06 августа 1899 года
Прибыл я к месту назначения не пятого, как того предписывал мой путевой лист, а шестого числа последнего летнего месяца. А всему виной непогода. Хоть и не положено ей по времени, а она по-осеннему злая вышла. Непрекращающиеся дожди с грозами зарядили, так что пришлось пережидать и откладывать дорогу.
На постоялом дворе приключился у меня занятный разговор с местным конюхом. Так он, как выяснилось, такого ненастья и не видывал никогда. При этом я отметил для себя, что конюх отчего-то при упоминании здешнего леса говорил как-то уважительно и с трепетом, словно о живом существе. Впрочем, здесь все может быть вполне объяснимо. Местные деревни находятся в значительном удалении от цивилизованного мира, народ тут весьма дремуч и необразован – отсюда и сбивчивая речь, наполненная словами-паразитами да заменяющими их выражениями типа «тудыть», «разэдак», «явойный», а некоторые обороты, к счастью, я даже не способен воспроизвести, что уж говорить про сокрытый в них смысл.
Добравшись до Крестова Брода, я неохотно выбрался из теплой повозки. На улице моросил дождь, и унылые строения больше напоминали мохнатые валуны, чем крестьянские домишки.
Не успел я подхватить саквояж, как возле меня вырос долговязый человек в длинном плаще и широкополой соломенной шляпе, которую он нацепил явно не по погоде.
«С прибытием, господин сыщик», – хмуро произнес он.
«С кем имею честь?»
«Яковом меня кличут. Или проще – Яшкой».
«Вы встречаете меня по поручению господина обер-полицмейстера Александра Василье?..» – На меня резко цыкнули.
«Встречаю, значит надыть!» – недовольно произнес Яков. – «И впредь попрошу обходиться в наших краях без имен и должностей. Дело у вас особое, так будьте любезны ему соответствовать».
Спорить с подобными суждениями я не стал.
На постой меня определили к старухе преклонных лет по имени Ульяна. По отчеству она себя не назвала да и в целом была скупа на слова, зато по хозяйству управлялась довольно скоро, чего мне казалось вполне достаточно. По части расспросов докучать не станет, а готовит так, что пальчики оближешь… В общем. устроился лучше всяких прочих.
И началось мое рутинное дело. Сперва решил я познакомиться с местными представителями закона – все-таки я в их вотчине, поэтому не стоит хорохориться городскими корнями, а необходимо явиться и представиться по всей форме. Возможно, получится заручиться поддержкой, что было совсем не дурно, учитывая путаные обстоятельства данного дела.
12 августа 1899 года
На изучение всех отчетов и протоколов у меня ушла по меньшей мере неделя. Хочу заметить, что документы находились в ужаснейшем состоянии. Следствие велось из рук вон плохо. Это видно невооруженным глазом по наружным записям и карточкам учета. Вместо того, чтобы копаться в направлении истинных причин, местные светила сыска подогнали расследование под выдуманные обстоятельства и, как говорится, дело с концом. Например, по мнению местных следователей, исчезновения многих приезжих сводились к одному: зашли в шушморевские болота да сгинули по собственному неблагополучию! Вот и вся лихая причина.
Что же до главного эпизода – душегубство местного священника, – так и тут нашлось вполне логичное объяснение. Примерно через пару дней сыщики задержали трех молодых людей, организовавших ячейку опасных вольнодумцев. Данным убийством революционеры проявили крайнее неуважение к царской власти. Таким был скупой вердикт следствия!
Из всего вышенаписанного полагаю, что необходимо все тщательно проверить,
…. Сызнова опросить каждое причастное лицо…
– И это все? – уточнил Ник, сворачивая с шоссе.
Кира перевернула лист – вторая сторона оказалась пустой.
– К сожалению, да.
– Ну а ты, Холмс, что-то нарыл? – обратился Ник уже к Игорю. – Порадуй меня какой-нибудь жуткой историей из интернета.
Студент отложил в сторону телефон и устало потянулся.
– Не умею я страшилки рассказывать. Ну а если в двух словах: Шушмор действительно считается аномальной зоной. Гигантские растения, кривые деревья и серные болота. Пишут, что компас там пляшет под чертовщину. Стрелка крутится как сумасшедшая в поисках потерянного ориентира.
– Я же говорю: будет интересно, – поддержала разговор Кира.
Брат улыбнулся, выставив на показ идеальные зубы, и прибавил скорость.
– Всю жизнь мечтал побывать в Бермудском треугольнике.
– Психи. – Скрестив руки на груди, Игорь отвернулся и уставился на изумрудный пейзаж за окном.
– Эх ты мой душнилка! – Кира положила парню руку на плечо и поцеловала в щеку. – Не переживай, быстро пройдем квест и домой.
Повернув голову, Игорь посмотрел на девушку внимательным взглядом.
– Пообещай, два дня почилим и обратно!
– Обещаю. – Скрестив средний и указательный палец, Кира прижала их к груди и, изобразив на лице серьезность, кивнула.
– Хорошо, – успокоился Игорь.
С переднего сиденья послышался громогласный смех Ника.
– Зря согласился. Её нельзя ограничивать во времени. Она нас теперь за эти два дня так загоняет…
Кира хлопнула брата по плечу.
– Хватит пугать Игорька. А то еще подумает, что я мегера!
– Скорее, Медуза Горгона, – уточнил Ник. – Прости, сестренка, но от твоих идей порой замираешь как окаменевший. Так что сравнение более чем уместное.
– Поддерживаю, – кивнул Игорь.
На лице Киры возникло сначала недоумение, а потом обида.
– Да вы что, сговорились что ли?
– А этого и не требуется, – продолжил гнуть свою тему Ник. – Я тебя очень люблю, но твоя идея отправиться в Шушмор переходит всякие границы. Может, повернем пока не поздно…
– Кир, ну действительно, чего мы там забыли? – будто по команде продолжил Игорь и, заметив на лице подруги явное недовольство, немного сгладил ситуацию: – Нет, записи сыщика очень интересны, это и в университете подтвердили, но нельзя же так сразу с места в карьер.
– Да как вы не понимаете?.. – всплеснула руками Кира. – Неважно, найдем мы что-нибудь или нет. Это же настоящая история. А может быть, даже загадка тысячелетия! Такой шанс нельзя упускать! Даже если мы ничего не найдем. Риал квест! – Она перевела дух и продолжила: – Да лет через двадцать вы с улыбкой будете вспоминать наше приключение и благодарить меня за то, что в эту летнюю пятницу я стащила вас обоих с дивана и погрузила в машину.
– Спа-си-бо, – протянул водитель.
– Не ерничай!
– И не пытаюсь, сестренка, – замотал головой Ник. – Будем считать, ты меня убедила. Поэтому затыкаю свой рот, по крайней мере, до тех пор, пока не прибудем на место дислокации. Там, может быть, я еще немного поворчу, но, в целом, буду радоваться и принимать активное участие в поисках…
– Спасибо, – поблагодарила Кира.
Игорь почувствовал себя неудобно: опустив взгляд, он вытер о джинсы вспотевшие руки и тихо – так, чтобы услышала только Кира, – произнес:
– Ты права, давай хорошенько повеселимся…
– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулась она.
Проехав небольшой городишко со звучным названием Бордуки, они свернули в направлении Рошаля. Тогда они еще не знали какой кошмар поджидает их в этом ничем непримечательном месте, расположившемся на самой границе Московской области.
Глава 5
ПРОШЛОЕ. КРЕСТОВ БРОД. ШАГ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ.
1899 год
Дожидаться околоточного надзирателя пришлось довольно-таки долго. Иван Федорович весь истомился: раза три сверялся со временем, извлекая из жилета подаренный ему самим генерал-губернатором Апостолом Спиридоновичем золотой «Брегет», – лучшая награда за его нелегкий труд сыщика. И ведь трудное дело тогда выдалось: объявился на московских улицах таинственный душитель, причем в жертвы выбирал исключительно обеспеченных старух; накидывался на них сзади, лишал жизни, обворовывал, а потом скидывал в сточную яму. Заковыристая история. Каждую жертву душитель нумеровал вроде бы римскими цифрами, но начерчены они были в зеркальной манере.
Зачем? Почему?
Вопросов было задано тогда немало.
Целый год Иван Федорович бился над этой сложнейшей задачкой. Впрочем, и награда оказалась соответствующая. Понял хозяин Московии какую неоценимую услугу оказал ему скромный сыщик…
– Однако устрою я местному стражу порядка выволочку, как есть устрою! – покачав головой, процедил сквозь зубы Иван Федорович.
В этот самый момент со стороны дороги послышался запыхавшийся голос:
– Спешу, уже спешу! Что есть мочи, господин хороший.
Они зашли в небольшой кабинет, напоминавший скромную сторожку: в углу – шкаф с сейфом, в центре – пара стульев и массивный стол, на котором из всех предметов – лампа да писчие принадлежности.
Не успев скинуть мокрую от мелкого дождя серую шинель, околоточный поспешил за чайником.
– Заварить крепенького с дороги? – предложил он.
– Извольте.
Устроившись на стуле, Иван Федорович еще раз осмотрел конторку, но уже более внимательно. Его сразу же привлекло огромное количество разбросанных бумаг – недопустимая расхлябанность в сыскном деле.
– Разрешите представиться, – раздалось из дверей, – Григорий Николаевич Гвоздев, стало быть, меня так можно величать.
–Иван Федорович Зубов…
–Наслышан, наслышан, – протянул околоточный и, протиснувшись между сейфом и столом, уселся на свое законное место.
– Что же вы, голубчик, в таком беспорядке рабочие документы держите? Или взашей давненько не получали? Да за такое любая проверка вам выговор объявит!
Околоточный тут же поник, осунулся. Потом виновато вздохнул и тут же принялся оправдываться:
– Отчего же, взашей последнее время наполучал я предостаточно, на всю оставшуюся жизнь хватит! – Он демонстративно извлек платок и протер вспотевший затылок. – Голову распрямить мочи нет. А с делами разделаемся, дайте срок. Вот как только доклады в столицу прекращу строчить, будто кузнечик, так сразу мелочью и займусь.
– Сильно одолевают?
– Не то слово, – вздохнул околоточный и, немного подумав, добавил: – Только был бы в том толк. А то ведь налетели коршуны, шуму понаделали, а гиблое место как оно было, так никуда и не делось. Стоит себе по-прежнему и пакости разные учиняет.
Сыщик кивнул и, опустив голову, задумчиво забарабанил по столу. С расспросами он решил не лезть раньше времени. Служивый человек излишнего давления не любит – перегнешь палку, ничего не добьешься, а немного выждешь, присмотришься, сам все выдаст. Так сказать, расскажет по доброте душевной. Ну а для начала надобно к околоточному приглядеться.
На вид Гвоздеву было немногим за тридцать. Лицо худое, морщинистое, сразу видно – из трудовых. Такой даже если чего недопонимает, упорством возьмет. Руки как лопаты, ладони широкие, мозолистые – значит, место свое законно выстрадал. У такого наверняка и агентура имеется. Причем не такая как у столичных жандармов: в большинстве своем пустотелая, премиями ненужными прикормленная. А настоящая – живая. Тут, в глубинке, за монету разве договоришься. Здесь сугубо на доверии все строится.
Потеребив длинный черный ус, Гвоздев тяжело вздохнул. Видимо, воспользовался паузой для той же надобности, что и сыщик. Правда, выводы он сделал довольно быстро, поэтому и решился спросил:
– Могу полюбопытствовать: вы к нам с проверкой или так, старые дела поворошить?
– Я здесь для того, чтобы разобраться, – лаконично ответил сыщик. – И желательно сразу во всех сложностях.
Околоточный кивнул:
– Ну да, ну да. Вы уж извиняйте меня. Да просто те, кто до вас тут побывали, очень уж похоже выражались. А гляди как вышло: сколь не бренчали языками, а все одно не сдюжили.
– А давайте-ка, голубчик, обойдемся без сравнений. По факту надобно обсуждать действия моих коллег. А в ином ключе – оно пустая трата времени получается. Ты мне лучше, друг мой любезный, расскажи, с чего все началось?
Нахмурившись, Гвоздев открыл было рот, но тут же его закрыл.
– Молодец, – похвалил его сыщик. – Взвешено решил говорить. От такого подхода только польза и словесной шелухи меньше.
В этот момент раздался протяжный свист чайника. Выставив вперед указательный палец, околоточный быстро удалился.
Чай удался на славу – разливая его по кружкам, Гвоздев прочитал целую лекцию о полезности липового отвара и добавлении ромашки да чабреца. В кабинете воцарилась странная, но очень приятная атмосфера тишины. Нечто подобное случается в дождливый день, когда капли барабанят по стеклу, а в доме тепло и уютно, и не хочется никуда спешить и ни о чем говорить, а просто сидеть в кресле и наслаждаться всеми прелестями непогоды. Вот когда время устало зевает, окутывая мир нежной дремой.
Иван Федорович сделал очередной глоток и посмотрел на околоточного, давая понять, что тот может начинать свое повествование.
– Да меня Шушмором еще бабка в детстве пугала. Тут ведь как – от любого лиха домовой да кикимора лучший учитель. Их каждый ребенок знает. У нас только страхом и можно дитя от беды уберечь. Скажешь нельзя – не поймет. А пригрозишь страшным чудищем, обязательно задумается.
– Интересная у вас тут форма воспитания, – заметил сыщик.
Гвоздев деловито надул щеки.
– Уж какая есть. Только в нашем случае вымыслом тут и не пахнет. Шушмор – действительно гиблое место. Хотя и не место вовсе, а огромный заснувший змей, и зовут его Ур. Дремлет он в здешних лесах покуда не разбудит его старый колдун. А как пробудит, придут в нашу глубинку сорок бед.
– Сорок бед – один ответ, – задумчиво произнес сыщик.
