– А ты, – отец наконец-то обратил всё своё внимание на тихо стоявшую Летицию. – Ты знала, какую именно траву покупаешь? Для чего и для кого она предназначена?
– Тётушка говорила, что у неё болят ноги, и эта трава помогает ей снять боль, – прошептала девушка.
Я ей не верила, но Элисон уже поостыл, потому наказание для бывшей любовницы вынес максимально мягкое:
– Завтра отпишу герцогу Элейскому, ты отправишься к нему, и он выдаст тебя замуж за доброго рыцаря.
– Н-но… Господин! – вскричала Летиция, замечательная актриса, должна признать. – Я люблю вас! Я не смогу без вас жить…
– Уж как-нибудь справишься, – цинично усмехнулся Мортимер и сделал знак рукой своим рыцарям, чтобы увели женщин. – Что творилось у меня под носом? И как я не замечал?
– Бывает, – пожала плечами я забывшись.
– Что? – опешил граф.
– Мне нужно к матушке, худо ей, я должна находиться рядом.
– Да, ступай к ней, – кивнул отец. – А мне нужно побыть одному.
Глава 11. Благоденствие
Весенняя пора заливала средневековый замок теплом и светом. Хмурые каменные стены растворялись в жемчужном мареве, а зубцы на крыше словно окутались лёгкой дымкой. С первыми лучами солнца замковый двор оживал – слуги спешили по своим делам, стучал молотом по наковальне кузнец, чиня подковы для лошадей, орали петухи, кудахтали куры, гоготали гуси.
Ароматы весны врывались в высокие узкие окна покоев: тонкие запахи свежей зелени, цветущей яблони и нежное благоухание первоцветов. В графском зале на деревянных столах уже появились первые весенние угощения: сочные кусочки отварной рыбы, хлеб с козьим сыром, и ароматные травы, собранные в замковом огороде.
Природа расцветала, даря надежду на скорый приход лета и благоденствия.
И вся эта красота была для кого-то, только не для моей новой мамы, принявшей перемены дочери после её инициации легко и без подозрений.
Я полюбила эту спокойную женщину, она стала мне родной в этом странном чуждом мне мире.
С промыванием желудка я безбожно опоздала – яд Джульетта выпила на рассвете, а мне о том доложили лишь после полуденной трапезы. За эти семь часов вещество успело полностью впитаться в кровь.
Сейчас я бы отдала половину своей жизни за банальный физраствор, чтобы поставить капельницу матушке.
В течение нескольких часов мы отпаивали Джульетту настойкой из коры дуба – Нита твердила, что это поможет нейтрализовать яд, попавший в организм женщины. А я молчала, понимая, что нет не поможет.
И вместо того, чтобы сидеть у кровати, уснувшей беспокойным сном, графини, я решила занять голову и руки созданием активированного угля. На помощь мне пришли Агнеса и маленькая Данни.
– Итак, Данни, собери мне сухих веток. Только смотри, чтобы не было гнили или плесени. Понятно?
– Да, госпожа! – кивнула девочка и испарилась выполнять поручение.
– Агнес, отыщи глиняный или железный сосуд с крышкой. Нужен такой, чтобы плотно закрывался и выдержал сильный жар.
– Знаю, где взять, я мигом, хозяйка! – поклонилась помощница.
Не прошло и четверти часа, как девушки вернулись с затребованным. Мы тщательно очистили древесину от коры, измельчили её на мелкие куски и поместили в глиняный сосуд. В крышке горшка я проделала небольшое отверстие размером с мизинец – достаточное, чтобы выходил дым, но не настолько большое, чтобы внутрь проникало много воздуха. Края крышки плотно прижала к горшку и замазала глиной, оставив лишь то самое отверстие сверху. Убрали сосуд вглубь кухонной печи, где огонь горел жарче всего.
Главная кухарка не смела ворчать, но её недовольное лицо о многом мне сказало. Я игнорировала её взгляды, никак не объясняя свои действия.
– Сначала из отверстия пойдёт белый дым, – проинструктировала я помощниц. – Когда он станет синеватым и почти прозрачным, сразу вынимайте горшок и заткните дырку влажной глиной. А пока сядьте на лавку и наблюдайте, глаз с сосуда не спускайте!
– Поняли, госпожа! – почти хором отозвались служанки.
– А вы спокойно готовьте дальше, – обернулась к поварихе. – Места в очаге хватит с лихвой на всех. Главное, не гасите огонь. Я пойду к матушке, позовёте меня, когда изымете горшок из печи.
– Всё сделаем, леди Белла, – кивнула Агнес.
Я же поспешила к маме. Была маленькая надежда, что уголь поможет. Обязан!
Отца Томаса в замке не наблюдалось, как мне доложили – его вызвали в соседний замок, какого-то графа. Насколько я поняла, лекарь не был постоянным жителем на землях Элисонов, он оказывал услуги сразу нескольким именитым семействам. Хорошие целители тут были наперечёт. А я тихо порадовалась, что назойливый святоша не будет путаться под ногами с пиявками в одной руке и ножом для кровопускания в другой. И с клизмой в зубах, м-да. Я нервно хихикнула. И тут же тряхнула головой, отгоняя дурацкую картинку, возникшую в воображении. Меня по-настоящему потряхивало и колотило, настолько я извелась от переживаний за ставшего мне родным человека.
Войдя в комнату Джульетты, обнаружила там Мортимера, сидевшего в кресле подле кровати. Он держал тонкую кисть жены и смотрел в её бледное лицо с непередаваемым выражением… вины.
– Прости, папенька, что помешала, – негромко сказала я. – Зайду попозже.
– Нет, проходи, – откликнулся он. – Я пойду. Герцог вызывает к себе, нужно непременно быть. Вернусь завтра поутру… Этот святоша уехал так невовремя! Вся надежда на травницу. Скажи ей, коли она вытащит Джульетту золотом осыплю, до конца жизни ей хватит.
Граф прижался губами к внутренней стороне ладони супруги и, резко встав, вышел прочь. Ничего мне более не сказав.
– Интересно, он хоть что-то понял? – пробормотала я под нос и подошла к матушке.
Прекрасное лицо Джульетты стало неестественно бледным с землистым оттенком, черты лица заострились, светлые волосы, когда-то струящиеся золотыми волнами, потеряли свой былой блеск.
Обладая таким внушительным багажом знаний, сейчас я оказалась совершенно бессильна. И эта беспомощность злила! Время неумолимо бежало, утекая словно песок сквозь пальцы, а я могла лишь наблюдать, как жизнь мамы угасает на моих глазах.
Где же этот чёртов дар?! Почему он не просыпается, когда так нужен?!
Стараясь сдержать всхлип, с затуманенным слезами взором, села в кресло и начала… молиться.
Не знаю, сколько времени прошло, дверь скрипнула и меня окликнули:
– Леди Изабелла, мы вынули горшок.
– Агнес, – я подняла тяжёлую голову, в висках противно стучали молоточки, – вынесите сосуд во кладовую, нужно, чтобы он полностью остыл.
– Поняла, – кивнула женщина и закрыла за собой дверь.
– Милая, – донеслось до меня со стороны кровати.
– Мамочка! – я метнулась к ней. – Как ты себя чувствуешь? – облегчению не было предела. – Тебе нужно выпить вот это. Нита скоро вернётся с новой настойкой.
– Ты что, плакала? – заметила она мои красные глаза и нос. – Не плачь, доченька. Чему быть, того не миновать. Значит, судьба у меня такая.
– Н-не говори так, – прошептала я, – вот, прими лекарство, – стараясь не разреветься снова, я взяла со стола кружку и помогла ей сделать пару глотков.
– Какая горькая жуть, никак не привыкну, – выдохнула матушка, откинулась на подушки и устало прикрыла веки.
К вечеру того же дня активированный уголь был полностью готов. Когда горшок достаточно остыл, я разломила получившееся чёрное сырьё на мелкие части, на глаз отмерила нужное количество и заставила маму всё это проглотить.
– Что это такое, Белла? – морщась, она положила первый кусочек в рот и запила водой.
– Это активированный уголь, он поможет вывести из твоего тела яд.
Послушно съев сорбент, она удивлённо пробормотала:
– На вид страшный, а на вкус пресный.
На следующее утро, когда первые лучи солнца окрасили небо в розовый цвет, Джульетте стало лучше. Она даже нашла в себе силы выпить бульон и поговорить со мной почти час. Вернувшийся с опозданием отец, сменил меня у постели больной, и я оставила их наедине.
А ночью меня разбудила Агнес:
– Госпожа! Леди Джульетте плохо!
Я легла спать в платье, чтобы быть готовой в любой момент покинуть комнату, потому без проволочек на переодевание вылетела вон и побежала по коридору.
В покоях мамы находился Мортимер, он тоскливо посмотрел в мою сторону и, посторонившись, шепнул:
– Попрощайся, – после чего тихо вышел из помещения.
Отчаянно пытаясь спасти жизнь матери, мы с Нитой сначала прибегли к использованию настойки коры дуба, затем добавили активированный уголь. Всё в комплексе помогло, принеся больной первоначальное облегчение. Уголь вытянул какую-то долю ядовитых веществ из ослабленного организма. В итоге графиня почувствовала прилив сил. Но, увы, кратковременный.
Однако коварный яд змеиного корня нанёс серьёзный, необратимый урон её почкам. Эти жизненно важные органы не смогли полностью справиться с выведением токсинов, и последняя доза отравы стала фатальной.
Матушка оказалась настолько истощена и ослаблена, что её организм просто не смог противостоять губительному воздействию аристолхиевой кислоты. Увы, в условиях Средневековья, даже применение проверенных народных методов не могло обеспечить Джульетте необходимую жизнеспособную поддержку её страдающим почкам.
– Ма… мамочка! – просипела я, рухнув на колени перед ложем. Обхватила её ледяную руку.
Я видела, как постепенно краски сходят с лица Джульетты, как под глазами обозначились тёмные тени.
Слёзы потекли по моим щекам, но я не обратила на них внимания.
Матушка, единственный человек, принявший меня в этом мире без всяких подозрений, умирала.
Так и не придя в себя, она сделала последний судорожный вдох и застыла.
А я словно заледенела вся, внутри и снаружи.
Холод потери сковал члены, а в голове билась мысль, становясь всё громче, оглушая!
Там, далеко-далеко, в другом мире я не смогла спасти свою маму. Я не успела! И здесь я не успела!
И такая буря взметнулась в душе, вьюгой завыли чувства, что, казалось, разорвут изнутри. Отчаяние, боль и гнев слились в единый вихрь, и что-то древнее, спящее доселе, пробудилось в крови. Горечь потери обратилась в силу – дикую, необузданную.
Воздух вокруг сгустился, затрещал от напряжения. Кончики пальцев закололо, словно тысячи ледяных игл пронзили кожу. Я распахнула рот в беззвучном крике, чувствуя, как древняя мощь заструилась по венам, ища выход.
С трудом совладав с собой, подняла глаза и увидела Джульетту насквозь: как густая тьма заполнила её тело, концентрируясь в районе почек и печени…
И время застыло.
В ушах звенела тишина, прерываемая лишь гулким стуком моего сердца.
А потом… я дала себе волю!
Из груди вырвался крик, и комнату заполнило серебристое сияние, исходившее от моих рук.
Сила хлынула наружу ослепительным потоком. Ледяные кристаллы закружились вокруг, повинуясь моей воле, моему отчаянному желанию всё исправить! Магия, рождённая потерей, не ведала преград.
То, что пряталось глубоко внутри, то, о чём я даже не подозревала, теперь вырвалось на свободу.
И в этот момент я поняла: больше никогда, никогда не позволю смерти забрать тех, кого люблю.
– Живи, мамочка. Ты должна жить! – выдохнула я одними губами и прижала горящие огнём ладони к груди бездыханной женщины…
Глава 12. Сражение
Интерлюдия
Сумерки уже окутали замок, когда Нита закончила варить настойку. В коридорах слуги зажгли факелы, и их неровное пламя отбрасывало причудливые тени на каменные стены. Дождавшись, пока целебное зелье чуть остынет, она поспешила из кухни в покои госпожи, стараясь не расплескать драгоценное снадобье.
Весь день она металась между очагом и комнатой леди Джульетты. Лекарка сильно переживала за хозяйку: ни один человек за всё время не видел от неё ничего плохого. Графиня всегда была справедлива и даже чрезмерно добра. Её ценили все – от крестьян до мастеровых и рыцарей. Травница видела, как жители городка ходили в церковь помолиться за любимую леди Джульетту.
Также она с любопытством наблюдала за тем, что делали леди Изабелла и её служанки. И тихо про себя удивлялась: откуда взялись эта решимость, порывистость, а главное – знания у прежде тихой, послушной дочери Мортимера?
Нита вышла из коридора в общий зал и чуть не натолкнулась на отца Стефана.
– Святой отец! – слегка поклонилась женщина, прижимая к груди тёплый кувшин с настойкой. От Ниты исходил приятно-пряный травяной аромат, составлявший резкий контраст с запахом ладана, коим всегда был окутан священник.
– Ничего-ничего, – прищурил старик свои блекло-голубые глаза, в глубине которых читалось плохо скрываемое презрение к "ведьминским отварам", как он называл лекарства травницы. Его чётки тихо звякнули, когда он отстранился от спешащей женщины. – Ты куда так спешишь, дочь моя?
– В покои госпожи. Худо ей, а целебная настойка почти закончилась, вот новую приготовила.
– Уж, скорее всего, не понадобится графине твоё лекарство, – поморщился священник. – Она вот-вот Богу душу отдаст. За сим лорд Элисон и послал за мной.
– Как?! – ахнула Нита, подхватила юбки и стремглав бросилась к лестнице. Отец Стефан лишь осуждающе цокнул ей вослед, затем не спеша пошёл следом. Ноющие от артрита суставы не позволяли ему двигаться быстро.
А травница мыслями уже была там – в опочивальне графини. Рядом с плотно закрытыми дверями стояли слуги: Агнес, Ролана, рыцари. Чуть в отдалении застыл сам граф Мортимер. Владетель стоял, сцепив руки за спиной и глядя в виднеющееся в узкое окно ночное небо.
– Пропустите, – выдохнула, чуть запыхавшись, Нита. – Я настойку принесла.
