– Что ты только что сказала?
– Я говорю: «Может, ты уже совсем кукухой поехал!» – крикнула она. – Глухомань близорукая.
– Нет. Ты сказала что-то другое.
– Ну точно поехал, – притворно сочувственно сказала она и пошла дальше.
«Может, и поехал», – подумал я.
Добравшись до башни, Морх открыла большие каменно-стеклянные двери, попрощалась и ушла, а я вошёл в тронный зал.
Средь украшений и пафосных колонн, отгравированных, как только можно, парил Творец. Его облик выглядел как полностью чёрный парень с белыми светящимися глазами и таким же ртом, его руки были отрублены и летали рядом, кстати, в срезах тоже был белый свет. Творец летал то к одному чертежу, то к другой карте, то ко всяким приборам, с чем-то сверяясь и что-то измеряя. Рядом с ним стоял Последний Герой—Бог Бездны. Он всё время был в маске и в шляпе-котелке, в центре которой было украшение, похожее на глаз. Вместе с ней он всегда носил безрукавный песочный свитер и шарф, окрашенный как шахматная доска, под свитером он носил лонгслив с разными рукавами, один был покрашен как зебра, а другой обвивали чёрные лианы.
– О. Здравствуй, Алан, – послышался многоголосый голос Творца, его глаза отросли на затылке, затем оттуда немного ушли волосы, появился белый улыбающийся рот, уши извернулись, и вот там, где был затылок, появилось лицо. Потом его голова оторвалась от тела, тело повернулось, и голова опять вернулась на место.
– Может пройти хоть вечность для Бога, а вы не устанете от своих «спецэффектов», – с долькой укоризненности произнёс П. Г. Он не стал утруждать себя чем-то подобным и просто помахал мне рукой.
– Да ладно тебе, Девятнадцатый, круто же.
– Можешь меня так не называть, пожалуйста?
– Извини, – я посмотрел на Творца, тот летал надо мной и наблюдал за нашим диалогом. – Полагаю, ты уже знаешь, зачем я здесь.
Творец улыбнулся.
– Да… – протянул он. – Хорошо иметь того, кто всё знает. Но и ты ведь обладаешь знаниями, и ты знаешь мои принципы: я не кормлю вас рыбой, я учу вас рыбачить.
– Так научи же меня этой «рыбалке».
– Ха-ха-ха-ха. Ты всегда мне нравился своими подходами. Присядь, я покажу тебе «рыбное место».
– А можете и мне рассказать о вашей «рыбалке»? – донеслось приглушённо из-под маски, намекая, что П. Г. нужен контекст.
– Сегодня в «маленьком мире» мне стало как-то очень плохо, было такое ощущение, что у меня что-то забрали, чего-то лишили. Причём очень важного примерно как карты для Вэнта.
– Да-а-а, если бы кто-то лишил Вэнта карт, то это бы сильно повлияло на него. Но я не вижу в тебе сильных изменений, да и внутри у тебя лишь смятение из-за случившегося.
– В том-то и проблема, что ничего не изменилось, все мои «Я» на месте, моё мировоззрение никак не изменилось, всё на своих местах.
Творец захихикал.
– Конечно, нечего не изменилось, ведь ты путаешь исчезновение с рождением. – Мы с П. Г. непонимающе посмотрели на него. – Ничего не потерялось и не исчезло, наоборот, родилось, – принялся он объяснять. – И этого тебе очень сильно не хватало. Просто ты об этом не знал до его рождения. Ты даже представить себе не можешь, насколько оно важно для тебя.
– И что же это? – с замирающим сердцем спросил я.
– Хм… ты найдёшь это у «Тёмных». – Сердце тут же упало. С «Тёмными» не было не то, чтобы желания сталкиваться, я не хотел о них даже вспоминать.
– Эх, опять, – вздохнул Последний Герой. Я посмотрел на него взглядом, в котором чётко читалось: «Опять что?» – Почему у нас только два заклятых врага? Это либо наши ошибки прошлого, либо мы сами. Чтобы я смог стать Богом, мне нужно было принять свою внутреннюю Бездну, Монст сражался со своей альтернативной версией, а Вэнта вообще убили те, кого несправедливо убил он. А Энд? Бедолага из-за неприятных ассоциаций до сих пор не может пить кофе, это его единственная слабость. Ромео вообще что-то с чем-то: на него и его реинкарнации регулярно нападают, и воспоминания прошлых жизней доводит до депрессии. И так почти у всех, хотя, конечно, исключения есть.
– А ты сам как думаешь, почему так? – на этот вопрос Творца П. Г. задумался. – Знаешь, кое-кто сказал: «Чтобы повзрослеть, человек должен преодолеть ошибки юности», а ваши вторые версии… Бой с самим собой самый сложный. В нём ты преодолеваешь всё: страхи, слабость, сомнения. После таких боёв ты никогда не уходишь с пустыми руками, после них ты всегда сильнее. Может, от вечных битв с самим собой вы и стали такими сильными?
– Возможно… – П. Г. пару раз постучал по маске. – Знаешь, что, Алан, я пойду с тобой.
–Воу, неожиданная доброта. Я польщён.
– Кто знает, что там вновь у тебя родилось. Я б на месте Творца вообще оставлял бы тебя только с высшими, уж больно склонен ты к неприятностям.
– Это похвала или насмешка?
Глава 3 «Ты не один»
«Сила рождается из слабости и пожирает её подобно паукам вида Stegodyphus lineatus, поедающим свою мать»
Шёл чистый снег, когда из тёмного кокона вырвался все ослепляющий свет, осветив пустынную белизну ещё более белым цветом. Со временем свет начал меркнуть, позволяя всему миру увидеть то, что выползло из кокона. Белый сияющий человек смотрел на серое пасмурное небо своими чёрными глазами, его рождение кто-то видел. Тело потихоньку стало приобретать более розовый оттенок, отдалённо напоминающий очень бледную человеческую кожу, глаза из чёрного окрасились в белый с серым контуром вокруг зрачка и радужки. Он расправил свои абстрактные белые крылья, они быстро размякли, стали тоньше и потихоньку опускались, обволакивая всё тело, пока не превратились в белую мантию, закрывающую почти всё тело, кроме головы.
И вот «белый принц» стоял средь такой же белой пустыни, но даже по сравнению с ней его белые волосы, белая накидка и белые глаза выглядели белее, красивее и возвышеннее. Он так выделялся, будто от него до сих пор исходил белый свет.
Серые облака испугались его взгляда. Они поспешили поскорее сдуться и рассеяться, открыв юному Богу… НОЧЬ.
Он смотрел на ночь, разглядывая каждый оттенок тьмы, каждую звёздочку. Он чувствовал с ночью некую родственную связь, ведь они оба были так идеальны. Он гордился собой и тем, что его окружает, он вовсе не был горделив или лицемерен, у него были все права на эту гордость, ведь он был свободен. Он знал так много, и это его сковывало так мало, что он мог позволить себе всё что угодно. Для него это и была свобода – возможность делать всё что угодно без последствий. И он мог позволить себе эту свободу.
***
Тёмные:
«Тёмными» называют альтернативные версии жителей Творечности, судьбы которых пошли как-то не так и превратили их в антагонистов.
Хороший пример – Монст и Безумный Бог. Монста предал его народ, тот потом показал им, где раки зимуют и забыл об этой ситуации. А у альтернативной версии Монста развилась паранойя и он начал видеть предателей даже в своих лучших друзьях. По итогу он воспользовался тактикой «лучшая защита – это нападение» и переубивал своих друзей на хрен, по итогу став Безумным Богом.
Но в основном, когда говорят о Тёмных», подразумевают именно моих. Всё из-за Алана как феномена. У меня может быть сотня разных друзей, с которыми я могу поговорить о чём угодно, но у всех их будут «мины» – слова, на которые лучше не наступать. Иными словами, с кем бы я ни говорил, я должен держать что-то за зубами. И это раздражает меня до ужаса, я не могу так. Мне не нравится молчать о том, что мне нравится каннибализм, не нравится, что я могу получить по морде, если скажу, что могу понять и поддержать некрофилов, не нравится ловить косые взгляды, когда говорю, что хотел бы встречаться с девушкой, которая была бы убийцей, не нравится, что когда я рассказываю о Творечности и своих «Я», обо мне начинают беспокоиться и предлагают сходить к психиатру или психологу. И даже если есть человек, который примет всё это, он всё равно не сможет всё это понять целиком. Почему? Потому что я безумец, я дорожу своим безумием, но те, кто меня окружают, предпочитают оставаться в рассудке. Поэтому Алан сделал для себя важный вывод: самый лучший собеседник – это он сам. И это со временем превратилось в магнит для таких же Аланов, магнит, образующий некую сложную систему, связанный с каждой моей версией, и среди них есть один особенный Алан…
– Должен сказать, что этот парень умеет жить с огоньком, – прокомментировал окружение П. Г., когда мы вошли во владения Книжного Бога. – Довольно огнеопасно, – Последний Герой разглядывал деревья, листья которых были заменены на мелкие горящие свечки.
– Они только светят и греют, даже обжечь никого не могут. – Несмотря на то, что я не видел лица П. Г. через маску, я всё равно почувствовал его недоверчивый взгляд. Искажения довольно часто сталкивались с чудесами, так что не обжигающий огнь не был таким уж чудом, но именно чудеса научили Искажений доверять фактам, а не словам. Так что я наклонил к себе ближайшую ветку и сунул руку прямо в огонь «листьев». Лёгкое тепло и больше ничего. П. Г. повторил процедуру и тоже не получил ни намёка на ожог. После этого мы двинулись дальше, вглубь горящего леса.
– Значит, этот парень что-то вроде специалиста в ваших альтернативных версиях?
– Ага, Книжный Бог точно разберётся, что происходит. Он своего рода фанат альтернативных версий Алана, кстати, этот лес – что-то вроде карты и макета доступных измерений. – П. Г. кивнул.
– Значит, свечи – это те самые вселенные?
– В корень зришь, причём буквально.
– В смысле?
– Мы находимся на under стороне, все эти деревья – на самом деле корни одного большого дерева на on стороне.
– То-то они так странно выглядят. Хм… – П.Г. посмотрел вперёд. – Я так понимаю, это его дом? – он показал на постройку в глубине деревьев.
– Ага, он самый.
Не успели мы дойти, как Книжный Бог тут же нас встретил.
– А кто это тут у нас? – послышался тонкий, скрипучий и сиплый голосок за нашими спинами. П. Г. тут же быстро обернулся и встал в боевую стойку. Книжный только засмеялся от подобного. – О! Клякса! Да не один, а с другом. Кто это тут у нас? Очередная версия Алана?
– Нет, это Последний Герой, Искажение из Творечности. – Книжный с интересом рассматривал дитя Бездны. Книжный Бог был практически идентичен мне. Тоже носил пальто с серыми джинсами, любил шляпы, его серые глаза смотрели на мир через прямоугольные очки (у меня были круглые) и были слегка закрыты слишком длинной чёлкой тёмных волос, которые сзади заплеталась в косу. Вот только он был двухметровым гигантом с серой кожей. А, и ещё на спине у него была дополнительная пара длинных рук с четырьмя суставами вместо трёх.
– Приятно познакомиться, – протянул П. Г. руку для пожатия. Книжный Бог долго разглядывал её, а потом протянул свою, схватил запястье П. Г. и энергично затряс ею, тараторя:
– Ну конечно, приятно! Очень приятно! Знаете, я давно мечтал встретить Искажение, Клякса о вас столько рассказывал. Пройдёмте скорее в дом, у меня там столько книг и чаю! А, и ещё, Клякса, у меня такие новости есть! Не поверишь! – Он развернул П. Г. в сторону двери, меня он схватил своей дополнительной рукой и поспешно затолкал нас в дом.
– Клякса? – спросил у меня П. Г., пока мы заходили.
– Среди нас много меня, которых зовут Алан, клички удобнее.
Дом Книжного Бога отличался особо авторским беспорядком, на 100% состоящим из невероятного количества книг и такого же невероятного количества чая. И то и другое было повсюду и где-то даже частично заменило мебель. Какие-то книги подпирали безногие столы, какие-то были подставками для чего-то, а некоторые выполняли роль столов и стульев целиком. Например, я сидел на стуле, у которого от стула осталось только название и спинка, а всё остальное – книги.
– Вот! Угощайтесь, – Книжный поставил на стол поднос с двумя кусочками торта.
– А вы есть не будете? – спросил П. Г.
– Я уже до вас. Алан, а ты чего не ешь?
– Я-то поем, но только мы сюда не отдыхать пришли. Дело есть.
– А-а-а-а. Ну, тогда дождись чаю. Обсуждение дел должно проходить за хорошим чаепитием.
Книжный принёс поднос пряного чая, мы все уселись, расслабились и приступили к проблеме, которую я озвучил Книжному.
– Так вот, для чего мы к тебе пришли. На Древе случаем не появлялось ничего нового и необычного?
Книжный немного подумал и тут же ответил:
– А знаешь, что, появлялось! Ещё как появлялось! Относительно сегодня, я об этом рассказать и хотел. В общем, стою я на on стороне и наблюдаю за мирами в Древе. Как вдруг где-то в самом основании кроны появился яркий свет. Всё залил, а потом прошёл. Я даже сделать ничего не успел, а вот этот свет успел. Он что-то изменил, как-то искорёжил междумирье, оно теперь какое-то странное, абстрактное.
– Покажешь?
– Ага! Вот только тебе может не понравиться… – мы переглянулись с П. Г., тот пожал плечами. Рот его механической маски открылся, и он залил в отверстие чай.
– Что там? – почти шёпотом ответил я.
– «Тёмный»… – тихо ответил Книжный. – Тебе «Тёмные» в принципе-то не нравятся, но этот «Тёмный»… – он замолчал, оставив предложение недосказанным. Но я и так всё понял. Там он.
Остаток чаепития я провёл в напряжении. Не то чтобы я как-то ненавидел или недолюбливал «Тёмных». Нет. Между нами было куда большее чувство. Это чувство знакомо каждому, оно впивается тебе в спину, царапает душу и калечит разум. Не даёт сделать шаг. Не даёт сделать выбор. Оставляет тебя на месте. Оно имеет множество проявлений и ликов. Для каждого оно своё, и у каждого это его личный шрам. Но всё это сходится в одну точку, лишь в одно слово, охватывающие собой миллиарды душ. И это слово – «страх»…
Именно страх связывает меня с «Тёмными». Я не боюсь их… я боюсь их судьбы. Я боюсь того, как легко стать одним из них. Любой шаг, любое слово, любое движение способно тебя затянуть в их тьму. И когда-то я там был.
Моё безумие лёгкое и невесомое. Оно – моя защита и оружие, оно не мешает мне жить… (ТЫ В ЭТОМ УВЕРЕН?) Но так было не всегда. Когда-то Творечность была моим ядом, а не лекарством (А КОГДА ОНА СТАЛА ТВОИМ ЛЕКАРСТВОМ? ПОБЕГ ОТ БОЛЕЗНИ – ЭТО НЕ ЛЕЧЕНИЕ), она отравляла меня, манила своим раем, сияла ярко и счастливо (И ТЫ СПРЯТАЛСЯ В ЭТОМ СВЕТЕ) по сравнению с окружающим меня серым миром. Я хотел всё закончить. Хотел уйти. Я был готов. «Высоко». Я так и не сделал шаг. Меня остановил Творец. Я помню слова:
“—Может, вместо того чтобы гнаться за своим раем, ты сделаешь его здесь? Не нужно сковывать и терзать себя. Достаточно лишь одного правила: «Будь счастлив и не разрушай чужое счастье”.
Но…
– А что если кто-то помешает моему счастью?
–Мсти. Глаз за глаз. Но будут и те, кто недостоин твоей мести. На таких лучше просто не обращать внимания и идти вперёд им назло.”
Я так и не сделал шаг. И надеюсь, что никогда не сделаю. Но дней до того разговора мне хватило, чтобы испытать безумие «Тёмных». Оно жгучее, холодное и одинокое. С ним ты понимаешь, как трудно быть «не таким». Хорошо, что я справился (ЕСЛИ БЫ ТЫ СПРАВИЛСЯ, ТЫ БЫ НЕ СИДЕЛ СЕЙЧАС В СВОЁМ ВЫДУМАННОМ МИРКЕ?), хорошо, что не шагнул. Но были те, кто сделал шаг. Вот только не с крыши вниз, а к счастью. К счастью, которое заключается в несчастье других. И именно их я боялся. Именно с ними не хотел встречаться.
Потому что внутри я слишком сильно походил на них.
– Я, конечно, не знаю всей конкретики, но ты же не один туда идёшь, – послышалось через маску Последнего Героя. Он видел мой страх. Он не мог прочитать его в моих серых туманных глазах, но его можно было спокойно увидеть в моих движениях. Руки тряслись. – Я ведь не просто так с тобой пошёл, я пошёл, потому что ты мне интересен, потому что я хочу помочь тебе. Да и потом, я ведь бог Бездны. Сомневаюсь, что найдётся кто-то равный мне, – в качестве доказательства своей силы он рассеял её по всему телу. Пространство вокруг него исказилось, стало трескаться и в конце концов разбилось вдребезги, обнажая бездонное, тёмное ничего. Потом дыра быстро заросла, и мир вернулся к своему прежнему обличью.
– И я тебя не оставлю, – Книжный встал из-за стола и начал рыться в книгах. Книга за книгой, полка за полкой, шкаф за шкафом. Он рылся в книгах, перелистывая страницы, тщательно просматривая каждый переплёт, пока не нашёл нужную вещь. – Вот, – с чувством выполненного долга он продемонстрировал мне картонную закладку, к которой были присоединены засушенные цветочки и глаз, слепленный из неясно чего, небольшой глазик с синим зрачком, от него пахло морем и лавандой. – Это Цикло, – Книжный провёл рукой по глазу. Тот резко ожил, поморгал, осмотрел комнату, остановил взгляд на нас, приветственно улыбнулся и помахал рукой, несмотря на отсутствие и рта, и руки.
– Это он как? – не понял П. Г.
– Как-то… – ответил я, сам пытаясь понять, как.
– В общем, этот милашка поможет тебе связаться со мной, если вдруг понадобится моя помощь. Ну а если очень приспичит, то и призвать меня сможет. Но учти, я смогу прийти ненадолго.
– Не хочешь иметь дела с местными богами?
– Что-то в этом роде… – он протянул мне Цикло с продетой верёвочкой, чтобы можно было носить на шее. Пока я его надевал, заметил на обратной стороне надпись «Nonsolum»; кажется, это была латынь.
