– Не веришь мне, так спроси у Лорклар! – наседала Джараха. – Она читала судьбу этой девушки в убежище и сказала то же, что и я. Солнце на ее стороне.
– Было когда-то, – прорычали в ответ.
Я ссутулилась, вновь остро ощутив пустоту в душе и в мыслях. Не так давно я делила их с Яснарой. Или, лучше сказать, Солнцеликой? Она же – Царица Мечей. Богиня войны и солнца, прародительница драконов, оскверненная Воем Ночи, что обратил ее в порождение тьмы. Та, из чьей ярости произошли вампиры.
Звякнул металл. Кто-то громыхнул засовом на моей двери.
Я вскинула голову, готовясь к встрече, но никто не вошел. Послышался визг Антинуа:
– Не трогайте ее!
А затем грозное рычание Джарахи:
– Убери оружие, Рорджи.
– Отойди. Я не хочу с тобой драться.
– А я не хочу, чтобы ты убивал ту, что делила со мной кров. Эта девушка пережила облаву вместе с нами в той деревне. Нас разделили…
– И посмотри, что с ней стало! – грозно пророкотал Рорджи. – Люди надругались над нашей кровью, обратив ее в чудовище! Это унижение!
– И ты хочешь смыть его кровью той, что и так настрадалась?
– Как Полуночник осквернил Солнцеликую, так люди продолжают осквернять наш народ, – не унимался Рорджи.
Полуночником он наверняка именовал Воя Ночи. Боги у драконов и драконорожденных были те же, что и у людей, но носили другие имена.
– Мы десятилетиями жили на чужой земле, чтобы просить людей вернуться к магии и объединиться. – Рорджи сильно злился. Я всерьез боялась, как бы он не проломил дверь, чтобы махом оторвать мне голову и выкинуть за борт. – А когда ничего не вышло, мы попытались остановить возрождение темного бога. И что теперь? Полуночник свободен. Наш народ снова страдает!
Почему-то я ярко представила, как драконорожденный махнул рукой, указывая на дверь, за которой пряталась я.
– Вот именно, Рорджи. Девушка страдает. Она не виновата в том, что случилось.
Я не понимала, почему Джараха заступается за меня. И не понимала, почему ее слова пробуждают во мне почти физическую боль.
Может, потому что я знала, что моя вина на самом деле есть?
Мне не стоило сближаться с Рафаэлем, не стоило ему верить. Не стоило раскрывать свои секреты, узнавать его тайны и принимать поцелуи, где чувства мешались с кровью.
Я до сих пор не понимала, почему Рафаэль не убил меня окончательно. Зачем он возродил меня? Зачем сделал своим отродьем?
– Раз она страдает, мы должны ей помочь найти покой.
Дверь распахнулась. Я отползла, когда полоска света протянулась почти до моих ног. Прямые лучи меня не касались, но само присутствие света – как надоедливая мигрень. Оно истощало и ныло где-то в теле.
Драконорожденный шагнул внутрь. Огромный, широкоплечий. Тело покрыто синей чешуей, а голову с приплюснутой пастью венчали закрученные рога. На нем не было доспехов, лишь набедренная повязка, к поясу которой крепилось множество ножей. Они звякнули, когда Рорджи сделал новый шаг ко мне.
Он ничего не сказал. Сверкнул золотыми глазами с вертикальными зрачками и уверенно перехватил топор перед тем, как замахнуться.
– Не смейте!
Перед Рорджи из портала материализовалась Антинуа. Она раскинула руки, не позволяя драконорожденному двинуться дальше.
– Анти! – вскрикнула я, а через секунду массивная когтистая лапа отпихнула мою подругу в сторону.
Антинуа отлетела к стене и, звучно ударившись о нее всем телом, сползла на пол.
– Что ты вытворяешь?! – Джараха красной молнией ворвалась в тесную комнату.
Я заметила, как она грозно оскалилась, а потом нечеловечески быстро голыми руками выбила у Рорджи топор. Это произошло меньше чем за секунду. Светлые длинные волосы Джарахи, взлетевшие в прыжке, даже не успели вновь коснуться ее спины.
– Рорджи, ты свихнулся?! – Джараха босой стопой, больше похожей на лапу какого-то зверя, наступила на рукоять топора. – Кто дал тебе право нападать на них? Как ты посмел атаковать безоружную человечку?
– Безоружную? Она не прокаженная. В ней есть магия!
– Будто ты не знаешь, что магия людей – это безобидная крупица!
– Они пробрались на туртам без приглашения!
– А разве оно необходимо? Мы обещали, что дадим кров всем беженцам, которые захотят уйти вместе с нами!
Пока Рорджи и Джараха клацали пастями перед мордами друг друга и не переставали скалиться, в комнату вошли другие драконорожденные. Я испугалась, что они добьют Анти, но женщины в платьях, больше похожих на лохмотья, помогли подруге подняться. Они делали это с такой заботой, что у меня не возникло сомнений – Анти больше не тронут. Она в безопасности.
В отличие от меня.
– Кров мы обещали дать людям, но не монстрам.
Эти слова меня немного удивили. Я задумалась. Почему люди так нетерпимы к полукровкам, пока драконорожденные готовы приютить даже врагов? Но тут когтистый палец Рорджи указал на меня:
– Она опасна. Ее голод может кого-то погубить.
– Опасна? – Джараха рассмеялась, схватившись за живот. – Посмотри на нее. Она даже выйти отсюда не сможет. А если попытается – загнется от боли или сгорит. Она ослабла.
Меня окатило холодом от взгляда Рорджи. Я ждала, что он оттолкнет Джараху и кинется на меня, но он лишь раздраженно фыркнул и мотнул головой.
– Их нужно допросить. Обеих.
– Знаю. Поэтому и прошу не отрубать ей голову. Если нужно, это всегда успеем сделать.
Драконорожденные направились к дверям, когда я подскочила на ноги и крикнула на их языке:
– Не трогайте мою подругу! Пожалуйста. Она здесь из-за меня.
Из-за меня… И не только потому, что помогает сбежать от Рафаэля.
Анти стала отступницей из-за моего обмана. Вернуться в Артери она уже никогда не сможет. Там ее не ждет ничего, кроме усмирения.
– Мы ее не обидим, – пообещала Джараха.
– Если она не вынудит, – добавил Рорджи, вышел вслед за Джарахой и запер снаружи дверь.
* * *
Нас с Анти разделили. Я не знала, куда ее увели, и надеялась, что она не явится через портал, чтобы рассказать об этом. Все же Антинуа видела мою «камеру» и в любой момент могла открыть сюда переход – поболтать или помочь сбежать.
Я этого не хотела. Любое использование силы драконорожденные могут счесть угрозой или нарушением правил, и тогда к Антинуа будут относиться так же сурово, как ко мне.
Спустя какое-то время после ухода Джарахи и Рорджи ко мне пришли другие драконорожденные. Они принесли цепи, которыми сковали мои руки, ноги и даже шею. Было тяжело не то что двигаться – даже дышать, но я ни слова не сказала. Понимала, что единственный способ заручиться доверием драконорожденных – это проявить готовность слушаться.
Отвратительно, но иначе никак. Да и мне не привыкать. Всю жизнь я только и делаю, что меняю ошейники. Сначала школа круга луны, затем служение Рафаэлю, Валанте Карстро, попытки угодить Царице Мечей… А теперь я и вовсе отродье.
Мои цепи еще никогда не были настолько прочными.
Тело окутывала жгучая боль. Даже во мраке залечиться не удавалось, не помогала и скудная еда, которую принесли в мою камеру. Организм требовал крови. Горло сводило от жажды, во рту пересохло. И когда в темноте мое обостренное вампирское зрение различило движение, я резко выпрямилась. Цепи звякнули, а тень зашевелилась быстрее.
Я чувствовала запах живой крови и едва не облизывалась от голода. Сжимала в нетерпении кулаки, и израненная, обожженная кожа натягивалась, вызывая новую волну боли.
Тень оказалась котом. Как он сюда попал? Наверное, где-то в стене, за наваленными мешками и ящиками была щель.
Кот обошел меня по широкой дуге, уселся у противоположной стены и уставился на недоеденную мной еду.
– Ты тоже голоден, да?
Гость мяукнул, но с места не сдвинулся. Тогда я заставила себя замереть. Задержала дыхание, что получалось у меня неплохо. Я все еще не понимала, дышу ли по привычке или мне действительно нужен воздух. Однако без нового вдоха я могла выдержать с десяток минут и столько же не шевелясь.
В итоге глупый кот осмелел. Поверил, что я не представляю угрозы. Может, решил, что я мертва, и приблизился. А когда он опустил голову, чтобы доесть из плоской тарелки мой скудный обед, то сам превратился в свежее блюдо.
Кот шипел и царапался, пока я впивалась в него зубами. Светлый мех испачкался кровью, которая на вкус была как дешевое вино. Не деликатес, но и я ищу не наслаждений.
Когда голод и боль отступили и я ощутила, что раны потихоньку начали затягиваться, я отпустила кота. Он зашипел, но кидаться не стал, а тут же рванул прочь.
И пусть физически мне стало лучше, на душе было мерзко.
Вот теперь, когда я напала на свою первую жертву, происходящее казалось еще более реальным.
Все же Рорджи прав. Я монстр.
Глава 3
Встреча
Более всего живое существо уязвимо, когда спит. И физически, и ментально.
Психофизиология живого. Том первый
Щеки щекотала молодая трава, что чуть качалась от слабого ветра. Он же гнал по лазурному небу пышные облака, что едва ползли. Солнечный диск завис в зените, кожу ласкало летнее тепло.
Я лежала на поляне, широко раскинув руки, и смотрела на облака. Пыталась угадать в них фигуры зверей и наслаждалась беззаботностью, какой давно не ощущала. Как вдруг кто-то коснулся моей щеки.
Чужие пальцы льдинкой скользнули по коже. Надо мной склонилась чья-то тень – кто-то лежал совсем рядом на траве. Я прикрыла глаза и позволила человеку погладить меня по рыжим волосам, что разметались вокруг головы.
– Тиа.
Знакомый голос повторил мое имя несколько раз, но я притворялась спящей. Улыбка просилась на губы, и я не сдержалась. Засмеялась, когда некто сорванной травинкой пощекотал мой нос.
Рафаэль выглядел здесь чужим. Я не понимала, почему, мысли ускользали. Все казалось таким ярким, сочным и безмятежным. И лишь какая-то далекая догадка осколком льда застыла в сознании.
– Ты меня разбудил. – Я чуть приподнялась на локтях и, прищурившись, посмотрела на Рафаэля.
Белокурые волосы, как всегда, лежали беспорядочными короткими волнами. Красные глаза сверкали под солнцем, как никогда раньше.
– Не ври. Ты не спала. Только притворялась.
Рафаэль потянулся, чтобы воткнуть мне в волосы сорванный цветок, но я перехватила его руку. Завязалась шуточная потасовка, в результате которой я снова оказалась лежащей на земле. Рафаэль навис надо мной, но теперь не только лицом, а всем телом. Он заслонил солнце, и мне показалось, что все вокруг переменилось.
Под лопатками больше не ощущалось жесткой земли, открытую кожу не щекотала трава. Кажется, я лежала на чем-то мягком.
Рафаэль внимательно смотрел в мои глаза какое-то время, а потом чуть склонил голову. Над ним я заметила знакомый балдахин, но сложить в голове новую картинку не успела.
– Вернись ко мне, – нависая надо мной, сказал Рафаэль.
Что-то во мне дрогнуло. В сознании закопошилось подозрение.
– Вернуться? Но я и так с тобой.
Рафаэль вдавливал меня своим весом в кровать. Сначала это нравилось и даже возбуждало, но постепенно становилось тяжело дышать.
Он поднял руку к моему лицу. Я думала – чтобы погладить по щеке. Но Рафаэль вдруг сжал мой подбородок жестко и властно и так же произнес:
– Скажи мне, где ты.
– С тобой, – с недоумением обронила я, а Рафаэль раздраженно поджал губы.
– Где ты?! – жестче спросил он, и остатки уюта в моей душе превратились в прах.
