Оксана Шаульская "Острые грани судьбы"

– Мы с сестрой благодарим Вас за оказанную нам помощь и спасение, и не останемся в долгу, если представиться случай оказать ответную помощь. Но что делать дальше, мы будем решать сами.

Она понялась с земли и протянула сестре руку, помогая той поняться. Быстро оглядев окрестности, одна девушка обняла другую за плечи и повела её прочь из города.

– Ещё раз спасибо за помощь и всего доброго. – Бросила она на ходу.

– Постойте! – Окликнул он девушек. – Я понимаю, у вас не причин доверять мне, и всё же позвольте я ещё раз помогу вам.

Он запустил руку в русые густые волосы, пытаясь собраться с мыслями. У него тоже не было ни одной причины участвовать в дальнейшей судьбе этих индейских девушек. Да, он спас их, просто не смог пройти мимо. Но теперь они свободны и могут вернуться домой. Нет, как он и сказал, не могут. И потом, что-то ведь заставило этих девушек оказаться на пути того негодяя. Что же делать? Отпускать их не хотелось, навязывать своё общество, впрочем, тоже.

– Послушайте. – Вновь сказал он. – Здесь недалеко есть ранчо моей двоюродной тётки. Она с радостью приютит вас у себя. Я же попытаюсь сбить со следа друзей нашего мёртвого «друга» и увести их подальше в горы.

Девушки, замедлившие шаг во время его речи, остановились. Повернувшись к нему, старшая спросила:

– Зачем тебе это?

– Не знаю. – Честно ответил он и пожал плечами. – Быть может, мне просто захотелось сделать хоть что-то хорошее в этой жизни.

Девушка чуть прикусила нижнюю губу, раздумывая над его словами. Собственно, выбора у них практически не было. Продолжая путь вдвоём с сестрой, они имели все шансы вновь попасть в лапы очередного негодяя. К тому же, несмотря на всю её недавнюю браваду, выжить в прериях двум девушкам без помощи мужчины было крайне сложно, даже если это индейские девушки.

Сестра смотрела не неё с мольбой во взгляде и всё ещё мелко вздрагивала после пережитого. Девушка тяжело вздохнула. На что она надеется? Оинита, её сестра, ещё в детстве сильно вывихнула ногу и с тех пор вынуждена жить хромоногой. А она? Она ведь только недавно вернулась в племя к отцу. Да, при таких условиях они долго в прериях не выживут и идти им, вобщем-то, некуда.

– Хорошо, будь по-твоему. Мы вынуждены принять твоё предложение. Моей сестре тяжело много и долго передвигаться. К сожалению, давняя детская травма мешает полноценной жизни.

Только сейчас он увидел, что младшая из двух сестёр сильно прихрамывает на левую ногу. Может поэтому они не смогли убежать от того гринго, что держал их в плену.

– Что же, я, признаться, рад такому решению. – Он оглянулся вокруг. –Но, учитывая обстоятельства, нам нужно решить вопрос с передвижением. Вон, присядьте в тени у изгороди. Там солнце не так сильно печёт, к тому же она укроет вас от посторонних взглядов. А я тем временем раздобуду нам лошадей.

Девушки устало побрели к изгороди, чтобы спрятаться в её тени, а молодой человек отправился на поиски лошадей. Спустя некоторое время он вместе с лошадьми вернулся к девушкам, и, вскочив в сёдла, все трое отправились в путь. Пустынная пыльная дорога петляла по прерии, то там, то сям пересекая высохшие от летней жары ручьи. Солнце клонилось к закату, и мир вокруг окутывала вечерняя дымка. В воздухе разносился запах жжёной травы и приближающейся с востока грозы.

Он указал на тяжёлые тучи, которые пока были ещё очень далеко, но вскоре грозили обрушить на мир огромные массы небесной воды.

– Приближается дождь, нам нужно поторопиться, чтобы добраться до ранчо раньше непогоды.

Они ускорили бег лошадей, и вскоре впереди показалось маленькое ранчо, стоящее на склоне небольшой горы. Подъезжая к дому, девушки с удивлением увидели, что на крыльце их встречает старая индеанка. Это была женщина из племени Шайенов, до сих пор хранившая былую красоту и стать дочери равнин.

Он усмехнулся, видя распахнутые от удивления глаза девушек.

– Что, не ожидали? Так случилось, в моих венах тоже течёт индейская кровь. Добро пожаловать в дом Вечерней Зари.

Они спешились; лошадей увели парни, что работали на ранчо скотоводами; и все трое в сопровождении хозяйки вошли в дом.

После скромного, но сытного, ужина она уложила сестру спать в отведённой им комнате. День был слишком насыщен событиями, Оинита сильно устала и едва держалась на ногах. Убедившись, что сестра уснула, девушка спустилась вниз и вышла не веранду. Вдалеке за холмами догорал закат, мир наполняли стрекотание сверчков и гулкие раскаты грома. Гроза прошла стороной и обрушилась на землю проливным дождём где-то за горами. Воздух был свеж и прозрачен.

– Закаты здесь удивительно красивы.– Произнёс он тихо, сидя на скамье с бокалом скотча в руках. – Но особенно они завораживают ранней осенью, когда небо окрашивается в сотни оттенков от нежно-жёлтого до бордово-красного, а лучи заходящего солнца рисуют в вечерних облаках воздушные замки.

– Наверное, это и вправду потрясающее зрелище. – Она присела радом на скамью, подтянула к себе колени и обхватила их руками. – Во всяком случае, звучит красиво.

Он отхлебнул из бокала и посмотрел на сидящую рядом девушку, как бы раздумывая, продолжать разговор или не стоит, и всё же спросил:

– Откуда ты так хорошо знаешь английский язык?

– Моя мать была англичанкой. Она хотела покорить Дикий Запад, но прерии не покорились ей. Жить с моим отцом в резервации мать не смогла и вернулась на Восток, где родилась и выросла я. Но светское общество леди и джентльменов не моя стихия. Кровь индейцев Чероки оказалась сильнее, и после смерти матери я вернулась сюда, к отцу и к своему племени.

Он помолчал, обдумывая услышанное. Становилось понятным, откуда её чистая английская речь без акцента и голубые глаза. Но вот вопрос:

– А твоя сестра, Оинита, она тебе вправду сестра?

– Да, по отцу. Когда мама уехала, отец взял в жёны другую женщину, истинную Чероки.

Она замолчала и нахмурилась. Странно, никогда не отличалась болтливым языком, а тут вдруг разоткровенничалась. Пора менять тему разговора.

– Ну а ты?

– Что я?

– Чем ты занимаешься в этих местах? Это твой дом?

– Как я уже говорил, это дом моей двоюродной тётки. Я занимаюсь поиском беглых преступников и бываю здесь лишь время от времени. Это что-то вроде берлоги, где я залечиваю раны.

Она кивнула; да, это место и впрямь дарило тепло и вносило в душу покой и умиротворение. Наступила тишина. В небе загорались первые звёзды, мир будто замер. Ни ветерка, ни звука, слышно только как скрепят старые доски в изгороди, да мычат коровы, в ожидании вечерней дойки. Он и она тихо сидели, наслаждаясь вечерним покоем. Откровенничать не хотелось, а общих тем для разговора не было.

– Пожалуй, мне пора пойти к сестре и лечь спать. День выдался трудный. – Девушка поднялась.– Ещё раз спасибо за помощь и приют. Спокойной ночи.

Она ушла, а он остался сидеть на крыльце, наблюдая за звёздами, и думать, отчего же эта индейская девушка так растревожила его душу.

Утром она рано спустилась на кухню, где уже хлопотала Вечерняя Заря, готовя завтрак на всю большую семью живущих на ранчо людей. Девушка огляделась вокруг и слегка нахмурилась.

– Не ищи его. – Сказала пожилая женщина. – Он уехал ещё до зари.

На лице девушки отразилось беспокойство. Она хотела… Да вобщем, сама не знала, что хотела: поговорить с ним, снова услышать его голос. А теперь он уехал, и неизвестно, когда вернётся, и вернётся ли.

– Не беспокойся. – Вечерняя Заря словно почувствовала её тревогу. – С ним всё будет в порядке. Он вырос среди индейцев и прошёл хорошую школу.

– Расскажите о нём. Мне бы хотелось узнать его получше.

– Что ж, девочка, послушай старую индеанку. А пока я буду говорить, ты нарежь-ка морковку и картофель к обеду.

– Ну, так вот. – Вечерняя Заря вручила девушке продукты, нож и разделочную доску и продолжила. – Его двоюродный дед по матери, мой отец, был вождём племени Шайенов. Его мать не очень хотела жить в племени индейцев, её больше привлекали белые мужчины. Вот с одним из них она и сбежала. А когда забеременела, он вернул её обратно. После рождения сына в племени она долго не прожила, снова сбежала на Восток. А мой отец воспитал мальчика, научил его быть настоящим индейцем. Когда всех согнали в резервации, он забрал меня сюда, построил это ранчо. Вот теперь так и живём.

– А что его мать?

– С тех пор, как она уехала, о ней ничего не было слышно. Отца, понятное дело, полукровка тоже не интересовал.

– Это печально. Мои родители тоже, так сказать, из разных миров, но, все же, любили меня.

Пожилая женщина забрала у неё нарезанные во время разговора овощи и поручила ей взбивать крем для пирога. Помешивая кашу в котелке, она спросила:

– Ну, а ты как с сестрой оказалась в этих краях?

– Откровенность за откровенность, так? Что же, пожалуй, это справедливо. Так вот, когда я вернулась в племя к отцу меня приняли. Поначалу всё шло хорошо, но один из советников отца захотел власти и поднял бунт в племени. Отца убили. Понимая, что нам с сестрой тоже грозит опасность, как-то ночью мы сбежали. А потом на нашем пути встретился это негодяй. Он застал нас врасплох на привале, когда, сморенный усталостью, мы легли отдохнуть. Дальше Вы знаете.

В это время на кухню спустилась Оинита. Она выглядела отдохнувшей, румянец и улыбка вернулись не её лицо. Прихрамывая, девушка подошла к столу.

– А можно мне кофе и что-нибудь перекусить? А потом я с удовольствием помогу Вам по дому.

– Конечно, милая. – Сказала Вечерняя Заря и подала ей завтрак.

С тех пор так и повелось: девушка готовила еду вместе с хозяйкой, а Оинита помогала ей по дому. Вечера женщины проводили на веранде за разговорами, и очень часто темой для них служил молодой мужчина.

Время шло, дни пролетали за днями, и женщины всё чаще с тревогой вглядывались в горизонт. Но даль была пустынна, и только ветер гнал по прерии перекати-поле. Пока однажды в вечерней тишине не раздался стук копыт, и усталая лошадь принесла на своей спине всадника. Он был ранен и едва держался в седле. У девушки сразу защемило сердце от переживаний за того, кто за прошедшие дни, несмотря на своё отсутствие, успел запасть ей в душу. Со слезами на глазах она помогла снять его с седла и уложить в постель. Вечерняя Заря обмыла и обработала раны, напоила его отваром трав, после чего молодой человек, наконец, заснул спокойным исцеляющим сном.

Женщины спустились вниз, чтобы обсудить случившееся. Но они могли лишь строить догадки о произошедшем в городе и ждать, когда проснётся причина их переживаний.

Наутро он потихоньку спустился на кухню, думая, что все ещё спят.

– Привет. – Раздался женский голос, и он схватился за сердце от неожиданности.– Извини, не хотела тебя пугать. Как ты себя чувствуешь? – Спросила девушка и помогла ему дойти до стула.

– С тех пор как увидел тебя значительно лучше.

– Вот как? – Усмехнулась девушка.– Ну, если начинаешь отвешивать комплименты, значит всё не так уж страшно, как нам представлялось вчера. Расскажешь, что произошло?

– Конечно, но позже, когда все соберутся. А сейчас я хочу тебя поцеловать.

Он наклонился и быстро поцеловал её в губы, за что тут же получил пощёчину.

– Это было ожидаемо. – Сказал он, потирая щёку. – Но, всё же, я давно мечтал это сделать.

Знаешь, я тоже… – Сказала она неожиданно для себя и наклонилась к нему, чтобы повторить поцелуй.

– Оу! Я вижу, кто-то стремительно идёт на поправку. – Раздался голос Вечерней Зари, стоящей в дверях кухни.

– Ну, с таким лекарем это не удивительно.– Добавила Оинита, которая шла позади неё.

Раздался смех всех четверых, что весьма разрядило обстановку на кухне.

С того памятного утра молодые люди много времени проводили вместе. Но однажды на ранчо пришла беда. Вестником стал один из скотоводов, что ездил в город за продуктами.

– В городе неспокойно. – Сказал он вернувшись.– Видимо в свою прошлую вылазку ты перебил не всех дружков того негодяя, и теперь они ищут тебя. Более того, я узнал, что они выяснили, где находится ранчо, и возможно уже едут сюда.

– Что же, – сказал он решительно, – тогда нам нужно приготовиться к обороне.

Но они не успели. За изгородью раздался стук копыт, и прозвучали выстрелы. Бандиты всё таки добрались до ранчо. Он схватил ружьё и выскочил на крыльцо, велев женщинам спрятаться. Однако они выскочили следом за ним. Во дворе находилось шестеро всадников. Все они были вооружены и держали жителей дома под прицелом. К несчастью именно в этот день большинство скотоводов отправилось в прерии, чтобы перегнать стада на зимние пастбища, и на территории ранчо практически не было взрослых мужчин.

– Эй, парень! – Крикнул один из бандитов. – Ты думал, что перехитрил нас, но не вышло. От нашего брата так просто не отделаешься. Ты же понимаешь, что мы запросто перестреляем тут всех, как глухарей в начале зимы. Но у тебя есть шанс: отдай нам индейскую бабу и разойдёмся с миром.

– Ты всерьёз думаешь, что я такой мерзавец? – Он с отвращением сплюнул на землю. –Валите-ка отсюда по – добру по – здорову, пока вам пулю в задницы не всадили.

– Ха-ха-ха, как страшно! – продолжал издеваться уже другой из нападавших. – Мы знаем, что здесь только ты, бабы да коровы со свиньями. Что вы нам сделаете?

И тут неожиданно раздался выстрел. Откуда он прозвучал, никто понять не успел, но только один из бандитов замертво свалился с лошади. Молодой человек воспользовался моментом и точным выстрелом уложил ещё одного из недругов. Вечерняя заря не растерялась и, как истинная дочь Дикого Запада, раздобыв где-то дробовик, пристрелила третьего, проделав ему во лбу здоровенную дырку. Со стороны прерии раздалось ещё два выстрела, и ещё двое бандитов тяжелораненые упали с лошадей. Это вернулись скотоводы, так вовремя подоспевшие на помощь. Но оставался ещё один из бандитов. И он, разозлённый смертью своих товарищей, уже целился из ружья в молодого человека.

Девушка, всё то время, что длилась перестрелка, прятала сестру за своей спиной и не знала, что же ей предпринять. И тут она увидела опасность, которая подстерегала её любимого: он отвлёкся и не заметил нацеленного на него ружья. Не раздумывая ни секунды, она кинулась, чтобы оттолкнуть его в сторону, но пуля уже была выпущена и достигла цели. Девушка вскрикнула и начала падать, на её груди расползалось кровавое пятно.

Почти в этот же момент Вечерняя Заря выстрелила в последнего бандита и убила его, но было поздно. Оглянувшись, она увидела, что молодой человек сидел на крыльце и держал на руках умирающую девушку. Тяжело дыша и вздрагивая от предсмертного озноба, она провела рукой по его лицу и прошептала:

– Я скажу спасибо Богам за нашу встречу с тобой. Мне только очень жаль, что я так и не увидела, какие здесь осенние закаты.

Он наклонился, чтобы в последний раз поцеловать её и поймать прощальный вздох, покидающей тело души.

Я вздрогнула, возвращаясь в реальный мир. Оглянулась, не заметил ли кто моих воспоминаний, но нет, вокруг всё было по-прежнему: все примеряли наряды, шутили, смеялись и готовились к празднику. И только у меня щемило сердце и болела грудь, мне казалось, что кровавое пятно так и осталось на моей рубашке, а его губы ловят мой последний вздох.

Глава 4

Я снова опоздала на тренировку по йоге. После нового года воспоминания продолжали мучить меня, но были они какие-то размытые, нечёткие, словно смотрела я на них сквозь стекло, мокрое от дождя. Поначалу это злило и сильно раздражало. Знаете как бывает, когда очень стараешься что-то вспомнить, вот знаешь ответ на вопрос, крутится он где-то в голове, а сформулировать мысль не получается, и это бесит. Вот и у меня так было. А потом наступила апатия. Вообще делать ничего не хотелось, я как будто жила в нескольких мирах сразу, это лишало сил и энергии. И если с учёбой в школе я старалась справляться по максимуму, то тренировки начала пропускать с завидной регулярностью.

Тренер укоризненно покачала головой, но махнула, мол, вставай в строй, потом поговорим. После тренировки она зашла в раздевалку, подождала, когда все девочки уйдут, и мы с ней останемся вдвоём, села возле меня и спросила:

– Расскажешь, что с тобой? Ты в последнее время сама не своя.

– Всё хорошо. – Отвечаю я. – Но, как говорила очень любимая мною Фаина Раневская «Ничего не случилось. Я просто сошла с ума!»

И тут, как говориться «Васю понесло». Мне вдруг очень захотелось выговориться, выплеснуть эмоции и мысли, всё, что накопилось за это время, не давая мне спокойно жить. И я начала говорить о своих воспоминаниях; сначала неловко, путаясь в мыслях, пытаясь подобрать слова, а потом… Потом просто говорила, как есть, с головой погрузившись в поток воспоминаний и эмоций, связанных с ними. Меня уже мало волновало, поверит мне тренер или нет, сочтёт меня сумасшедшей или будет сопереживать, выкинет дурочку из команды или поможет решить проблему. Однако тренер была настоящей женщиной, которая любила, была любима и умела сопереживать.

– Что я могу тебе сказать. – Начала она, после того как я, наконец, выговорилась.– История твоя, мягко говоря, звучит очень необычно, но это не значит, что всё сказанное тобой, выдумка. Более того, я думаю, что ты говоришь правду. Изучая йогу и всё, что с ней связано, я сталкивалась с разными учениями о душе человека. И в некоторых из них были идеи о многогранности жизней. Но я не знаю, чем это может помочь тебе.

– Наверное, стоит просто это пережить. Когда-нибудь воспоминания закончатся, и всё будет как прежде. – Вздохнула я, сама не веря в то, что говорю.

– Нет, как прежде уже не будет. – Покачала головой тренер. – Эти воспоминания меняют тебя, это во-первых, а во-вторых, сильно мешают тебе жить нормальной полноценной жизнью. С этим надо что-то делать.

– Вы думаете, я не думала об этом?! Но кроме как ждать, что само собой рассосётся, ничего не приходит в голову.

– А знаешь, есть у меня одна мысль. Я познакомлю тебя с моим учителем. Да ты, наверное, не раз его видела, он тоже в этом центре преподаёт, только у взрослых.

– А, такой невысокого роста дедушка со светлыми волосами до плеч?

– Ну, дедушка это ты сильно сказала, ему едва за пятьдесят перевалило. Но да, это он.

Я кивнула. Этот человек был чуть ли не легендой среди учеников. Он много знал, много умел и, как говорят, долго жил на Тибете. А потом вернулся и стал учителем. Его все так и звали «Сенсей». У него, конечно, были нормальные имя и отчество, но их никто не знал, а если и знал, то всё равно обращался к нему – «Сенсей».

– Давай так. – Продолжила тренер. – Я спрошу, когда у него будет свободная минутка, и дам тебе знать. Только договоримся, ты расскажешь ему всё как есть, ничего не скрывая и ничего не приукрашивая.

– Да, да, конечно. – Закивала я. – Это ведь в моих интересах.