Кристина Юрьевна Юраш "Тайна опозоренной жены 2"

Когда в комнату внесли розовое платье, я с удивлением посмотрела на эту нежную красоту.

– Девочки! Помогите! Нам надо поспешить! Иначе с платьем не успеют! – суетилась Мария, пока девушки облачали меня в чистую накрахмаленную рубашечку и панталоны.

Мне быстро сделали прическу и вручили в руки стайке девушек, которые влетели в комнату, начиная меня раздевать. Зачем было одеваться, я не знаю? Но сейчас я была полна решимости стать самой красивой женщиной на свете!

– Мадам, стойте ровно! – слышала я шелест голосов. – Агнесс, записывай. Шестьдесят четыре!

– С напуском или без? – слышала я еще один голос.

– Делаем с напуском!

– Но здесь будет оторочка…

Я думала, что это будет быстро, но как я ошибалась! “Терпи, Эля! Ты завтра должна быть невероятной красавицей!”, – утешала я себя.

– Приложите кружево…. Нет, другое! Мадам, какое вам больше нравится? – спрашивали у меня, прикладывая кружева разных оттенков светлого. От голубоватого до цвета слоновой кости.

– Честно? – спросила я, немного растерявшись. – Вот это…

– О, какой замечательный выбор! Агнес, записывай! Сорок метров антарских кружев! – хлопотали вокруг меня. – В три слоя, чтобы смотрели пышнее!

Шел уже третий час, а я устала так, словно на мне пахали два поля, катались верхом от поместья до столицы и обратно, а потом еще заставили копать огород. Мне сыпались самые странные и явно неудобные вопросы по поводу отделки, фурнитуры, сколько розочек будет в прическе? Надо ли банты? А если расшить корсет жемчугом?

К вопросу сороковому мне стало страшно. Казалось, мои ответы будут иметь ужасающие последствия. А вдруг розы не будут сочетаться с кружевом? Или я платье, которое мы сейчас пытаемся пошить, будет выглядеть нелепо и вычурно? Я же не в курсе местной моды!

Теперь я склонялась к мысли, что подойдет любое красивое платье.

– Ты посмотри, какая мама у нас красавица! – улыбнулась Милдред, а Кристиан смотрел на меня и что-то буровил, протягивая ручку.

Это напоминало глоток свежего воздуха в изматывающей рутине примерки и раскройки. На мне висели какие-то лоскуты, сколотые иголочками. Все выглядело так, словно из меня делают ежика.

Быть может, кто-то из модниц получает удовольствие от подобных вещей, но я чувствовала себя измотанной и уставшей.

– Мадам, стойте ровно! Сейчас я должна приколоть верхнюю юбку, – слышался голос за спиной.

Я уже была согласна на мешок из-под картошки с соломенной шляпкой.

“Ну сколько еще!”, – ныло что-то внутри меня.

– Так, мадам, не вертитесь! – предупредили меня, когда я попыталась чуть- чуть повернуться, чтобы размять затекшие от долгого стояния на пуфике ноги. – И поднимите ручки!

Трусы, майка и фуфайка!!! Я в позе “сдаюсь, только не бейте меня!” простояла еще минут сорок.

Я смотрела на девушек с завистью, пытаясь выяснить, где у них вставляются батарейки! Ну не может человек столько времени бегать вокруг и замерять. Не может!

– Ну, почти готово…

Я посмотрела на часы. Время было уже восемь вечера. Меня милостиво отпустили два раза попить чай, поесть и сходить в уборную. Никогда не думала, что поход в туалет станет для меня равносильно отпуску!

“Почти готово” растянулось еще минут на сорок. Но предчувствие нетерпеливо стучалось мне в нервную систему: “Сейчас тебя отпустят!”.

– Готово! Завтра вам пришлют платье!

Я сразу не обратила внимания на эти слова. Мне показалось, что я слишком долго о них думала, представляла их, что они прозвучали в моем воображении.

– Благодарим, мадам! – мне помогли слезть с пуфика. Платье – каркас с иголочками бережно снимали с меня, а я чувствовала себя так, словно только что рыла окопы вдоль всей границы королевства.

– Ммм, – простонала я, чувствуя, как затекли руки, которые нужно было подолгу держать поднятыми.

Швеи удалились, а я чувствовала себя пластмассовой куклой, у которой не гнутся не ручки, не ножки, которая как только ложится – тут же выдает: “Ма-ма!”.

– А Адриан вернулся? – спросила я, принимая бульон с хлебушком.

– Нет, госпожа, – улыбнулась Мария. – Его нет целый день… Наверное, он занят…

Ну, да, быть может, он ищет доктора. Или пытается выяснить его судьбу.

– Ложитесь спать, – улыбнулась Мария. – Вы сегодня устали за день.

Я чувствовала, что сил у меня никаких не осталось, доела бульон, закрыла глаза и уснула.

Проснулась я рано – рано утром.

– Мария? – позвала я, вскочив с кровати.

– Да, да, дорогая моя, – послышался ласковый голос Марии. Но мне показалось, что голос у нее все-таки встревоженный.

– Что-то случилось? – спросила я, насторожившись.

– Господин Адриан так и не вернулся…

Глава 4

Новость пробежала по коже морозом. Сердце сжалось! А вдруг с ним что-то случилось? Сначала пропал доктор, потом Адриан… Не столица, а бермудский треугольник!

Раньше почетным бермудским треугольником был мой кошелек. Положила деньги, а потом оп! И снова пуст!

– А он раньше уезжал так надолго? – спросила я, хватая Марию.

– Ну, бывало… Я уверена, что все хорошо! Он подарок вам выбирает. На помолвку ведь принято дарить подарки невесте! – попыталась меня утешить Мария.

Я чувствовала, что я держу ее за передник, а она меня за дурочку.

За это время можно было всю ювелирку купить! К тому же, мне никаких подарков не надо!

– Мадам, попрошу вас не волноваться, – послышался голос дворецкого. Он заглянул к нам в комнату.. – Наш господин поехал разыскивать доктора.

Эти слова меня немного успокоили. Я направилась к Милдред и Кристиану.

– Вы лучше посмотрите детскую! – улыбнулся дворецкий. – Работы по ней почти закончились. А вот ящики с игрушками!

Я заметила, что возле одной из дверей стояли целые коробки с лентами.

– Одну минутку! – улыбнулся дворецкий, а я увидела просторное помещение с красивой кроватью, столом и красивыми стульями. – Мы еще не все довезли. Это – особая, огнеупорная мебель. Поверьте, вы спасибо скажете, когда малыш будет расти!

Я вздохнула, глядя на коробки с игрушками. Столько заботы, столько всего. А отец только гадости делает!

Посмотрев комнату, я направилась к Милдред. Она сидела в новом платье, напоминающее кружевную подушечку. Но платье было определенно дорогим. И Милдред в нем напоминала разодетую куклу.

– Кормилица – это лицо матери. Поэтому она должна выглядеть хорошо. Так же господин распорядился нанять двух служанок для кормилицы, чтобы она могла отдыхать… – гордо заявил дворецкий.

Милдред радостно встала, а я увидела две люльки, которые мирно посапывали. Причем, люльки были одинаковые. Даже на чужого малыша Адриан не поскупился. Милдред подняла на меня сияющие глаза, а потом посмотрела на две колыбельки.

– Я рада, что у Кристиана появится друг! – заметила я, глядя на двух крошечек. В такой момент чувствуешь любовь не только к своему, но и ко всем малышам в мире. – Друзья – это очень полезно, чтобы малыш не чувствовал себя одиноким без общения со сверстниками. К тому же, важно научить его дружить, ценить отношения, учиться разговаривать не только со взрослыми… Так что я очень рада!

Милдред чуть не разрыдалась от счастья.

– К тому же в мячик со старым дворецким не поиграешь! – послышался голос в двери. – Я уже слишком стар для мячиков… Один уже случайно в меня попал… Господин Адриан немного не рассчитал драконью силушку.

Я рассмеялась, гладя крошку по щечке. Он так сладко спал, что я не решилась его разбудить.

– Я скучаю по девочкам, – заметила шепотом Мидред. – И по шалям… Сейчас бы села и начала вязать… Это так успокаивает…

– Не переживай, я думаю сначала найти помещение в столице и открыть свою мануфактуру, – произнесла я, а сама почувствовала, что это правильно! Девочки уже опытные, они смогут обучить новеньких. Производство надо расширять! А у нас королевский заказ! Я уверена, что следом за королевой такие шали будут заказывать все придворные дамы!

– Знаете, мадам, – прошептала Милдред. Она попросила меня наклониться. – Я сейчас скажу вам нечто важное… Я слышала, как служанки, которых приставили ко мне, шептались о том, что матушка господина Адриана ужасно недовольна его выбором….

Даже так? Я вздохнула.

– А кто это сказал? – так же полушепотом произнесла я.

– Слуга, который отвозил ей приглашение… – прошептала Милдред. – Она сначала обрадовалась, а потом как прочитала… Пока слуга стоял и ждал ответа, герцогиня вела себя ужасно. Она кричала, что неужели во всей столице не нашлось приличной юной девушки, раз выбор сына пал на женщину с потрепанной репутации уже бывшую в употреблении мужем… Вот…

Глава 5

От возмущения я сжала кулаки. Нда, неприятно!

– Это ее мнение, – гордо произнесла я, чувствуя какой-то неприятный осадок.

– Вам нужно постараться, чтобы ей понравиться, – заметила Милдред, заметно погрустнев. – От родственников много чего зависит. Вот и меня любили. Только, я вам не рассказывала, но маменька моего возлюбленного, была против нашей свадьбы. Она сказала, что с такой нищетой они родниться не собираются. Она его проклясть обещала, если он все-таки на мне женится.

– У Адриана есть своя голова на плечах, – заметила я уверенным голосом, но задумалась.

– Да, но вода камень точит, – негромко произнесла Милдред. – А у вас и так врагов достаточно. Так что вы уж постарайтесь.

Я промолчала. Герцогиня мне уже заранее не нравилась. Я не думала, что однажды познакомлюсь с той, которая обвинила крошечного ребенка за то, что тот не вломил как следует своему папане.

Я не стала будить Кристиана, а лишь оставила мягкий поцелуй на его теплом лобике.

– У него не температура? – вдруг встревожилась я, проверяя свой лоб. – Или это у меня руки холодные?

Жизнь явно готовила меня к материнству, подсунув мне однажды увлекательный цикл статей о детских болезнях. После прочтения которого я обняла себя и выдохнула: “И как я выжила?” Где-то на подкорке это все благополучно отложилось до сегодняшнего дня.

Я проверяла поочередно то свой лоб, то лоб ребенка, и лоб Кристиана казался мне горячим.

– Можно я проверю лоб у твоей крохи? – спросила я, как можно спокойней.

На самом деле все внутри вопило: “Караул! Спасите! Помогите!” А беспощадное воображение рисовало ужасающие картины всех возможных детских заболеваний. В моих мыслях кроха уже кашлял коклюшем, задыхался от воспаления легких, мучился от зубов, страдал от отравлений

– Конечно, – кивнула Милдред, стараясь говорить шепотом.

Встроенная подозрительность материнского инстинкта вступили в преступный сговор со статьями в интернете, создавая внутри настоящую панику. Это с виду я старалась быть спокойной. А внутри я металась, как городская сумасшедшая, растрепанная и визжащая: “А! Мы заболели!”.

Бережно прикоснувшись к лобику чужого крохи, я снова провела сравнительный анализ своей температуры и его. Потом я поочередно касалась лба каждого малыша, понимая, что лоб Кристиана горячий. Память кашляла страшными словами: “Пневмония!”, смачно добавляя “Двусторонняя!”, а потом плевалась словом: “Отит!”.

– Мадам, что с вами? – спросила Милдред.

– Мне кажется, он горячий… – прошептала я, глядя на кормилицу. – Ты почему не сказала?

Ответа я не расслышала. Он утонул, заглушенный моими сумбурными мыслями.

“Простыл?!”, – спросила я мысленно у себя. “Укутать!”, – произнес кто-то внутри голосом бабушки. – “И горчичник на всего ребенка! Луком закапать в нос, пятки натереть перцем, надеть шесть пар теплых носков и молиться, чтобы выжил!”. “Наоборот! Никаких укутываний!”, – возразил кто-то, пока я глазами искала хоть кого-нибудь из слуг. А они как назло все куда-то подевались! – “Антибиотики! Ударная доза! Открыть окно на проветривание!”.

“Какое на проветривание!”, – спорила бабка внутри. – “Мозги проветри! Сквозняки ребенку пускать! Надо так, чтобы в комнате вздохнуть нельзя было!”.

– Прекратите, – прошептала я. – Мы отправим за доктором!

“От докторов одно зло!”, – твердила бабушка внутри. – “Как напичкают лекарствами! А потом хуже будет!”.

“Тебя только за один горчичник надо сжечь как ведьму! И в нос перед этим капать каланхоэ, пока ты сама о смерти молить не будешь!”, – спорил еще один голос.

Я мчалась по коридору так, словно счет шел на минуты.

Видимо, все заняты приготовлениями к помолвке.

– Мария! – позвала я, глядя на себя в зеркало. Сейчас я напоминала себе городскую сумасшедшую.

– Мария! – повторила я, но уже в другой коридор.

Испуганная Мария уже мчалась ко мне.