– Ой, прости, мне пора, – Лиза всплеснула руками. —Сама знаешь – еще паспортный контроль пройти надо. Рада была видеть, может, пересечемся, когда я вернусь? Хотя не знаю, когда это будет – там столько бумаг, оформление собственности, вступление в права наследования…
Она не говорила Данилевской, что летит в Лондон, просто пошла в сторону тридцать четвертого выхода. Так что во лжи ее упрекнуть не смогут. Надо будет только потом сделать крюк и незаметно шмыгнуть обратно. На внутренние рейсы посадка шла в другом конце аэропорта.
Заворачивая за угол, она не удержалась и обернулась. Данилевская стояла на прежнем месте и сосредоточенно строчила в телефоне. Лиза почему-то сразу поняла – пишет бывшим одноклассникам. Судя по соцсетям, они общались и часто тусили вместе. А сейчас в общий чат летело сообщение, что нищая замухрышка Селиверстова якобы получила наследство от якобы богатой бабушки и якобы летит за границу. Лизы в этом чате не было. Но ничего, скоро они все будут мечтать дружить с ней.
***
Екатеринбург ослепил Лизу. Буквально – в небе над городом не было ни одного облака, а солнце, несмотря на середину мая, жарило вовсю. Только в такси она поняла, что собирая сумку в пасмурной Москве, не подумала захватить солнечные очки. Лиза надеялась, что она здесь не задержится, так что переживет. Интересно, долго разбираться со всеми бумажками? Может, она уже вечером сможет улететь домой. А обратный билет ей тоже купят?
От яркого солнца и сладкого предвкушения Лиза всю дорогу щурила глаза, поэтому не заметила, как такси въехало в город и добралось до центра города. Водитель встал на остановке, за которой был нужный ей адрес, и вытащил чемодан. Лиза огляделась.
Она стояла на проспекте Ленина, кажется, это была главная улица города. Но всего четыре полосы, и машин немного. Посередине дороги шла широкая аллея, и все деревья на ней были покрыты сплошным слоем белых и розовых цветов. Она вздохнула – в воздухе стоял невероятный сладкий аромат, не приторный, как от дорогих духов, а чистый и нежный.
Она обернулась и глянула на четырехэтажный желтый дом с большими окнами. Выглядел жилым, она-то думала, что едет в офис к юристу, но, может тут квартиры переоборудовали. Лиза двинулась вдоль здания. Оно было гораздо больше, чем казалось, загибаясь с обоих торцов оно продолжалось еще целый квартал. Она убедилась в этом лично, двадцать минут прошагав в неправильном направлении. Пришлось вернуться и отправиться за другой угол дома. Там она нашла большую арку с железными витиеватыми воротами и арку поменьше – с калиткой.
– Алло. Здрасьте. Это Лиза. Селиверстова. Я за наследством, – прокричала она в домофон, когда услышала в аппарате щелчок. Дверь отворилась. Она шмыгнула в закрытый, удивительно тихий и полный все тех же цветущих яблонь двор и дотащила чемодан до нужного подъезда. Багаж нещадно дребезжал. Одно колесико норовило отвалиться.
«Ничего, скоро новый куплю», – думала Лиза, открывая дверь. Перед ней вверх уходила широченная лестница. Казалось, в одном пролете была сотня ступеней, которые ей предстояло преодолеть.
«Новый куплю и человека найму, который таскать будет», – строила планы Лиза, карабкаясь на второй пролет.
Подъезд поражал. Потолки здесь были под три с лишним метра, одну стену занимали пусть пыльные, но огромные панорамные окна. При этом было так тихо, что каждый стук чемодана о ступеньки отдавался громким эхом.
Нужная дверь оказалась только на последнем этаже, когда Лиза в своих мечтах дошла до стадии найма специальных людей, которые будут носить ее саму. Дверь была высокая двустворчатая из лакированного дерева и с молотком в виде львиной головы.
Открыл ей низенький мужчина, Лиза поначалу даже подумала, что это подросток.
– Елизавета Александровна, заходите пожалуйста. Я Амаяк Григорян, мы с вами разговаривали по телефону, – мужчинка затащил внутрь чемодан и ее саму и поторопился вглубь квартиры. – Прошу вас, прошу вас, я тут уже все приготовил.
Лиза двинулась за ним и оказалась в залитой светом большой гостиной, здесь тоже были огромные окна во всю стену и высокие потолки. Теперь она смогла рассмотреть адвоката – мало того, что низенький, так еще и с лысиной и круглым животом, на котором он напрасно пытался свести полы пиджака. Зато с большими черными усами под крупным носом.
– Елизавета Александровна, если позволите сразу к делу, – он присел к круглому столу под белой кружевной скатертью и зашелестел документами. Бумаги покрывали всю столешницу.
– Ага, чего тянуть-то, – Лиза опустилась на соседний стул, пытаясь заглянуть в завещание.
– Изольда Геннадьевна была очень предусмотрительной женщиной, она все организовала еще за несколько месяцев до… – он кашлянул. – Оплатила работу нескольких сотрудников вперед, оформила бумаги, тут все запротоколировано. Ну, вы знаете, как она любила порядок во всем.
– Да, не очень. Если честно, то я как бы ее вообще не знаю. Она реально моя родственница?
Адвокат поднял голову и часто заморгал.
– Ну, а с другой стороны, чего бы чужому человеку наследство оставлять, да? Так что там про меня, читайте-читайте, – Лиза испугалась, что адвокат сейчас передумает отдавать ей причитающееся.
– Про вас, про вас, – он снова принялся судорожно перекладывать бумаги. – Про вас тут несколько пунктов.
«Только не коровы, пожалуйста, только не коровы».
– Во-первых, она завещает вам две квартиры: эту и еще одну напротив, – адвокат театрально повел рукой.
Лиза стремительно оглядела комнату. Мебель старая, но ее можно выбросить. Ремонт хороший, но не евро, пойдет. За сколько ее продать можно? На квартиру в Москве хватит? Наконец-то, съедет от родителей. Хотя, тут, наверное, квартиры дешевле, зато центр, и вроде метров много. А ей и студии в Москве хватит. Так, надо узнать сколько комнат, туалет раздельный, балкон есть?
– Однако только при условии, что вы сами будете здесь жить.
Черт! Хотя можно же только оформить на себя и сдавать. Так даже лучше – постоянный пассивный доход.
– И также Изольда Геннадьевна оставляет вам денежные средства.
– Мм, – выдавила Лиза, пытаясь сдержать ликующий вопль и добавила безразлично, – и сколько там?
– Она оставила вам, – юрист снова принялся перекладывать бумаги. – Один миллион.
– Оу, – только и выдавила Лиза.
Нет, ну миллион, конечно, на дороге не валяется, но что на него купишь? На машину не хватит, на квартиру тем более. Хотя можно, как первоначальный взнос, но еще кучу денег надо будет за ипотеку отдавать, а значит, придется работать.
– Эм, спасибо, наверное. А что, прям вот нужно было ради этого приезжать сюда? Не-не, я не жалуюсь, миллион рублей, конечно, хорошо, но можно было просто на карточку кинуть…
– Прошу прощения, я, видимо, не так выразился. Вы получите один миллион евро, – Амаяк судорожно поправил полыпиджака, вновь пытаясь свести их на животе.
– Что? Сколько? Евро? А почему не доллары? Неважно! Миллион! Твою ж мать! – Лиза схватилась за голову и замолчала. Но ненадолго.
Она вскочила со стула и принялась исполнять танец робота. И ей даже не было стыдно – у богатых ведь свои причуды. Но вдруг остановилась.
– Так, стоп, а в рублях это сколько? Много?
– Почти сто миллионов.
Лиза только присвистнула и в счастливом изнеможении опустилась на стул.
– И надо же какая круглая сумма. Она как будто специально умерла, когда на счете миллион остался…
– Изольда Арчибальдовна очень любила эффектные жесты. Насколько я знаю, она специально раздала все остальное, чтобы получилась такая сумма.
– И кому это она раздала? – возмутилась Лиза, но быстро махнула рукой. Легко быть великодушной, когда у тебя есть сто миллионов. – Кем она работала, что столько скопила?
– Как раз об этом, – Юрист уткнулся в бумаги. – Тут тоже есть условие.
Конечно.
– Изольда Арчибальдовна настаивала, что вы получите деньги, только если продолжите ее семейное дело….
– Какое еще? Наркокартелем заправлять? Так я смогу!
– Ваша… троюродная… свояченица свекрови… сестры золовки… – Амаяк в очередной раз принялся ворошить бумаги в поисках нужной информации.
– Пусть будет бабушка, – в нетерпении прервала его Лиза.
– Ваша бабушка, видите ли, она помогала людям.
– В смысле?
– Я не очень вдавался в детали. Но они приходили к ней со своими проблемами. Жаловались на что-то. А она их выслушивала и предлагала им решение.
– Типа личностным коучем была? Людям мозги вправляла?
– Можно сказать и так. И она хотела, чтобы вы занялись этим же.
– Ну, я не знаю, я на психолога училась, но ничего не помню уже. Да и вообще, если люди по жизни накосячили, то тут никакой психолог не поможет.
– Однако Изольда Геннадьевна настояла… – Амаяк, наконец, уверенно взял один из листов, словно его все это время и искал, и сунул Лизе под нос. – Тут написано, вы получите все деньги, как только решите проблемы минимум пяти людей, обратившихся за помощью.
– Что за фигня? А если они полные психи, мне их что лечить?
– Такова последняя воля вашей… бабушки, – юрист поднялся. – Вы должны дать ответ через сутки: будете претендовать на наследство или нет. Если нет, то… на этот случай у меня есть инструкции, как поступить с деньгами.
– Эй, это мои деньги! Не смейте с ними никак поступать!
– То есть вы согласны на условия?
– Ну, фиг знает… – Лиза замялась.
Она поступила на психфак, потому что это было гораздо легче, чем куда-либо еще с ее скромными баллами за экзамены. Но уже на первом курсе Лиза поняла, что совершила ошибку. На занятиях они делились на пары и проводили друг другу консультации, как настоящие психологи. Уже через пять минут она ненавидела своего «клиента» и его нытье. Чувствуешь неуверенность в себе? Ну, так понятно – на себя посмотри, мышь серая. Одиночество – мужика тебе надо. А, нет, погоди, на таких, как ты, ни один не посмотрит. Она изо всех сил старалась не закатывать глаза. Вместо этого глаза просто закрывались, и она засыпала. Вскоре никто не хотел быть с Лизой в паре. Она была только за. Но теперь за чужое нытье ей светили миллионы.
– Подумайте до завтра и дайте ответ. Оставляю вам документы для ознакомления, и вот мой номер, – юрист закрыл портфель, вытащил из кармана пиджака визитку и ключи. – Это – от квартиры. А это – от офиса. Она принимала во второй квартире. Осмотритесь пока.
Глава 4.
Лиза даже не взглянула на бумаги, а первым делом принялась осматривать свои новые владения. Кроме гостинной в ней оказалась небольшая кухня и спальня с большой кроватью и тяжелыми бархатными шторами. И везде эти огромные окна – во всем доме чувствовался какой-то небывалый размах. В ванной комнате Лизу встретила белая мраморная плитка, постамент и внушительная ванна на чугунных ножках в виде львиных лап.
– А у бабули был вкус, – хмыкнула Лиза.
В завещании не говорилось, сколько она должна здесь прожить. Можно задержаться, допустим на месяц, оформить все бумаги, а потом уже с чистой совестью продать жилплощадь. Хоть что-то поиметь с родственницы. От миллионов Лиза тоже не собиралась отказываться. Неужто сложно помочь пятерым неудачникам? Типа «поверь в себя, не грусти, все будет хорошо и не накручивай себя». Делаешь лицо поумнее и не засыпаешь! Надо бы оглядеть офис.
Она взяла ключи и вышла на лестничную площадку – невероятно большую, почти как холл трехзвездочного отеля, только без ресепшена. Квартира родственницы была справа от лестницы, прямо – еще две, а бабулин кабинет – слева – за такой же дубовой двустворчатой дверью в полтора человеческих роста. Лиза двинулась к ней, на ходу перебирая ключи. Она уже хотела было вставить подходящий в замочную скважину, как заметила, что дверь открыта.
Лиза замерла. Между створками была небольшая, но заметная щель, из которой дул легкий ветерок. Грабители? Прознали, что богатая старушка преставилась, решили обчистить квартиру? Но почему начали с офиса? А вдруг там сейф? А вдруг все ее наследство там? Черта-с-два она позволит им его унести. Лиза дернула дверь и впрыгнула в квартиру, принимая боевую стойку.
В первую секунду показалось, что она потеряла сознание, ослепла или упала в яму. Может быть, все одновременно. За спиной тяжело хлопнула дверь, и Лизу поглотил непроницаемый мрак. Она ничего не видела и не слышала. Ни шагов грабителей, ни даже автомобилей на улице – лишь едва заметный шелест, словно голоса привидений.
Стоило об этом подумать, рядом из мрака выплыл светящийся белым призрак.
– Здравствуйте, – сказал он звонко.
Лиза не помнила, чтобы в жизни так визжала. Она замахала руками на видение, попятилась, споткнулась, поднялась, развернулась, бросилась бежать, с размаху врезалась лбом во что-то твердое, рухнула на пол, ударила коленку, сломала ноготь. И все это не переставая кричать.
– Ой, простите, кажется, я вас напугала, – вновь подало голос привидение.
В следующую секунду над Лизой зажегся свет. Мерный, знакомый и полностью посюсторонний свет хрустальной люстры высоко над головой успокоил ее. Лиза смогла закрыть рот и оглядеться. Люстра была чересчур помпезной, словно из театра, но, что куда страннее, – от нее расходились темные складки ткани, спускались с потолка, полностью скрывая стены, и слегка волновались от сквозняка. Их шелест Лиза и слышала.
Она села на полу и обернулась. В самом начале тканевого коридора была небольшая стойка ресепшена, из-за которой с невинным выражением выглядывала девушка на пару лет младше Лизы. Ее и при электрическом свете было легко спутать с приведением – кожа у девушки была молочная, почти прозрачная, а волосы, брови и ресницы – абсолютно белыми. Единственными яркими пятнами в ее внешности были голубые глаза.
– Ты, блин, кто? – прохрипела Лиза, неловко поднимаясь. – И чего в темноте сидишь?
– Я – Настя. Я – администратор у Изольды Геннадьевны. То есть была, – девушка запнулась и грустно вздохнула. – Я только зашла, и не успела свет включить, а тут – вы. Вы – Лиза, да?
– Ага, откуда знаешь?
– Так, сама Изольда Геннадьевна мне про вас и рассказала. Что вы ее родственница, что вы вместо нее здесь будете. Она мне зарплату заплатила за три месяца вперед, чтобы я вам тут помогла поначалу.
Девушка опустила глаза, закусила губу и по-детски потерла пальцем поверхность стойки.
– А вы будете меня учить?
– Чему учить?
– Ну, как же. Помогать людям. Изольда Арчибальдовна учила. Понемножку.
– Так чему там учиться-то? Я вон в универе пять лет училась, а толку-то.
Настя вскинула глаза, рот ее открылся.
– Не думала, что в университете учат этому, – она сделала нажим на последнее слово.
Лизе это не понравилось – слишком уж заговорщически звучало. Появились нехорошие мысли. Администратор на входе, странный антураж с хрусталем и завешенными стенами, помощь людям наедине. Еще и «этому» бабуля обучала молоденькую девушку. Ну все, сходится. Родственница содержала бордель!
И еще хотела, чтобы она ее пятерых клиентов ублажила? Вот же старая!
– А ну, веди меня в кабинет, будем разбираться, – протянула Лиза и закатала рукава толстовки.
Настя выбежала из-за стойки, махнув юбкой цветастого сарафана, и понеслась по коридору. Полотна волнами расходились перед ней, словно море, но когда следом пошла Лиза, они снова пузырились и зажимали ее между складками. После очередного мягкого захвата, она поняла, что белесой девицы рядом нет.
– Эй, ты где? – Лиза принялась крутить головой. В этих дурацких тряпках Настя могла спокойно ее обойти и уйти восвояси.
– Здесь, – голос прозвучал очень близко, и по черному коридору полетела белая рука.
Нет, конечно, не полетела. После того, как сердце пропустило пару ударов, Лиза поняла, что администраторша манит ее из особо глубокой темной складки – это был дверной проем.
– Вот, здесь Изольда Геннадьевна принимала, – Настя счастливо улыбнулась и обвела комнату взглядом.
Здесь не было окон – администраторша секундой ранее щелкнула выключателем, который зажег еще одну хрустальную люстру. Зато здесь были те же дурацкие тканевые стены, в дальнем углу расположился громоздкий комод, а по периметру шла дюжина полок. На них громоздились бутыльки с цветастыми порошками и жидкостями, подозрительные кости и бивни, вязанка чеснока и веточки сушенных трав, книги с кроваво-красными переплетами, старинные портреты в больших рамках, маленькие медные весы, ступа с пестиком, тряпичные куклы без лиц, серебряные кубки и свитки пергаментов, стеклянные шары и статуэтка человека с козьими рогами. От вязанок растений по-летнему сладко пахло, а на склянках плясали тусклые блики.
В центре комнаты расположился круглый стол под черной бархатной скатертью, которая свисала до пола. А на столе красовался хрустальный шар.
Странно, кровати нет. Лиза задумалась.
