Стас Степанов "пантера: 1-6 (часть первая, фрагмент первый) В плену у пространства-времени"

– Это называется – душевно поговорили! – проворчала Наталья, поворачивая назад, через несколько секунд она перевела шаг на быстрый бег и продолжая ускоряться. Сколь бы необычным был первый контакт с чужим разумом, поверила этим рептилиям, ходящим на двух ногах, обращающихся с помощью мыслепередачи.

На бегу перевоплощаясь в «Трона», Еханна спешила на помощь, не зная, что и думать о таких врагах. Ожившие скелеты погребенных людей, кости которых неизвестно зачем окрашены в зеленый цвет. Их пустые глазницы ничего не выражали, в костлявых руках они держали зеленые же копья с хищными четырехгранными наконечниками, коими они неплохо орудовали для мертвых. Они с бездумной упорностью наседали на четырех аборигенов и Зверя, молотящего скелетов их же оружием с более мощной ударной силой, нежели уставшие люди, неутомимо ломая им кости.

Игнорируя копье, направленное в нее, крыса в прыжке добавила ближайшего мертвяка, прижав его к камням тракта. Удивительно, но он не рассыпался от грубого столкновения и не выронил оружия, а активно пытался высвободиться, клацая челюстями, болтая черепушкой. Она держала его по рукам и ногам, изучая странное создание неведомой силы. Около десятка – или более – мертвяков били ее копьями, высекая редкие искры и глухой звон. Особо ретивому, метившему то в шипящие электрическими разрядами зрительные сенсоры, то в защищенный невидимой пленкой третий «глаз», Еханна снесла головенку, хлестнув по шейным позвонкам удлинившимся хвостом, откатившуюся под ноги «сородичей». Попутно она исковеркала еще нескольким костяшки, лопавшиеся под натиском смертоносного хвоста-хлыста, куда более гибкого, чем пеньковый. Ех проанализировала мощь копейных атак, на нее сыплющихся со всех сторон, и пришла к выводу, что зеленые скелеты только с виду вялые, на самом же деле с легкостью бы пробили добрую кольчугу вместе с ее обладателем. Неутешительный вывод. К тому же снесенная голова не выводила их из строя, они продолжали сражаться.

Мертвяк под крысой неустанно сопротивлялся ей. Когда он ей надоел, Ех раздавила лапой черепушку. Она пущенным снарядом, мгновенно свернувшись в клубочек в воздухе, метнулась сквозь мертвый строй многократным сальто, сметшим костедробительно восемь оживших тварей, резко выпрямилась, приземлилась на лапы. Хлыст-хвост обхватил одного из них за два ребра, раскружил над хозяйкой и швырнул на тех, кто устремлялся к валящимся, залитым кровью собственной, с ног аборигенам, образовав тем самым на краткий миг затор из дергающихся в попытке подняться костяшек, давая возможность людям хотя бы вытереть залившие лица густо кровь и пот. Они показали себя настоящими бойцами, сумев использовать для передышки сей действительный краткий миг.

Зверь, коротко рыча и шипя, медленно продвигался к представителям местной цивилизации, вспомнив все боевые навыки, обретенные с друзьями на Земле в Змеином лесу во время бесконечных тренировок, сейчас так пригодившиеся.

Отвоеванным копьем он одному снес голую черепушку, ранее отметив его (копья) необычайную прочность, затем сверху жестко опустил на плечо второму, раздробив кости (и внутри, на изломе, оказавшиеся изумрудно-зелеными) от левой ключицы до таза. Мертвяков не останавливали «ранения», упорно перли на живых, даже лишившись головы, ползли на руках, ни в коем случае не выпуская оружия из оных, ежели их лишали ног, с одной целью – убивать и кромсать живых, не считаясь с потерями и собственными «увечьями», бездушно, без эмоций. Лучших воинов не придумаешь – им ненужно есть, пить, спать, платить жалованье, ни на что не жалуются, не ведают усталости и боли, могут преследовать врагов сколь угодно долго, внушая им ужас одним своим видом, неотвратимостью… И наверняка куча других прелестей походно-военной жизни с таким воиском.

Один, вначале заслышав, а затем и узрев, не поверил собственным глазам: пред ним предстала небывалая на Земле картина – отряд зеленых скелетов-копейщиков, уже прореженный, судя по хаотично валяющимся всюду по тракту костям, значительно превосходя силами живых, упорно наседали на… людей(!) и Зверя с Еханной. Уже на бегу, вызвав и обращаясь в броню «Трона», Харрол отметил про себя, что скелетов не так-то просто «убить»: они продолжали сражение даже без головы и других фрагментов каркаса, но ведь на блоках уже лежали осколки костей неподвижно!

Выпад первого же скелетона он блокировал левым локтем с металлическим звоном, нырнул вперед под копье, схватил напавшего врага за тазик и грудину руками, легко, словно пушинку, поднял над собой (при этом костяк неуклюже извивался, дергая механически конечностями и головой, но копья не выпускал) и резко опустил хребтом на колено, разделив того на две части таким образом, с силой швыранул на землю и, будто бы ненароком, раздавил грудную клетку и черепушку. Ухватил за копье второго мертвяка чуть выше наконечника, метившего ему в горло – знает, сука, куда бить!

Он дернул копье на себя, надеясь вырвать его, но не тут-то было! Костяк невольно последовал за своим оружием, не выпуская оного из рук, вцепившись в него мертвой хваткой (сплошные парадоксы получаются!) В голову Одина вкралось подозрение, кое решил сразу же проверить. Удерживая копье в одной руке, ребром другой рубанул по кисти скелета, сразу же сломав ее. Пальцы его разжались, выпустив оружие, кисть юркнула вниз, а костяк умер и с костяным перестуком повалился на землю.

Перехватив копье поудобнее, по центру древка, прокрутил «звезду» несколько раз в обеих руках, разнося в клочья тварей (точнее, в осколки), во всю мощь сенсоров прокричал, перебивая шум битвы:

– Волк, Ех! Копья! Их «жизнь» зависит от копий!

Дмитрий и Еханна сие сообщение услышали и вняли ему, сразу же изменив тактику боя.

Последней в сражение вмешалась Наташа, вклинившись в самую гущу не упокоенных, а когда Один сумел рассказать ей, как эффективно навсегда упокаивать их, она вошла в сверхскоростной темп, размывшись в воздухе. Тем самым она решила исход битвы.

Однако четыре последних мертвяка устроили очень неприятный сюрприз. Они одновременно метнули свои зеленые копья в Хао-Шая, пригвоздив того к могучему дубу, но и сами навеки замерли на тракте. Прав был Один – мертвяки зависят напрямую от своего оружия. Наташа пощелкала саксоновыми пальцами перед пустыми глазницами одного из них, заглянув в них. Мертвее не бывает.

Люди растерянно озираются по сторонам, наставляя мечи в сторону любого шума, а Наталья и Один в спешке бежали к потерявшему сознание, кровоточащему желтой кровью, другу. Еханна с любопытством наблюдала за аборигенами, не могущими разобрать, бояться нежданных спасителей или поблагодарить их.

Наташа неторопливо подошла к человечкам, не забыв отозвать броню «Трона», но не знала, как с ними общаться. Едва ли местные владеют русским али немецким языками. По счастью, спасенные выручили ее, заговорили первыми, точнее, заговорил один из них, убирая меч в ременную петлю (и не боится же поранить ненароком ногу без ножен-то!), за ним последовали другие, выражая, вероятно, тем самым дружелюбие и мирный настрой:

– Мы благодарны вам, незнакомцы, за чудесное спасение…

Девушка чуть не разинула рот, словно громом пораженная, но вовремя спохватилась, однако глаза стали широкими, величиной, образно выражаясь, с блюдце. Он говорит, а она прекрасно понимает, что именно! Но не по-русски или немецки, а на языке, ей совершенно и абсолютно незнакомом! Но как? Пантера с превеличайшим трудом овладела своими чувствами, взяла свои эмоции под жесткий контроль и уже внешне спокойно заговорила с молодым человеком со светло-русыми, спутанными, заплетенными во множество мелких косиц, волосами:

– Прошу простить меня за эмоциональный взрыв – мы с друзьями очень давно не слышали нормальной человеческой речи. Большей частью с чудовищами приходится сражаться, да так, чтобы простой люд об этом не ведал.

Похоже, Наталья соврала убедительно (хотя и не все, сказанное ею – ложь), люди удивленно воззрились на нее, как на восьмое чудо света, опасливо глянули за ее спину: Один (также отозвавший броню «Трона») открыто примостил пятую точку на мощеный каменным блоком тракт, на его ногах лежал истекающий желтой кровью Дмитрий (именно Дима – в человеческом обличье), рядом сидела на задних лапах огромная серая крыса.

– Меня именуют Ундерманом Клармаркаем, князь Вьены, что неподалеку от сего места, – осторожно представился мужчина и представил своих сотоварищей, каждый названный почтенно опускал голову.

– Меня зовут Наташа, так же именуют Черной Пантерой. Человека с русыми волосами и серо-голубыми глазами – Одином, – короткий кивок за левое плечо, при этом на лицах людей отобразилось легкое недоумение (существует некто знакомый с похожим именем?) – Желтоглазого – Дима, также Волк, Зверь. Крысу – Еханна, верная наша спутница, соратница, подруга.

– А она… – опасливо начал было князь Ундерман Клармаркай, но Наташа бесцеремонно перебила, заверив:

– Наша Еханна смертоносна только для врагов. Вы в число врагов не входите, в противном случае уничтожили бы вместе с отрядом мертвяков, – ее голубые глаза излучали такое добродушие, усталость и невинность одновременно, что у Ундермана не хватило сил обидеться на юную воительницу.

– Мы предлагаем тепло наших очагов, отдых, еду и питье.

Наташа вопросительно глянула на Одина, тот неопределенно пожал плечами, спохватился, указал взглядом на раненного друга, мол принимай соответствующее решение. В задумчивости повернула голову обратно.

– Почтем за честь принять ваше приглашение! – уверенно, но осторожно, ответствовала девушка.

– Необходимо, в таком случае, соорудить носилки для вашего друга, – облегченно выдохнул князь, стряхивая грязный пот с бровей и лба.

– Нет необходимости, – вдруг откликнулся Дима слабым, но крепким голосом, поднимаясь на ноги с Одиновой помощью. – Мои раны начали заживать!

Кровотечение и впрямь остановилось.

Они шли по единственной широкой улице Вьены не как победители и освободители от захватчиков в сопровождении ее князя. Скорее – как незваные гости (ратники Ундермана вернулись к своим домочадцам со строжайшим заветом оного ничего никому не разглагольствовать). Откуда вьенцам знать о подвигах гостей? Ведь в запекшейся крови, израненный, едва волочащий ноги, но любимый, князь вел за собой странноватого вида трех отроков, один из коих также сильно ранен и залит желтой кровью, и чудовищных видов крысу. Весьма странный квартет, если не сказать больше – страшно не понятный. Впрочем, когда князь пожелает – если соизволит (!) – тогда и пояснит ситуацию. Ежели князь не убоялся к ним спиной повернуться, значит, на то существуют веские причины. Ведь не стал бы князь приводить добровольно в родную деревню враждебных чудовищ, двое из коих носят ангельские личики (Наташа и Один, Дима и Еханна на сии роли, в виду характерных внешностей, не подпадают)!

Наверное, все вьенцы вышли из своих добротных деревянных (а какими дома могут быть в лесу?) изб со слюдяными окнами, дабы поглазеть на процессию – не каждый день их деревню кто бы-то ни было навещает! А тут – аж четыре враз гостя! Во взглядах русоволосых людей не ощущалась враждебность, однако пришельцы не наблюдали и дружелюбия. Больше – настороженность и недоверие чужакам. Все четверо не винили их в этом – если Наташа и Один еще мало-мальски схожи с представителями человеческой расы, то Дима, имеющий желтые глаза, волосы и кровь, а тем более Еханна – ну никак к людям не относились! Да и война с мертвяками на них наложила неизгладимый отпечаток. Поневоле станешь с подозрением относиться ко всем пришлым извне.

Улица закончилась настоящими двухъярусными хоромами с покатой крышей, бревенчатыми, с широким резным крыльцом, резными же оконными рамами (а стекла – слюдяные). Да-а, достойное князя относительно небольшой средневековой деревеньки жилище. Как оказалось, и внутри интерьер создан со вкусом, но без излишней роскоши. Абсолютно все – интерьер, мебель, разная утварь и прочее – сделано из дерева.

Их встретили пять человек разных возрастных категорий, провели из прихожей в зал, коий являлся еще и кухней одновременно. Милые люди тепло суетились вокруг Ундермана и редкостных гостей. Ундерман вежливо представил их друг другу, обрисовал ситуацию, в которой познакомился с необычными гостями, затем вышел из хоромины поговорить с вьенцами.

Милк и Катарина. Добрейшей души родители Ундермана Клармаркая с посеребренными сединой висками, но отнюдь не старики. Милые люди, если не сказать больше, прознав что совершили гости на Древнем Тракте, отправили их на задний двор омываться от дорожной пыли и въедливого мертвого запаха. Катарина пожелала заняться ранами Димы, но тот отказался от сей услуги, сославшись на то, что они не смертельные и любые раны заживают на нем как на волке. И мыться попросил в гордом одиночестве. С местом, водой и средствами купания ему все же помог семилетний сын князя Дивони.

Мальчуган был сильно похож на отца. Пока Дима купался в большой деревянной бадейке – не без помощи Дивони (раны отзывались огненной болью при каждом неверном движении, но мужественно терпел ее, не морщась) – исподволь наблюдал за ним, все более убеждаясь в этом. Такие же светло-русые волосы, правда без косиц – знак принадлежности зрелых мужчин. Глаза темно-зеленые, почти болотные, в них затаились любопытство и страх перед этим неведомым созданием. Каждая из четырех ран на его теле смертельно опасна даже для видавшего виды мужчины-воина, а сей юноша преспокойно сейчас плещется в воде и словно бы не чувствует в своем теле сквозные дырки. Дмитрий мысленно усмехался, сочувствуя Клармаркаю-младшему – мальчишке приходится находиться с неведомо кем, со страмной наружностью (желтые белки глаз, в которых бледно проступали зрачки, желтые волосы и желтые сухожилия кровеносных сосудов), окрасившим воду желтой кровью. Дивони очень мужественен!

– Отец тобою наверняка гордится! – заметил Волк, отчего Дивони не сдержался, вздрогнул. – Помогаешь оборотню мыться и не трясешься со страху, когда как прочих сверстников уж ветром бы сдуло давно. Впрочем, не каждый зрелый мужчина, завидев меня, остается таковым!

Он заметил, что мальчуган после его хвалебных речей заметно подобрался, посмелел, страх быстро уходил из сердца, уступив место успокоению.

Наталью же мыла жена Ундермана – Тереси. Похоже, княжеский род не чурался самолично заботиться о гостях, да и слуг что-то никак не наблюдалось.

В сем удивительном мире знают, что такое средства личной гигиены и ведают как ими пользоваться, хотя по качеству, конечно же, уступают аналогам оных конца двадцатого века на Земле. Но все же и мыло, и шампунь (или нечто подобное) имеют даже легкий приятный аромат, в чем Наташа успела убедиться. Чистоплотность – один из важных показателей любой цивилизации.

Всех больше, буквально говоря, обалдел Один. Восьмилетняя княжеская дочка не только налила в бадейку чистой воды на заднем дворе, но и не ушла скромно, когда он начал медленно раздеваться! Она выжидательно-спокойно смотрела на юношу, прижав ладони к бедрам, не испытывая никакого стеснения при виде обнаженного тела. В конце концов Один смущенно залез в воду и очень юная фея с бирюзово-изумрудными глазами принялась его буднично мыть с помощью мыла и шампуни, как будто каждый день купает молодых людей мужского пола. Если бы не романтические часы счастья, что Один проводил с Наташей, наверное, казался бы со стороны испуганной овечкой, красной, словно вареный рак, однако природа взяла свое и тело, напрягшееся на секунды, послушное воле расслабилось, отдавшись во власть нежным девичьим ручкам, умело расслабляющим кожу и мышцы. Причем, охотно. Руки Наташи нежны, ласковы, но все ж то руки почти непобедимой воительницы, могущими и с легкостью убивать совсем не нежно, становясь смертоносным оружием, прочностью не уступающим стали, пожалуй. Руки Драйи едва ль вообще умеют причинять кому бы то ни было вред. Сей, еще не распустившийся, бутон больше подходит радовать глаз счастливца, коим станет ее потенциальный муж.

Когда она мыла впереди, Один заметил живой блеск в ее чудесных глазах, открытую заинтересованность его персоной и вовсе недетское любопытство, что не говорит о распущенности нравов обитателей нового мира – другой быт, другие традиции, другие люди, другой мир! Вполне возможно, что эти люди землян сочли бы чрезмерно закрепощенными дурнями и консервативными, а порнографическое искусство – дурдомом, выставленным на всеобщее обозрение. Впрочем, не факт – кто знает, как и что аборигены думают о различных жизненных ситуациях?

За мыслями Один не сразу заметил, что Драйя перестала его намывать и с большим интересом осматривала, сощурив глаза, пытаясь разглядеть, что же ниже торса под пенной водой. Один с хищной полуулыбкой воззрился в ее бирюзово-изумрудные очи, сложив сильные руки на округлые бортики бадейки. Встретившись взглядами, девочка и не подумала скромно потупить взор и устыдиться не девичьего любопытства, и, как так и надо, заметила:

– Ты очень красив! И даже слепому видно, что ты – очень сильный воин! Такому мужчине я бы охотно покорилась и стала женой, когда исполнится двенадцать весен! – она вызывающе вздернула подбородок.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70945621&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.