томящимся на дольнем берегу.
Наряды белые исчезнут в водах леты —
там их до времени Наяды сберегут,
чтоб Божьей Милости свершить обеты.
#11
Чтоб Божьей Милости свершить обеты,
Ей заключая полноту времён,
День Судный плача днём восьмым продлён
в исполненный даров кивот завета.
Вошедшие в нетленное одеты,
Очес Представший в славе вознесён —
печалью состраданья осенён
Им каждый сущий, страждущий ответа.
И в радости неизречим восторг,
превоплощенный в чаяний чертог —
итог итогов, вечностью хранимый.
Среди сиянья радужных огней,
где тайнопись путей исповедима,
Мы проплывем тенями средь теней.
#12
Мы проплывем тенями средь теней —
пришедшие не в честь, уйдут во-славу, —
не временем, но вечностью, по праву,
продолжен путь в огонь Огня Огней.
Обетованья неба там ясней,
где глас небес путь указует правый —
чем явственней миражи переправы,
былого жажда жалит тем сильней:
– «…склонись… напейся…», – там ручьи журчали;
– «…в тени устройся…», – молвили цветы;
– «…летим со мной…», – звал мотылёк, – «…что ж, ты?..»
Пройдя сквозь морок сумраком печали,
минуй точило гнева и страстей,
став воплощеньем преизбытка дней.
#13
Став воплощеньем преизбытка дней,
Любовь жива, как и во время оно
– О, Госпожа! Прими заблудших в лоно,
скрепи законом – скрепы нет сильней!
Ей аллилуйя и осанна – Ей;
Ее коленопреклонимся трону —
венец терновый воссиял короной
и смерклась слава дольняя пред Ней!
Сын Божий, утоленный болью,
грех искупил, что мира был юдолью:
– Любви Великой явлена печать! —
Ей смерть поправ, безсмертьем заповедал
отчаявшимся путь иной начать
от свитка к свитку в океане света…
#14
От свитка к свитку в океане света,
входя в эон, сменяющий эон,
сон зыбкий явит новый зыбкий сон,
когда круг огненный замкнет планета,
кометой вспыхнув и исчезнув где-то —
там, на границе пламени и волн…
Все что пребудет, было испокон —
законы впишет и исполнит Некто,
незримо Вящий в свитках Бытия —
меж Альфой и Омегой ты и я
лишь тени знаков пресуществованья,
закладок завитки промеж страниц…
Но верь! Зрим для Всевидящих Зениц
сна утлый челн, хранимый упованьем.
#15
Сна утлый челн, хранимый упованьем
средь ожиданья в худшем из миров —
раздвинув полог, смерть сорвет покров,
пролив сосуд скудельный содержанья.
Добра и зла иное толкованье
мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов,
но откровения не вспомним слов
за смутной к яви пробужденья гранью.
Очнувшись там – вне сумрака границ,
вовне уюта склепов и гробниц,
чтоб Божьей Милости свершить обеты,
мы проплывем тенями средь теней,
став воплощеньем преизбытка дней,
от свитка к свитку в океане света.
В огне огня огней
1986
И затмилося Солнце,
и померк белый свет…
Ты взлетела Жар-птицей —
журавлю места нет! —
и, к ногам пав синицей,
чей-то спутала след,
обернувшись девицей…
Ты на каждой странице.
Ты царица!..
– Что?..
– Нет?..
Обречен я катиться
с косогора тех лет.
Улетела синица,
журавля в небе нет —
лишь парящее Солнце,
да мой спутанный след.
Ближе… Ближе темница —
там укажут страницу,
где прочту я ответ…
Ожог
#1
Огнем ворвалась ты… кометой —
приметою закатных дней. —
сквозь взгляд очей, не знавших света
на лике бледного бледней;
сгорев, исчезла незаметно,
став тенью тени средь теней…
Раба страстей жизнь безпросветна,
свобода – рабства не милей,
– Клеймо отчаянья, ведь это,
когда ночь жжет огня сильней…
#2
Когда молитва без ответа,
безмолвье – грома пострашней;
кто мог бы верить беззаветно,
стал во грехе Греха грешней…
Одним ты – светоч в Свете Светов —
ты – отблеск пламенных очей,
иному должно безответно
гореть в огне Огня Огней…
– Твой поцелуй – ожога мета, —
сожги, испепели скорей!..
Ящерка
1. Lizard
Боль ожиданья избывая,
задрогшим встречи ждать и ждать,
доколь единожды бывает —
нисходит душам Благодать…
Пусть Голос Разума смолкает,
пусть лед ломает Чувств вода
и Радость ящеркой мелькает —
мгновеньем Счастья… Но когда
расставят в круг и сети-руки,
исчезнет Благость без следа,
высвобождаясь через муку…
В потере – боль напоминанья
запретного и нам желанья —
тот кончик трепетный хвоста…
