Игорь Нерюриков "На битву с демонами отправимся мы"

Пасмурным осенним утром около каменных палат Кривичей показался Полевик. Он и вся его свита пребывали в отвратительном расположении духа. По дороге им устроили засаду. Один из его стражников был убит. Еще один еле живой. Лечцы, сопровождавшие Полевика, ничего не могли поделать с тяжело раненым дружинником.

Над каменными палатами возвышалась высокая четырехугольная башня, чья верхушка сужалась и переходила в вытянутый купол, на вершине которого был прикреплен золотой медведь рубящий дерево топором. На первых ее этажах, Олежка устроил свою лечащую комнату. Полевик мигом приказал занести туда раненого…

…До полудня оставалось несколько минут. Олежка больше не в силах был помочь переломанному дружиннику. На того прямо с гор скатили несколько огромных каменных глыб, добавив пару стрел точно в шею. Лечцы из свиты Полевика, тоже оказались бессильны. Решено было послать за Тнаком…

… Было где-то пару часов до полуночи. Дружинник сквозь боль благодарил своего спасителя. Все глубокие раны на шее, как рукой сняло. Тяжелые переломы заживут в ближайшие дни. По-крайней мере так обещал лекарь.

Полевик отдал дань умениям и способностям Тнака, после чего начал причитать одного из своих приближенных лечцов:

– Как это называется Пусто? Выходит, что твое пойло гораздо хуже, чем у нашего гостя?

– Но Олежка тоже не справился…

– Хватит смотреть за другими! – негодовал Полевик. – Следи лучше за своими навыками. Наш Олежка не привык лечить боевые раны. Зато когда пять лет назад в Кривичах шли эпидемии одна за другой, именно он с ними справился… хм… Как мне подсказывает память, пойло приготовленное тобой, тогда наоборот все ухудшило и если бы не Олежка, наверное половина Кривичей бы скончалась.

– Ты слишком строг… – обидчиво проговорил Пусто. – Если хочешь, я могу вернуться в Немерею…

– Не отчаивайся! – воскликнул Полевик. – Немного подшутил над тобой… А ты? Нельзя быть таким ранимым… Твои способности меня вполне устраивают. Просто иногда мне хочется, чтобы каждый мой приближенный – был лучшим в своем деле!

Полевик еще раз поблагодарил Тнака и Олежку, пожав каждому из них руку. В его рукопожатии чувствовалась особая крепость. Постоянный труд, умеренный образ жизни и военные походы, в которых он вырос, налили его тело силою и здоровьем.

Под его грубой рубахой было видно множество шрамов. В молодости он поучаствовал в многочисленных битвах против вассалов Полуострова. В боях он был стремительный и отчаянно смелый. Он получал раны, но снова и снова вставал в строй. Настал момент, когда тяжелые травмы не позволили ему участвовать в новых сражениях. Полевик не отчаялся и сосредоточился на служение городам Немереи. В конце концов его заметил Верховный вождь, сделав одним из своих ближайших советников.

Врожденный норов Полевика был достаточно добродушным, а приобретенная с годами мудрость направила его юношеские порывы в мирное русло. К седым годам он стал очень рассудительно подходить ко всем делам и не бросался в суждения сгоряча. Он был до некоторой степени скромен и невзыскателен, но с другой стороны, неумолимо вершил суд над провинившимися и зорко следил за строжайшим выполнением своих приказов.

Он никогда не чурался зайти в любую корчму Кривичей, сесть за один стол вместе с солдатами или ремесленниками. Есть с ними один хлеб и вино, вести разговоры. Но вместе с тем, он никогда не шел на поводу у городской толпы. В своих речах он бранил ее, столь же часто, сколь и неумелых чиновников с обнаглевшими богатеями. Полевик умел говорить метко и остро. Каждому могло достаться от него как словом, так и делом.

Как только Полевик вышел из комнаты, его приближенный лечец тут же переменился в лице. Он снял свой капюшон и начал сверлить Тнака ненавистным взглядом. Пусто был злым, синеглазым и лысым. Он сбрасывал свою кроткую личину, как только выпадал из под взора Полевика. Тот и сам его не слишком-то жаловал. Поэтому держал в своей свите еще парочку других лечцов. Но Пусто был шурином его младшего брата и как-то навязался к нему сам по себе. Было это многие годы назад, когда Пусто еще умел надевать маску добродетели, без того, чтобы она растрескалась через пару мгновений.

– И откуда мне интересно, у какого-то пройдохи такое сильное пойло? – злобно поинтересовался Пусто.

За растерянного Тнака заступился Олежка:

– Я ему помог сварить.

– Ну-да, ну-да, – с недоверием пробормотал Пусто.

Когда они начали расходиться по домам, Тнак встретил возле каменных палат Демиха. Того силком тащил к Полевику высокорослый Немерейский стражник. Лекарю удалось прорваться на допрос Демиха. Несмотря на строгие причитания и недовольные взгляды Немерейских дружинников, Полевик приказал пропустить его.

– Я долго ждал, – мужаясь произнес Демих. – Почти полтора года прошло, как меня сюда привезли. Если честно, то я…

– У меня только один вопрос, – перебил его Полевик. – Дело в том, что три года назад, несколько Немерейцев посетили город Лоно в Сверхгорье. Они купили у старика Демиха, пару добротных коров. И когда привели в город Кривичи, то выяснилось, что если смешать молоко с нашим лечебным Пойлом, снадобье становится фиолетовым и придает выпившему, пусть и на короткое время, но все же запретные колдовские силы. Чем же таким старик Демих накормил этих коров?

– Дело в том, что… – стал запинаться Демих. – Дело в том… Ээээ… В том дело…

– Так в чем же дело? – переспросил Полевик.

– Дело в том, что я разбавлял их корм своим пойлом, – вмешался Тнак. – С помощью этого пойла я и вылечил вашего стражника, а еще раньше воеводу.

– Как же ты приготовил такое сильное пойло?

– Я набрал цветья из источников на севере Немереи.

– Нет, – почти про себя сказал Демих. – не стоило Тнак… Зачем?

– Ты знаешь, что по законам Немереи тебе грозит смерть? – спросил Полевик.

– Я украл ваше цветье, только ради блага людей.

– Значит ты и есть, тот самый лекарь из горной Лечебки? – поинтересовался Полевик. – Я все хотел послать к тебе кого-нибудь в гости. Но руки никак не доходили. Думал, может и впрямь нашелся в Прибрежье талантливый лекарь, который не пользуется запретными снадобьями.

– Я готов принять наказание, – сказал чуть дрожащим голосом Тнак. – Даже если это будет…

– Нет, – прервал его Полевик. – Но ты должен будешь работать в Кривичах еще целый год. Вместе с Олежкой. Наступают суровые времена. И способные лекари, нам понадобятся.

Тнак завесил окна своей комнаты шторами. Сидя один в полумраке, он никак не мог выкинуть из головы ту дрожь, которую почувствовал в разговоре с Полевиком. Даже если это будет смерть… Не выходило из головы Тнака. Дрожь взялась словно из ниоткуда. Он живет уже так долго и не должен бояться смерти. Но все было с точностью, наоборот. Чем дольше он жил, несмотря на все горечи и ненастья, все смерти которые он видел воочию, будучи лекарем, он с каждым днем все больше боялся. В этом он никак не хотел признаваться, тем более самому себе. Он вообще позабыл, что такое смерть. Нет, конечно она крутилась вокруг него, но он никогда не мыслил самого себя мертвым и упокоенным на веки веков. Дрожь выдала все. У Тнака с детства было множество ритуалов, которыми он себя огораживал. Иногда было комично наблюдать со стороны, как матерый лекарь, шепчет под нос себе какие-то заговоры и наставления. Он любил точный счет всем предметам в своей комнате и раскладывал их строго по полочкам, в определенном порядке. Который впрочем пару раз в год мог изменяться. Он боялся, что придут несчастья, ненастья, но в итоге все сводилось к внутреннему, глубокому страху… страху смерти, который пусть где-то и в глубине, да потемках души, все-таки преследовал его. Что скрывалось за ним? Скорее всего вина…

Демих, относился к смерти проще. Точнее более двояко. Окна его всегда были на распашку. Он не боялся примет… залетавших к нему погостить птиц… разбитых зеркал… бормотания рыночных прорицательниц. Несмотря на полученное при катастрофе бессмертие… Он еще не был уверен так ли это на самом деле?.. Демих помимо провалов в памяти, также страдал от периодически хватавших его за грудь и за голову недугов. Чаще настигавших его по собственной вине. Он чуть не погиб, пытаясь покорить гору Снежинку. Затем был раздавлен камнепадом, после чего кое-как отпоил его Тнак. Но хуже всего ему пришлось, когда он объелся черного смоковника, самого ядовитого плода в Сверхгорье. О нем мало кому известно, Демих решил рискнуть и ему сперва понравился вкус. Обычно смертельный плод убивает с одного укуса. Демих съел целых пять штук. Лежа на сплюснутом валуне около горного ручья, весь в поту, задыхаясь, плюясь кровью из легких, в те дни ему было почти все равно. Он стал к смерти нейтрален, его разум и так будто был отрешен от слабеющего тела. Конечно, такой кончины он не хотел. Предпочитая умереть не на горном склоне, возле кустарника с черным смоковником. Он бы скорее предпочел умереть, в своей кровати, возможно и не один, а с какой-нибудь цветущей молодой развратницей, а лучше с двумя, также весь в поту, но только вместе с последними каплями эйфории. А черный смоковник отнял у него все его силы с желаниями. Разве это дело, так умирать? Все чувства вернулись к Демиху только через год, после отравления. С тех пор он зарекся брать в рот, что попало.

По всему дому пронесся холодный ветер. Осень заявила о себе по полной. Пора было разжигать и камин. Демих занялся бревнами. Гостиная прогрелась через пару часов. Тнак решил замешать новый рецепт снадобья от переломов.

– Не разгребай, горячие угли ножом, – попросил Тнак.

– Что, очередная примета? – почти негодовал Демих.

Вскоре к Тнаку явились Олежка с Марусей. Они застали его сидящим у очага и варящим зелье.

– Завтра в городе празднуют Золотую пору, – сказал Олежка. – Ты пойдешь с нами?

– Что значит, этот праздник?

– Окончание Великой охоты в Немереи и начало настоящей осени.

– И как охота?

– С Кривичей никто не ездил в этом году. Всех воинов нужно держать в городе. В Благолесье назревает настоящая буря. Да и не только там.

Градоначальник уступил свое право, объявить Золотую пору в этом году, вернувшемуся в Кривичи из долгой поездки Полевику. Он шел по городу твердою поступью. Немерейцы и Лесничие встречали его одобрительным гулом.

После кратенькой речи, начались песни, пляски, да хороводы.

Демиху приглянулась нарядная женщина с красным румянцем. Она сидела и пугала подростков на углу просторной площади, примыкавшей к праздничному полю. Ее называли кликуша. Олежка предупредил, чтобы никто к ней не приближался.

– Почему? – вопросил Демих.

– Она считается колдуньей. Градоначальник давным-давно выгнал их всех из нашего города.

– Зачем она тогда вернулась?

– Ты же знаешь, что в Кривичах порою, сквозь пальцы смотрят на запреты, – пытался оправдать ее появление Олежка.

– Значит она не опасна.

Демих взглянул на ее румянец, но вскоре перевел свои очи на грудь. Немерейке было чем похвастаться. Ее сарафан слазил почти до сосков. Скорее всего этим она и привлекла, подростков со всех углов площади.

– Я видела, как его душа висит в Странном лесу прямо на чудном дереве и кусают без устали ноги, да шею скользкие змеи! – пугала подростков кликуша.

– Ты лучше нам свою грудь покажи, – сказал подросток чуть по-старше. Все засмеялись.

Но глаза кликуши налились кровью, она начала щебетать словно хищная птица из самых страшных и потусторонних преданий.

Подростки в ужасе разбежались, Демих тоже было отпрянул, но она схватила его за руку и заверещала:

– Мы тебя ждем! Мы тебя ждем!

Ее еле оттащил от него крепкий Немереец высокого милицейского чина. Он связал ее руки веревкой и силком увел прочь с площади.

– Я предупреждал! – укоризненно воскликнул Олежка.

– Что с ней?

– Не знаю, но ходят слухи, что кликуш при себя держат отшельники с озера. А после трех лет отпускают их на все четыре стороны. Вот они сумасшедшие и бродят по городам, верещат и пугают всех своими бессмысленными воплями. Главное в гневе ничего им не говорить, не смотреть им в глаза, так они тебя не запомнят.

– А если запомнят.

– Говорят будет худо, – влез Тнак. Он явление кликуш уже порядком изучил.

– Да брось ты,– махнул рукой Демих и они вместе с Олежкой рассмеялись, немного смутив Тнака.

В суматохе празднества Демих начал выпивать со всеми подряд. Он здоровался, обнимался и веселился. Хмурый Тнак, постоянно его предупреждал:

– Не подавай руки без разбора!

– А то что?

К вечеру Демих попал в компанию к Пусто.

– Значит ты друг Тнака? – спросил его приближенный Полевика.

– Вы говорят не ладите, – сказал Демих, обгладывающему куриную кость, Пусто.

Тот сперва фыркнул презрительно, но затем расслабился и со спокойным лицом ответил на вопрос:

– Небольшое недоразумение у нас с ним вышло. Но оно касается только наших подходов к лечению.

Демих был рад, что у Тнака и его нового приятеля Пусто все в порядке. Иначе он не смог бы с ним пить. Когда они опустошили последние кружки, дело клонилось к рассвету. Ночь была холодной, но горечь настойки согрела обоих. Пусто проводил Демиха прямо до дома. Он в отличии от своего нового приятеля с легкостью держался на ногах. Такое ощущение, что он или вовсе не пил, то ли его крепкие напитки совсем не берут.

У Пусто был задуман свой план. Он с подозрением относился к Тнаку и Демиху, решив за ними следить. Он считал, что они не раскрыли всю правду Полевику. Уж если Пусто что-нибудь выяснит, пойдет напрямик к Верховному вождю. Он надеялся, что уж тогда, тот выкинет из своих советников Полевика и поставит на его место Пусто. Который не сомневался, что давно заслужил такую почетную должность.

Со следующего дня, он начал свою бессонную слежку за домом Тнака и Демиха. За первым наблюдать было сложнее. Окно его комнаты выходило в сад, было закрыто деревьями, к тому же Тнак постоянно его занавешивал.

За Демихом следить оказалось гораздо проще, хоть он и прекратил с первыми осенними холодами открывать окно на распашку. Пусто снял комнату в доме напротив и наблюдал за происходящим.

Тнак с утра до позднего вечера помогал Олежке в лечебнице. Вход для Пусто туда был закрыт. Полевик строго на строго запретил всем своим приближенным мешать лучшим лечцам Кривичей.

Демиху тоже подыскали работенку. Он был очень хорош в строительстве.

Градоначальник все еще не доверял ему. Поэтому к возведению башен, валов, рвов и ловушек, Демиха не допустили. Не доверили ему и наладку водопроводов. Не хотели его подпускать и к укреплению стен.

Проблема решилась когда потребовались новые хранилища для зерна. Урожай в этом году, был особенно хорошим. Поэтому требовался надежный каменный амбар, где зерно не пропадет, ни от холода, ни от грызунов.

Демих легко справлялся с новой работой, через три дня фундамент был уже готов. Полевик каждое утро посещал все новые строительные работы, ведущиеся в Кривичах. Он был доволен Демихом и хвалил с каждым днем его все больше и больше.

Пусто был крайне зол, таких одобрительных слов от Полевика, он за всю свою службу ни разу не слышал. Неплохо или сойдет, было самым ободряющим в его похвалах, обращенных к своему приближенному лечцу. В оправдание Полевика, можно сказать то, что от других Пусто и вовсе не слышал, ничего более ободряющего чем: «Ты сдурел?; Совсем ты что ль ебанулся?» Так или иначе зависть начала поедать Пусто еще сильнее. Она словно неуловимый таракан ползала по его рукам, ногам и плечам, залезала прямо в рот и он с ней ничего не мог сделать. Прибить злополучное насекомое, можно было только раскрыв все тайны Демиха и Тнака. Спустя почти неделю, бессонных ночей такой шанс ему наконец-то представился.

На ужин устроенный Тнаком в этот вечер собрались почти все – Олежка и Маруся с детьми, их знакомые лечцы и еще парочка каких-то мутных приятелей Демиха. С заходом солнца жарко натопили весь дом.

Ночь приближалась. Гости решили остаться. Их начали укладывать по спальням, но места всем не хватало. Тогда Демих заперся в своей комнате, чтобы подготовить ее для семейства лечцов. Она была немного захламлена. После недолгих разборов, Демих все же закрыл мусор и хлам закидав простынями и одеялами. Пусто порядком все это начало надоедать и он уже сам собирался ко сну. Но тут Демих открыл небольшой ящик деревянного комода, который стоял около дальней стены. Он достал завернутое полотно. Тут Пусто его и подловил.

Из-под полотна Демих вытащил кинжал с золотой рукоятью. В нее были инкрустированы три ярких рубина. Они блестели красным затмевая свет масляной лампы. Пусто напряг свое зрение, внимательно рассмотрев весь кинжал. Несмотря на то, что их комнаты разделяла широкая дорога, свет рубинов светил очень ярко. На лезвие вдруг начали играть фиолетовые молнии. Демих подозрительно посмотрел на окно напротив. Пусто быстро шмыгнул под подоконник. Когда он осторожно поднялся, Демиха и след простыл.

Взяв листик бумаги, Пусто на калякал кинжал. Три рубина были слегка преувеличены. Он где-то уже встречал такое орудие, может быть в какой-то стариной книге?

С рассветом Пусто отправился в библиотеку. Он метался от одной полки к другой. В запылившемся углу, он нашел несколько книг. Выбрав самую тяжелую из них, в синем кожаном переплете, он с трудом уложил ее на дубовый стол и уселся на грубую лавку.

Его глаза перебирали одну строку за другой. Он никак не мог им поверить. Пусто и раньше часто хватал удачу за хвост, но она раз за разом от него ускользала. Но тут, совсем другое дело, теперь он свой шанс не упустит.

По мере того, как он перелистывал одну страницу за другой, перед его засверкавшими глазами, вставали картины пышного приема самого Верховного вождя Немерейцев. Ты такой умный Пусто! Если справишься с ролью советника! То сам займешь мое место! Ты готов? Конечно Готов! Мечты то и дело отвлекали Пусто от дела. Он старался сосредоточиться. Вот и он, наконец!

В середине пыльного листа был красиво начерчен ритуальный кинжал, с золотой рукоятью и тремя инкрустированными рубинами. Он был один в один, как тот, что Пусто увидел в руках Демиха. Может подделка? Но Пусто гнал такие мысли прочь. К тому же рубины светили так ярко, что и масляной лампы было не нужно. Он заприметил и рассмотрел весь кинжал, сквозь темную ночь, через широченную дорогу ремесленной улицы.

В книге было подробно описано про ритуальный кинжал Темного шамана. Его выкрали много столетий назад. Пусто с детства знал всю историю. Что он может делать в руках негодника Демиха?

Пусто терзался в сомнениях. Конечно он мог тут же сообщить все Полевику. Но тогда тот припишет находку на свой счет.

Пусто судил по себе и скорее всего был не прав.

Если ехать к вождю? Но с чего он вообще будет разговаривать с Пусто. Репутация у лечца была не так уж чтоб самая скверная, но ничего особо хорошего про него в Немереи обычно не говорили.

Он впился взглядом в чуть заметные строки, прямо под рисунком кинжала:

«Вот такое оружие и вызвало раздор Немерейцев! Отсюда и повели свой…………….. отшельники».

Несколько предложений было затерто. Пусто перевернул страницу, все последующее было написано на очень древнем диалекте Немерейского языка. Его пожалуй не смог бы разобрать даже высокообразованный Олежка или имеющий доступ к тайным архивам Полевик. «Но кто?» – впилось в голову Пусто. Он думал почти целый час. Еще несколько раз перечитав последние из понятных ему строк, он остановился на слове отшельники.