– Не трогайте меня. Я сама ее выманю.
И, прежде чем посланник успел возразить, погладила пальцами свою шею и позвала как в прошлый раз:
– Хорошая татуировка, красивая, иди сюда. Мы на тебя посмотрим, мы тобой полюбуемся…
Тулун уже открыл рот, чтобы дать мне суровую отповедь. Но не успел произнести ни слова, потому что в этот момент кусочек татуировки царственно выплыл из-за края платья и застыл на моих ключицах, позволяя всем рассмотреть розу и одинокую ветвящуюся молнию.
Татуировка Бланко тоже пришла в движение. Переползла сначала к нему на грудь, затем раскинула завитки на кубиках пресса. Я не могла оторвать взгляд от рисунка.
Интересно, она пытается показать мне свою красоту или хвастается подтянутым телом своего хозяина?
Дракон долго разглядывал рисунок на моем теле, затем постановил:
– Нужно доложить императору.
Бланко тут же сказал:
– Нет.
– Ты и сам понимаешь, что я должен это сделать, – возразил Тулун.
– Я верну эту дрянь на место, – пообещал декан.
Но посланник покачал головой.
– Ты же знаешь правила. Проклятие должно быть под контролем. Если у нее есть сродство к этой магии…
– Да посмотри на нее, какое сродство? – отмахнулся мой учитель. – Это совпадение. Я использовал яд льепхена, чтобы выжечь эту дрянь. Она отреагировала на яд, когда Марта поранилась. Это трагическая случайность. Девочка – последняя из Лундов, а никто из Лассалей не проявлял сродства к этой магии. Дай мне время, и я обязательно придумаю, как вернуть этот кусок на место.
Он говорил с таким напором, что я поняла: этот самый императорский контроль, должно быть, весьма неприятная штука. То, что меня пытаются уберечь, грело душу и одновременно выворачивало ее наизнанку.
Тулун думал долго. Бланко успел натянуть рубашку и камзол, когда дракон, наконец, выдал:
– Неделя.
– Месяц, – не моргнув глазом, ответил декан. – В родовых хрониках ничего нет, мне нужно больше времени.
– Нет.
– Луди! Ей восемнадцать лет. Она вам не нужна. Я верну татуировку, и все будет как прежде. Буду принимать твое снадобье по расписанию и нести это бремя дальше.
Дракон задумался, а я не выдержала:
– Может быть, раз уж кусочек этой штуки оказался на моем теле, я имею право знать, что это?! Проклятие рода Бланко?
– Ну можно и так сказать, – пробормотал Феликс.
– Это государственная тайна, и мы не можем раскрыть тебе детали без дозволения императора, – терпеливо пояснил Тулун.
– Луди, – снова повторил мой учитель, – дай мне месяц на решение проблемы. Обещаю, я верну эту дрянь на место.
Наконец, посланник неохотно кивнул.
– Что ж… Договорились. Месяц и ни днем больше. Забирай ее. И возьми это.
В его ладонях оказался знакомый пузырек с изумрудной жидкостью, который снова перекочевал в карман Бланко.
После этого декан шагнул ко мне. Длинный хвост Феликса захлестнул нас обоих, и вихри магии помчали нас обратно на бал. Точнее, я так думала. Ровно до того момента, пока мы снова не рухнули на кровать в комнате Бланко.
На этот раз я оказалась сверху. Наши лица снова были слишком близко, но я была слишком возмущена, чтобы смущаться. Поэтому, даже не пытаясь откатиться в сторону, заявила:
– Я имею право знать об этой штуке все! И про то, кто такой Чезаре. И что вы имели в виду, когда сказали, что пытались выжечь магию с помощью яда льепхена?
Феликс опустился на спинку кровати и проворчал:
– Сказали же, нельзя…
Но в этот момент Бланко опрокинул меня на постель и шепнул:
– Хорошо. Идем.
Правда, сам он места не сдвинулся, продолжая нависать надо мной. Я почувствовала, как гулко бухает сердце в груди. Взгляд Бланко медленно скользил по моим плечам.
Деликатное покашливание напомнило, что мы не одни. Феликс заговорил:
– Этот проклятый надсмотрщик из тебя душу вынет, если узнает, что ты проболтался. Или… Сделает ее частью договора между родами. Проще было разрешить Луди доложить о ней императору сегодня.
– Нет, – отрезал декан и поднялся.
Я ощутила легкое разочарование, и даже протянутая рука не утешила меня. Бланко помог мне встать и снова заглянул в глаза.
– Росио, не делай глупостей… – попытался призвать его к благоразумию фениксоид.
Но вместо этого декан выпустил мою ладонь и коснулся своего кольца.
На миг нас снова закружили вихри магии. А затем я обнаружила, что мы стоим на знакомом полигоне. Тысячи огней освещали черные стены, покрытые мозаикой.
Я удивленно посмотрела на декана. В лавандовых глазах бушевал круговорот чувств.
– Идем, – повторил Бланко и снова протянул мне руку.
Было немного страшно и одновременно любопытно. После того как от меня так упорно скрывали правду, не верилось, что декан и правда готов мне все рассказать.
Высокие двустворчатые двери распахнулись перед нами совершенно бесшумно, и мы вышли в ночь. Ветер нес запахи сухой травы, луна обливала серебром луг. Вокруг полигона не было никаких признаков другого жилья. Ни забора, ни каких-то построек. Я долго не понимала, куда мы идем, пока Бланко не остановился у подножия одного из холмов.
Декан повернулся ко мне и шепнул:
– Здесь защита. Мне придется понести тебя на руках, иначе она сработает.
Я молча кивнула и позволила ему поднять меня. Стоило мне обхватить руками шею своего учителя, как трава под его ногами растворилась, и я увидела спуск в темноту. Бланко направился туда.
Камень над нашими головами сомкнулся, и стало темно. Не было даже намека на фонари. Теперь я цеплялась за плечи декана и прислушивалась к его дыханию. Он не останавливался, будто видел в темноте.
– Боишься? – тихо спросил Бланко.
Я мотнула головой.
– Нет. Вы можете видеть в темноте?
– Здесь меня ведет магия. Чуть дальше будет свет.
– Куда мы идем?
– Ты хотела узнать, что я ношу на себе.
– Сейчас – меня, – нервно хихикнула я. Но затем спросила уже спокойнее: – А рассказать было нельзя?
– Я и собираюсь рассказать. Там, где нас гарантированно никто не услышит.
В этот момент теплый луч света упал на его лицо. Я обернулась и увидела впереди проем с арочным сводом. За ним обнаружился большой полутемный зал.
Стоило декану переступить порог, как он поставил меня на пол. Я с интересом огляделась. После жуткого коридора я ожидала увидеть здесь все что угодно: фамильный склеп, сокровищницу, родовой источник, тайную библиотеку на худой конец. Но больше всего помещение напоминало заброшенный кабинет целителя. Большой стол, истлевшая кушетка, пустые полки с парой треснутых банок, книги.
Ах да, еще фрески. На них раскинулись бескрайние степи, горы и реки. Жуанты переплетались с драконами и огненными птицами.
Бланко медленно пересек комнату и задумчиво провел рукой по столу. А затем негромко начал рассказывать:
– Меня прозвали Западная Стена Империи. Я обладатель сильнейшей боевой магии Запада. Но тысячу лет назад мои предки и мечтать не могли о подобном. А глава рода был… известным на всю империю лекарем. Говорили, что он способен поднять даже мертвого. И однажды ему пришлось подтвердить свою репутацию.
Декан прошел к стене и провел пальцами по рисунку. Только в этот момент я поняла, что на ней изображено. Непонятное пятно вдруг оказалось дворцом пурпурного цвета. Жилище императора, где я имела глупость вынести то самое окно, которым меня будут попрекать до конца жизни?
– Император был болен? – догадалась я, останавливаясь за его плечом.
– Да, – кивнул декан. – Странной болезнью, которая истребила некогда великий род. Ты видела его, верно?
– Императора? – переспросила я. – Да. Я думала, болезни не страшны ему. Император – феникс и носит титул Перерожденный.
– Обычные болезни не страшны. Но есть один недуг, который поражает тело во время Перерождения. Если его вовремя не изгнать, феникс обречен. Именно эта болезнь грозила погубить императора. А вместе с ним и государство.
Я вскинула голову и заметила еще один рисунок. Огненная птица раскинула свои крылья, и тело ее покрывала вязь черных линий. Татуировку они напоминали только цветом.
– И что? Ваш предок помог императору? Создал лекарство?
В моем голосе прозвучала слабая надежда. Хотя разум подсказывал, что, если бы это случилось, мы бы сейчас здесь не стояли.
Декан покачал головой, а я заметила, что рядом с фениксом распластался огромный коричневый дракон. Смутные догадки замаячили на границе сознания. Император, его болезнь, дракон земли…
– Нет, – бесстрастно продолжил Бланко. – Мой предок обнаружил, что болезнь имеет магическую природу. Точнее, это не болезнь, а проклятие. Он не смог найти лекарство, а время было на исходе. Первым советником был один из предков Луди…
Он сделал паузу, и я закончила вместо него:
– С помощью магии дракона ваш предок запечатал проклятие фениксов на своем теле.
Декан кивнул и впился взглядом в мое лицо. Не знаю, что он хотел там найти. Я встревоженно заговорила:
– И теперь эта штука передается…
– От отца к сыну, – кивнул он.
– А фениксоид?
– … надсмотрщик, а не подарок императора за заслуги. Но главным наблюдателем считается Луди.
Я медленно кивнула, пытаясь переварить обретенное знание. Память подкинула еще одну деталь, и я спросила:
– Кто такой Чезаре?
Бланко поморщился.
– Мой старший брат. Он должен был принять проклятие от моего отца, но решил свести счеты с жизнью. Из-за этого татуировка досталась мне в десять лет. Такого еще не случалось, поэтому я находился под пристальным вниманием Луди. Никто из нас не был этому рад. Но выбора ни у кого из нас тоже не было.
Теперь уже я внимательно рассматривала его лицо и была уверена: до этого дня декан никому не рассказывал эту историю. Не должен был рассказывать и мне.
Интересно, что заставило его это сделать? Чувство справедливости подсказало,что я имею право знать? Или желание впервые в жизни поделиться своей тайной оказалось сильнее прямого приказа Луди?
Декан отвернулся к фреске и продолжил:
– Ещё в детстве я поклялся уничтожить эту штуку. И почти нашел способ.
– И какой же? – заинтересовалась я. – И вы начали с того, что раньше у вашего рода не было впечатляющей боевой магии. Сила – тоже награда императора?
– Нет. Не знаю. Возможно, это побочный эффект запечатывания. Но с тех пор в нашем роду стало намного больше магически одаренных.
Он снова замер, продолжая разглядывать фреску. И мне пришлось напомнить:
– Так что за способ?
Бланко повернулся и сообщил:
– Вычерпать ее магию. Эта дрянь высасывает яд, но я не имею права пользоваться ей открыто. Так вышло, что мой отряд попал в засаду и… Большая часть хранителей должны были погибнуть от яда в ловушке соннов. Но я сделал так, что они потеряли сознание, и вытащил всех. Забрал весь яд. И тогда татуировка и правда на какое-то время притихла. До того момента, пока не появилась ты.
– Пока меня не ранил льепхен, – поправила я.
Но декан мотнул головой.
– Нет. Я что-то почувствовал уже в момент нашей первой встречи.
Тут я обнаружила, что мы стоим очень близко. И вспомнила, в этом зале мы совершенно одни. А Бланко внезапно провел большим пальцем по моей щеке и спросил:
