Осока Шелестящая "Девочка для олигарха. Добрая сказка для взрослых"

Девочка для олигарха. Добрая сказка для взрослых
Осока Шелестящая

Добрая наивная сказочная история о чьей-то жизни. Стоит ли что-то менять в нашей жизни? Или лучше жить так, как сложилось? И ничего не менять?

Девочка для олигарха

Добрая сказка для взрослых

Осока Шелестящая

© Осока Шелестящая, 2024

ISBN 978-5-0064-3413-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Мы приехали в мою родную станицу на пустое место. Родительский дом был совсем пуст, давно заброшен и, по большому счету, практически не годился для жилья. Денег на ремонт жилища было немного. Можно сказать, совсем почти не было. Надо срочно принимать какие-то рaдикальные меры.

Разместив немудреный скарб первостепенной необходимости, привезенный с собой, мы с дочерью поехали по станице, знакомиться с окрестностями. Я не была здесь три десятилетия. Или… даже… четыре? Дочь приехала в первый раз.

Дочь села за руль нашего надежного боевого товарища, я – на пассажирском сидении, и мы отправились в путь. Пустынные пыльные улицы, укатанная грунтовая дорога, маленькие ветхие домики в окружении больших садов.

Яркое палящее летнее солнце, ни намека на дуновение ветерка, спящие в тени деревьев дворовые собаки. Белый джип потихоньку, практически не поднимая пыли, катился по улице. Я таращилась в окно, пытаясь хоть что-то вспомнить из своего детства. Надежды тщетны. Ничего не вспоминалось. Разве только что широкая невысокая стена, сложенная из округлых булыжников, отделяющая проезжую часть от старого клaдбищa. По этой стене, в далеком-далеком детстве, мы с подружками бегали босиком, играли в какие-то детские игры, рассказывали страшные сказки, сидя на плоской поверхности стены, и, свесив маленькие ножки вниз. В том далеком детстве эта невысокая стена казалась мне огромной и высоченной. Прилагалось немало детских усилий, чтобы найти маленькими босыми ступнями в каменной кладке расщелины, и осторожно, как обезьянка, взбираться наверх, цепляясь ладошками за выступы.

Еще рядом с кладбищем был огромный, как мне тогда казалось, выгон. Пустырь, по- нашему. Это свободное пространство, отделяющее кладбище от жилых домов, заросшее ползучей травкой, луговыми цветами, и высоченным, аж в три детских роста!, бурьяном. Большую часть своего раннего детства мы играли именно здесь.

На многих домиках висели таблички «Продается». Домики выглядели нежилыми. Оно и понятно, первые владельцы домов, когда-то наши соседи, достигнув преклонного возраста, поменяли свой построенный собственными руками дом на место на клaдбищe. А их дети, такие же, как я, не особо стремились вернуться в родную станицу и жить в отчих домах. Работы в станице было мало, можно сказать, совсем не было. Как не было и никакой светской, социальной жизни. Правда, вот церковь построили за время моего отсутствия. И теперь, хотя бы церковный приход, его жизнь, деятельность, деятельность прихожан вокруг церкви, церковные праздники и подготовка к ним, разнообразили будни, и были основной общественной жизнью жителей станицы.

Потихоньку выбравшись с грунтовки, колеса джипа выехали на единственную асфальтированную дорогу центральной улицы. Мы подъехали к магазинчику. Пока своих продуктов у нас не было, огород садить уже поздно, хозяйством еще не обзавелись. Поэтому, не в пример, остальным жителям станицы, покупающим только хлеб, соль и сахар, придется разжиться магазинными продуктами.

Я осторожно вышла из машины, слегка хлопнув дверью, строго наказав дочери сидеть внутри, караулить. Мало ли что, контингент в родной станице всегда был очень неоднозначным. Пошла к магазину и уперлась взглядом в доску объявлений: местный олигарх, выкупив давно недействующий полуразрушенный завод, набирал персонал для возобновления ткацкого производства. Я облегченно выдохнула, для нас это был хороший шанс попытаться устроиться на работу. Завод находился на окраине станицы, если это так можно было назвать, потому что буквально в двух-трех километрах от него, а, может, даже и меньше, практически, впритык, начиналась соседняя, следующая станица. Расстояние между населенными пунктами было очень маленьким. Плотность населения в регионе зашкаливала, поражала, и вызывала беспокойство властей, время от времени затеивающих переселение народа из густо населенных районов Страны на Дальний Восток, огромную необжитую территорию с крайне малой плотностью населения. Откуда, кстати говоря, мы с дочерью и вернулись.

Мама моя с моей старшей сестрой и годовалым племянником, уговорив меня, десятилетнюю, бежали от жизненных невзгод, воспользовавшись предоставленным государством переселением, льготами, денежными пособиями, бесплатным жильем и гарантированной работой в отдаленных селах. Не так уж мало, скажу я вам, чтобы заманить двух отчаявшихся женщин с малолетними детьми в необжитой таежный край, с суровыми погодными условиями. И вот именно так, мама с сестрой, прихватив нас с годовалым племянником, втайне от отца, сбежали на Дальний Восток.

Переселение предполагало трехгодичный контракт с правительством, с возможностью вернуться домой по его окончании, заработав огромную кучу дальневосточных денег. Но мои ближайшие родственницы решили, что возвращаться им некуда, несмотря на оставленный дом, построенный собственными руками, и уговоры отца, обещавшего все забыть, простить и принять заново.

И вот теперь, я сама, уже не первой молодости тетка, с моей взрослой дочерью, вернулась к себе на малую родину, не зная, зачем и почему.

Проехав вдоль всю нашу огромную страну, от кромки Дальнего Востока до Кавказа, на Малыше, нашем надежном друге и боевом товарище, белом Сафарике, мы достигли моей родной станицы. В отцовском, отчем, так сказать, доме давно уже никто не жил. Люди, которым он его подарил в обмен на уход в старости, бросили его, съехав в более удачливые регионы нашей Родины. Дом обветшал, надворные постройки почти разрушились, сад одичал, огород зарос сорной травой. Но именно это нас и обрадовало, и сподвигло остаться здесь на неопределенное время. Посмотрим, что из этого получится.

Глава 2

К заводу вела широченная тенистая аллея. Асфальтированное, частично разбитое, покрытие не производило слишком уж удручающего впечатления, компенсируя общую картину запустения, уютными раскидистыми столетними деревьями с шершавой корой и огромными кронами, смыкающимися далеко вверху. Старые полустертые бордюры отделяли вытоптанную территорию аллеи от проезжей части. Ветхие железные ворота с забором из красного разбитого кирпича, огораживали территорию завода.

Мы медленно подъехали, остановились, копошась каждый сам себе, доставая сумки, проверяя документы, и, готовясь выйти из машины.

Сразу же вслед за нами подъехал черный Лексус, моя мечта из прошлой жизни, и из него тихонько хихикая, выпала очаровательной внешности девица: светло-каштановые волосы яркими завитушками рассыпались по худеньким плечикам и стройной спине, синий открытый сарафанчик подчеркивал точеную фигурку, стройные ножки в белых босоножках, коснулись асфальта и поцокали к воротам.

Хлопнув водительской дверью, из-за машины быстро вышел высокий мускулистый мужик с пышной светловолосой шевелюрой.

Девица, не останавливаясь, оглянулась, и, продолжая легкомысленно хихикать, призывнo пoманила мужика к себе, делая неoднoзначные жесты наманикюренными пальчиками. Он усмехнулся и неодобрительно покачал головой. Обернувшись, наконец одарил нас своим вниманием, большая часть которого предназначалась нашему железному колесному другу. Мужик слегка наклонил голову к плечу и внимательно посмотрел на регистрационный номер с 25м регионом. Выпрямился и уже с явным интересом взглянул на нас.

– ВЫ? … На собеседование? – спросил он крайне озадаченно.

Мы молча переглянулись и одновременно согласно кивнули.

– Пройдемте со мной! – пригласил он, махнув рукой в сторону ворот, мы послушно пошли за ним следом.

Впереди, картинно переступая стройными ножками, и, постоянно оглядываясь, шествовала каштаново-рыжая крaсoтка, помахивая маленькой белой сумочкой на длинном тонком ремешке.

Здание завода из красного кирпича дореволюционной постройки выглядело с одной стороны очень внушительно и монументально.

С другой стороны, при первом же взгляде, возникло острое желание приложить максимум усилий для восстановления и реставрации этого сооружения, производящего впечатление умирающего доисторического монстра, отколотая отделочная плитка которого напоминала потерянную в боях чешую. Оживить его. Чтобы жил. Чтобы воскрес!

Дочь кинула на меня быстрый взгляд, полный сострадания и жалости.

– Жалко, аж жуть… сердце сжимается! – тихонько прошептала она, наклоняясь ко мне.

Мужик быстро оглянулся, внимательно взглянул в наши сострадательные глаза.

– Вот поэтому я и вернулся. Да, все правильно! Именно, чтобы оживить этого монстра. Придать ему новую жизнь. Это завод моего прадеда, которого большевики расстреляли сразу после революции. Он здесь кукурузу перерабатывал, кукурузный крахмал, патоку производил. Ну и сопутствующие продукты, отходы, населению на корм скоту продавал по дешевке. Потом в советское время чего тут только не было! А в девяностые бросили, разграбили, разбомбили, разворовали. Что получше, растащили по своим домам, что можно было в подсобном хозяйстве использовать. Остался только скелет … – мужик горько вздохнул, махнул рукой и открыл деревянную ветхую дверь.

Мы вошли в темный широкий коридор с высоким потолком и обшарпанными стенами.

– Проходите, гости дорогие! – шутливо произнес он, проходя вперед, и, жестом приглашая нас в подобие кабинета, еще без двери, но уже с новым белым пластиковым окном.

Окно смотрелось чужеродным бельмом на фоне старинной кирпичной кладки.

– Мда … – неожиданно для самой себя, неодобрительно протянула я, невольно поморщившись. – Окно чужое… чуждое… надо бы под дерево… или хотя бы коричневого цвета пластик применить!

– Вы так думаете? – быстро оглянулся он на меня. – Вот и мне глаз царапает, а что предпринять, не могу сообразить!

Девица тем временем уселась на огромный круглый, белого цвета, диван, производивший впечатление раскрывшегося бутона белой лилии посреди мусорной свалки, откинулась на спинку и легкомысленно помахала в воздухе стройной ножкой в босоножке.

– Оля! – строго окликнул ее мужик. – Три кофе, быстро! А вы, дамы, предъявите, пожалуйста, документы.

Обидчиво надув губки, девица, с недовольным видом медленно приподнявшись с дивана, посеменила к столику в углу, играющему роль кухонного отсека, включила навороченную кофеварку и принялась готовить кофе.

Мы с дочей открыли сумочки и, удерживая их на весу, чисто по-женски начали в них копаться.

– Да, вы присаживайтесь, пожалуйста, вам удобнее будет! – пригласил мужик, сам усевшись в помпезное белое кресло, стоящее за массивным темно- коричневым письменным столом.

Мы осторожно присели в белые же гостевые кресла и протянули ему документы.

– На какую работу, на какую должность претендуете? – спросил он, внимательно перелистывая странички и изучая паспорта, трудовые книжки, дипломы.

Мы с дочерью переглянулись, пожали плечами.