Иван Захарченко "Северная Корея: прошлое и настоящее закрытого государства"

Изменения были связаны с принятием в Северной Корее в 1984 году закона о смешанных предприятиях, который разрешил совместный бизнес с другими странами, в том числе с Японией. Официальных отношений КНДР с Японией не имела, но японские корейцы могли поддерживать связи с родиной их предков через ассоциацию «Чосон чхонрён» (по-японски «Тёсэн сорэн») – Генеральную ассоциацию корейцев в Японии.

Деньги, появившиеся у КНДР от внешнеторговой деятельности, стали обменивать для внутреннего оборота на сертификаты подобно тому, как в бывшем Советском Союзе были в ходу «чеки» Внешпосылторга. Отоваривать валютные воны могли в спецмагазинах, куда поставляли импортные товары, в ресторанах международных отелей. Такие магазины создавались и не только в Пхеньяне, но и в других городах КНДР.

В восточной части столицы в дипломатическом городке действовал также специальный магазин для иностранцев под названием «Пхеньян», в котором в основном и покупали сотрудники посольств продукты и промтовары как на «красные», так и на «синие» валютные воны.

Из продуктов там можно было купить «хыллебы» – квадратные батоны белого хлеба, булки «панъ», свежее молоко, сладости. В мясном отделе была свинина, вырезка из свинины, копытца, языки, хвосты, уши, печень, почки и прочие продукты. Из рыбы были скумбрия и терпуг, форель – все в замороженном виде. Продавались кальмары, осьминоги, камчатские и волосатые крабы, креветки.

Овощи попадали на прилавки «Пхеньяна» в основном корейские, даже свекла была странной – ее срез был покрыт розовыми и белыми кружками. Но в целом в ассортименте было все, что нужно, если не обращать внимания на то, что привычные для европейцев огурцы заменяли китайские длинные, которые по вкусу имеют отличие, но незаменимы в китайской, корейской или японской кулинарии. Что всегда было в избытке и отменного качества – это «кимчхи» из листовой пекинской капусты.

Продавщицы выписывали чек (пханмэ чонпхё) на длинной полоске бумаги, на котором красной краской были отпечатаны две одинаковые таблички – одна из них отрывалась и оставалась в кассе при оплате товара, а другую вновь предъявляли продавщицам. На чеке указывалось наименование товара, количество, стоимость в вонах, а также была графа для отражения стоимости в иностранной валюте. Ниже нужно было указать отдел продаж и число. Сделка утверждалась крохотной круглой печатью с именем кассира.

Несколько лет спустя были отпечатаны новые банкноты, причем те, что красного цвета, обменивались на валюту соцстран, а сине-зеленые – на доллары, иены, фунты стерлингов и прочие валюты капстран.

В обычных магазинах для корейцев в свободной продаже товаров было немного, в основном они распределялись по талонам. Поэтому когда я заходил в какой-то магазин для простых корейцев и хотел купить какой-то товар с витрины, то, как правило, получал ответ: «Этого нет в продаже».

Исключение составляли книжные магазины: с покупкой книг проблем не было. Хотя выбор был не очень большим, время от времени на полках магазина можно было найти интересные книги по Корее.

Горы на ровной земле

… Каждое утро, часов с шести, по улицам столицы КНДР Пхеньяна проносится шум метел – уборка возвещает начало нового дня для трех миллионов ее жителей вместе с ближайшими уездами. Затем пхеньянцы выходят на улицы делать утреннюю зарядку.

Согласно старым летописям история столицы КНДР началась с 247 года строительством крепости на горе Тэсонсан на северной окраине нынешней территории города. В 427 году в Пхеньян была перенесена столица государства Когурё. На горе Моранбон, в центре современного Пхеньяна, в VI веке началось строительство города Чанансон, куда переместилась столица Когурё в 586 году.

Название Пхеньяна буквально означает «Ровная земля». Конечно же, по сравнению с основной территорией страны, покрытой почти целиком горами, город лежит на сравнительно ровном месте, но плоским его назвать трудно.

Парк Моранбон, водопад

Восточный Пхеньян в 2009

Удивительной красоты парк покрывает гору Моранбон, самый высокий пик которой, с беседкой Чхвесындэ наверху, поднимается через сосновый аромат над рекой «Великого спокойствия» Тэдонган на высоту 95 метров. С беседки Чхвесындэ открывается вид на реку и восточную часть Пхеньяна на противоположном берегу. Хорошо виден монумент эмблемы Трудовой партии Кореи (ТПК) – руки, держащие серп, молот и кисть. Они символизируют единство крестьянства, рабочего класса и интеллигенции.

Художники-студенты на Моранбоне

С южной стороны Моранбона многоступенчатая лестница ведет к монументу «Освобождение» – Хэбантхаб – в память о советских воинах, павших за освобождение Кореи от японского господства. Именно на стенах основания монумента на русском и корейском языках написано, что СССР освободил Корею, открыв путь к свободе и независимости корейского народа. Мне больше нигде в КНДР не доводилось видеть упоминания об этом, поскольку в официальной историографии страны освобождение было достигнуто благодаря армии антияпонских партизан Ким Ир Сена.

Памятник воинам СССР в Пхеньяне

Тем не менее в день освобождения Кореи 15 августа каждый год у памятника Хэбантхаб проводится церемония возложения венков как от посольства России, так и от руководящих структур КНДР.

Художник у ворот Тэдонмун

Художница на Моранбоне

Красоты пейзажа на горе Моранбон влекут к себе художников, как детей, так и взрослых. В одиночку и группами они рисуют красками или тушью водопады и беседки в тени кривых сосен.

В западной части Моранбона на вершине крепостной стены стоит беседка Ыльмильтэ, откуда, будто со смотровой вышки, видно, как ветер уносит лепестки азалий к стадиону имени Ким Ир Сена, обдувает пхеньянскую телебашню и встречает на своем пути «Триумфальную арку» – Кэсонмун.

Арка Кэсонмун

Считается, что это самая высокая в мире триумфальная арка, ее массивная П?образная глыба поднимается на высоту 60 метров над широким шоссе, проходящим у подножия Моранбона в сторону международного аэропорта Сунан. Когда я только приехал на работу в Пхеньян, у меня в распоряжении был старенький внедорожник из тех, которых называли «газиками», с брезентовым верхом. Точно такие же были у северокорейских военных тех лет. Под аркой Кэсонмун можно было проехать только высоким лицам КНДР и иностранцам в этой стране. Остальные должны были объехать арку по круговой дороге. Когда я на полной скорости проезжал под аркой по прямой, на дорогу выбегала регулировщица со светящимся жезлом и изо всех сил дула в свисток с гневным выражением лица, пытаясь меня остановить. Видимо, она думала, что едет машина какого-то провинциального водителя, не знакомого с правилами Пхеньяна. Но при моем приближении регулировщица уже могла обратить внимание на номер машины для иностранцев и, отдав честь, провожала меня взглядом с улыбкой, но с застывшим удивлением в глазах.

Регулировщица

Номера машин для иностранцев были выкрашены в синий цвет и начинались с обозначения первого слога «ве» корейской азбуки – сокращенно от слова «вегук», то есть иностранный или иностранное государство.

Вообще в КНДР было много разных регистрационных номеров для автомобилей, чтобы можно было точнее распознать, кто едет по дороге. Так, у сотрудников центрального партийного аппарата номера на белом фоне начинались с цифр 2–16, что означало 16 февраля – день рождения «центра партии» Ким Чен Ира, сына первого президента КНДР Ким Ир Сена. У самого Ким Чен Ира также номер начинался с этой цифры, хотя открыто таких данных нигде официально не публиковалось. Просто это было и так известно, в том числе среди иностранного дипломатического корпуса.

Еще были гостевые номера для VIP?персон с красной звездочкой и трехзначными цифрами, а также регистрационные знаки для частных автомобилей. Частники – в основном владельцы подержанных автомобилей японского производства с правым рулем – обладали номерами белого цвета, на которых в столице КНДР было написано черной краской «Пхеньян» и добавлялось трехзначное число. По нему можно было понять, что в городе было не более тысячи личных автомобилей.

Дорожное движение в Пхеньяне и вообще в КНДР не представляло сложности, но требовало внимательности, особенно за городом. Поскольку машин было немного, за поворотом на какой-нибудь трассе мог неожиданно стоять грузовик или трактор на проезжей части, а его водитель мог спокойно отдыхать на тротуаре.

В самом Пхеньяне движением управляли регулировщицы, которых, как шутили иностранцы, видимо, отбирали через конкурсы красоты, вроде той, которая пыталась меня остановить под «Триумфальной аркой».

Монумент Чхоллима

Облаченные в синюю униформу и фуражки, регулировщицы артистично жестикулировали жезлами, стискивая зубами свистки. Но однажды, к концу 90-х годов, власти города решили заменить хозяек северокорейских улиц на бездушные светофоры. Их вывесили на центральных перекрестках, включили, но на проезжей части начался полный хаос. Водители, привыкшие к оживленным девушкам в форме регулировщиц, совершенно не могли воспринимать менявшиеся сигналы светофора.

Тогда власти снова поставили на свои посты регулировщиц, которые показывали направления движения автомобилей вместе со светофорами. Так, постепенно, местные водители привыкли к тому, чтобы обращать внимание на сигналы красного, желтого и зеленого цветов.

Возвышенность Мансудэ, на которой был построен Пхеньянский дворец съездов, огибает улица Сынни («Победы»), которая, как говорят, раньше носила имя Сталина. На высоком постаменте там устремлен к небу монумент крылатого коня Чхоллима – «Коня тысячи ли», то есть прыжком преодолевающего тысячу верст. Это символ скоростных темпов строительства, своего рода «стахановского движения» в КНДР. На крылатом коне сидят крестьянка и рабочий, который высоко поднял в руках раскрытый томик вождя.

Как-то, проходя по улице Сынни в Пхеньяне, я заглянул в публичную библиотеку школьников центрального района города. Она умещалась всего в одном помещении для читателей, в котором стояли 15 столов. Перед ним была лишь прихожая, где устроили картотеку, и рядом – окно администратора. На стене прихожей висела картина с изображением молодого Ким Ир Сена в окружении школьников. На шее вождя был нарисован красный пионерский галстук.

В правилах пользования библиотекой на стене записано, что читатель должен иметь при себе документы и заплатить пять чон. В одной воне было сто чон, как копеек в рубле.

За порчу или утерю книги взимался штраф в размере десятикратной стоимости книги.

Я тихо вошел в помещение библиотеки, где сидели примерно десять школьников, не обративших на меня никакого внимания, будучи увлеченными чтением. На стене этого помещения висела картина с юным Ким Ир Сеном за чтением книги на опушке леса.

Дорога, которая проходит под пхеньянской Триумфальной аркой, ведет к центральной площади столицы КНДР, носящей имя Ким Ир Сена. Она простирается от набережной реки Тэдонган к трибуне Народного дворца учебы – огромного здания под черепичной крышей, куда я регулярно ходил в библиотеку читать старые корейские книги.

Площадь используется во время праздников, знаменательных дат, парадов и митингов, при проведении массовых гуляний и танцев. По особо торжественным случаям на трибуну перед площадью поднимаются руководители КНДР, а по вечерам с площади Ким Ир Сена как на ладони виден салют, вспыхивающий над монументом идей «чучхе» на противоположном берегу Тэдонгана.

Дворец народной учебы

В 1987 году я видел, как площадь Ким Ир Сена мыли вручную тряпками с мылом сидевшие на корточках кореянки с ведрами воды. Зрелище казалось удивительным, и я запечатлел его для истории.

Вечером, часов в пять, 24 марта 1988 года на площадь Ким Ир Сена стеклось более 100 тысяч человек. Там состоялся массовый митинг общественности города в поддержку приказа верховного главнокомандующего Корейской народной армии о введении полной боевой мобилизационной готовности в связи с активизацией американо-южнокорейских военных учений «Тим Спирит?88».

Площадь Ким Ир Сена, мойка

Каждый год США проводили в Южной Корее эти учения, несмотря на требования КНДР не делать этого, так как в Пхеньяне такие маневры рассматривали как репетицию войны против республики, причем ядерной.

Вся площадь под пасмурным небом была заполнена людьми. В центре высился огромный портрет Ким Ир Сена на сером постаменте. Пространство на площади было усеяно лозунгами, транспарантами на самую разнообразную тематику: «Долой американский империализм!», «Сместить фашистскую клику Ро Дэ У!», «Возьмем темпы 200-дневного боя», «Да здравствует славная Трудовая партия Кореи!», «Да здравствует Великий Вождь товарищ Ким Ир Сен!»

С речью выступил кандидат в члены политбюро ЦК ТПК, тогдашний ответственный секретарь комитета партии Пхеньяна, председатель Народного комитета столицы КНДР Кан Хивон. Затем выступали военные и девушка, чей отец был убит во время Корейской войны 1950–1953 годов. Вскоре через репродуктор зазвучал скороговоркой речитатив, и вся площадь слилась в едином шуме – стоявшие на ней люди выбрасывали вперед сжатые в кулаки руки и скандировали: «Долой американский империализм!»

Духовой оркестр заиграл марш, и по площади двинулись колонны с транспарантами и лозунгами. Примечателен был темп марша: это был почти бег. Динамичность чувствовалась во всем – в речах, в марширующих колоннах, в выкрикиваемых лозунгах. Неистовый ритм митинга захлестнул всю массу людей на площади Ким Ир Сена.

Шествие завершилось. Колонны людей теперь двинулись по домам. Шли они по проезжей части дорог от площади, оставляя свободной лишь центральную полосу, очерченную двумя непрерывными желтыми линиями.

Митингов по такому поводу проводилось в КНДР очень много, иностранцы в Пхеньяне приглашались на них на трибуну для гостей.

Митинг

Вокруг площади имени Ким Ир Сена размещены здания правительственных учреждений, в том числе министерства иностранных дел КНДР, а также Центральный исторический музей и Государственная картинная галерея. Прямо за ними через дорогу белоснежные изваяния танцующих девушек окружил подсвечиваемый разными цветами фонтан, вода которого спадает по водопаду, давая в жару возможность детишкам полазить по воде и немного охладиться.

Театр Мансудэ