– 42.
– Молодой. Не женат?
– Да. Ну ладно, заболтались. Допивай чай! Я пока схожу посмотрю, сколько нас набралось. И помни, нашего разговора о нём не было. Виктор не любит, когда его обсуждают. Он если захочет, сам расскажет о себе.
И вот настал долгожданный день. День показательных выступлений, пока что только преподавателю. До комиссии ещё далеко. Какие только песни не выбирали одногруппники, в духе времени и не только. Все, естественно, являются тайной преподавателю, и даже, своего рода, сюрпризом.
Катя страшно нервничала. Нет, она знает, что хочет представить. Но поймёт ли её Виктор. Она боится, что нет. И её ждёт ещё одно разочарование в жизни. Зная о Викторе так немного, она уверена, что он не станет её щадить. Здесь-то точно. Промахнуться нельзя!
– Тэк-с! Сегодня ваш первый показ. Каждому из вас я дал время определиться с тематикой, музыкой и мизансценой и костюмами. И хотя я не сторонник костюмных выступлений. Костюм скрывает ваше актёрское нутро. Я же должен его видеть. Если выйдет царевна, значит кокошник. Если выйдет пират, стало быть треуголка. А вы должны выйти в своих обыкновенных повседневных костюмах. Поэтому в этот раз без костюма, ребят. Поехали! Анжела! Ты первая, – и Виктор, своей знакомой всем походкой, прошагал от сцены к первому ряду, где удобно расположившись стал дожидаться первого экзаменуемого.
Анжела не заставила его долго ждать. Она вышла с песней группы «REFLEX» «Танцы», чем снова удивила своего худрука вольностью выступления в ультракоротких шортах и лабутенах.
Катю не порадовало такое перевоплощение на сцене. Неужели Виктору Васильевичу может понравится такое. Тогда это не театр, а бордель. И она не станет выступать в таком виде. Но, если ей нужно угодить мастеру, то ей придётся это сделать.
Дальше выступил Дима на мотив песни Жени Белоусова «Девочка моя синеглазая», и снова худрука обрадовала постановка и подача себя.
Ещё три кандидата и Катина очередь.
– Ну что же Владик, видишь себя отважным рыцарем. Похвально! Только в песне старайся не проглатывать буквы. Ведь ничего же тогда не понятно. А так всё прекрасно. Так, теперь Катя! Катя!
Зазвучала музыка, вполне себе нежная и глубокая. Катя опустив глаза вышла на сцену. И поняла, что не сможет. Она с расчётом на костюм и дым в зале решила, что будет легче. Но ей всё усложнили. И она расплакавшись убегает за кулисы.
– Стоп! Вернись! Что случилось? Почему заплакала?
– Я поняла, что не смогу.
– Текст, что ли не выучила? В чём загвоздка?
– Мне стало нехорошо. Извините!
Катя убегает со сцены.
Её ловит, только что выступившая на ура Кристина:
– Кать! Давай не финти! Чего ты так испугалась? Ну!
– Я-я-я, я не знаю. Он один в огромном зале, пустые кресла. Я не смогла, Кристи! – и Катя снова заплакала.
– Ну вот это да! Перестань плакать и соберись! Виктору уж точно не понравятся плаксы на сцене. Ты и его поставила в неудобное положение.
– Чего?
– Мочало! Это значит, что он целыми днями, как рыба об асфальт, из нас «великих актрис» делает, а ты вот так вот значит. Извинись перед ним! Ты уже взрослая.
– Если я появлюсь перед ним, он такой взгляд подымет, что я в лужу перед ним.
– Да не станет он! Пожурит, конечно, как и всякий педагог. Очень не хорошо ты с ним поступила, – и Кристина, стуча каблуками оставила Катю наедине со своими мыслями.
Теперь очередь Киры выступать. Песня Ирины Салтыковой «Мне говорят, ты сошла с ума» насторожила всех. Своеобразная хореография. Просил же, в повседневной одежде выступать.
– Стоп! СТОП! СТОП! Стоп. Что это такое на тебе надето, Кир? – удивился Виктор.
– Юбка.
– Юбка, из-под которой сверху видно твоё нижнее бельё, извиняюсь!
– Это такой дизайн юбки, сейчас все девчонки разбирают в «RESERVED».
– Никаких излишеств! Девушка должна выглядеть скромно.
– Да не будьте вы старпёром! Это писк моды.
– Так, вон со сцены! Растрёпа! Что у тебя на голове? Что за помада? – Виктор был вне себя.
– Yves Saint Laurent.
– Да хоть «Maybelline NY»! Грубить мне! Даю тебе шанс переодеться и смыть с себя эту «окраску».
Огорчённая Кира поспешила уйти, но остановилась:
– Хм! Когда вышла Анжела в коротких шортах и колготках в рыбацкую сеть, вы ей ни слова не сказали, извините!
Когда подвели итоги, многие пересмотрели свои взгляды относительно сценического образа и «сквозного действия». Виктор всем дал в назидание свою книгу «Монологи на заданную тему» и книгу К. Станиславского «Работа актёра над собой».
Катя, успокоившись, решила исправить ситуацию и дать увидеть себя Виктору наедине на сцене. Что же её испугало? Она пока не понимает и думает, что оставшись с ним наедине, у неё всё получится.
Его найти было сложно. Он был на совещании и не совсем был в настроении, когда вышел.
– Виктор Васильевич! Извините меня, пожалуйста, что я вот так вот сбежала со сцены в истерике. Я подумала, может дадите мне второй шанс прямо сейчас?
– Катенька! 11 час вечера. Все устали и я в том числе. Завтра.
– Я не дотерплю до завтра! Не заставляйте меня мучится угрызениями совести ещё и ночь, – Катя опустила глаза.
– Хорошо! Только одна песня. Лёня ещё здесь?
– Да.
– Какая песня у тебя была?
– Я. Может быть вы сами мне поставите ту, что считаете нужной?
– Ладно! Иди на сцену. Я скажу Лёне.
И зазвучала песня Игоря Корнелюка «Город которого нет». Виктор присел возле сцены, попутно закуривая сигарету. Катю нисколько не удивил его выбор. Наоборот, она поняла, что он жаждет в данный момент выступление, сыгранное на одном нерве. Так, как его когда-то учили. И она решила выложится по полной, но тут Виктор прервал музыку, после первого куплета на проигрыше.
– Стоп! Ну что ж! Вторые роли только пока могу дать. Очень слабо в припев вошла. Я ведь, действительно, хотел, чтобы ты оказалась в городе которого нет, в данных предполагаемых обстоятельствах. Не обнажила душу. Начало у тебя было хорошее. Потерянный взгляд, руки ищущие. Ты хореографией занималась?
– Да.
– По тебе видно. Пожалуй, если будут танцевальные номера, ты сможешь в них участвовать. Гибкость есть, танцуешь неплохо. Но, вторые роли.
– Ну, пожалуйста…
– Старайся! Изучай, наблюдай, не копируй. Создай что-то своё. А на это нужно время и терпение. Талант увидел, молодец. За то, что захотела исправить ситуацию, предоставив мне выбор песни тебе, тоже хвалю. Я мог бы что-нибудь и похлеще выбрать. Но такая музыка – это предел для начинающего артиста. И бонус, чтобы стремится к самосовершенствованию. Отдыхай! До завтра!
– Спасибо, Виктор Васильевич!
– Не стоит!
Катя, решив, что останется в театре до завтра, направлялась в комнату отдыха, что располагалась на 2ом этаже возле кабинета завлита. Но, удивилась, что там кто-то был. Как и полагала Катя, худрук не поехал домой, а решил заночевать в комнате по соседству, а именно тут.
– Виктор! Вы спите? – спросила Катя.
– Нет, а ты почему здесь?
– Мне стало скучно. Я так долго репетировала, что, кажется, случился перегул. А вы чего не засыпаете?
– Думаю над завтрашним спектаклем.
– Не беспокойтесь! Всё будет, как в аптеке, – присев в кресло напротив кротко проговорила Катя.
– Это будет твой дебют.
– Я не подведу. Ну всё же вы должны заснуть. Моя бабушка тоже часто ночами не спала. Зачитывалась.
– Жива-то бабушка?
– Да, живёт в деревне. А я боюсь её расстроить, что не поступила в «Щуку».
Но, может быть это и к лучшему. Мне у Вас нравится, – сказав это, Катя взяла в руки журнал, что лежал рядом.
– Кто у тебя принимал документы в Щукинском? – поинтересовался Виктор.
– Макеенко Владимир Павлович.
– И это он тебя ко мне направил?
– Да.
– Фамилия знакомая. Не помню откуда. Возможно, когда-то он мне делал какие-то предложения по съёмкам или по спектаклям. Чтобы ты знала, я когда-то был задействован сразу в четырёх театрах. И ничего, успевал. Столько новых зрителей появилось. Фанаты дежурили у каждого служебного входа. Забавно было. Как меня секьюрити чуть ли не под руки выносили из театра, сразу в машину и подальше от них.
Со мной как только не пытались познакомится. И фотографии для автографа подносили, чтобы я им свой телефон оставил. И лопатник один раз вытащили, чтобы потом вернуть после спектакля в театре. А один раз в подъезде девушка не дождалась меня и заснула на подоконнике. Я уж думал, померла. Пока приводил её в чувство, такси вызывал. Всё-таки ветер у вас у девушек в голове, ветер.
– А где гарантия, что те девушки, что обучаются у вас сейчас, тоже не фанатки? – парировала Катя.
– О-о-о, Катюш! Это пройденный этап. Чьи-то родители меня знают, чьи-то дети, увидев меня раз в кино или на сцене, решили стать моими учениками. Мой стиль игры, он только мой. Я всю жизнь веду борьбу с тем, что принято. У меня нет актёрского образования, но я народный артист России. Это негосударственное учреждение, но входит в топ-100 культурных заведений Москвы. Так что многое, естественно, зависит от меня. Но и от вас, учеников, тоже. Я слишком долго был мастером, теперь пора делится опытом.
– Почему вы решили стать худруком, вы же рискнули четырьмя театрами, где с успехом шли ваши спектакли: «Забыть Герострата», «Мастер и Маргарита», «Туда и обратно или повесть о Хоббите», «Парфюмер». Что произошло?
– А ты, оказывается, знаешь и это, – с ухмылкой повернулся Виктор.
– Афиши ещё кое-где висели. И потом, что же я в детстве в музеи при театрах не ходила? Ваше лицо трудно не вспомнить.
– Я ушёл оттуда по известным причинам. Когда создавался кружок «Авиловцы», я не был худруком. Я проводил там мастер-классы. И многих детей я направлял в театр «Киноспектакль», где шёл «Хоббит». Дальше нам дали помещение на Патриарших прудах. И в скором времени я создал свой театр, где с успехом прошли первые постановки «Скамейка», «Забытый чёрт, или деревня Далскабаты», «Новая сказка о хрустальной туфельке». Так со мной многие захотели сотрудничать. Даже дали звание заслуженного деятеля культуры. Вот так вот, Катюш. О, Боги! Первый час. Давай по домам. Завтра, ой, уже сегодня первый прогон.
– До свидания, Виктор Васильевич!
– Угу!
Новый день. Новые планы.
Виктор, решив, что домой завтракать не поедет. Какое там? Вечером, после ухода Кати выпил литра 2 какой-то бодяги. Он пошёл в свой родной Юго-Запад. Там ему по-скорому приготовили кофе с круасанами. Но, не всё так просто. Он ждал человека.
– Здорово! – с Виктором слегка вольно поздоровался мужчина, примерно его же возраста.
– Здорово, Ген, здорово!
– Чего звал? Да ещё в такую рань.
Геннадий Карташов – старый школьный друг Виктора, посвятивший себя после школы кино. В частности журналистике. Он – кинокритик.
– Ген! Вот у тебя было так в жизни, нравится баба, а она никак. Видит в тебе посредственность. И ведь не намекнёшь, что крутишь со мной ради большой сцены.
– Стоп! Ты чё, опять? – Геннадий обещал больше ничему не удивляться, что в жизни Виктора будет происходить.
– Да! Но, на этот раз серьёзно.
– И кто она?
