Я смотрела на Рафаэля снизу вверх и не понимала, откуда в его глазах этот пугающий огонь. Откуда в голосе столько отчаяния, а в касаниях – требовательность?
Он резко прижался к моим губам в яростном поцелуе. Я растерялась, не зная, как реагировать. Но не успела я ни оттолкнуть Рафаэля, ни открыться ему, как губу пронзило болью, а во рту разлился соленый вкус. Знакомый, пробуждающий нечто глубинное…
С этим вкусом ко мне будто возвращалась память.
Я подняла руку, но не для того, чтобы коснуться волос Рафаэля. Когда он отстранился, я взглянула на свою кисть и беззвучно втянула носом воздух.
Что со мной случилось? Почему моя рука выглядит так, будто я по локоть засунула ее в огонь?!
– Тиа! – Рафаэль не выдерживал. Алое пламя в его глазах угрожающе разгоралось. – У нас мало времени! Говори, где ты?! Как мне тебя найти?
Но даже если бы я хотела сказать, я не могла.
– Я с тобой! – выдавила с трудом то, что уже говорила.
Я верила в это и другой правды не знала. Или не помнила.
Рафаэль сцепил зубы, схватил меня за руку, которая уже почему-то выглядела здоровой, и одним рывком поднял нас обоих с кровати. Перед глазами мелькнули мои рыжие волосы, но в следующий миг, стоило лишь моргнуть, все переменилось.
Мои отчего-то белые локоны легли мне на плечи. Сердце забилось чаще, в груди разлилась тревога, а в ушах завыл ветер.
Рафаэль все еще стоял передо мной, но теперь мы были не на поляне и не в спальне. Вокруг – пустынная долина, укрытая снегом. И лишь полосы от колес чего-то огромного говорили, что жизнь рядом есть.
– Я понял, – глядя куда-то вдаль, мне за спину, обронил Рафаэль.
И я тоже в тот момент кое-что поняла…
Память вернулась ко мне, будто по щелчку. Я дрожащей рукой коснулась выцветших после обращения волос и часто заморгала, чтобы прогнать жжение в глазах.
– Ты убил меня, – вырвалось сначала совсем тихо, с болью и отчаянием. Но потом, когда в душе не осталось неуместной глупой нежности, я повторила уже громко и яростно: – Ты убил меня!
Солнце было единственным свидетелем того, как я замахнулась на Рафаэля. Вскинула руку, выгнув пальцы так, чтобы когтями вспороть ублюдку шею. Но Рафаэль в последний момент поймал мое запястье и, глядя в глаза, приказал:
– Проснись.
* * *
Я открыла глаза и увидела над собой Рорджи, который занес топор аккурат над моей шеей. В последний момент я успела поднять руку так, чтобы натянувшаяся от запястья цепь защитила меня от смертельного удара.
– Отродье, – выругался драконорожденный и приготовился к новой атаке.
Я перекатилась и быстро поднялась, чтобы не быть в уязвимом положении. Хотя ситуацию это не особо улучшило. Я все еще была закована в цепи и не могла даже до двери дойти.
– Я знаю.
– Что знаешь? – Рорджи не ожидал, что я заговорю, и ненадолго замялся.
– Что я отродье.
Я не рассчитывала на колоссальный успех, но стоять как вкопанная не могла. Как сумела, я попыталась ударить Рорджи цепями, но того это только разозлило. Он схватился за цепи, которые я сама услужливо подкинула ему прямо в лапы, и резко натянул так, что меня ударило об стену.
– Так тебе, – утробно рассмеялся Рорджи. – Будешь знать, как обижать маленьких!
– Что? – выдавила я перед тем, как древко топора врезалось в висок.
В ушах зазвенело, перед глазами поплыло, но сознание я не потеряла.
– Я никог-го не обиж-жала! – промямлила я не очень-то четко.
Рорджи схватил меня за ворот рубашки, которую я напоследок украла у Рафаэля, и прижал к стене, явно собираясь снова ударить топором. Наверное, он для меня станет последним.
– Обижала. Дружище весь в крови ко мне пришел!
– Дружище?
Из угла комнаты донеслось жалобное:
– Мя-я-а!
В тени сидел кот. Тот самый, которого я поймала и укусила.
Гнилой переплет…
– Я так и знал, что подобные тебе не могут держать себя в руках!
Я кое-как извернулась, и острый конец топора вонзился в стену, а не в мой череп. Рорджи пнул меня в живот, и я, захрипев, упала на колени.
– Сначала мой кот, а потом и на добычу покрупнее пойдешь? Перегрызешь глотку кому-то из драконорожденных? Или сначала кинешься на людей?
– Здесь есть еще люди?
Рорджи вместо ответа щелкнул языком и приготовился снова пнуть меня в живот. Я внутренне сжалась, готовясь, что сейчас меня отбросит в стену, но дверь вдруг распахнулась.
– Рорджи, остановись немедленно!
Кто бы мог подумать, что скрипучий старушечий голос может звучать так грозно? И я уж точно не представляла, что огромный жилистый воин послушается.
– Неужели решения совета старейшин для тебя пустой звук? – вопросила старуха, которую я почти сразу узнала. Мы уже встречались раньше, в деревне Йонул, в укрытии, где драконорожденная предсказала мне будущее.
«Смерть уже ходит по пятам, но не бойся, пока в тебе живет солнце».
Что ж, солнце во мне ушло вместе с Яснарой, а смерть меня все-таки настигла.
– Она напала на Дружище, – не спуская с меня глаз, прорычал Рорджи.
– И это повод ослушаться совета? – Лорклар сузила мутные глаза и склонила набок рогатую голову. – Уходи отсюда, Рорджи, пока я добрая и готова притворяться глухой и окончательно ослепшей.
Рорджи напоследок окатил меня полным презрения взглядом и ушел, перед этим не забыв прихватить с собой кота. Тот запрыгнул драконорожденному на плечи, посмотрел на меня свысока и на прощанье зашипел.
Лишь когда воин и его кот исчезли за дверью, я облегченно выдохнула и села на пол. Эта тесная грязная каюта, больше похожая на кладовку, могла стать мне могилой…
«Если бы не Рафаэль», – закончила я мысленно, но тут же мотнула головой.
Это просто сон и случайное совпадение.
– Я не поверила, когда Джараха рассказала, кто пришел к нам на туртам. – Стуча тростью, Лорклар прошла в глубь комнаты. Подол ее платья из лохмотьев тащился по полу, скрывая когтистые лапы. – Полукровка из укрытия, которую не удалось спасти после облавы. Полукровка, меченная нашей богиней. И что же с тобой стало?
Я открыла было рот, чтобы оправдаться, но Лорклар и не ждала ответа.
– Тебя осквернили так же, как когда-то осквернили ее, – покачала головой Лорклар, говоря явно о богине солнца. – Как это произошло? Ты сама жаждала вкусить яд бессмертия или…
– Это случилось насильно, – выпалила я, стремясь разогнать хотя бы часть напряжения, которое окутало меня слишком туго.
– Я рада это слышать, хоть правда и ужасна. Нет для того, в ком течет кровь драконов, ничего постыднее, чем тяга к отраве, что сгубила нашу прародительницу. Если ты не лжешь, правда может спасти тебе жизнь. Может быть.
Она поманила пальцем, и я поднялась. Лорклар тем временем подошла к балке, вокруг которой обвивалась часть цепей, закрепленная замком. Старуха достала ключ, что-то щелкнуло, но оковы с моего тела не спали.
– Пойдем, – Лорклар держала цепи, как поводок, на котором меня вела. – Ты о многом должна нам поведать.
* * *
Солнце давно село. Когда мы вышли на огромную палубу, за бортом царила тьма. Сквозь нее прорезались силуэты других туртамов и их паруса, но в остальном – безликие пустоши и снег.
Я шла, и каждый шаг сопровождался звоном цепей. Меня сторонились, но все равно продолжали глазеть. Некоторые даже хвостиком тащились за нами, перешептываясь за спиной.
Лорклар провела меня к лестнице, что уводила под палубу. Я ожидала оказаться в новой, более просторной комнате, но это и близко не было похоже на реальность.
Туртамы – огромные корабли-города. И сейчас я увидела еще одно доказательство этому.
Я будто оказалась в подземном многоэтажном городе. Он колодцем окружал площадку, которая сейчас больше напоминала сцену. К перилам на всех этажах приникли драконорожденные. Их голоса сплелись в гул, в котором отчетливо читалось нетерпение.
Они собрались, чтобы посмотреть на суд надо мной.
– Старейшины со всех туртамов пришли сегодня сюда, чтобы решить твою судьбу, – на ходу пояснила Лорклар. – Мы терпимее, чем люди, и готовы принимать беженцев. Однако некоторым гостям опасно открывать двери.
Она обернулась и одарила меня красноречивым взглядом. Я опять вспомнила о дурацком коте и выдавила:
– Я, честно, не собиралась убивать Дружище. Мне было плохо, я нуждалась в лекарстве…
– Тиа!
Когда до сцены оставались считаные шаги, перед нами возникла Антинуа. Сначала я напряглась, но, быстро окинув подругу внимательным взглядом, успокоилась. На Анти ни царапины. Она в порядке. Разве что на запястье из-под плотной ткани плаща выглядывал странный рисунок, которого я раньше не видела…
– Тиа, пожалуйста, постарайся выторговать себе жизнь. – Анти схватила меня за плечи. – Я не хочу оставаться здесь одна!
– Спасибо за мотивацию, Анти, – улыбнулась я. – Мне резко захотелось жить!
– Ха-ха, очень смешно. Я тут с ума сходила, пока ждала захода солнца! И вместо поддержки я получа… Ауч!
По лбу Анти легонько стукнула рукоять трости Лорклар. Антинуа потерла ушибленное место, а я ошарашенно уставилась на свою провожатую.
– Перестань клекотать, как пташка, у которой из-под клюва украли яйцо! Твоей подруге и без того тяжко придется.
Я хмыкнула. Жаль, что Анти не поймет ни слова. Про пташку с яйцом меткое сравнение вышло. Я уже хотела перевести Антинуа слова Лорклар, как вдруг подруга кивнула и буркнула:
– Ладно-ладно. Не буду больше.
– Вот и славно. – Лорклар приподняла чешуйчатую губу, оголяя острые зубы в подобии улыбки, и двинулась дальше.
Цепи натянулись, и мне пришлось пойти дальше, но я все равно обернулась и крикнула Анти:
– Как?! Как ты ее понимаешь?!
На этот раз тростью по лбу досталось мне.
– Вы обе ведете себя как необразованные дикарки!
Слышать такие слова от драконорожденной в платье из лохмотьев и с прической, украшенной сухими травами и перьями, было странно. Опешив, я не проронила ни слова.
– Люди. Что с вас взять? Вас растят не только слабыми магами, но еще и редкостными тугодумами. Чего ресничками хлопаешь? Все нормально с твоей подругой. Наши маги наложили на нее печать разрушения границ.
– Что это? – спросила я, ускорив шаг, чтобы сократить расстояние между мной и Лорклар.
Мы уже подходили к сцене, которую, подобно стенам колодца, окружали этажи деревянных строений, полных зрителей. Настоящий город, который рос не вширь, а вверх.
– Тебя сейчас судить будут, а ты спрашиваешь про печать? – Лорклар издала каркающий смешок, но все же пояснила: – Печать – это временное заклинание, которое позволяет носителю понимать другой язык. Пока печать на ее коже, твоя подруга сможет говорить на нашем языке.
– Я никогда не видела подобной магии. Как такое возможно?
– Неудивительно. Ты жила среди людей. Если бы росла среди нас, то давно бы научилась не только такую легкотню исполнять. То, чему учат в магии люди, – лишь первые ступени. Вам запрещали узнавать больше, чтобы сохранять контроль над магами. Вас заставляли ползать, зная, что вы можете летать. Но если ты выживешь и останешься с нами, наш народ поможет тебе познать себя и свою силу.
Мы подошли к ступеням, ведущим на сцену. Ко мне приблизились двое – драконорожденный в мешковатых одеждах и девочка-подросток. Человек. Под чутким руководством драконорожденного она начертала на моем запястье знак. Ученица, догадалась я и подметила, что моя печать отличается от той, что была у Антинуа.
– Это клеймо души, – пояснила Лорклар. Она уже поднялась на возвышение напротив сцены и направилась к свободному месту на скамье среди других сородичей – от молодых до совсем старых, с поседевшими волосами и выцветшей чешуей. – Теперь на какое-то время ты можешь говорить только правду.
Когтистая рука одного из старейшин указала на центр сцены, и я послушно прошла туда. Стоя под сотнями взглядов, я вдруг поняла, что переживаю. Но не из-за предстоящего допроса, а из-за того, что происходящее напомнило аукцион, с которого все началось последним летом.
Разве что зачарованный огонь не слепил. Тут огня вообще не было, только светящиеся камни, которых не счесть.
Вдруг все внутри туртама стихло. Раздался первый приказ:
– Назови свое имя.
– Тиа, – соскочило с губ легко, как дыхание.
– Как ты думаешь, почему ты все еще жива, Тиа?
