Контракт на одну битву
Андрей Владимирович Расторгуев
Космическая фантастика
Луна, тысячелетиями вращающаяся вокруг Земли – это искусственный спутник, построенный Создателями, высокоразвитой расой космических бродяг, использующих планеты в качестве промышленных баз или инкубаторов для выращивания биологических организмов самых разных видов. Давным-давно такой инкубатор существовал и на Земле. Но что-то не устроило Хозяев, и они навсегда покинув этот сектор Галактики, оставив без присмотра наплодившихся на планете биоргов и болтающуюся над их головами бесхозную станцию, посчитав излишним уничтожать абсолютно всё.
Русскому космонавту Семёну Лисицыну предстоит узнать об этом, посетив недра Луны, корабли Создателей и другие планеты.
Андрей Владимирович Расторгуев
Контракт на одну битву
© Расторгуев А.В., 2020
© ООО «Яуза-Каталог», 2020
Пролог
Кто бы что ни говорил, а красота на Луне просто потрясающая! Ведь у каждой планеты она своя, ни с чем не сравнимая. Как можно не любоваться этим видом? Изломанный ландшафт плавно сглаживается. Чем дальше, тем слитнее, и уже у самого горизонта видится почти идеально ровной, тускло сияющей под лучами низкого солнца поверхностью. А вблизи, насколько хватает глаз, торчат скалы и нагромождения камней, бугрятся уступами застывшие лавовые наросты. Всё под толстым слоем буровато-жёлтой пыли – спокойной, никем и ничем не тронутой. Впадины и прячущиеся от солнца неровности залиты чернильными тенями с резко очерченной границей света и тьмы, словно хранят в себе некую тайну, обещая раскрыть её первому встречному, рискнувшему окунуться в эту совершеннейшую непроглядность. И венчает всё это великолепие абсолютно чёрное, не прикрытое атмосферой небо, усеянное россыпью удивительно красивых, ярко светящихся звёзд.
Семён вдохнул полной грудью. В нос ударил запах нейлона, силиконовой резины с едва уловимой кисловатой примесью пота и прочих «благоуханий» космического скафандра. Атмосферу бы сюда! Насладиться настоящими, природными ароматами, а не дышать этим искусственным амбре. Интересно, какие бы чувства они вызывали? Наверняка не хуже, чем при одном только взгляде на лунный пейзаж. Дикая, первозданная красота. Нетронутый уголок Вселенной…
Эх, освободиться бы сейчас от неудобного, громоздкого скафандра и рвануть вниз по склону, огибая груды бурых камней, обгоняя поднятую босыми ногами пыль, наслаждаясь бьющими в грудь тугими струями рассекаемого воздуха, тихо шелестящего в ушах! Как на Земле бывало, на заимке у отца. Семён любил туда приезжать. Бегал по лесу в одних трусах, скинув ненужные одежды, только мешающие «чуять» живую природу, впитывать её всей кожей, слиться с ней в единое целое. В такие моменты он испытывал небывалое чувство свободы и доселе невиданную, какую-то запредельную силу зверя. Словно и в самом деле становился тем зверем, ощущая себя то волком, то диким кабаном, то сохатым, то рысью, с удивлением и первобытной радостью замечая, как становится более ловким, выносливым, сильным, как обостряются абсолютно все чувства. Видел в темноте, слышал малейшие шорохи, легко улавливал самые разные запахи.
А когда возвращался домой – взмыленный, но посвежевший, словно зарядился от природного источника первозданной энергии, – отец встречал его широкой улыбкой, прячущейся в густой рыжей бороде, и с неизменными словами:
– Ну что, пострел, нарезвился?
После чего звал пить чай или вёл в только что растопленную баньку. А бывало, вручал Семёну колун, и они шли на задний двор, к дровяному навесу. Ах, как же приятно пахло там деревом, опилками и щепой. Да и вообще все запахи на заимке были особенные: чистые и приятно будоражащие.
Правда, вырываться туда удавалось всё реже. Тем более после перевода в Космические Силы, где начальство даже отпуск умудрялось использовать для проведения предполётной подготовки личного состава, распихивая космонавтов по ведомственным профилакториям. С отцом в последнее время только созванивался, всякий раз обещая приехать и неизменно нарушая данное слово. Отец, понятное дело, расстраивался, поэтому и звонить Семён старался как можно реже, чтобы не давать пустых обещаний.
Да, жаль, что на Луне почти нет атмосферы. Но даже такая, полностью лишённая растительности, обеднённая цветом, она по-своему прекрасна. А какой простор! Ни звука, ни движения, ни огонька. Целая планета, хоть и маленькая, для одного единственного гуляющего по ней человека.
Посмотрев на свою длинную тень, Семён поднял руку, помахал. Глядя, как его силуэт на пыльном грунте проделал то же самое, усмехнулся. Видели бы его сейчас в Центре Управления… Наверняка сочли бы за лучшее прислать замену, решив, что у смотрителя базы крыша поехала от долгого пребывания в одиночестве. А там и психологи не остались бы в долгу, быстренько состряпав какой-нибудь научный опус под малопонятным названием типа «Негативные тенденции влияния космической пустоты на психическое восприятие астронавта».
Ладно, пора возвращаться.
Оттолкнувшись ногами, Семён высоко подпрыгнул, разворачиваясь к цепочке своих следов. Вдали, у самого терминатора, виднелись куполообразные крыши лунной базы. За ней огромный кратер, заполненный морем притаившегося мрака. М-да! В этот раз далековато забрёл.
Слишком увлёкся пейзажем. Впрочем, кислорода в скафандре вполне хватает. На всякий случай ещё и резерв имеется. Всё равно компьютер на базе начнёт скоро бить в набат…
– «Дом» вызывает «Лиса», – раздался в наушниках приятный женский голос.
Ну вот, лёгок на помине.
Кому, интересно, пришло в голову снабдить базовый комп женским голосом, дав ему при этом позывной «Дом»? Понятно, что хотели создать больше уюта персоналу, но явно с этим переборщили. Когда на базе работает полный состав, ещё куда ни шло – отвлекаешься на общение с другими, – а вот одному, оставшемуся на межсменное дежурство, приходится туго. Особенно если «Дом» не считаешь домом и находиться в нём хочется как можно меньше. Надоел до чёртиков. Семён здесь уже третью вахту прозябает. Слава богу, эта последняя. Прилетит челнок, привезёт очередную смену, загрузится рудой, заодно приняв на борт и Семёна, после чего сразу отправится к Земле. А там долгожданный отпуск. Может, всё-таки удастся погостить у отца. Скорей бы. А то соскучился по нему да по заимке с лесом…
– «Дом» вызывает «Лиса», – монотонно напомнил о себе комп.
– «Лис» на связи, – неохотно пробормотал космонавт, заранее зная что услышит.
Позывной «Лис» он выбрал себе сам. И не только потому, что фамилия у него Лисицын. Ещё это созвучно с лесом, шумом деревьев, шорохом травы и теми звериными чувствами, которые они пробуждают.
– Вы превысили время нахождения вне базы, – потёк из наушников совершенно бесцветный, лишённый всяких эмоций голос, – и покинули безопасный периметр. Это грозит…
– Да знаю, знаю, чем это грозит, – недовольно прервал Семён, уже двигаясь обратно и зачем-то старательно затаптывая собственные следы.
– В районе базы высока вероятность падения метеоритов.
– Да, да, да, метеоролог ты хренов. Скажи ещё «ожидаются кратковременные осадки, местами переходящие в затяжные метеоритные дожди».
– Для соблюдения мер безопасности персоналу рекомендовано укрыться в помещении базы. Пожалуйста, как можно скорее прибудьте к шлюзу номер один.
Куда ж ему ещё прибывать. С этой стороны только чёртов первый шлюз и есть. Он ближайший. Из него Семён как раз и выходил, чтобы заменить релейный блок на солнечной батарее. Управился-то быстро, да вот залюбовался раскинувшейся вокруг красотой. Редко выпадает случай прогуляться по поверхности.
– «Лис», как поняли? Ответьте «Дому».
Вот же пристал… или пристала. Опять эта чёртова неопределённость.
– Да иду я, иду! Чего расшумелся на всю планету…
Чуть впереди взвился фонтан земли, быстро опавший по краям небольшого новообразованного кратера. Спустя секунду правее возник ещё один такой же султанчик. Почва под ногами ощутимо дрогнула, словно живая плоть от впившейся пули.
Чёрт! Семён замер, сообразив, что видит тот самый метеоритный дождь, над которым только что так легкомысленно посмеялся. Надо же, как близко! Да ещё на пути к базе, до которой топать и топать. Что теперь? Прямая дорога перекрыта. Отойти, переждать или поискать обход? Ага, знать бы ещё, какую площадь накроет. Лучше уж со всех ног рвануть к шлюзу, чтобы скорее оказаться под защитой купола.
Ещё несколько султанчиков земли взметнулось поодаль, а Семён всё стоял в нерешительности, не зная, как поступить. Перспектива прогулки под смертоносным дождём ему определённо не нравилась. Но ждать неизвестно сколько времени… Может не хватить кислорода. К тому же деятельная натура Семёна не позволяла выбрать второй вариант.
«Будь что будет», – решил он и торопливо зашагал к базе.
Бум! – что-то сильно толкнуло сзади в плечо, заставив потерять равновесие и завалиться вперёд. В лицо ударило поднятое облако пыли, дробно зацокав мелкими камушками по сферическому стеклу шлема. Семён почувствовал, как впечатался кирасой в грунт и тут же подлетел. Привычное к слабой силе тяжести тело извернулось, приземляясь на ноги.
Что произошло?
Его покачивало. Правое плечо быстро немело, по нему растекалось что-то мокрое и… то ли тёплое, то ли холодное – не поймёшь. А это что?
На груди, справа, тонкой струйкой вырывается пар. Так-так… Похоже, скафандр сифонит. Чёрт! Неужели метеоритом шарахнуло?
Семён поднял правую руку, чтобы взглянуть на манометр. Вернее, попытался поднять. Рука не слушалась, будто чужая. Пришлось помучиться, наклоняясь и помогая левой. Чего, спрашивается, корячился? И без того ведь ясно – разгерметизация. Стрелка манометра неумолимо ползла к нулю. А в зеркале на рукаве Семён увидел ещё одну струйку пара – у себя за спиной. Эта была куда толще, нежели спереди. «Чертовски плохо», – пронеслось в туго соображающей голове.
Давление в скафандре стремительно падает, и через несколько минут Семён попросту не сможет дышать. Метеорит, судя по всему, прошил его насквозь, продырявив и кирасу, и плечо, и трубки водяного охлаждения костюма. Вот почему тело чувствует и тёплую кровь, и прохладную воду. Плохо, очень плохо…
Мысли ворочались, будто каменные глыбы. «А если пробиты кислородные баллоны?» – вдруг полыхнуло в мозгу. Невидимый кулак больно сжал сердце. Но тут же нахлынуло невесть откуда взявшееся спокойствие. «Что ж, тогда жить осталось считанные секунды», – отрешённо подумал Семён. Страх испарился. Вместо него появилось желание действовать. Зажав дыру на груди здоровой рукой, Семён решительно и насколько мог быстро засеменил к базе.
Время от времени вокруг вспухали пыльные фонтаны, до которых ему не было совершенно никакого дела. Конечно, метеорит мог попасть прямиком в голову или ещё куда похуже, да и сейчас не факт, что не прилетит другой, угодив по назначению. Только не размышлял он об этом. Все силы уходили на то, чтобы не выпустить из вида прыгающие перед глазами купола базы и бежать, бежать, не останавливаясь.
В какой-то миг Семён не смог удержать в лёгких остатки воздуха. Словно грудь сдавило механическим прессом. Зато двигаться стало легче. И рука, не испытывая никакого сопротивления, привычно нащупала пульт на груди, включив резервную подачу кислорода. Но вместо живительного вдоха Семён почувствовал, как на языке вскипела слюна…
В памяти не отложилось, как добрался до шлюза, дёрнул рубильник, открывающий ворота, и втиснулся между едва разошедшимися створками. Опомнился лишь в переходном отсеке, где лежал на боку, безуспешно пытаясь вдохнуть.
Перед глазами всё плыло, но индикатор атмосферы он умудрился разглядеть. Тот горел красным. Почему?
«Ворота не закрылись», – кольнула тревожная мысль. Она же придала сил. Обидно было бы умереть в шаге от спасения.
Семён завозился, пробуя встать. Нужно скорее загерметизировать шлюз, иначе не включится подача воздуха…
– Атмосфера в норме. Можете снять скафандры, – донёсся приглушённый, словно сквозь толстый слой ваты, до омерзения спокойный голос компа.
Индикатор, оказывается, уже сменил цвет на зелёный.
Откинув стекло шлема, Семён жадно задышал. Слава богу, теперь всё в порядке, он в безопасности. Пора, пожалуй, и собой заняться.
С трудом поднявшись, принялся вылезать из скафандра.
Дыхательный аппарат, который удалось наконец осмотреть, оказался не просто повреждён, а буквально раскурочен. Кислород улетучился практически сразу: на спине и на груди скафандр зиял двумя большими рваными дырами. По всему выходило, что последние метров сто Семён преодолел заиндевевшим трупом. Но ведь он жив. Как такое возможно?!
Ничего не понимая, он принялся ощупывать раненое плечо. Боли не чувствовал, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что это ненадолго. Адреналин рассосётся, шок отпустит, вот тогда и накроет с головой, впору будет на стены лезть. Скорей бы добраться до медицинского отсека.
Дырки на окровавленном комбинезоне, как и ожидалось, наличествовали в соответствующих местах. Только вот стянув его вместе с пропитанным кровью термобельём, Семён обомлел, не увидев на плече даже намёка на какие-то раны. Ещё не веря своим глазам, он брызнул на кожу водой из разорванных трубок теплообменника и рукавом комбинезона вытер подсохшие красные пятна. Осторожно потрогал плечо спереди, сзади… Ничего!
Хм. Привиделось ему, что ли? Может, и метеорита никакого не было или он пролетел по совершенно немыслимой траектории, не зацепив тела?
Ну да, откуда же тогда кровь? Чертовщина какая-то…
Бросив опасливый взгляд на истерзанный скафандр, Семён зажмурился и помотал головой. Когда открыл глаза, убедился, что галлюцинация никуда не делась.
Да, с медицинской помощью явно следует поторопиться.
– «Дом», открой шлюз, – произнёс он в пространство и удивился, с каким трудом дались ему эти слова. Горло будто каменным стало. И голос – хриплый, казавшийся совершенно чужим.
Внутренняя створка не шелохнулась. А компьютер знай себе помалкивал. Это что такое? Не может идентифицировать? Вообще-то его никто не программировал на распознавание голоса. Ни к чему это. Кто сюда войдёт, кроме персонала базы? Да никто. Просто некому больше. Да и голоса всё время разные. Замучаешься программировать.
И всё-таки Семён постарался прочистить горло. Покряхтел, покашлял, после чего старательно выговорил:
– Эй, «Дом»… Ты меня слышишь?.. Я просил открыть шлюз.
– Запрос проигнорирован, – полился из динамика спокойный женский голос.
– Что?.. Как это – проигнорирован? Почему?
Никогда не бывало такого, чтобы базовый компьютер вдруг стал перечить человеку. Это из ряда вон. Семён растерялся. Мало ему проблем с очень уж реалистичными галлюцинациями, так ещё и комп заглючил!
– Проводится анализ неизвестной формы жизни, – бесстрастно заявил невидимый собеседник.
– Какой жизни… – начал было Семён и вдруг осёкся.
Неужели подцепил-таки заразу? Значит, не галлюцинация. Чёрт его знает, что принёс на себе этот проклятый метеорит. Но раны же нет. Хотя кровь… Откуда-то ведь она взялась.
– Мне срочно нужно в медотсек, – севшим голосом прохрипел Семён. – Диагностируй повреждения и назначь курс реабилитации.
– Анализ завершён. Лечение невозможно. Процесс изменения необратим.
Наглухо запертая дверь шлюза оказалась непреодолимым препятствием. Семён сжал кулаки. Хотелось выть в полный голос. Вскинув голову, он выкрикнул:
– И что теперь?
На это прозвучал довольно скорый, лишённый всяческих эмоций ответ:
– Согласно протоколу восемь-девятнадцать всякая инородная форма жизни подлежит немедленной аннигиляции.
Вот это новость! Комп решил распылить его на атомы. Но это в принципе невозможно. Как же первейший закон кибернетики – «Ни в коем случае не причинять вред человеку»?
– Ты что, «Дом», с ума сошёл? Это же я, «Лис»!
– Аннигиляция начнётся через десять секунд. Девять, восемь…
– Да посмотри же на меня! Просканируй снова!
