Владимир Набоков. Русский писатель за границей. Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин
Владимир Набоков – самое непредсказуемое имя в русской литературе. Он относился к остальным писателям если ни уничижительно, то весьма пренебрежительно. Себя называл не русским писателем, а «исследователем бабочек». И, действительно, сделал в этой области серьёзное научное открытие. Он не любил своих ранних произведений. И когда кто-то из писателей преподнёс ему редчайший экземпляр его первой книги, то, выходя из дома, этот писатель обнаружил данную книгу выброшенной в урну…
Владимир Набоков. Русский писатель за границей
Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин
© Николай Яковлевич Надеждин, 2024
ISBN 978-5-0064-3682-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Николай Надеждин
«Маленькие рассказы о большом успехе»
Владимир Набоков
Русский писатель за границей
2024
Введение
Как и о любом крупном писателе, о Владимире Набокове ходит множество исторических анекдотов и баек. Мне очень нравится вот эта история.
В июне 1969 года к Набокову обратился сотрудник журнала «Райтерс дайджест» Кирк Полкинг с просьбой дать интервью. Зная, что Набоков человек непростой и даже капризный, и на интервью соглашается далеко не всегда, Полкинг решил составить список вопросов, на который Набоков мог бы ответить письменно. Собственно форма давно известная и достаточно «обкатанная».
Чтобы действовать наверняка, Полкинг решил заинтересовать писателя материально (тем более, что в окололитературной среде ходили слухи о скаредности Набокова, чему есть вполне логичное объяснение – он слишком долго бедствовал и слишком трудно зарабатывал на жизнь). Полкинг предложил Владимиру Владимировичу ответить на вопросник двумя тысячами слов, за каждое из которых он бы заплатил писателю по 10 центов. Итого получалось 200 долларов – весьма неплохо по тем временам.
Список вопросов был выслан. А 13 июня Набоков выслал Полкингу ответное письмо, в котором было написано, буквально, следующее.
«Дорогой мистер Полкинг!
Вот мой ответ на Ваш вопрос «Есть ли у писателя социальная ответственность?»
НЕТ.
С вас девять центов, сэр».
Кирк Полкинг нашёл этот ответ гениальным и опубликовал в ближайшем выпуске журнала.
1. День рождения гения
В ночь с 22 на 23 апреля 1899 года (с 10 на 11 апреля по старому стилю – сам Набоков называл датой своего рождения 22 апреля) в известном аристократическом семействе коренных петербуржцев Набоковых произошло радостное событие – на свет появился первенец, которого назвали Владимиром…
Отец мальчика, Владимир Дмитриевич, был сыном бывшего министра юстиции Дмитрия Николаевича Набокова. Эту должность в правительстве Александра II Дмитрий Набоков занимал с 1878 по 1885 годы. Старинный аристократический род, и прошлое и будущее которого было связано с политической деятельностью.
Матушка маленького Володи Елена Ивановна Набокова (в девичестве Рукавишникова) была из семьи богатых золотопромышленников. Елена Ивановна вышла замуж за Владимира Дмитриевича в самом конце 1897 года. В следующем 1898 году молодая семья поселилась в трёхэтажном доме на Большой Морской улице, 47, по соседству с семейством Ивана Васильевича Рукавишникова, отца Елены Ивановны, проживавшим на Адмиралтейской набережной, дом 10.
Владимир Дмитриевич был процветающим юристом, активно занимался политической деятельностью и в будущем стал одним из руководителей Кадетской партии (партии конституционных демократов), депутатом Государственной думы, издателем газеты «Речь». Его супруга посвятила свою жизнь семье и воспитанию детей…
Так появился на свет самый талантливый и самый загадочный русский писатель двадцатого столетия Владимир Владимирович Набоков, в тридцатые годы получивший известность под псевдонимом Сирин.
2. Брат Серёжа
Спустя год, в 1900-м, в семье Набоковых появился второй ребёнок – младший брат Владимира Сергей.
В большой семье Набоковых было пятеро детей – трое мальчиков и две девочки. Володя был старшим. И ближе всего ему, как старшему брату, был Серёжа. Погодки, они вместе получили домашнее образование – усилиями отца и матушки. Вместе поступили в Тенишевское училище. Вместе учились в Кембридже.
Потом жизнь их размела. В годы войны Владимир Владимирович с женой и сыном покинул Германию, где жил несколько лет до прихода к власти фашистов. Уехать пришлось, в основном, из-за опасения за супругу Веру, еврейку по национальности. Сергей остался в Германии.
В декабре 1943 году Сергей Владимирович Набоков был арестован фашистами по обвинению… в гомосексуализме. И помещён в концентрационный лагерь Нейенгамм под Гамбургом. Став заключённым номер 2863, Сергей подвергся чудовищным испытаниям – лагерь Нейенгамм был специальным «медицинским» заведением, где исследовался туберкулёз. Заключённым прививали это опасное заболевание и наблюдали их угасание. В результате из 106 тысяч заключённых к моменту освобождения лагеря в живых осталось менее половины.
9 января 1945 года Сергей Набоков умер от истощения и тяжёлой дизентерии…
До конца жизни Владимир Владимирович отказывался от поездок в Германию (с которой его связывала молодость). Он говорил, что опасается случайно пожать руку убийце брата…
3. Дядя Рука
В 1901 году двух лет от роду Владимир Набоков пережил своё первое в жизни путешествие. Его и Сережу матушка Елена Ивановна отвезла во Францию, в По, в дом брата Василия Ивановича Рукавишникова. Володя, конечно, ничего не запомнил и запомнить не мог. Совсем ещё младенец, он попал в заботливые руки нянь и дядюшки. Но примечателен сам факт – дядя Василий, которого в семье Набоковых звали «дядя Рука» (с ударением на «у»), души не чаял в детях сестры.
Дядя Рука сыграл в жизни будущего писателя очень важную роль. Именно под его влиянием восьмилетний Володя увлёкся бабочками, став со временем крупнейшим лепидоптерологом (то есть энтомологом, специалистом по бабочкам). А дядюшка, скончавшийся в 1916 году, оставил Владимиру Владимировичу сказочное богатство, которым молодой писатель так и не смог никогда воспользоваться, поскольку оно сгинуло в Советской России…
Но тогда дядя рука был ещё жив и даже относительно молод. А до поры не осознающие себя по причине младенческого возраста братья были для родственников усладой и забавой, средоточием заботы и нежности, объектом самого пристального внимания и воспитания.
Атмосфера абсолютного достатка и даже роскоши – вот что окружало Владимира Владимировича в раннем детстве. А ещё любовь и забота – матушки, отца, дедушек и бабушек, дядюшек и тётушек. Семьи Набоковых и Рукавишниковых отличала необыкновенная сплочённость. Они всегда стремились жить по соседству.
4. Три родных языка
Блестяще образованная, поистине аристократическая русская семья Набоковых в обиходе пользовалась сразу тремя языками – русским, английским и французским. Супруги свободно общались между собой на любом из этих языков, причем, без какого бы то ни было акцента.
Очень рано научившийся читать (по воспоминаниям Набокова лет с четырех), Володя с раннего детства легко перенял от родителей эту склонность к изучению языков. Собственно, и читать он сначала научился по-английски, а потом уже по-русски. Ясно, что матушка и отец будущего писателя специально обучали детей языкам, полагая, что русский интеллигент обязательно должен быть полиглотом.
То обстоятельство, что Владимир Владимирович, человек сугубо русский, родными считал сразу три языка многое объясняет в его писательской судьбе. Начав писать по-русски, он легко переключился на французский язык, а после переезда в Америку в 1940 году и вовсе не писал на родном языке – только по-английски. Вряд ли это было возможно, если бы Владимир Владимирович не обладал способностью думать на том языке, на котором писал.
Кстати, его необыкновенной способности к языкам (не будем забывать, что самый успешный из 19 романов, написанных Набоковым, «Лолита», был написан по-английски и только потом переведён на французский и русский языки – самим писателем) есть объяснение. Как и его матушка Елена Ивановна (а потом жена и сын), Владимир Владимирович был синестетиком. Он не просто слышал и осознавал слова – он их… видел объёмными, живыми…
5. Сестра Ольга
Не успели мальчики подрасти, как в семье Набоковых произошло пополнение – на свет появилась сестра Володи и Сергея – Ольга. Это случилось в 1903 году. Именно с этим годом Владимир Владимирович соотносит первые воспоминания – тот момент, когда мальчик начал осознавать себя и запомнил наиболее яркие впечатления.
Годом ранее, в 1902-м, в семье Набоковых появилась первая гувернантка, выписанная Владимиром Дмитриевичем из-за границы. Ею стала мисс Рэйчел Хоум, англичанка, благодаря которой Володя и Сергей в совершенстве освоили английский язык – как свой родной. Именно мисс Хоум обучила маленького Володю азам грамоты. Именно благодаря ей он прочёл свои первые книжки.
Следует заметить, что Набоковы придавали огромное значение домашнему образованию – поскольку и сами обучались в родительских семьях. Речь идёт, конечно, только о базовом начальном образовании, об основах, которые преподаются в начальных школах. Именно с целью начального семейного образования Набоковы подыскивали хороших гувернанток, сами занимались с детьми, особенно матушка Елена Ивановна, которая проводила с сыновьями и дочками сутки напролёт, занималась с ними каждое утро чтением и письмом. А ещё в доме Набоковых был настоящий культ литературы – Владимир Дмитриевич собрал великолепную библиотеку – 11 тысяч томов на русском, английском, французском и немецком языках, которая была в полном распоряжении детей.
6. Сестра Лена
В 1905 году гувернантку из Англии сменила швейцарская гувернантка Сесиль Миотон, которая вплотную занялась французским мальчиков. Эту женщину, уроженку Лозанны, братья Набоковы поначалу невзлюбили. Но потом отношения между ними изменились. Достоинство, с которым она себя вела, доброта, скрываемая за непроницаемостью женщины сделали своё дело. Она оставалась с братьями до 1912 года. И Володя с Сергеем платили ей искренней привязанностью. Об этой женщине – «мадемуазель О» – Набоков напишет в 1954 году в автобиографической книге «Другие берега»…
А в следующем 1906 году в семействе Набоковых появилось пополнение – родилась младшая дочь Лена, названная так в честь матушки Елены Ивановны.
В эти годы матушка Елена на всё лето выезжала с детьми и гувернанткой в имение дяди Руки под Гатчиной – в Рождествено, располагавшееся по соседству с селом Батово (здесь был загородный дом самих Набоковых) и Вырой, поместьем родителей Елены Ивановны. И Рождествено, и Батово, и в особенности Выра в памяти Набокова остались тем миром детства, который он пронёс в своём сердце через всю жизнь. Именно дом в Выре, принадлежавший дедушке Ивану Васильевичу Рукавишникову, и особняк в Батово (как, заметим, и дом номер 47, по Большой Морской в Петербурге) Владимир Владимирович считал своими настоящими домами. Прожив последние 17 лет жизни в швейцарском отеле, никогда после выезда из России не имевший собственного угла, Набоков на вопрос – почему он не купит себе дом (а он мог позволить себе любой дом или квартиру) – отвечал: «Зачем? У меня уже есть дом. И не один. В России…».
7. Знакомство с… бабочками
Лето 1907 года Володя, Серёжа, Оля и Лена провели в Выре. Здесь же бы и приехавший из Франции дядя Рука. В подарок племяннику Володе дядя привёз роскошную книгу о бабочках. Богато иллюстрированная, подробная, она вряд ли могла заинтересовать восьмилетнего ребёнка, если бы… этим ребёнком не был бы Володя Набоков. Он настолько увлёкся этой изумительной книгой, что несколько ночей спал вполглаза – не мог оторваться от этой волшебной книжки о бабочках…
Так началось второе главное увлечение всей жизни – после литературы, конечно – увлечение бабочками. На счастье Володи, дядя Рука и сам был любителем энтомологии. Он-то и преподал племяннику первые уроки коллекционирования этих прекрасных насекомых. Научил видеть и ценить их прелесть, научил осторожности и бережливому отношению к природе.
С 1907 года Володя регулярно, каждое лето, бродил с сачком по окрестностям Выры и Рождествено, пополняя свою коллекцию насекомых. И хотя это первое собрание большей частью было утеряно, во взрослой жизни, уже в своей бесконечной эмиграции, он собирал и собирал бабочек, попутно систематизируя их и даже открыв новый вид.
Вообще, следует заметить, что Набоков считал энтомологию своей второй профессией и относился к ней не как к необязательному увлечению, а как ко вполне серьёзной научной работе. И он имел на то все основания. Придёт время, и в 1942 году Владимир Владимирович станет профессиональным исследователем-зоологом Гарвардского университета.
