– Ты кто? – пока я размышляла, дяденька очнулся, поднялся и, держась за голову, заговорил со мной.
– Я-то кто? – мой напор испугал его ещё больше. – Я – Айко, а ты?
– Это что за имя такое – эльфийское, что ли?
– Не-а. Японское!
– Я слышал, что японцы небольшого роста, но, чтобы прямо такие крохи…
– Я не японка, я – русская! Просто у нас в семье любят всё японское, понимаешь?
– А-а-а. Ну, ОК!
– Что ты сказал?
– Я сказал: ну, ОК!
– Что такое ОК?
– В каком смысле? – удивился дядька.
– В прямом.
– Это… Ну, это что-то вроде «хорошо»! Но на американский манер.
– На американский? Ты что же, – засмеялась я, – шпион?
– Если все, кто говорит так в нашей стране – шпионы, то у нас вся страна шпионов.
– Неправда, я не слышала этого «ОК» ни разу.
– Странно, – недоверчиво сказал дяденька, – даже по телевизору и в кино так говорят. Хотя, что тут странного, если я стою посреди оранжереи и разговариваю с тобой. Ты же, вон, в дереве живёшь.
– Я не живу в дереве. Я живу на улице Чернышевского, дом четырнадцать, строение один, с папой и мамой, а тут я … просто во сне оказалась, ты мне снишься, и ты очень забавный.
– Так ты думаешь, что я – твой сон?
– Ну, конечно. И вообще, верить в чудеса, когда на дворе тысяча девятьсот восемьдесят первый год, очень странно и глупо.
– Как ты сказала?
– Я сказала: глупо!
– Нет-нет, какой год сейчас?
– Тысяча девятьсот восемьдесят первый.
Теперь смеялся уже мой собеседник, и меня это повеселило.
– Я рада, что ты себя уже хорошо чувствуешь.
– Кстати, да. Ещё пару минут назад у меня страшно болела голова. Неудивительно – так грохнулся!
– Так что же тебя рассмешило? – спросила я.
– М-м-м, как бы тебе сказать… Наверное, то, что сейчас уж точно не тот год, который ты назвала.
– И какой же, интересно знать?
– Вообще-то, две тысячи двадцатый.
– Ага, – засмеялась я ещё пуще. – А ты – инопланетянин?
И тут уже мы оба расхохотались.
– Нет-нет, куда мне, я – простой рабочий. У них тут в оранжерее проверка была, пожарники сказали двери сменить, вот я и занимаюсь установкой дверей.
– Ясно! Инопланетный рабочий!
– Слушай, а я ведь не шучу. Сейчас и правда две тысячи двадцатый, вот, посмотри.
Дядька вынул из кармана какой-то предмет, нажал на него и протянул мне. Предмет напоминал маленький плоский телевизор, я даже закрыла от неожиданности глаза. Открыв их, я увидела на экране дату: «29.05.2020».
– Это сегодняшнее число, – сказал дядька.
– Хм, а что это за штука у тебя в руках?
– Это телефон, кстати, неплохой: тут и вайфай, и НФС, и в игры можно поиграть.
– В игры?
– Ну, да.
– Знаешь, дело в том, что у меня болезнь Урбаха-Вите – отсутствие страха. Поэтому я и не испугалась всего этого. Но если бы у меня не было этой болезни, я бы, наверное, очень сильно испугалась.
– Чего же тут пугаться? – спросил он.
– А того, что я – маленькая девочка, оказавшаяся непонятно где…
– Почему непонятно? – перебил мой новый знакомый. – Это Земля, Москва, Ботанический сад… Две тысячи двадцатый год, правда.
– Две тысячи двадцатый. Вот тебе и Тануки…
– Ого, да ты светишься…Стой-стой, осторожно!
Эти слова странного дяденьки я слышала уже как будто во сне, ведь я потеряла сознание.
Глава третья. Миша
Я открыла глаза и улыбнулась. «Всё-таки это был сон», – подумала я про себя.
– Мама, папа! – прокричала я, – сейчас я вам такой удивительный сон расскажу, вы не пове….
Я встала с кровати и поняла: тут что-то не так. Я лежала на подушке, на голове был какой-то колпак, а накрыта я была огромным носком. Как я это поняла, спросите вы? Моя кровать находилась напротив зеркала.
«Ну, вот и приехали. Где это я, интересно?»
Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в чьей-то квартире. Она казалась огромной: всё из-за моего роста, который стал, кстати, немного больше – спасибо зеркалу, в котором я это вижу.
«Если я и правда ещё в том месте, где я проснулась внутри дерева, то, пожалуй, обманул меня тот дяденька: никакой это не две тысячи двадцатый год – квартира точно, как в моём времени. Хм, и зачем ему такая необычная картина на стене, просто черная? Ах да, папа говорил, как она называется – «Черный квадрат». Хм, странный вкус».
– Ты проснулась? – раздался мужской голос.
На пороге комнаты стоял тот самый дяденька, хотя теперь я увидела, что он совсем не дяденька – молодой парень, лет двадцать пяти.
– Меня зовут Михаил! Прости, что вчера не представился, я был немного не в себе.
– Привет, Михаил, – сказала я. – Где это я?
– Ты у меня дома. Правда, это не совсем моя квартира – я её снимаю.
– Как это – снимаешь?
– Погоди, ты и правда из тысяча девятьсот восемьдесят первого года?
– Ну, конечно, зачем мне тебя обманывать?
– Да-а-а, тогда мне будет сложно тебе всё объяснить, – Михаил задумался. – Давай сделаем так: если я и правда не сплю, и ты мне не снишься, со временем я тебе всё расскажу. Просто иначе мне придется тебе объяснять всё, что случилось за почти сорок лет.
– Ты знаешь, мне очень грустно от того, что рядом нет папы и мамы. Я бы хотела вернуться обратно, но не знаю, как сюда попала.
Я снова посмотрела на себя в зеркало.
– Слушай, Миша, а тебе не кажется, что я выросла немного?
– Да, я тебе тоже хотел сказать… и, кстати, твоё лицо стало взрослее, тебе сейчас сколько лет?
– Мне девять.
– Ну вот, а сейчас тебе как будто лет двенадцать. А прошло часа три, может быть. А теперь расскажи, как ты сюда попала… по крайней мере, что было последним? Что ты делала перед тем, как попасть сюда?
– Я читала книжку японскую, «Такэтори». Потом просто уснула.
– Японскую книжку? Это сейчас модно. Кстати, у нас аниме очень популярно. Хм, странно. Ну погоди, а ещё что делала?
– Вспомнила: перед тем как уснуть, я услышала какой-то щелчок! И мне даже показалось, что книга, которую я читала, стала больше.
– Так, это уже интереснее. А откуда щелчок?
– Думаю, из книги.
– Которую ты читала?
– Не совсем, я читала эту книгу на русском, а на столе лежала точно такая же, но на японском. Мне её родители подарили.
– Погоди-ка! А почему японскую? Кто твои родители?
– Они востоковеды.
– Очень интересно. Ладно, а что потом?
– Ну вот, и этот щелчок прозвучал, когда я пыталась понять, что написано на последней странице. Наверное, что-то задела.
– Что ты там могла задеть? Это же просто книга. Хотя, познакомившись с тобой, я уже во всё могу поверить. Ты думаешь, что книга была волшебная?
– Не знаю, волшебная или нет, но она странная.
– Звучит, как будто я внутри кино какого-то. Бред!
«Крх..крх..крхк», – послышалось из за стены.
– Что это? – спросила я.
– А, это моя соседка, Ирина Николаевна. У нее там вечерами всегда такие звуки. Я уже привык.
Мне к такому сложно было бы привыкнуть. Очень неприятные звуки, как будто кто-то скребется. Кошка?
– Нет, у неё нет кошки. Я знаю, я ей недавно межкомнатную дверь устанавливал. Но вот…
– Чего?
– Запах у неё в квартире очень неприятный, хотя женщина она молодая и красивая, – Миша немного покраснел после этих слов. – И вроде квартира после евроремонта…
– Какого ремонта?
– Ах да, ты же не понимаешь. Ну, одним словом, красивая квартира. А запах – так себе.
– Понятно. Ладно, мне лучше сейчас думать не о запахе в чужой квартире, а как вернуться домой в свой год.
– Да-да, конечно. Слушай, а ты есть хочешь?
