Нам открывает молодой и борзый быдло лет двадцати пяти. Рожа вроде смазливая, но слишком сальная. С одной стороны волосы сбриты, с другой – лоснится длинная и лохматая челка. Туннели в ушах, а попросту дыры, за которые я бы его подвесил. Шея и руки забиты черными хаотичными татухами. И венец всего – это кольцо в носу и козья бородка. Привязать бы этого козла за кольцо в стойле, чтобы так сально и ехидно не ухмылялся, когда рассматривает меня и Агнию. Он мне уже дико неприятен. Хочется оградить от него девочку, отодвинув ее себе за спину.
– Это что за хрен? – с пренебрежением спрашивает братец. И ставит руку на косяк, ограждая территорию. Сжимаю челюсть, ловя сальный взгляд урода.
– Паш… Я пришла за вещами. Нашла дополнительную работу няни… – начинает робко мямлить девочка, а меня выворачивает от того, что она боится это быдло и пытается оправдаться.
– Ты – проходи, – убирает руку, кивая в сторону прихожей. Девочка протискивается в квартиру. Делаю шаг вперед, но быдло ставит руку на косяк, тормозя меня. – А ты – стой! Ты вообще кто такой? – борзо спрашивает он, осматривая меня более внимательно. – Это тебя она, что ли, собралась нянчить? – противно цокает. – Яйца подмывать?
– Выйди, – сдержанно сквозь зубы цежу я, поскольку степень моего раздражения и отвращения к этому парню зашкаливает. Отступаю немного назад. Он продолжает ухмыляться, но все же переступает порог, выходя ко мне, демонстративно разминая шею. Хочет показаться смелым и невозмутимым, но нервно дергается, когда я подхожу и демонстративно захлопываю дверь, чтобы Агния нас не слышала. Сейчас будут зрелище и информация не для ее нежных ушек.
– А теперь слушай сюда, братец! – резко хватаю его за грудки и впечатываю в обшарпанную стену рядом с дверью. – Еще раз откроешь свой поганый рот в мою сторону – я тебе сверну шею! – встряхиваю его еще раз, вколачивая в стену.
– Оу-оу, дядя, успокойся! – дергается гаденыш, пытаясь вырваться. – Это ты явился ко мне и хочешь забрать мою сестрёнку, – уже не так борзо заявляет он. Отпускаю парня и поправляю пальто.
– Сейчас Агния соберется, и я ее заберу. А если в твою больную голову не укладывается, то я тебе объясню. Она действительно будет работать у меня няней, присматривать за моей дочкой, а не то, что пришло в твою извращенную голову.
– Ок, – усмехается. – Пойду с ней поговорю, – отталкивается от стены, но я хватаю его за шкирку, как щенка, и оттягиваю назад.
– Нет, ты стоишь здесь ровно, ждешь со мной и попутно рассказываешь, почему девочка тебя боится?
– А почему я должен перед тобой отчитываться? – скалится подонок и вынимает из кармана сигареты. Прикуривает и выдыхает дым в мою сторону.
– То есть ты не отрицаешь того, что она тебя боится? – выгибаю бровь, выхватываю из его губ сигарету, кидаю на пол и тушу окурок ботинком.
– Слушай, мужик, я довольно терпелив, но если ты хочешь мою сестру, то совсем не с того заходишь, – выдает парень.
– Смешно. Но пока это ты испытываешь мое терпение и раздражаешь своими ухмылочками, – делаю шаг к нему, но отступаю, когда дверь распахивается, и Агния выходит с небольшим чемоданом. – Это все? – киваю на чемодан.
– Да.
– Хорошо, пошли, – подхватываю вещи и пропускаю девочку вперед.
– Давай поговорим, – парень хватает Агнию за руку и тянет к себе, а она дёргается от него, как от прокажённого.
– Не сейчас, я потом позвоню, – немного нервно произносит она.
– Руки убери! – рычу на него. Мне кажется, я способен свернуть или сломать этому братцу руку. Не нравится он мне, и ее реакция на него не нравится. Совсем.
Разукрашенное неформальное быдло отпускает Снегурочку и выставляет руки вперед, словно сдается, но взгляд у него подленький и ехидный, будто угрожает девочке. Агния быстро сбегает вниз, даже не оборачиваясь. Как она собиралась решать все сама?
– Приблизишься к ней – и я не буду больше столь добр, – холодно произношу я.
Спускаюсь вниз, открываю багажник, закидываю чемодан, помогаю Агнии расположиться и так же молча сажусь за руль. Полина увлечена игрой на планшете, а Агния смотрит в боковое окно. Перевариваю, но пазл не складывается. Мне нужно больше информации. Зачем? Сам не понимаю зачем, но хочу знать об этой девушке все.
– Где ваши родители?
– Их нет. Они погибли в аварии три года назад. Паша сын моего отчима, – поясняет она, так и не поворачиваясь.
– Ясно, извини. То есть он тебе, по сути, никто?
– Мы десять лет прожили вместе в одной квартире. Хотя не особо ладили.
– Как так вышло, что вы оказались здесь вместе? – Молчит, сжимая в ладошках ремешок сумки. – Агния?!
– Можно я не буду рассказывать? – Ладно. Киваю, только потому что у девочки очень грустный голос. Не сейчас. Позже.
Вот зачем ты, Смирнов, лезешь в чужую душу? Ты в своей-то до конца не разобрался. Вопрос риторический. Ответа пока нет, мне просто важно это знать. Хотя бы потому, что она будет присматривать за моей дочерью. Ой, Смирнов, ты совсем заврался…
Пропускаю девочек домой, а сам поднимаюсь наверх, оставляя чемодан Агнии в ее комнате. Прохожу в ванную, раздеваюсь, швыряя одежду в корзину, захожу в душевую кабину. Встаю под теплые струи воды, упираюсь руками в кафель, склоняю голову и дышу, дышу, пытаясь разобраться в себе. Смирнов, ты же понимаешь, что она совсем молода? Жениться ты явно не собираешься. Хочешь записать ее в любовницы? А дальше что? Нет, с нежными девочками так нельзя. Их любить нужно, холить, лелеять, чтобы, не дай бог, не сломать.
Быстро моюсь, смывая с себя наваждение. В опеке девочка определенно нуждается. В защите – однозначно. Но… Но ты ведь не вторую дочь себе взял?!
Нервно закручиваю воду, выхожу из душа, вытираюсь полотенцем, хватаю телефон, набирая номер Веры.
– Да, – мурлычет моя любовница. – Я дома совсем одна, – тягучим голосом шепчет в трубку, считывая мои желания.
– Прекрасно. Вино, мартини, шампанское? – Открываю шкаф, снимая с вешалки черную рубашку.
– Хочу тебя, – усмехается.
– Ужин закажи! – командую я и сбрасываю звонок. Брюки, рубашка, оставляю несколько верхних пуговиц расстегнутыми. Теперь у меня есть няня, и я могу спокойно оставить дочь. Надеваю ремень, застегиваю на запястье часы, наношу немного туалетной воды, всматриваюсь в свое отражение в зеркале. Мне определенно нужна разрядка. Беру бумажник, телефон и спускаюсь вниз.
Слышу звонкий голос Поли в районе кухни и направляюсь туда. Девочки явно готовят. Вместе. Поля что-то усердно смешивает венчиком, а Агния режет овощи. Девушка переоделась в милое платьице в клеточку. Что-то вроде длинной рубашки. Волосы собрала вверх, небрежные пряди выбились из прически. На минуту забываю обо всём, наблюдая за девочками и думая о том, как гармонично Агния смотрится на моей кухне. Такая теплая и домашняя.
– А мы готовим ужин! – счастливо сообщат мне Поля. Как и любая девочка, моя дочь стремится похозяйничать на кухне, но больше несёт хаос и бардак, и я не разрешаю ей готовить со мной. Но сейчас меня не напрягает бардак на кухне.
– Умницы. Завтра выходной, можете не ложиться спать рано. Занимайтесь, чем хотите, – сообщаю я, стараясь не смотреть на губы Агнии, которые она облизывает, съедая кусочек помидора.
– Вы не будете ужинать? – удивленно спрашивает новая няня и скользит по мне взглядом.
– Нет, я вернусь поздно, – сообщаю я. – Поля, веди себя хорошо, слушай Агнию, – голос слишком строгий, будто девочки в чем-то виновны. Пытаюсь улыбнуться. – Агния, закрой за мной дверь и поставь на сигнализацию. Пошли, покажу, как это сделать.
Направляюсь в прихожую, надеваю обувь, пальто и показываю Агнии, как работает сигнализация. Пишу ей код на листочек и оставляю его на тумбе.
– И пожалуйста, не открывайте никому!
– Я не ребенок и прекрасно понимаю, что нельзя никому открывать, – сообщает она, усмехаясь. А я в каком-то напряжении. Словно внутри меня идёт борьба.
– Вот и хорошо, – мой голос звучит холодно, будто девочка в чем-то виновата.
– Я оставлю вам ужин на столе, – вдруг сообщает она и отводит взгляд в ожидании, когда я выйду.
– Не нужно.
Выхожу на улицу и иду к машине. «Я оставлю вам ужин» – четыре простых слова, а у меня внутри все переворачивается. Когда-то давно только мама оставляла мне ужин, бережно накрывая его вафельным полотенцем. Я приходил посреди ночи после студенческих загулов и в темноте уплетал с чаем ее пирожки. Это было так давно, кажется, лет двадцать назад, словно в другой жизни.
Глава 7
Олег
Вера живет одна в квартире, которую отсудила у бывшего мужа. Точнее она живет с черной кошкой, невзлюбившей меня с первого взгляда и шипящей, как только мы сталкиваемся взглядами.
– Убери ее, – указываю на животное, злобно смотрящее на меня.
– Мася, – усмехается она, подхватывая кошку на руки. – Она просто ревнует – ты забираешь мое внимание.
– Надолго не заберу, несколько часов потерпит, – цокаю и закатываю рукава рубашки.
Вера закрывает кошку в спальне и идёт ко мне. Как всегда, готова к моему визиту. Волосы собраны в высокий хвост, агрессивно красные губы, коротенький шелковый халатик, который не скрывает кружевную резинку чулок. Откидываюсь в кресле, расставляю ноги и осматриваю женщину, она определенно заводит: фигура, пышная грудь, бедра немного полноватые, но мне нравится, есть, за что подержаться и что отшлепать.
– Я купила новое белье, оценишь? – томно произносит Вера, хитро стреляя глазками. Усмехаюсь, пытаясь расслабиться. Вера медленно тянет пояс халатика, но завязывает его назад, когда в дверь раздается звонок.
– Это доставка, – сообщает она и убегает в прихожую. Со стоном откидываю голову на спинку кресла. Пока Вера принимает еду, вынимаю карту и иду в прихожую, рассчитываюсь с доставщиком и запираю дверь.
– Оставь все пока на кухне, – говорю ей, хватаю за пояс халата и веду за собой в гостиную. Сам дергаю за пояс, распахивая халат, рассматриваю. Красиво, немного пошло, почти голая, но в нашем случае очень уместно. Зависаю, рассматривая изгибы, но почему-то не заводит, как раньше, несмотря на голод. В голове отчего-то возникает образ Агнии на кухне и ее чертов ужин.
– Не нравится? – Вера обиженно ведет бровями.
– Нравится, просто голова раскалывается.
– Ты слишком напряжен, – она толкает меня в кресло и встает позади, начиная массировать плечи и шею. Профессионально. Вера вообще отлично делает массаж, даже немного расслабляет и снимает напряжение, но все равно что-то не то. Понимаю, что хочу уехать. Вот так просто, оставить почти голую любовницу в кружевном белье и уехать к девочкам. Я точно старею. – Ну, что случилось? – шепчет Вера, наклоняясь, ведет носом по моему виску к шее. – У тебя какие-то проблемы? – ласкается игриво, прикусывая мое ухо. – Ты на себя не похож. Обычно накидываешься на меня с порога, – мурлычет, обжигая горячим дыханием, ее ладони скользят к моей груди, а пальцы начинают расстегивать рубашку.
Хватаю ее за руку, тяну к себе, заставляя обойти кресло. Дергаю, вынуждая сесть мне на колени, перехватываю шею и тяну к себе. Не целую, просто смотрю в глаза. Дышу, пытаясь понять, почему я до сих пор не взял ее. Потому что не хочу. Вот так просто. Голоден, но не хочу, не заводит, и в голове совсем не Вера. И это ужасно раздражает, вызывая давящую головную боль.
– Встань! – Вера медлит, но поднимается с моих колен, глядя на меня с недоумением в глазах. Ох, детка я сам в шоке. Но… Хочется удариться головой об стену, чтобы прийти в себя. – Что ты там хотела на Новый год? Шубу? Выбрала? – Кивает, начиная хитро улыбаться. – Сколько? – Она берет телефон, что-то листает и показывает мне белую шубку с ценой. Перевожу ей нужную сумму и иду в прихожую.
– Олег, что происходит? – растерянно спрашивает Вера, глядя, как я одеваюсь. Еще бы знать, что происходит, было бы легче.
– Я что-то сегодня не в форме, – отвечаю и поднимаю ворот пальто.
– Я тебя больше не завожу? Откупаешься? – в голосе обида и нотки истерики. Понимаю. Она полуголая, в кружевном прозрачном белье, а я ухожу. Идиот.
– Дело не в тебе, – звучит так банально, что хочется рассмеяться над собой.
– Нет, ты мне скажи, ты меня бросаешь, да? – уже не скрывая злости, срывается Вера.
– Успокойся! – тоже повышаю голос. – Я никогда тебе ничего не обещал. И, кажется, тебя устраивал такой расклад?
– Нет, мне просто хочется понять…
– Мне тоже, Вера… Не копайся в себе, ты по-прежнему хороша… Закройся за мной, – выхожу и, не оборачиваясь, иду к лифту.
Нажимаю на кнопку вызова и закрываю глаза. Вера смотрит мне в спину, наверное, проклиная. Створки распахиваются, прохожу в кабину, слыша, как женщина со всей силы захлопывает дверь. И ты ведь действительно откупился, Смирнов. Не вернёшься ты больше сюда… Страница с этой женщиной перевернута. Только меня все больше раздражает сей факт, словно налаженная жизнь летит к черту. Что-то меняется, наступает какой-то новый этап, а я ненавижу перемены.
Сажусь за руль и ещё около часа просто предпочитаю колесить по центральным улицам вдоль ярких мелькающих предновогодних огней, стараясь вообще ни о чем не думать.
Два дня.
Я знаю ее всего два дня!
Так не бывает…
Я реалист и скептик, по крайней мере, всегда таким был. Ну не могут эти синие глазки так запасть мне в душу всего за два дня! Не мальчишка, в конце концов. Веру я знаю лучше, между нами было много интима, и она меня так не цепляет. А Снегурочке стоит распахнуть глаза или наоборот смущённо опустить веки, и я уже плыву.
Домой приезжаю ближе к полуночи. Вымотанный, словно на мне пахали целый день, больше, конечно, морально, чем физически. Мыслей нет никаких, хочется просто лечь спать.
Тихо прохожу в дом, закрываюсь, снимаю верхнюю одежду и слышу звуки телевизора в гостиной. Прохожу в комнату, останавливаюсь в дверях и вижу девочек, спящих на диване. По телевизору мелькает какая-то сказка на детском канале, на столике нарезка из фруктов, а моя Поля спит на плече у Агнии. Забавные, такие милые, сопят обе и обе с прикрытыми губами, даже похожи чем-то. Рассматриваю девочек, и меня отпускает. Все напряжение как рукой снимает, по телу прокатывается волна удовлетворения, будто бы все встало на свои места.
Дома пахнет едой, чем-то вкусным и аппетитным. Иду на кухню, а на столе, и правда, оставленный мне ужин. Тарелка, накрытая пленкой. Включаю чайник, мою руки; с обеда ничего не ел, желудок урчит, аппетит зверский. Открываю тарелку, а там что-то вроде бризоля с овощами и курицей. Такие аккуратные румяные рулетики и соус рядом. Пробую один – вкусно. Даже очень, несмотря на то, что остыло уже. Она еще и готовит замечательно. Даже интересно, у этой девочки есть недостатки? И кому-то же достанется это золото? От мысли, что девочка кому-то достанется, морщусь.
Съедаю еще пару рулетов, макая в соус, прямо из тарелки, без приборов, и убираю все в холодильник. Завариваю себе чай, добавляю лимон и медленно пью, глядя на ночной заснеженный двор. Завтра выходной. Тихо так, тепло, уютно и вкусно, пахнет настоящим домом. Я обещал Поле съездить за покупками перед праздниками. Агния, конечно, с нами – она обещала Полине выбрать туфельки, ленточки и прочую ерунду для девочек. Ну все, Смирнов, ты встрял по полной. И что теперь делать? Усмехаюсь, прохожусь рукой по волосам. Жить, Смирнов! Вон сколько в девочках жизни.
Мою за собой чашку. Выхожу в гостиную, еще с минуту любуюсь спящими девочками, потом выключаю телевизор, наклоняюсь и аккуратно поднимаю дочь на руки. Полинка что-то бубнит, не просыпаясь, а потом обнимает меня за шею и вновь сопит.
Уношу дочь наверх в ее комнату, укладываю на кровать, накрываю одеялом и включаю ночник в виде звездного неба. Моя дочь боится спать в полной темноте. До трех лет она вообще спала вместе со мной. Прикрываю дверь в детскую и спускаюсь вниз.
Сажусь на корточки перед спящей Агнией и позволяю себе рассмотреть ее. Всю полностью, такую расслабленную, мягкую и нежную. У нее родинка за ушком, маленькая, но выразительная, хочется поцеловать. И еще две на шее. А на носу веснушки. Ресницы пушистые. И губы… Закрываю глаза. Лучше не смотреть на эти губы. Они будят во мне столько желаний, что собственные губы начинают покалывать.
Талия тонкая, грудь небольшая, но эстетичная, ножки стройные. Ее платье немного задралось, открывая мне кусочек бедра. Шумно втягиваю воздух, а с ним вместе тяну ее нежный ванильный запах. Голова кружится, словно пьянею. Очень хочется поднять ее тоже на руки и унести в спальню, желательно в свою. Но боюсь напугать, и будить эту красоту не хочется.
Поднимаюсь наверх, беру теплый пушистый плед и накрываю им Снегурочку. Диван у нас удобный, ортопедический, и подушка мягкая. Позволяю себе маленькую вольность: наклоняюсь и глубоко вдыхаю ее запах, проводя носом по волосам. Сладкая. Хочу, чтобы моей стала. Отрицать бесполезно.
Глава 8
Агния
Просыпаюсь от того, что чувствую, как кто-то водит по моим волосам. Приятно, как в детстве, словно мне вновь пять лет, и меня расчесывает мама, прежде чем заплести косы. Отрываю взгляд и первое, что вижу, это камин, моргаю несколько секунд. Рассматривая гостиную, не понимая, где нахожусь.
– Ты проснулась?! – Поля заглядывает мне в лицо. Улыбается, рассматривая меня. Киваю, понимая, что лежу на диване, укрытая пледом. – А я тебя расчесывала, – сообщает мне девочка.
Полина очень нежная и дружелюбная девочка. В группе она старается дружить со всеми, у нее очень развито чувство справедливости, и она всегда рьяно его отстаивает. Такое правильное воспитание. Я была очень удивлена, что Поля воспитана мужчиной. Но, несмотря на дружелюбие, девочке не хватает внимания, а точнее матери. Как можно не уделять время такой маленькой принцессе? Как можно смотреть в эти глазки и лишить девочку материнской ласки. Я никогда никого не сужу, но хотела бы посмотреть в глаза этой матери.
