сужалось в талии и расширялось обратно в бёдрах.

Попка девушки так прелестна, что мне страстно хотелось её потрогать своими горящими руками и прижаться к девушке всем телом. Возможно, что у девушки тоже было подобное желание, так как она смотрела на меня такими глазами, что чувствовал, как её размышления проникают в мой разум и поглощают всего меня?

Совершенно не владея собой, стал медленно подниматься и словно под гипнозом передвигаться в сторону к девушке, которая тоже направилась ко мне.

– Лейла! – вдруг, совсем неожиданно для меня, услышал, женский голос с другого конца двора.

Девушка встрепенулась и мигом исчезла среди своих многочисленных родственников. Теперь точно знал, что избранницу моего сердца зовут Лейла. Какое это было прекрасное имя!

Такое имя может носить, лишь ангел воплоти. Ни стал больше терзать себя мыслями об этой девушке, сразу же отправился спать в свою комнату.

В этот раз проснулся с первыми петухами, которых тут не было, это подумал так, к слову, как принято говорить на Руси. Женщины семьи хлопотали по хозяйству.

Доили коз и верблюдов. Готовили завтрак на всю семью. Женщины не обратили внимания на моё присутствие. Словно был одним из многочисленных представителей семьи, которые становятся самостоятельными с первых своих шагов.

Так как за ними смотреть некогда. Дети представлены сами себе. Фактически, сами дети занимались воспитанием своих младших братьев и сестёр.

Слабые дети умирали, а сильные оставались жить. Все также как у мусульман Кавказа. «Бог дал – Бог взял». Кто самый сильный, тот и выжил. Вполне естественный отбор в природе.

Следом за мной во дворе стали появляться и остальные члены семьи. Проснулся и Бахтар. Мы с ним поздоровались по мусульманскому обычаю и принялись завтракать.

Сразу после завтрака мы отправились в кошары. Надо было выгонять отару овец и коз на новое пастбище в горы. Перед выходом из двора обернулся и увидел Лейлу.

Она буквально сверлила меня своим взглядом. Незаметно помахал ей рукой. Лейла озарилась прелестной улыбкой и тоже помахала мне осторожно своей изящной ручкой.

У меня сразу от радости сильно закружилась голова. Появилась надежда, что мы когда-нибудь с ней сблизимся по любви. Когда стадо мирно разбрелось по сочной траве и собаки улеглись дремать в кустарниках, на вершине холма под дерево собрались все чабаны.

Чабан постарше, принёс пастушью палку и протянул её мне. Сразу понял, что от меня требуется. Тут же принялся наносить метки резьбы узоров. К обеду палка была готова.

Было, принялся резать новую палку, как, вдруг, издали увидел Лейлу. Она шла в сопровождении своих братьев и сестёр. В руках компании были узелки с продуктами.

Мне сразу захотелось кушать. За работой как-то и не подумал о своей пище. Но теперь мне хотелось так сильно кушать, словно, ни ел много дней.

Лейла ловко расстелила кусок ткани и положила на неё продукты. Она жестом пригласила нас к обеду. Мы чинно расселись вокруг ткани и принялись за еду. Пока мы ели, Лейла не отводила от меня глаз. Привык к присутствию Лейлы и незаметно подмигивал ей.

Девушка приятно улыбалась и тоже украдкой подмигивала мне. Так общался с ней до конца нашего обеда. Словно мы оба знали друг друга с самого детства.

Когда обед закончился, Лейла поднесла мне кувшин козьего молока. Как бы случайно коснулся её руки. Она не отдёрнула руку, а только вспыхнула от волнения.

Тогда сам осторожно убрал свою руку с её руки, но волнение девушки осталось в моей душе и прокатилось по всему моему телу. Страстно выпил кувшин молока.

Даже не подумал, что другим чабанам тоже хочется пить молоко. Мои переживания о молоке были напрасны. Дети принесли каждому чабану по кувшину молока.

Чабаны выпили немного молока и прилегли отдыхать. Мне было не по себе от выпитого молока. Мой живот раздулся от такого большого количества молока, был похож на бараний бурдюк, наполненный молоком.

Мне от этого даже шевелиться было трудно. Лейла что-то сказала своим сёстрам. Они принялись хихикать, показывая на меня пальцами. Тоже стал девчатам подшучивать, раздувая свои щеки и выпуская воздух, как пар из чайника.

Детвора потешалась над моими шутками, а мальчишки катались от смеха по зелёной траве. Всем было очень весело от моих шуток. Вскоре дети собрали узелки и отправились вместе с Лейлой в обратный путь.

Перед уходом девушка без утайки помахала мне рукой. Её братья и сестры также помахали мне руками. Ответил на их приветствие, как своим старым друзьям.

Вся семья меня признала своим человеком, как равным среди всех равных.

Вторую половину дня продолжал заниматься резьбой и учиться арабскому языку.

Чабаны охотно учили меня говорить на своём родном языке. Возможно, что у меня есть какой-то дар к языкам? Легко усваивал и запоминал не только слова, но даже целые предложения.

Чабаны искренне одобряли мои познания незнакомой речи. К вечеру понимал элементарную речь обихода во время пастбища. Даже собаки откликались на мои позывные звуки речи.

Чтобы легче усваивать разговорную речь, сам придумывал постоянно новые предложения из известных мне слов. Затем спрашивал не понятные мне явления в природе общения людей.

Бахтар постоянно помогал мне усваивать разговорную речь. Сам он учился от меня говорить на тюркских языках, которые очень похожи между собой.

Боялся говорить на русском языке, так как из друга мог вскоре превратиться во врага, из-за того, что среди них был иноверцем. У меня не обрезана плоть.

В течение нескольких дней занимался постоянно резьбой пастушьих палок и усвоением языка. Всё это время не видел Ахмеда, но за, то Лейла, ни на шаг не отходила от меня, когда был дома или она приходила к нам на пастбище.

Пытался с ней говорить на арабском языке. Девушка смеялась, когда неправильно выговаривал какое-то слово. Поправляла меня в разговорной речи. Бахтар спорил с ней о значении слов.

Прислушивался к их спору и делал себе выводы о правильном произношении разных слов. Так слово за словом учил арабский язык. В семье Ахмеда не было календаря, но они как-то знали счёт времени.

Обратил на это внимание, что семья Ахмеда соблюдала некоторые ритуальные обычаи, заложенные во времени. По этим признакам понял, что прошёл месяц моего пребывания в семье Ахмеда.

Научился общаться на их языке. Выполнял разные поручения старейшин семьи. Постоянно проявлял способности в знании разных хозяйственных дел.

Мне было совершенно не трудно выполнять их домашние работы. Так как в нашем родовом хуторе все также как в семье Ахмеда. Точно такое хозяйство.

Только овец и коз у них намного больше. Кроме того, у них нет куланов, диких ишаков, которых всегда выращивали в нашем хуторе. За то у нас нет верблюдов. Лошадей в этом дворе намного больше, чем в нашем Старом хуторе.

8. Хитрые волки.

Ахмеда не видел со времени нашего прибытия из Палестины. Возможно, что он продавал товар или отправлялся с караваном за новым товаром в другую страну?

Как бы то ни было, но когда в очередное ранее утро собрался с Бахтаром в горы на пастбище, то, неожиданно, увидел Ахмеда.

Он сидел под навесом. Ахмед внимательно наблюдал за мной. Наши взгляды встретились.

С уважением поклонился Ахмеду до самой земли и приветствовал его на арабском языке. Вероятно, Ахмед уже знал о моих способностях и не удивился тому, что с ним заговорил на его родном языке?

Он слегка поклонился на моё приветствие, как подобает почтенному мужчине в арабской семье. Затем Ахмед жестом руки показал мне приблизиться к нему.

– Почтенному ростовщику Мансуру, за свои долги, обязан был привезти раба из Европы. – спокойно, сказал Ахмед. – С этой целью купил тебя. Но ты спас мне жизнь. Помог избавиться от банды Кайсума, которые давно грабили караваны купцов. Таким образом, по старому обычаю наших предков, нельзя продать и наказать того, кто спас тебя от неминуемой смерти. Мансур требует долг или раба из Европы. Ты спас мне жизнь. Может быть, ты спасёшь моё имя? Совершенно запутался. Не знаю, как мне поступить. Нарушить обычай предков и отдать тебя в рабство Мансуру или разориться и отдать долги? Кто тогда будет кормить семью? Моя семья приняла тебя, как своего. Поэтому советуюсь с тобой, как с родным человеком из своей семьи.

Ахмед вопросительно посмотрел на меня, словно лишь от меня зависела судьба его семьи. Тоже не знал, что ему ответить, тупо смотрел себе под ноги. Молчание моё опасно затянулось.

Надо было решать. Конечно, из любой проблемы можно найти выход. Проблемы к нам с рождения приходят и вместе снами покидают нас. Но! Как мне быть?

– Расскажи о себе. – подсказал Ахмед. – Чистая, правда, лучшая защита от нападения. Возможно, что в твоём рассказе найду истину нашего с тобой общего спасения? Только правда спасёт нас от гибели и разорения. Мы должны спасти нашу семью. Все зависит от нас двоих.

– Родился и вырос в очень древнем роде терских казаков. – с риском для своей жизни, начал свой рассказ. – Наш род живёт среди мусульман Кавказа. Владею многими тюркскими языками. Хорошо знаю латинский, греческий, русский и другие языки Европы. У нас в хуторе такая точно большая семья, как у тебя. Вот и вся моя жизнь.

– Спасибо за откровенность. – совершенно неожиданно для меня, сказал Ахмед на турецком языке. – Ещё в Палестине понял, что ты не турок. Твой акцент тебя выдал. Ты вынужден был тогда врать, так как имел право на защиту. Много лет, через Дамаск, ходил за товарами в Турцию. Хорошо изучил турецкий язык. Теперь стал стареть и дальние переходы не для меня. Мне нужно время, чтобы найти выход из положения, в котором находимся мы с тобой. Будь в моём доме не рабом, а гостем и родственником. Мой дом – твой дом. Имей надежду на своё возвращение к себе домой. Мы оба что-то придумаем, чтобы ты вернулся к своему родному очагу.

Ахмед ушёл по своим делам, а стоял ошарашенный неожиданным разговором. Мне даже на ум не приходило, что смогу когда-то вернуться домой и, вдруг, все резко изменилось.

Достаточно было одного разговора, чтобы появился шанс на возвращение. Сколько бы времени не прошло на моё пребывание в этом доме, но всё равно вернусь в свою семью, где ждут меня родные. Главное, это то, что у меня появился шанс. Надо как-то помочь себе и семье Ахмеда.

– Ты идёшь со мной? – спросил Бахтар, прервав моё раздумье. – Нас ждут друзья и стадо. Идём!

– Конечно, идём. – рассеянно, ответил ему. – Нужно Салиму закончить резьбу на пастушьей палке.

Обнявшись, как братья, мы быстро пошли в сторону кошар. По дороге к нам присоединились друзья. Парни были, в основном, мои ровесники.

Постоянно грязному Уркелу, примерно, двадцать лет. Молчаливому Кафузу было, около, тридцати лет. Конечно, не беру в счёт шантрапу.

Они постоянно, словно стайка воробьёв, сопровождала нас целый день на пастбище. Только кушать детвора отправлялась домой. Не уходили с нами дальше пяти километров.

Детям расстояние было, как табу – близко можно, а дальше нет. Возможно, так было отработано в нескольких поколениях? На это были особые причины. В горах Хиджаза водилось много хищников.

В основном, это были шакалы, гиены, лисицы, дикие кошки и даже волки. Местные жители говорили, что пастухам доводилось видеть львов, пуму и леопарда.

Не знаю, насколько, правда. Судить ни мне. Но во время похода каравана на Хиджаз, слышал рёв хищных зверей. Словно львиный рёв.

В этот день продукты мы взяли с собой. Нам предстоял перегон отары на новое более дальнее пастбище. Вероятно, что пастухам были известны уроки истории, когда овцы едва ни съели всю Англию?

Чтобы стадо на корню не объело и не вытоптало вокруг траву, овец и коз постоянно перегоняли на новое пастбище и только на новый сезон возвращались к исходу выпаса.

К этому времени фактически обновлялось целое стадо, здесь лишь сохранялась постоянная численность. Таким образом, арабы берегли природу и не подвергали свои семьи голоду.

Излишки овец шли на продажу местному населению, которые тоже сохраняли контроль на содержание небольшого стада вблизи городских полей. Посева зерновых культур на корм животных тут не проводили.

Можно было встретить отдельные полянки в долине гор у маленьких селений. В высокогорных лугах пасли коз и овец, пастбища которых продолжались в долине.

У подножия гор паслись лошади и ишаки. Засушливые степи отводились на выпас верблюдам, которые ели все подряд. Пробыли мы на высокогорных лугах несколько дней.

Питались плодами и ягодами, которые в изобилии произрастали в этих местах. Большую часть плодов и ягод встречал впервые. Мне непривычно было кушать плоды похожие на груши, у которых был вкус кисло-солёный.

Однако эти плоды утоляли хорошо жажду и голод. Кроме этого, мы пили козье молоко, размачивая в нем сухие лепёшки. Вначале не приятные мне на вкус продукты, постепенно понравились мне.

С полным удовольствием уплетал их за обе щеки. Особенно, это солёные маслины, которые в этих краях произрастают повсюду. Как у нас на Кавказе растут в долинах дикие сливы, кизил и алыча.

Которых, почему-то, совсем не растут в этих засушливых краях? В одну из ночёвок в горах мне приснился странный сон. Словно, голос прозвучал с небес.

– Ты явился сюда, – произнёс таинственный голос, – чтобы встретить свою любовь, которая будет у тебя первая и последняя. Ты обречён на безбрачье. Ты сам обрежешь плоть свою и оставишь здесь своё потомство. Затем вернёшься в родные края, но всегда будешь помнить эти места. Где у тебя будет сын.

– Но ведь у нас вера разная!? – возразил, голосу, сквозь сон. – Это не позволяет нам любить.

– Вера и религии разные, а Бог один, – пояснил мне голос. – Жизнь у вас тоже одна на всех.

Больше ни стал возражать голосу. Продолжил спать. Тот сон хорошо запомнился. С первой зарей мы начали последний перегон отары в кошары.

Расчёт был такой, что следующую ночь мы должны спать дома. Как только отара выровняла своё движение, вдруг, собаки забеспокоились и побежали вперёд стада.

Беспокойство собак было не напрасно. Мы издали заметили, как на отару напала огромная стая волков. Мало того, что силы были не равные. Примерно, пять собак на три десятка волков.

Кроме того, волки оказались очень хитрые. Когда собаки ввязались в драку с волками впереди, основная часть волков напала на отару сзади и с флангов.

На вооружении чабанов были ножи и палки. У Кафуза было самопальное ружье. Вроде русской берданки с запалом. Кафуз успел один раз прямо в упор выстрелить в волка и то, лишь ранил его.

После выстрела Кафуза из ружья, волки отпрянули на одно мгновение. Затем с удвоенной яростью набросились на нас. На каждую собаку и на каждого человека приходилось по несколько матерых волков, которые выигрывали в ярости и силе, особенно перед собаками. В ход пошли ножи и палки. Из пяти собак две сразу были разорваны волками в клочья.

Остальные собаки дрались яростно, истекая кровью от волчьих укусов. Люди также были покусаны волками. Больше всех пострадал Кафуз.

Видимо, что раненый волк был вожаком стаи, так как, получив ранение, волк не сбежал трусливо в кусты, а набросился на Кафуза. Следом за вожаком на него напали ещё два волка. Он отбивался от волков ножом и прикладом ружья.

Двое волков напали на меня. Первого волка зарезал прямо вовремя его прыжка. Мой нож угодил волку в брюхо, которое распорол очень сильно и волк, истекая кровью, издох сразу.

Второй волк вцепился в мою ногу когтями и зубами. Нанёс волку несколько ножевых ранений, но все они были незначительными. Мне пришлось бить волка, чем попало с такой силой, что волк неожиданно спасовал и отступил от меня.

Тогда быстро воспользовался моментом и добил волка своей тяжёлой палкой. Избавившись от нападения двоих волков, поспешил к Бахтару. Волки сбили парня с ног и пытались вцепиться ему в горло, фактически, принял бой с волками на себя.

Когда подоспел на помощь к Бахтару, волки оставили его и набросились на меня. Сильно искусанный Бахтар был не в силах помогать мне, отбиваться от волков. У меня началась новая схватка с волками.

Тоже истекал кровью, но все, же продолжал истерически драться с волками. Бил волков палкой и ножом, но никак не мог от них отбиться. Когда волки загрызли наших собак, то набросились на людей.

Теперь силы людей с волками были неравные. Волков оказалось слишком много. Нам было не до отары. Надо было защищать свои жизни. Отбиваясь от волков, мы сгруппировались в одном месте, как бы прикрывая свои тылы.

Кругом нас валялись трупы волков, собак и овец. Бахтар и Кафуз едва держались на ногах. У меня по ногам и рукам всюду текла кровь. Боли почти не чувствовал, так как мысли были заняты борьбой за собственное выживание.

Когда, во время очередного удара по волку, мой нож застрял в его костях, отбивался пастушьей палкой. Чтобы меньше с правой руки текла кровь, быстро обернул её тканью от головного тюрбана.

В этот момент на меня напал очередной волк и вцепился в тряпку. Кисть моей руки, обёрнутая в ткань, оказалась в пасти зверя. Понял, что мне от волка теперь не избавиться.

Схватился левой рукой за холку волка, а правую руку со всех сил засунул дальше в пасть волка до самой глотки. Волк извивался на моей руке изо всех сил. Буквально навалился на него всем телом и удержал волка до тех пор, покуда волк совсем издох.

В это время друзья отбивали от меня других волков. Никак не мог избавиться от издохшего волка на моей руке. Моя рука буквально застряла в пасти зверя.

Стал прикрываться дохлым волком, а левой рукой с палкой помогал друзьям отбиваться от других волков. Силы у нас совсем не равные. На восемь человек двадцать волков.

Неизвестно чем закончилась бы наша война с волками, если бы на помощь не пришли люди из ближнего селения. Позже подоспели люди из нашего дома верхом на лошадях. Только так мы остались живы.