Габриэль Коста "Дыхание. Сердце пустыни"

– Но… – Илай испуганно вытаращил глаза. – Я же молчал… Милая. Я же молчал? – он посмотрел на Сину, и та кивнула. – Я даже не знаю, где у нас…

– В трюме, каюта с цифрой пять, там припасы, – ответил ему Гилем. – Я был там недавно. Воды предостаточно, хватит до любой ближайшей точки от нашего нынешнего местоположения. – От слов книгописца Илай затрясся, как лист на ветру, и поплелся в трюм. Гилем кинул ему вдогонку:

– Мне захвати попить!

– Вот и все, он окончательно сошел с ума, а теперь сведет с ума и нас, – озвучил общую мысль Кайл. – Ничего не понимаю, он же потерял сознание, как только поднялось заграждение, и не просыпался до этого часа. Или я пропустил не день, а лунный путь? Пожалуйста, скажите мне, что произошло и где Айон?

– Он спит, – ровным тоном проговорил Редлай.

Гилем хотел открыть рот и сказать, что принц лежал и смотрел в потолок каюты, но оборотень блеснул на него красными глазами.

– Не стоит его сейчас беспокоить. Айон устал, – с нажимом повторил Редлай.

– Сегодня все такие агрессивные… Даже я не знаю почему, – прошептал книгописец.

– Так, а правда. Если наша самоходная библиотека вырубилась, как он узнал, где стоят припасы и сколько их… – Кайл смотрел на Редлая. Остальные члены команды тоже уставились на него.

– А почему вы смотрите на меня? – оборотень наклонил голову и сложил руки на груди. – Вы можете спросить у него самого.

– Потому что мой костер позволяет мне знать вещи, с которыми я никогда не сталкивался. Как вы думаете, я узнал о тайне Королевы Оборотней? Когда любое человекоподобное существо открывает костер, то его силы временно многократно возрастают. Так я смог заглянуть глубоко в прошлое и при этом потратил большую часть своей татуировки, – он указал себе на лоб. – Смотрите, – один из вензелей на его лбу исчез. – Я не знал, что силы при открытии костра на пике возможностей. А воспользовался им, и вот – знания.

– А как же необходимость называть свой костер? – Сина наклонила голову. – Кайл то и дело повторяет, вторая истина то, вторая истина это.

– Королева Оборотней правильно сказала, что все завязано на правильных словах. Название наших искр, костров и пожаров приводит к их усилению. Кайл махнул рукой и не назвал свою истину, но корабль сменил направление на двенадцать градусов. Точно ко второму материку, – Гилем продолжал говорить, и его татуировка исчезала. – Это так называемые пассивные умения. Все три уровня пламени можно использовать как в пассивной, так и в активной форме. Причем, владение и той и той формой – это талант индивидуальный, – Гилем посмотрел на Редлая. – Никого не смутило, что Редлай вырастил из своей руки кучу ветвей Древа Жизни?

– Твоя татуировка исчезает очень быстро, Гилем, – сказала ему Риса. – Остановись.

– Парадокс в том, что я знаю предел своих сил. На что я тоже потратил татуировку, – он хмыкнул. – Так что не переживай по этому поводу. Удивительно, но я не могу смотреть в будущее. Предположить событие – да, но не сказать точно. Также мне не хватит силы, чтобы узнать ваши костры или как-то помочь. Они в категории будущего. С искрами да, но моего нынешнего запаса пламени хватит лишь, если Риса усилит меня с полностью восстановившейся татуировкой. И то пройдет время, пока я смогу овладеть своей силой в полном объеме.

– Теперь многое стало ясно, – прошептала Риса. – Значит, единственная боевая способность здесь у Айона и Илая, я правильно понимаю?

Гилем улыбнулся, и Риса продолжила:

– Костер Редлая боевой, но искра – нет. Сина, я, ты, Азель, Кайл ничего не можем сделать со своими способностями. Илай может атаковать и сжигать светом, а Айон проламывать все головой.

– Примерно так. А у тебя точно нет моего костра? – Гилем усмехнулся. – Я так быстро восстановился, потому что мой запас пламени намного меньше, чем у Кайла. Объем его татуировки примерно в три раза больше моего. Вот и все. Татуировки роз Редлая по объему составляют где-то семь десятых от татуировки Кайла. – Все посмотрели на ноги Редлая, и он покраснел. – Не смущайся, Редлай.

– Отвали. Ты стал еще более раздражающим, – прорычал оборотень. – Будешь теперь без конца жужжать, как муха на ухо.

– Кстати об этом… – послышался голос Илая. Он вернулся довольный, все его губы были измазаны каким-то фиолетовым фруктом. Илай протянул Гилему пару плодов. – Вот что нашел. Вроде сочные.

– Сойдет, – начал есть книгописец, но говорить не перестал. – Что мы правда будем делать? Бриг волей Кайла несет нас прямо ко второму материку. А значит, если я правильно понимаю, наша следующая цель – это гранат Центрального оазиса? – Он посмотрел на Азеля. Хоть они и развлекались руганью, но уважали опыт друг друга. – У нас много проблем. Одна из них – это то, что даже я не знаю, где находятся Центральный оазис и первая столица насекомых Лин-Де-Лун. Лишь легенды говорят, что оазис там.

– Ты и без костра прекрасно знаешь, какая дата близится. Скоро турнир сильнейших в нынешней столице Лара?н-Дин-Коро?с. Там точно знают, как попасть в первую столицу. Однако, скорее всего, нам вспорют животы за попытки поинтересоваться. На втором материке господствует культ силы и убийства. Насекомые под влиянием слезы материка уничтожают друг друга, – Азель подозревал, что все и так в курсе, но озвучить мысль все же решил: – Вы видели, какой силой обладал Линдалис? Он имел пожар и человеческую форму… Если мы столкнемся с ему подобными слишком рано…

– Линдалис уникален, – решил пояснить Гилем. – Да, чем выше уровень насекомого, тем больше оно похоже на человека. Линдалис особенный, потому что на сорок четвертом уровне его форма должна была соответствовать той, что получилась в конце боя. Костер Королевы Оборотней позволил ей связать его финальную форму – человеческую, с нынешней, дополнительно раскрыв ему пожар, – Гилем прищурился. – Я пытаюсь понять, все ли насекомые способны получить пожар… Или это сила Королевы Оборотней? Но даже всего моего пламени недостаточно.

– Тогда и не пытайся, иначе тебя опять вырубит, а ты нам нужен в сознании, – положил ему руку на плечо Илай.

– Говори за себя, – фыркнул Редлай.

– Ты понимаешь, что я даже без костра знаю суть слова «ринханто»? И что оно значит для тебя, Редлай, – татуировки полностью исчезли с шеи и висков Гилема. Осталось лишь четыре небольших орнамента, похожих на овалы. – Так что помалкивай, пока мой язык совсем не развязался.

– Если я отрежу тебе язык, – Редлай показал ему свои длинные когти, – то проблема решится сама собой.

– Ты просто не можешь причинить мне вред, Редлай. Но знаешь, что самое смешное? – Гилем подошел к пылающему от злобы оборотню и ткнул ему пальцем в лоб. – Ты никогда и не мог.

– Хорошо-хорошо, заканчивайте обмен любезностями, – Азель оттащил Гилема подальше от Редлая. Несмотря на их нынешний статус, с точки зрения законов оборотней, всему есть предел, и смерть сразу двух членов отряда точно им сейчас не нужна. – Нам надо разобраться с планом действий.

– Тоже мне план действий, – раздраженно забурчал Илай. – Вы осознаете, куда мы плывем, да? Помимо насекомых, что будут смотреть на нас как на ужин, существует проблема посерьезнее. И я говорю про Короля Сорокатысячи Ног, Царя Сорокатысячи Ног, Царя насекомых и так далее. У него много имен, но самое известное – Король Сорокатысячи Ног.

– Илай, давай все-таки держать себя в руках, – Сина взяла его за предплечье. – Ты же помнишь, что в нынешней столице правят не насекомые, а люди? Брат короля назначен там главой. Насекомые подчиняются ему… – глаза Сины распахнулись. – Они подчиняются ему, потому что у него точно есть костер или даже пожар, – она посмотрела на Азеля. – Я не могу найти других причин, почему они это делают.

– Скорее всего, так и есть, – кивнул ей Азель. – Нам надо избегать общения с ним. Не думаю, что ему есть дело до Айона, но осторожность не повредит. Скоро должен быть подписан очередной договор о ненападении. В случае его срыва начнется настоящая резня. Брат короля давно хочет захватить северо-восточные золотые рудники. Конечно же, все знают, что… насекомые кровожадные и хотят убивать, чтобы эволюционировать, – Азель все время запинался, пока говорил. – Но все же брат короля, Аорон, хочет денег. Он жадный. Думаете, почему каждый раз до заключения очередного договора о мире появляется больше людей? Это его люди. Он все время готовится к войне.

– То есть, теоретически, все в этом городе могут нас убить, – сделала вывод Риса. – Что же нам делать с Айоном и Азелем? – она посмотрела на своего парня. – Подстричь налысо и раскрасить?

– Выбросите меня за борт, – Азель замялся. – Моя искра все равно быстро исправит последствия вашего покушения на мою красоту. Думаю, мне надо просто надеть на голову капюшон, Айон и так сам на себя не похож. Надеюсь, этого хватит, чтобы скрыться. Нам в городе придется находиться несколько дней. Денег у нас немного, поэтому надолго не задержимся.

– А разве Король Сорокатысячи Ног позволит людям завоевать золотые рудники? – поинтересовался Редлай. – Не похоже, что с ним кто-то готов связываться.

– До тех пор, пока никто не суется в его владения – первую столицу насекомых, – ему, вероятно, плевать. С ним нет никаких дипломатических договоренностей, как с теми же великанами или Королевой Оборотней. Если ему будет нужно, он придет и уничтожит всех людей, насекомых и установит свои порядки. Вопрос только, когда ему это понадобится и понадобится ли вообще, – ответил Азель.

– И, о хвала богам, мы наконец-то подошли к обсуждению самой большой проблемы! Король Сорокатысячи Ног! Мы что будем с ним делать?! – Илай завопил и замахал руками, попутно светясь всеми цветами радуги. – Серьезно, ребята, мы не можем игнорировать тот факт, что он не уступает по силе Королеве Оборотней. В целом он может быть даже сильнее. Хоть она и устроила настоящую катастрофу, но сказала правильно: мы еще не понимаем, какие существа ждут нас на нелегком пути.

– Поэтому нам необходимо обрести силу, – строго заметил Азель. – Кайл станет бесполезен в пустыне. Мы не сможем использовать его костер. Остаются лишь Редлай и Гилем. Сейчас Риса научилась взывать к истинному пламени каждого из нас, а Айон еще не до конца овладел искрой. Это все зачатки нашего потенциала. Мы или откроем костры, а лучше пожары, или погибнем.

– Что может быть сильнее дракона? – поинтересовался Кайл, который с помощью Азеля осознал, насколько бесполезен в пустыне. – Почему ничего не может быть просто? Придем такие, а Король Сорокатысяч Ног отдает гранат нам в руки с доброй улыбкой?

– Потому что это великий артефакт, появившийся вместе со слезой второго материка, – ответил ему Гилем, и татуировка снова начала исчезать намного быстрее, чем раньше. – Даже мысль о гранате Центрального оазиса заставляет мою голову болеть. Кажется, секрет его создания не будет мне доступен даже с пожаром. Некоторые тайны стоят слишком дорого. Однако как поведет себя его охранник, нам неизвестно. Он может оказаться полной противоположностью Королевы Оборотней. Пока не встретим, не узнаем. Забавно теперь слышать подобное от меня, да?

– Сейчас умру от смеха, – равнодушно сказал Редлай. – Я правильно понимаю, что остальные элементы снятия проклятия мы даже обсуждать не будем?

– Не думаю, что в этом есть смысл, – сказала Сина. – Нам необходимо пережить встречу с Королем Сорокатысячи Ног, а уж потом начинать искать вымершие расы и цветы по великанам. Получается, мы все обсудили касательно наших планов? Приплываем на второй материк, быстро выясняем, где находится первая столица, собираемся и выдвигаемся? А там действуем, как получится. Мы точно выживем? – Сина посмотрела на Гилема. – Ты этого не знаешь?

– Думаю, даже разрушение искры не позволит мне понять, каким образом нас еще не прихлопнули, – он засмеялся, и остальные заулыбались. Все, кроме Редлая.

Он не знал, что такое краснеть или бледнеть, но после слов Гилема о разрушении искры стал белее снега на вершине гор Великанов. Животное и лесное обличия взбесились внутри него. После обретения костра ему больше не хотелось пожирать чужие сердца и причинять другим боль. Однако теперь даже мысль о том, что его ринханто мог погибнуть, перегружала его инстинкты самосохранения. Он еле сдержался от обращения, только розы начали пробиваться у него прямо на голове. Редлай превращался от страха в клумбу. Он обеспокоенно посмотрел на Гилема, а тот ответил серьезным взглядом. С его лба исчезла предпоследняя сфера, и оборотень догадался, что теперь от книгописца мало что удастся скрыть. Но при этом он ничего не говорил, а лишь смотрел в ответ. Не в силах сдерживаться, оборотень развернулся и пошел к корме. Все наблюдали за его поведением молча.

– Мы не поговорили о произошедшем… – прошептал Илай и посмотрел на Сину, которая сама мыслями находилась где-то далеко. – Ледая разрушила свою искру и потеряла возможность переродиться в другой форме пламени. Я не представляю, что чувствует сейчас Редлай, да и в целом не понимаю, как он может с нами разговаривать. На его месте я бы разрыдался и плакал десять дней.

– На самом деле, мы должны попрощаться с Ледаей, – сказал ровным голосом Гилем. – Она полностью уничтожила свое пламя и тело. Она погибла в битве, поэтому ее аватар не зацветет в лесу. Конечно же, пламенная орхидея не являлась великой редкостью на материке, и все же… Мы можем с ней проститься, как это делают люди. Точнее, как делают матросы, – Гилем посматривал в сторону кормы. – Я обсужу это с Редлаем. Не влезайте в разговор, и вообще давайте говорить о произошедшем реже.

– А что с Келдаей? – спросил сконфуженно Илай.

– Вероятно, ее или убили, или изгнали, – Гилем показал на свою татуировку. – Мое пламя почти исчерпано, и его не хватит, чтобы ответить на этот вопрос. Надеюсь, она все же успела покинуть материк, – он кивнул в сторону Редлая. – Я пойду поговорю с ним.

– Ну ладно, тогда я пошел управлять кораблем! – Кайл посмотрел удаляющемуся Гилему вслед, резко развернулся и занес ногу, чтобы направиться к гальюнной фигуре, как его схватили за шею двумя руками. – Ай! Что это такое?! Ты чего делаешь?!

– Ты идешь есть, пить и спать, иначе я засуну шпагу тебе… – Азель не договорил угрозу, но все и так поняли. – Ты сидел там больше десяти часов, и если твое пламя закончится, то в штиль это корыто встанет, и мы задержимся. А никто из нас не знает, когда проклятие Айона перейдет в новую фазу, и что тогда? Хочешь лично отобрать у него дни? – от слов дипломата Кайл перестал вырываться. – Ну?

– Придурок, пошли есть, – Кайл махнул рукой и развернулся к трюму.

– Мне интересно, правда, почему мы все еще живы, – прошептала Риса и направилась за ними.

– Неужели мы смогли сбежать от Королевы Оборотней? – Илай посмотрел шокированным взглядом на Сину. – До меня только дошло, что мы сбежали от дракона! Милая, ты вообще видела его? Я думал, драконы вымерли! Нет! Я надеялся, что они вымерли. Королева Оборотней была не побеждена, а всего лишь обманута.

– Ну, приписывать эту победу нам не стоит. Ее победили дети. Сначала Редлай на арене, потом Ледая в битве на побережье и в итоге Келдая, – Сина выглядела напряженной. – И надо отдавать себе отчет в том, что мы ничтожны. – Илай потянулся к ней, чтобы успокоить, но она покачала головой. – Не надо. Это не нытье, это факт. Любое наше последовательное действие – это удача. Не все враги будут иметь такие недостатки, как Королева Оборотней. А кто-то из них окажется еще могущественнее.

– Надеюсь, под солнцем на втором материке я стану намного сильнее, – Илай улыбнулся, не зная, как подбодрить Сину. Однако его лицо сразу стало серьезным. – Нам ни за что не победить Короля Сорокатысячи Ног. Нет и надежды. Мы сможем достать гранат Центрального оазиса, только если он отдаст его. Все. Они не понимают…

– Нет. Азель понимает, – жестко ответила Сина. – Перед тем, как использовать пожар, Королева Оборотней назвала его Азелин. Я, конечно, не такая умная, как Гилем или Риса, но все же не глухая. Если я правильно поняла, это его имя. Мы точно знаем, что Королева Оборотней выжила в Великой Войне, при этом мы не имеем понятия, как долго Азель оставался молодым и красивым, раз она знает его.

– Почему вопросов становится только больше, а не меньше? Разве не должно быть наоборот? Мы узнали искру Айона, и вместе с ней свалилась куча проблем, – Илай говорил шепотом. – Ледая умерла, Сина…

– И показала еще раз, насколько она невероятна…

Тем временем Гилем подошел к Редлаю. Тот вглядывался в горизонт с безразличием. Однако книгописец и без своих сил знал, что творилось у него в сердце. Оборотень потерял старшую сестру во второй раз. И теперь уже навсегда. Ни в каком виде она не сможет переродиться в мире Виарума. Даже странный остров не оживит ее. Ледая подала им пример, как важно сражаться до последнего за тех, кого любишь. Ее не пугало ничего. Такой отважный поступок заслуживал вечной памяти. Редлай и без того любил взваливать на себя вину за вещи, находящиеся вне его контроля. Конечно же, она пожертвовала собой бы и в третий раз, и сколько потребовалось. Битва стала делом принципа. Вот только от этого никому из них не легче. Айон ушел в себя, Кайл то и дело рвался в океан, Сина и Риса были обескуражены силой, а Редлай обрел вместо великой силы великую слабость, найдя своего ринханто. Гилем положил руку ему на плечо.

– Я не хочу надоедать тебе, но…

– Ты не надоедаешь, – выдохнул Редлай. – Если честно, никогда и не надоедал… Я просто не могу смириться с тем, что ее больше нет. И снова я в бегах, снова не могу с ней попрощаться и сказать, как сильно люблю, – он наклонил голову.

– Ты знаешь, она была в курсе, – книгописец улыбнулся. – Ты редко говоришь о своих чувствах, но доказываешь это поступками.

– Она защитила мои мечты.

– Именно по этой причине мы не должны позволить никаким насекомым, великанам и прочим монстрам навредить Айону и команде. Ее жертва будет напрасной, если ты сдашься, и погибнут дорогие тебе люди, – он усмехнулся. – Я говорю о нас.

– Если вы все умрете, я тоже погибну. Ты же это знаешь? – Редлай выгнул бровь.

– Конечно. Мне даже для этого не придется использоваться костер, – Гилем показал язык. – Я пришел к тебе не только утешить, но и спросить… – он замялся. – Матросы, когда кто-то умирал, сплавляли этого человека на лодке в цветах на рассвете. Я понимаю, что Ледая… В общем, у нас есть шлюпка, а ты настоящая ходячая рассада, – он закусил губу. – Хочешь, мы организуем ей прощание?

– Я… – начал тихо Редлай и повернулся к Гилему. В его глазах тлело красное пламя. – Конечно. Спасибо. Она заслужила достойное прощание…

Они стояли, облокотившись на фальшборты, и смотрели вдаль, на горизонт. Их ласкал соленый прохладный ветер, который гулял по палубе и пытался унести тяжелые мысли. Однако они оказались ему не под силу. Гилем старался ни о чем не думать, ни в чем не копаться, так как еще не до конца овладел своей силой. Но знания то и дело просачивались к нему в мозг: какие монстры здесь проплывали, какая обитала рыба, чьи это воды с точки зрения прав, какие здесь течения?.. И если раньше он хотя бы контролировал ситуацию, то сейчас был бессилен бороться с потоком фактов. А главное – его татуировка исчезала не по его воле. Поэтому уже спустя час его ноги ослабли, и он снова потерял сознание. Редлай подхватил Гилема на руки. Оборотень с грустью еще раз посмотрел на горизонт, и с его волос сорвался лепесток розы терпения, улетая в бескрайний океан.

035

– Вторая истина. Повелитель затонувших кораблей. Заякоривание.

Бриг, который уже третий день шел без парусов на максимальной скорости, начал замедляться, пока не замер, словно встал на мель. Океан последние несколько дней радовал штилем. Теперь с помощью Кайла им не требовался ветер, и не составляло труда обходить сильные поверхностные течения. Он заставлял судно плыть в любом направлении, против всякой логики. Для пиратов, воинов короля и многих монстров они стали недоступны. Таких уникальных способностей у тех в распоряжении не имелось. Сейчас Кайл заставил бриг застыть на водной глади.

Небо зеленело от начинающегося рассвета. Примерно через час покажется солнце. Они отложили прощание с Ледаей на три дня, чтобы все успели восстановить свои силы. Особенно Гилем, который постоянно вырубался, спустя пару часов после пробуждения. С каждым днем он все дольше и дольше оставался в сознании. Однако вчера окончательно взял под контроль костер, а остальная команда пришла в себя. Единственный, кто так и не шел на контакт и вечно молчал, – это Айон.

Такое с ним происходило впервые. Обычно, если он переживал о чем-то, выкладывал как есть и слушал подколы Кайла и утешения Сины. Сейчас же кто бы с ним ни заговаривал, натыкался на глухую стену. Всех напрягал тот факт, что даже Редлай с помощью Гилема понемногу справлялся с потерей сестры, а принца продолжало затягивать в бездну отчаяния.

Когда судно остановилось, все ожидали появления Айона. К сожалению, он так и не вышел. Сина хотела проведать его и напомнить о прощальном ритуале с Ледаей, но именно оборотень и остановил ее. Он понимал Айона как никто другой. Кайл же наблюдал за этой сценой и злился. Из-за постоянного транса при движении корабля он, вероятно, единственный не пытался поговорить с Айоном. Произошедшее стало последней каплей, и он дал себе слово вытащить того из каюты и заставить драить палубу в наказание. От этих мыслей Кайла отвлек хлопок по плечу от Рисы.

– По глазам вижу, ты хочешь убить Айона, – пробурчала она. – Давай все же не забывать, наша главная цель – спасти его. Ты сам прекрасно знаешь Айона, не мне тебе читать нотации. Но постарайся быть с ним помягче, хорошо?

– Да ты его чуть в сладостях не искупала, когда напевала свои речи на ухо, – фыркнул Кайл. – Ему нужна взбучка. Хватит уже. Все собрались здесь, чтобы спасти его от проклятия. А он… – Кайл взглянул на грустного Редлая и успокоился. – Ладно, не сейчас. Я остановил корабль полностью. От меня что-то еще требуется?

– Нет, спасибо, – ответил оборотень. – Вы точно готовы отдать шлюпку? Я могу…

– Не нужно переживать из-за мелочей, Редлай. Сделай, пожалуйста, все как надо и ни о чем не жалей. Мы поддержим тебя, – мягко подбодрила его Сина.

Она положила руку ему на плечо, это же сделали и Гилем с Азелем. Оборотень посмотрел на книгописца.

– Ты… Ты поможешь мне? Я смогу сделать все, что не касается речи. Мне уже тяжело… Говорить.

– Боги Виарума дали мне пламя, чтобы я никогда не замолкал, – Гилем мягко улыбнулся. – Время воспользоваться им. Тогда…

– Риса? – Редлай перебил Гилема и посмотрел на подругу. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно.

Она мягко коснулась его рукой, и радужки Редлая вспыхнули белым светом, его татуировки на ногах начали переливаться – от красного до оранжевого. Раньше искра Рисы не вызывала таких эффектов. Теперь она знала имя своей силы, и это позволяло ее контролировать. Редлай же кивнул в знак благодарности, глубоко вдохнул и уже на выдохе сложил ладони перед собой, прикрывая глаза. Его кожа начала менять цвет с золотистого до болезненно-землистого. Оборотень даже мог выбрать, какой ему нужен оттенок кожи, так как человеческая оболочка вторична для них. Крупные локоны его волос начали превращаться в корни деревьев и отросли почти до поясницы. Ногти на ногах и руках стали длинными когтями, из-под верхней губы показались клыки, а глаза сузились. Никто, кроме Гилема, не понимал, что пытается сделать Редлай, так как его внешний вид напоминал частичное превращение.

– Вторая истина. Роза Древа Жизни. Сад вечности.

Татуировки Редлая стали исчезать с невероятной скоростью, пока не уменьшились до точки. Он потратил большую часть своей силы, чтобы почтить память сестры. И мгновение спустя одинокая роза терпения выросла на фальшборте, рядом с Илаем. А за ней еще одна. Растения стали заполонять все вокруг. На каждой деревянной поверхности появлялись бутоны, они превращали бриг в настоящий луг, и через несколько секунд никто не мог и шага сделать. Цветы мерцали в остатках лунного света и распространяли блестящую пыльцу. Складывалось впечатление, что здесь проходило не прощание с погибшим, а, наоборот, празднование новой жизни. Единственным местом, которого не коснулись розы, стала сама шлюпка. И снова только Гилем понял, почему оборотень, способный создать настоящие заросли из ветвей Древа Жизни, всего лишь покрыл поверхность бутонами. Слишком мелкая для него работа. Зарычав, Редлай позволил и всем остальным понять свою задумку.

– Это же…

– Пламенная орхидея, да, – сказал Гилем. – Способности Редлая теперь не ограничиваются лишь розой терпения. При должных усилиях он может вырастить любой лесной аватар даже без Древа Жизни поблизости. А все потому, что… – книгописец самодовольно и гордо улыбнулся, – он и есть Древо Жизни.

По тому, как оборотень напрягся и сколько потратил татуировки, стало ясно: создавать другие аватары ему тяжело. Редлай пошатнулся на месте, чуть не потеряв сознание. Он почти израсходовал свое пламя, а еще оставалась одна немаловажная вещь, которую необходимо было выполнить.

А пока на местах для сидения в шлюпке упрямо пробивались и росли несколько пламенных орхидей. Точно такие же получались у Ледаи по щелчку пальцев. Редлай вновь принял внешний вид человека. Цветы напомнили ему о сестре. Пламенная орхидея первой появлялась на пепелищах, там, где недавно бушевал пожар. В их огне он видел силу, мощь, а главное, ее желание защитить дорогих ей существ. Пять цветов наконец-то распустились и засияли ярче тысячи бутонов роз терпения вокруг. Оборотень шумно задышал и почувствовал, как на плечо легла рука Гилема. Он кивнул ему, давая понять, что теперь дело за ним. И Редлай позволил себе разделить болезненную ношу. И не только с книгописцем, а с каждым из своей команды.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память героя. Великий оборотень, чья сила заключалась, в первую очередь, в огромном сердце. Ледая Галуа, оборотень тройного лика, внушала страх врагам и не позволяла близким забывать, как сильно она их любит, – начал Гилем и сделал шаг в розах, чьи шипы не могли причинить ему вреда. – Согласно обычаю матросы помещали погибшего в лодку и отдавали его океану. Так вышло, что наша ситуация имеет свои особенности, – Гилем говорил ровным тоном, что совсем было на него не похоже. – Существует легенда, что наш океан утерял свое имя. Его называют Большой Водой или Великим Океаном. Многие вещи сменили имя с тех пор, как закончилась Великая Война. Но старые записи указывают, что океан носил имя – Экадо?р. На Великой Войне океан погиб и потерял свое имя. – Все слушали Гилема, пока его татуировка медленно, но верно исчезала. – Разрушение искры – процесс, когда человек теряет свое имя. Без имени искре некуда вернуться, и она рассеивается, не дойдя до Великого пламени.

Слова Гилема не приносили с собой печали. Несмотря на то, что его речь и была наполнена болью утраты, никто не собирался лить слезы. Даже Редлай стоял с гордо поднятой головой и смотрел на пламенные орхидеи. Он невольно вспоминал слова Ледаи, которые доносил до него ветер в пылу сражения. Не ее, а своими руками, теперь он взял на себя ответственность довести начатое до конца и спасти Айона. Перед этими цветами сейчас он давал себе обещание: во что бы то ни стало защитить их всех. Его сердце время от времени переполняла радость оттого, что его ринханто – человек. Даже с такой связью он не боится за жизнь Гилема, так как в случае смерти Редлая с книгописцем ничего не случится. Люди переживают горе, рано или поздно, но оборотни, особенно те, что теряли ринханто, – нет. А значит, его жизнь полностью принадлежит команде и не поставит Гилема под удар. Возможно, и хорошо, что Ледая так и не нашла своего ринханто. Такие отчаянные и принципиальные воины опасны не только для тех, на кого нападают, но и для тех, кого защищают.

Кайл же не мог отделаться от совсем другой мысли. Сначала он злился на Айона за трусость. Он прекрасно знал, почему принц не пришел на прощание с Ледаей, и в целом мог его понять. Однако все на этом непростом пути учились и совершенствовались. И, как бы жестоко это ни казалось на первый взгляд, Айон обязан тоже справляться со всеми негативными эмоциями. Но потом Гилем заговорил про океан и заставил Кайла перестать проклинать принца. Имя океана, Экадор, ему знакомо. Он, конечно же, не мог вспомнить, где и когда слышал его. В отличие от книгописца, книги Кайл видел лишь на вывеске библиотеки, в которую никогда не заходил. А то, что татуировка Гилема исчезала в процессе речи, наводило на мысль: даже ему точно не известны подробности этой легенды. Почему океан потерял свое имя во время Великой Войны? Этот вопрос теперь не покидал его ни на мгновение.

– Опуская лодку в океан, мы отпускаем Ледаю, но не забываем ее. Пока жив кто-то из нас, память о ней не померкнет, – Гилем посмотрел на оборотня. – Ты можешь начинать, Редлай, если остались силы…

– Да. Крупицы.

Он поднял правую руку немного вальяжно, но Гилем знал: причина этому – усталость. Из предплечья Редлая начали расти десятки ветвей, обхватывая шлюпку с днища и поднимая над головами. Он сплавлял ее в безмятежный океан. На этом его силы полностью исчерпались, и Редлай упал на одно колено, почти потеряв сознание. Азель и Илай аккуратно подошли к нему и взяли под руки. Гилем посмотрел на задумчивого Кайла и кивнул головой. Тот ответил таким же кивком и сжал ладонь в кулак, снова направляя корабль по заданному маршруту. Судно пошло размеренно, почти не создавая волн. И в эту секунду у бутонов роз начали осыпаться лепестки, улетая прочь. Миллионы кровавых слез, вместо настоящих человеческих, наполнили океан. Жуткое алое пятно расползалось по воде. Стебли рассыпались в пыль и исчезали с палубы. Красота, как и жизнь, стремительно таяла на глазах. Однако это еще не все, они не закончили.