Кэт Марнелл "Как сломать себе жизнь"

Как сломать себе жизнь
Кэт Марнелл

Реальная история
Страшная и одновременно невероятно забавная история наркозависимости знаменитой «плохой девочки» мира моды, прошедшей школу от гардеробной журнала Vanity Fair до авторской колонки «Амфетаминовая логика» на портале Vice.

Кэт Марнелл

Как сломать себе жизнь

Всем тусовщицам посвящается

CAT MARNELL

How to Murder Your Life

К сведению читателей: имена и характерные признаки некоторых людей, изображенных в этой книге, изменены.

This edition is published by arrangement with WAXMAN LEAVELL LITERARY AGENCY and The Van Lear Agency LLC

Перевела с английского A. А. Рудакова

© 2017 by Cat Marnell

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО «Издательство «Пальмира», АО «Т8 Издательские Технологии», 2018

Вступление

В клуб вполз детеныш тюленя. Шутка! В качестве детеныша тюленя выступала я. Да собственно, и вползала-то я не в клуб – во всяком случае, не в тот вечер. Это был VIP-шатер «Цирка дю Солей» – ну, знаете, того самого франко-канадского шоу. На одном из островков Ист-Ривер, по соседству с Манхэттеном, установили большой белый шатер – нечто вроде остроконечной зефирки – под названием «Гранд-шапито на Рэндоллз-Айленд». Вечером меня забрали из небоскреба Condе Nast[1 - Американский издательский дом, владеющий журналами Tatler, Glamour, Vogue, GO, Lucky и др. – Здесь и далее примеч. пер.]на Манхэттене и доставили туда. Для «работы».

Было лето 2009 года. Я заметно хромала, потому что в ступне застряли осколки от… Я и сама толком не помнила, от чего. Кажется, я разбила в ванной флакон туалетной воды Kiehl’s Musk и, по-видимому, наступила на него, а вытаскиванием осколков заморачиваться не стала.

– Тебе надо к врачу, – каждый день повторяла моя начальница, легендарный редактор отдела красоты Джин Годфри-Джун, когда я ковыляла в балетках к ней в кабинет. – И сегодня же!

– Схожу, – обещала я и уходила домой, где в мрачном трансе тоннами пожирала разноцветные кукурузные колечки или ловила кайф в компании своего друга Марко.

Да-да. Мне было двадцать шесть лет, я работала младшим редактором отдела красоты в Lucky – одном из топовых американских глянцевых журналов, и больше окружающие почти ничего обо мне не знали. Однако за блестящим фасадом скрывалось немало тайн.

Начнем с того, что я страдала наркоманией – плотно сидела на «колесах». Помимо это я была: начинающей алкоголичкой, которая вечером после работы в одиночестве хлещет теплую «Вдову Клико», запершись в кабинете начальницы; коварной пациенткой, которая обманом выуживает у разных врачей рецепты и бегает по круглосуточным аптекам, пока ее коллеги коротают вечера за просмотром очередной серии «Настоящей крови», лежа в постелях в обнимку с бойфрендами; булимичкой, которая спускает на еду по сотне долларов в день во время приступов обжорства в грустную минуту (а грустные минуты случались частенько), а потом блюет салями и проволоне; измученной бессонницей и галлюцинациями плаксивой невротичкой, которая при каждом скрипе половицы в квартире подпрыгивает до потолка, словно Леброн Джеймс[2 - Знаменитый американский баскетболист.], и горстями глотает валиум; долбанутой членовредительницей, которая под телешоу «Сегодня вечером с Джеем Лено» пинцетом Tweezerman расковыривает кровоточащие нарывы вдоль линии бикини; похотливой, ненавидящей саму себя минетчицей с клубных тусовок, несущейся навстречу краху; и наконец – и, пожалуй, более всего – одинокой дурочкой в состоянии «ниже плинтуса». В мозгах у меня была такая каша, что хоть подавай ее на завтрак в Sarabeth’s; я позволяла парням из арт-тусовки душить себя во время незащищенного секса; у меня был один-единственный друг по имени Марко, косивший под Дэша Сноу[3 - Дэшиэл (Дэш) Сноу (1981–2009) – американский художник.], – он пытался воткнуть мне в шею шприц и однажды присосался к моим ноздрям, когда у меня случилось кокаиновое кровотечение; мой соквартирант Нив «Сом» Шульман[4 - Янив (Нив) Шульман – американский фотограф, в 2010 году снявшийся в документальном фильме Генри Джуста и Ариэля Шульмана «Catfish» (в русском переводе – «Как я дружил в социальной сети»). Словом «сом» (catfish) называют людей, которые заводят в соцсетях фальшивые профили.] мечтал выпереть меня из нашей «двушки» в Ист-Виллидже; родители не разговаривали со мной с тех пор, как я наповал сразила папочку счетом на тридцать тысяч из рехаба[5 - От англ, rehabilitation – восстановление; реабилитационный центр.]. С утра я принимала ванну, потому что не хватало сил стоять под душем; я заполняла квитанцию на квартплату маркером; у меня было три психиатра и ни одного гинеколога или стоматолога; я вела такую безумную жизнь, что не могла сообразить, какой крем наносить – дневной или ночной; и еще я ни разу в жизни не позвонила своей бабушке.

А еще я была лгуньей. Моя начальница Джин – в то время я ходила в ее ассистентках – проявила немыслимую благосклонность и на целых шесть недель отпустила меня в центр реабилитации. Вернувшись, я постоянно клялась и божилась, что чиста как слеза, хотя это была наглая ложь. А потом Джин меня повысила.

Так я стала редактором отдела красоты. Отчасти я соответствовала образу редактора Condе Nast – по крайней мере, пыталась. Носила знаменитые слэп-браслеты Dior и желтые синтетические платья Marni, ходила с трехсотдолларовой сумкой Lanvin из черной лакированной кожи, которую Джин в один прекрасный день плюхнула мне на стол («Для меня слишком… блестящая», – пояснила она). Мелирование делала в салоне Салли Хершбергер в Митпэкинге[6 - Исторический район Манхэттена.]; щеголяла шикарным лавандовым педикюром (Versace’s Heat Nail Lacquer, оттенок V2008) – и благоухала малоизвестными дорогими ароматами вроде Midnight Orchid от Susanne Lang и Black Musk Oil от Colette.

Но приглядимся. При росте метр шестьдесят два я весила сорок четыре килограмма. Вышеупомянутая сумка от Lanvin была битком набита оранжевыми аптечными пузырьками; если бы вы увидели, как я в них роюсь, то заметили грязь под ногтями и содранные о передние зубы костяшки пальцев. Подбородок воспалился от рвотных масс. Автозагар был неровный, потому что я наносила его под кайфом и на грани нервного истощения – его-то я и пыталась замаскировать автозагаром, – и под искусственным пигментом кожа больше всего напоминала «Труп невесты»[7 - Культовый анимационный фильм Тима Бертона и Майка Джонсона (2005).]. Когда я, месяцами сидя на транквилизаторах, переставала расчесываться, стилист срезал у меня с загривка колтуны размером с мячик для гольфа. Из-за огромных мешков под глазами меня отстранили от показа мод на Mercedes-Benz Fashion Week: я бодрствовала сутками напролет. На протяжении месяцев я спала не более нескольких часов подряд. А без таблеток не могла уснуть годами. При том, что я писала статьи об уходе за волосами, кожей и ногтями, мое собственное тело неуклонно разваливалось.

Прежде мне никогда не доводилось бывать в цирковой VIP-зоне. Тут находился открытый бар и гигантские цветочные композиции; вокруг сновали официанты в черных бабочках с подносами мини-чизбургеров и прочей ерунды. А может, и с мини-порциями вишисуаза[8 - Луковый суп-пюре.]. Ну вы поняли. В любом случае, я оказалась в этом гребаном «Цирке дю Солей» не по своей воле, а в качестве гостя крупного косметического бренда – одного из главнейших рекламодателей нашего журнала. Младшему редактору отдела красоты полагалось представлять издание на мероприятиях вроде этого: общаться, улыбаться, быть милой. Куда уж проще! Но мне это отнюдь не всегда давалось легко.

– Позвольте-ка, – остановила я официанта с подносом шампанского. – Спасибо, красавчик.

– Привет, Кэт! – нарисовалась рядом знакомая сотрудница пиар-отдела с планшетом в руках. – Огромное спасибо, что заглянула!

– Рада тебя видеть, – соврала я. До нас донесся гром аплодисментов.

– Вся шайка тут, – сообщила она.

Журналистка имела в виду привычную компанию бьюти-редакторов – моих коллег из всех известных глянцевых изданий: Teen Vogue, Glamour, Elle, Vogue, W, Harper’s Bazaar, InStyle, 0, Shape, Self. Каждый день я встречалась с ними на разных мероприятиях, но так и не притерлась. Я потратила много лет, чтобы пролезть в мир глянца: стажировалась, изучала выходные данные журналов, бегала по собеседованиям. Но теперь, став-таки одной из них, я чувствовала себя ущербной – неуверенной, не подходящей для той волшебной должности, которой я так добивалась, неспособной найти общий язык с этими шикарными женщинами-богинями. Я едва могла перемолвиться с ними парой слов! Возможно, мешала ударная доза аддерола – амфетаминового препарата, которым лечат синдром дефицита внимания. (И в каких же количествах я обычно принимала аддерол, спросите вы? В больших. Таблеток хватило бы для четырехсот инсталляций Дэмьена Херста «Аптека»! Таблеток хватило бы, чтобы подавить аппетиту всех голодающих детей мира! Таблеток… Ну, в общем, вы поняли.)

Я избавилась от опустевшего фужера и приблизилась к «шайке» с той тайной дрожью, которая всегда меня пробивала в подобных случаях. Несколько женщин приветствовали меня кивком.

– Как дела в Good Housekeeping? – поинтересовалась я у редактрисы, «хичкоковской» блондинки.

– В Cosmo, – вежливо поправила она.

– Шампанского? – Это был все тот же официант.

– Нет, благодарю, – отказалась редактриса из Cosmo.

– Конечно! – Пока я брала новый фужер, дама, прежде стоявшая спиной, повернулась ко мне лицом. Ею оказалась женщина из моих ночных кошмаров: вице-президент по маркетингу того самого (причем крупного!) косметического бренда. Только не это.

По сути, именно для того мое начальство из Lucky и отправило меня сюда сегодня вечером – чтобы пресмыкаться перед этой могущественной владычицей рекламного бюджета, вице-президентшей по маркетингу, которая не просто питала ко мне отвращение, но недавно видела меня под кайфом и в неглиже. Случилось это в выходные, во время пресс-тура в коннектикутский Mayflower Spa – один из самых роскошных оздоровительных центров на Восточном побережье. В числе других коллег я провела там две ночи в качестве гостьи вице-президентши и вышеупомянутого косметического бренда. В первый вечер подали шикарный ужин. Я ничего не ела. Потом добралась до своего делюкс-коттеджа, сбросила одежду, проглотила таблетку ксанни[9 - Имеется в виду ксанакс – лекарственный препарат от панических атак.], догналась случайно найденной облаткой клоназепама с клубничным вкусом, которая прилипла к усеянной табачными крошками пачке жевательного мармелада «Скуби-Ду», завалявшейся на дне грязной сумки Balenciaga, и без чувств рухнула на старинную кровать с балдахином, застеленную пуховым одеялом.

Когда я очнулась, комнату заливал солнечный свет. На простынях от Frette остались следы губной помады. Рядом раздавались… раздавались чьи-то вопли. Стойте-ка, что такое? Я с трудом повернула тяжелую голову.

Рядом с кроватью стояла вице-президентша и… орала на меня!

А!!! Я же почти голая! Неверной рукой я попыталась нащупать пуховое одеяло.

– Ты пропустила завтрак! – верещала над ухом вицепрезидентша. Позади нее маячил мужчина-портье с карточкой-ключом в руках. – Мы не могли дозваться!

– Я проспала! – крикнула я в ответ. – Почему вы у меня в номере? Имею я, черт побери, право на личную жизнь? Нельзя же вот так врываться к людям! – Мне было ясно, что разговаривать в подобном тоне с одним из крупнейших рекламодателей Lucky не стоит, но она меня задолбала! Пусть я торчок, но и у меня есть достоинство! Понимаете?

– Чтобы через пятнадцать минут была в спа! – рявкнула вице-президентша и выскочила из номера. Портье бросился за ней. Я по-прежнему пребывала в бензодиазепиновом угаре. Что тут вообще произошло?

Остаток уик-энда обернулся сущим кошмаром, и это еще мягко сказано. Вице-президентша глядела на меня волком. Как же я была счастлива, уехав наконец из этого проклятого спа!

Худший пресс-тур в моей жизни! Но начальнице я, разумеется, об этом не сказала.

– Как тебе Mayflower? – первым делом осведомилась Джин в понедельник.

– Фантастика!

Я соврала, и, кажется, чересчур убедительно. Потому что через месяц меня опять отправили на очередное мероприятие горячо любимого косметического бренда.

И вот, нате вам: я снова гостья вице-президентши и представляю отдел красоты Lucky в «Цирке дю Солей».

– Рада вас видеть, – натужно улыбнувшись, пробормотала я. Вице-президентша сухо кивнула и отвернулась. Мимо прошел мой красавчик-официант.

– Пожалуй, мне еще шампанского, – сказала я, хватая с подноса два фужера. Бульк-бульк-бульк.

А потом… «Представление начинается!» Наша группа заняла половину двух первых рядов. Меня зажало между двух коллег.

«Фффууууу!» – думала я, пока в зрительном зале гасли огни. Я сняла с макушки солнечные очки Ray-Ban и нацепила на нос, чтобы прикрыть глаза.

А дальше сами знаете. Из большой коробки выскочили клоуны в широких штанах, одетые как виггеры[10 - Виггерами (от white nigger – «белый ниггер») в США презрительно называют белых, которые имитируют манеры и образ жизни афроамериканцев. Термин считается неполиткорректным.] (можно говорить такое слово?), ну или типа того.

Полчаса спустя я все еще сидела там, чавкая жвачкой «Джуси Фрут» и переживая, не воняет ли мой автозагар крекерами, как вдруг…

– Ик!

Я в жизни так оглушительно не икала, хотя вообще-то всегда громко икаю.

– Уф! – выдал клоун на арене, подкинув мяч. Если не считать этих двух звуков, в зале стояла полная тишина.

– Ик! – Я слишком быстро расправилась с шампанским.

– Уф!

– Ик!

Сидевшая рядом со мной редактриса чуть отодвинулась.

– Уф!

– Ик!

Надо что-то делать.

– Извините, – прошептала я редактрисе из Cosmo. Вау, да я же пьяна!

– Ик! – раздавались сдавленные звуки. – Ик! – Я пробиралась мимо редактора отдела красоты Harper’s Bazaar. – Ик! – досталось редактору Vogue. – Ик! – Все получили «приватный танец на коленях», как в песне N.E.R.D. – Ик!

Наконец я добралась до прохода между рядами и уже занесла ногу на первую ступеньку, как…

– Черт! – вырвалось у меня. БУМС! Я грохнулась наземь.

Зрители ахнули.

О боже.

– Ик!

Я кое-как выбралась из темного зрительного зала в VIP-шатер, где официанты уже готовились к антракту. Шатаясь, словно подстреленная, я подошла к бару и заказала два фужера шампанского. Если вообще допустимо заказывать сразу два напитка, то сейчас был как раз тот самый случай.

Непостижимо, правда? Ни за что не поверите, что случилось дальше.

В антракте VIP-шатер заполнился публикой. Минут пять спустя икота у меня прошла. Я уже собиралась вернуться на свое место и посмотреть второе отделение, когда ко мне подошел незнакомый мужчина в костюме.

– Мэм, – тихо произнес он, – боюсь, мне придется попросить вас уйти.

Мне показалось, что я плохо расслышала.

– Простите?

– Вам придется уйти, – повторил он.