8. 90 дней тюрьмы
В 1906 году Владимир Дмитриевич Набоков стал депутатом Первой Государственной Думы, возглавив в ней партию Кадетов – самую, между прочим, многочисленную. Но в 1908 году царь Николай II Думу распустил. И Владимир Дмитриевич вместе с другими депутатами обратился к населению России с «Выборгским воззванием», призывая оказать сопротивление правительству. Наказание последовало незамедлительно. Владимир Дмитриевич был лишён права баллотироваться в Думу и осуждён на три месяца тюремного заключения.
Начало отбывания тюремного срока осуждённые (а Набоков был не единственным, кто подвергся наказанию) выбирали сами. До этого они были на воле, дав честное слово, что добровольно явятся в тюрьму (сравните, кстати, с «профессиональными революционерами»). И Набоков своё слово сдержал – явился в тюрьму и отбыл в ней ровно 90 дней.
Ещё один любопытный факт. Именно в доме Набокова на Большой Морской, 47, в 1905 году прошло заключительное заседание первого Всероссийского земского съезда, результатом которого стала резолюция с призывом принять конституцию России. Это событие и положило начало революции 1905 года. Набоков сам предложил свой дом для проведения заседания. Он всегда был в самой гуще политических событий России. Человек прогрессивный, настоящий патриот, он был ещё и человеком смелым, никогда не отступавшим от собственных принципов.
9. Тенишевское училище
Но не политикой единой жил Владимир Дмитриевич Набоков, отец Владимира и Сергея Набоковых. В 1910-е годы он был председателем Литературного фонда. В доме Набоковых часто бывали певец Фёдор Шаляпин и пианист Сергей Кусевицкий. Художника Мстислава Добужинского Владимир Дмитриевич пригласил быть учителем рисования старшего сына Володи. А Александр Бенуа бывал на Большой Морской чаще других – как личный друг Владимира Дмитриевича и в целом семейства Набоковых.
В 1914 году на Большую Морскую 47 приехал английский писатель Герберт Уэллс. Книги классика фантастического жанра оказали на Володю Набокова очень большое впечатление. Всю жизнь он называл Уэллса не иначе как великим писателем современности…
Такая атмосфера не могла не сказаться на становлении детей Набоковых. А когда пришла пора продолжить обучение вне стен дома, выбор был сделан моментально – Тенишевское училище, то самое, которое незадолго до Володи окончил поэт Осип Мандельштам. Это училище предназначалось для мальчиков и давало объём знаний, соответствующий шести классам средней школы, плюс первым двум курсам университета. Обучение длилось шестнадцать семестров, то есть восемь полных лет.
Это училище считалось одним из лучших средних учебных заведений России и весьма высоко оценивалось за границей. Аттестат училища Тенишева был прямым пропуском в любой университет мира.
10. Первые стихи
В 1911 году семейство Набоковых пополнилось последним, пятым ребенком. Им стал младший брат Владимира и Сергея – Кирилл. Двенадцать лет разницы в возрасте, конечно, не могли не сказаться на взаимоотношениях старшего и младшего братьев. Можно сказать, что между Владимиром и Кириллом полного взаимопонимания, как между Владимиром и Сергеем, так и не возникло. Владимир Владимирович пережил младшего брата – Кирилл Владимирович умер в 1964 году в возрасте всего 53 лет…
Знаменитые гости дома Набоковых, принадлежащие к миру искусства, выдающиеся музыканты, литераторы, общественные и политические деятели, роскошная библиотека, общий культ литературы, царящий в семье… Рано или поздно, но Володя должен был попробовать свои силы в литературе. Это произошло в 1914 году.
Эта тетрадка стихов стала первой книжкой Владимира Набокова, которая так и не получила названия. Она была издана совсем небольшим тиражом (в несколько экземпляров) на деньги семейства Набоковых. Таким образом родители попытались поддержать поэтические упражнения старшего сына. И ни одного экземпляра этой книги не сохранилось (последний был вручён Набокову гостями из советской России в семидесятые годы и писатель эту раритетную книжку… тут же выбросил).
Вторая книга – поэтический сборник «Стихи» был выпущен тиражом в 500 экземпляров петербургским издательством «Унион». И тоже на деньги родителей Владимира Набокова.
11. Валя Шульгина
Если внимательно вчитаться в романы Владимира Набокова, то улавливаешь удивительное сходство его героинь – словно он писал об одной и той же девушке. И это действительно так – прообразом всех героинь Набокова (добавим – в той или иной степени) стала Валя Шульгина, первая любовь будущего писателя. Своей Лолите, нимфетке, которая свела с ума Гумберта, Набоков придал черты юной Вали…
Они познакомились летом 1915 года, когда Володя с семьёй отдыхал в Выре, а дачу дяди Руки в Рождествено снимало семейство Шульгиных. Впервые он увидел Валю июльским жарким днём, прогуливаясь по парку. В «Других берегах» Набоков напишет: «Она была небольшого роста, с легкой склонностью к полноте, что, благодаря гибкости стана да тонким щиколоткам, не только не нарушало, но, напротив, подчеркивало ее живость и грацию…»
Влюблённость оказалась настолько сильной, что вскоре Володя стал открыто говорить, что женится на Вале, как только она закончит учёбу. Это говорил шестнадцатилетний мальчик, возлюбленной которого было всего пятнадцать лет.
Конечно, из этого ничего не получилось. Отношения были сугубо платоническими и почти детскими. Всё, что они себе позволяли – невинные объятия и юношеские поцелуи.
А потом наступило охлаждение. Набоков уверял, что не помнит, из-за чего они рассорились. После возвращения в Петербург они повздорили. Потом об этой размолвке забыли. Съехались в Рождествено на следующее лето и… там уже расстались окончательно.
12. Февральская революция
И грянула февральская революция, которую Владимир Дмитриевич, как большинство демократов того времени, принял с восторгом. Он развил бурную деятельность и даже вошёл в состав правительства Керенского – как министр без портфеля. Потом занимался продовольственным обеспечением, выполняя обязанности министра продовольствия.
Надежды на обновлённую, демократическую Россию растаяли с октябрьским переворотом большевиков. Очень скоро Владимир Дмитриевич понял, что над его семьёй и им самим нависла угроза ареста и, возможно, уничтожения. Набоков не был арестован большевиками, как другие министры правительства Керенского. Но испытывать судьбу не стал.
2 ноября 1917 года Владимир и Сергей отправились поездом в Ялту – формально погостить у друзей семьи Набоковых, у которых под Ялтой был домик. 15 ноября следом за сыновьями в путь отправилась и Елена Ивановна с дочерями и младшим сыном Кириллом. Последним в Ялту приехал Владимир Дмитриевич.
Так начался их исход. В Петербург из них не вернётся никто. Первым будет сын Владимира Набокова Дмитрий – человек, который никогда в детстве России не видел. Но был воспитан, как русский, как патриот своей далёкой родины, выбросившей семью Набоковых на чужие берега…
В тревогах и волнениях прошёл 1918 год. Выезжая из Петербурга, Набоковы вывезли часть своих драгоценностей, на которые жили в Ялте, а потом и за границей. И это было движение вниз. Владимир Дмитриевич, человек волевой, властный, к подобному положению вещей не привык.
13. Ялта
Здесь, в Ялте, Владимир получил письмо из Петербурга – привет из оставленного родного города, образ которого в памяти Набокова будет всплывать постоянно. Это было письмо от Вали Шульгиной. Володя на него не ответил. А потом Валя появилась в Ялте – как и Набоковы, Шульгины бежали от большевиков в Крым. Но эта встреча не оставила в сердцах молодых людей большого следа. Юношеское увлечение прошло. И осталось лишь послевкусие – то мимолётное очарование смуглой улыбки молоденькой девочки, которое потом, десятилетия спустя, возродиться в образе ветреной и беспечной нимфетки Лолиты. Любовь прошла, память о любви – осталась…
Тот 1918 год был для Набоковых тяжким испытанием. Люди богатые, успешные, они лишились всего. Из Питера приходили известия – арестован и расстрелян такой-то знакомый Владимира Дмитриевича, реквизирован дом на Большой Морской, реквизирована дача. Им было очень, очень тревожно. Старшим ребятам надо было продолжать обучение, а будущее рисовалось более чем туманным.
У них оставались ещё кое-какие деньги. А Володя получил богатое наследство от дяди Руки. Правда, получил лишь гипотетически – все капиталы дяди, дома и поместья остались в России. Этим наследством Владимиру Набокову воспользоваться так и не удалось…
К весне 1919 года, когда гражданская война подкатилась к Крыму, стало понятно – надо двигаться дальше.
14. Бегство из России
Это был пароход «Надежда», курсирующий между Севастополем и Константинополем. Из Турции он приходил совершенно пустым, а из Севастополя отчаливал настолько переполненным, что едва ни черпал бортами воду.
В марте 1919 года семейство Набоковых погрузилось на «Надежду» и в последний раз взглянуло на русские берега. Никто из них, в том числе и мудрый Владимир Дмитриевич, не предполагал, что это было последнее прости родине. Последний взгляд на Россию, которая прокляла и изгнала лучших своих сынов. Печальный, очень печальный исход. И в высшей степени несправедливый…
Они прибыли в Константинополь, и сразу стало ясно – делать здесь совершенно нечего. Переполненный беженцами из России огромный город. Совершенно другая культура, другая ментальность. Безработица зашкаливала за все разумные рамки. В русских ресторанах, которых в Константинополе в те годы были десятки, швейцарами стояли полковники и генералы. Русские боевые офицеры устраивались шоферами, садовниками, полотёрами…
В апреле 1919 года Набоковы выехали в Лондон – тоже пароходом. Политическое прошлое Набокова-старшего давало семье шанс зацепиться и прижиться в столице Англии. Деньги у них ещё не закончились. А языкового барьера не существовало вообще – дети Набоковых (как и сами родители) не просто говорили, думали на английском, как на родном языке.
Их лондонская квартира была не тем трёхэтажным домом на Большой Морской, где детям отводился целый этаж (третий, второй занимали родители), а на первом был зал заседаний, бильярдная и огромная библиотека.
15. Кембридж
В начале осени Владимир и Сергей поступили в Кембриджский университет – Сергей в Крист Колледж, а Владимир в Тринити Колледж. Поначалу будущий писатель поступил на зоологический факультет, намереваясь изучать энтомологию. Но потом перешёл на филологический, сосредоточившись на изучении русской и французской литературы.
Обучение продлилось три года – с 1919 по 1922 годы. Когда это стало возможным, Набоковы покинули Англию, а сыновья продолжили обучение, оставшись в Англии. Оба, к слову, успешно защитились и получили дипломы.
В Кембридже Владимир отличался от других студентов некоторой отстранённостью и замкнутостью, которые многие воспринимали, как признак заносчивости. Этот стиль поведения присущ Набокову. И в молодости, и в зрелые годы он слыл снобом и человеком малообщительным. Так отчасти и было на самом деле. Получив блестящее воспитание, привыкнув к достатку и к роскоши, как к норме, Владимир Владимирович вёл себя, как человек богатый, даже тогда, когда у него не было денег на трамвай. Он никогда и ничего не просил. Не унижался просьбами о помощи. Этому его научили отец и матушка. Кстати, через несколько лет Елена Ивановна умрёт в Праге в полной нищете. И не опустится до просьб о помощи, хотя, наверное, имела на то прав больше, чем кто-либо иной. Но… не попросила. И даже никому не сказала, что находится в крайней нужде и элементарно голодает.
16. Берлин
Причина переезда Набоковых в Берлин была по-житейски простой – Владимиру Дмитриевичу предложили работу – пост главного редактора эмигрантской газеты «Руль». Много лет Набоков старший редактировал партийную газету конституционных демократов «Речь» (и не только редактировал, он был её владельцем). Это было в предреволюционные годы в России. Захватившие власть большевики газету Набокова закрыли. И здесь, в Берлине, он снова вернулся к работе профессионального журналиста.
К слову – газета «Руль» стала первым периодическим изданием, в котором стали публиковаться переводы Владимира Владимировича французских и английских поэтов (газета выходила на русском языке), а также первые рассказы начинающего писателя. Сколько мог, отец помогал становлению старшего сына как литератора. Но скоро, очень скоро этой помощи Владимиру оказать будет уже некому…
Занимаясь журналистикой, Владимир Дмитриевич не забывал и о политике. Собственно, политиком он был в первую очередь. И продолжал и партийное строительство, и партийную борьбу. А в эмиграции Партия народной свободы, как называли себя Кадеты, подверглась разрушительному расколу на два крыла – на левое, ставившее своей целью возвращение в Россию и сотрудничество с большевиками, и правое, отрицающее саму возможность сотрудничества с узурпаторами. Ирония заключалась в том, что сотрудничество (равно как и возвращение) было невозможным – оставшиеся в России члены партии Кадетов были большевиками попросту уничтожены.
17. Светлана Зиверт
На лето студент Кембриджа Владимир Набоков и его брат Сергей приезжали к родителям в Берлин, чтобы в конце августа вернуться в Лондон и продолжить учёбу. В один из таких приездов в начале июня 1921 года Владимир познакомился с Ромой Клячкиной, симпатичной юной девицей, вызвавшей у Володи настоящий взрыв нежности.
Этот роман был не первым и не последним в жизни Набокова. К этому времени у него за плечами были несколько коротких любовных историй, которые, впрочем, не оставили в душе заметного следа. Мимолётным оказался и этот роман. Едва познакомившись с Ромой, Володя предложил ей… брак. И девушка отказала, сославшись на то, что за ней уже ухаживает некий поэт-турок.
Горечь Володи развеялась быстро – в том же июне 1921 года он познакомился с первой красавицей русской эмиграции – со Светланой Романовной Зиверт. В Петербурге Зиверты жили недалеко от Набоковых – на Миллионной, 10. Но Владимир и Светлана познакомились только здесь, в Лихтерфельде, пригороде Берлина, где обосновались Зиверты.
Светлана была, действительно, очень красива. Смуглая золотистая кожа, хрупкая изящная фигурка. Чёрные глаза, излучающие покой, радость и человеческое тепло. И Володя влюбился. По-настоящему (как ему казалось), на всю жизнь (как, опять же, ему казалось). И жить без Светы он не мог совершенно (и это тоже ему лишь казалось).
18. Берлинская трагедия
22 марта 1922 года случилась трагедия. В этот день Владимир Дмитриевич Набоков… погиб.
Это случилось во время доклада Павла Николаевича Милюкова «Америка и восстановление России», состоявшегося в здании Берлинской филармонии.
Павел Милюков был лидером партии Кадетов, возглавлял её правое крыло. В России был депутатом Думы, министром иностранных дел во Временном правительстве Керенского, а затем в правительстве Врангеля. В Берлине издавал газету «Последние новости» и активно занимался политической деятельностью.
Милюков вызывал раздражение и даже злобу у представителей левого крыла партии. Владимир Дмитриевич, предвидя неприятности в ходе доклада, поднялся на трибуну со вступительным словом, в котором призвал к спокойствию и, преодолев разногласия с бывшим единомышленником, охарактеризовал Милюкова, как одного из крупнейших, авторитетнейших русских деятелей.
Доклад Павла Николаевича прошёл спокойно. Но в перерыве в зале возникло волнение. Группа людей ринулась к трибуне. Прогремел выстрел. Милюкова тут же увели из зала, а Набоков и Каминка (соратник Владимира Дмитриевича по партии) бросились на стрелявшего. Набоков был очень подготовленным человеком – он увлекался борьбой, бы хорошо тренирован и, разумеется, не сомневался, что одолеет террориста. Он повалил стрелявшего на пол. Но тут раздались ещё два выстрела – в спину Набокова. И Владимир Дмитриевич был убит.
19. Несостоявшаяся любовь
Убийц Набокова поймали и судили. Ими оказались некие Шабельский-Борк и Таборицкий. Они получили свободу уже после прихода к власти Гитлера и сотрудничали с нацистами. Оба работали в берлинском Бюро по делам русских беженцев под началом генерала Василия Бискупского, рассчитывавшего с помощью Гитлера восстановить Российскую империю.
Убийство Набокова стало самым заметным событием в жизни русской эмиграции, всё глубже погружающейся в пустую, но очень деятельную суету. Для семьи же Владимира Дмитриевича его внезапная смерть стала тяжелейшим ударом. Ему было всего 53 года. И он был… очень нужен жене и детям.
В июне 1922 года Владимир закончил обучение в Тринити Колледже и получил диплом Кембриджского университета, а с ним и учёную степень доктора французской и русской литературы. Понимая, как он нужен сейчас матери и сестрам, Володя приехал в Берлин, планируя заняться литературой. Он как раз подготовил к печати несколько переводов с французского.
А ещё он твёрдо решил жениться. И добился помолвки со Светланой Зиверт. Но родители невесты поставили жёсткое условие – Владимир должен найти какую-нибудь работу, чтобы обеспечить будущую супругу. Какую именно? Да хотя бы банковского клерка (и это в стране, где бушевала гиперинфляция!).
Набоков согласился. Но его хватило лишь на три дня. Потом он из банка уволился… В мае 1923 года помолвка со Светланой Романовной по требованию её родителей была расторгнута.
20. Вера Слоним
8 мая 1923 Владимир отправился на благотворительный бал-маскарад, сборы от которого предполагалось направить на помощь беженцам из России.
Одинокий, но независимый, ищущий и ироничный, активно пишущий, но пока не признанный… Чего он ждал от этого бала? Набоков очень редко посещал подобные мероприятия – не любил шумной разодетой толпы, вымученного веселья, атмосферы лицемерия и сплетен. Но в этот день пошёл. И не прогадал – на этом маскараде он встретил главную любовь своей жизни, девушку по имени Вера Слоним.
Они познакомились, разговорились. И оба поразились – как судьба подшучивала над ними, постоянно сводя вместе и… разводя. Вера знала многих мальчиков из Тенишевского училища, а Володю – нет. Она работала в издательстве, куда Набоков приносил свои стихи. Но всякий раз, когда он туда приходил, её отсылали с каким-либо поручением, или она уходила по делам. И при этом она знала его стихи. И стихи эти Вере очень нравились…
Какие силы влекут людей друг к другу? Что сталкивает нас, сводит вместе? Кто этот всемогущий и невидимый, что говорит нам – вот она, твоя судьба? Вперёд, не тушуйся сделай свою жизнь своими же руками.
После первого знакомства Вера Евсеевна стала той женщиной, что первой читала всё, что написал Владимир. Его «главным редактором», корректором, главной поклонницей и соратницей. Их сближение происходило достаточно медленно для совсем ещё молодых людей и достаточно быстро, чтобы закончится созданием семьи. Логичный финал, который на самом деле есть лишь начало.
21. Грустные перемены
После трагической гибели Владимира Дмитриевича семья Набоковых лишилась, по сути, кормильца. Старшие сыновья Владимир и Сергей уже могли позаботиться о себе сами. Но дочери и младший сын… увы.
В начале мая в Берлин пришло письмо из Праги. Чешское отделение партии конституционных демократов обещало Елене Ивановне пенсию как вдове партийного лидера, пусть и небольшую, но и это уже было кое-что. Колебания длились недолго. Собрав пожитки, Елена Ивановна вместе с младшей дочерью Леной отправилась в Прагу.
Она прожила здесь 16 лет. Поначалу всё было более-менее хорошо. Она получала деньги, на которые могла снимать жильё и вполне сносно существовать. Потом выплаты стали нерегулярными, а во второй половине тридцатых прекратились вовсе. И Елена Ивановна попала в очень затруднительное положение. Понимая, что детям приходится тоже очень непросто, она скрывала от них свои трудности, хотя к 1939 году практически голодала…
А Владимир настойчиво искал. Он много писал, но литература совсем не приносила дохода. Диплом доктора филологии тоже ничем помочь не мог – в среде берлинской эмигрантской диаспоры безработица лютовала бешенная (а каждый второй эмигрант был выпускником университета, философом, литератором или педагогом). Между тем он строил планы на будущее. И в любом из вариантов камнем преткновения становились… деньги.
