Катерина Полянская "Страсть обманет смерть"

– Соглашусь, – бросила коротко.

Еще успела заметить восторг, вспыхнувший на лицах девушек, и закрыла перед ними всеми дверь.

К подобному повороту я была готова еще с вечера. Кто такая одна маленькая Судьба, чтобы спорить с предначертанным?

Деньги тоже лишними не будут. Я вчера вычитала кое-что интересное и намерена это попробовать. Если перестану брать монеты из подношений, меня станет сложнее отследить.

Потерла лицо ладонями, отпуская сон. Потом запрокинула голову к потолку и негромко сказала:

– Эй, я знаю, что вы наблюдаете за мной! И сделаю то, что вам нужно. Но взамен дайте мне спокойно добраться до принца и хотя бы попытаться ему помочь.

Ответом застыла тишина. Разве что паучиха с кровати смотрела на меня как на сумасшедшую.

* * *

Через два часа, позавтракав и выспросив еще кое-какие подробности у местных, я шла к заброшенной усадьбе. Ее от деревни отделяла дубовая роща, и когда-то, вероятно, это место трогало людские души красотой. Теперь же с каждым шагом я чувствовала, как возрастает концентрация тьмы.

Правы Судьбы, этому пора положить конец.

Я не против быть полезной.

Тьму сопровождала тишина. Она скрадывала шаги, ни единая веточка под ногами не хрустнула. Не шумела листва, движения воздуха будто совсем не ощущалось. Понятия не имею, как кто-то мог не замечать неладного.

Паучиха устроилась поверх браслета… и я только сейчас обнаружила, что она не помещается на нем.

Роща закончилась. Неестественная тишина сгустилась до такой степени, что теперь каждый шаг давался с трудом. Будто идешь по грудь в воде. В мутной, дурно пахнущей воде.

Фь. Ладно. В конце концов, однажды бы мне поручили что-то подобное. А тут я сама вызвалась навести порядок. Почти сама.

Заброшенный дом выглядел зловеще. Он еще не совсем утратил былую красоту, словно шалью, укутался тьмой, распространил ее на траву у стен и сад, заставив все это поблекнуть. Можно подумать, у самого дома царило не лето, а, скажем, поздняя осень. И от разлитой в пространстве силы – родственной мне и в то же время чуждой, какой-то испорченной – кожу слегка било искрами.

Вкопанная неподалеку табличка гласила:

«Собственность короны».

Мне рассказывали за завтраком, что эти владения дважды пытались унаследовать, но всякий раз с наследником случалось что-то еще до того, как он успевал сюда доехать.

Среди камней крыльца и кое-где на стенах начал прорастать мох. Его тоже отравила тьма, добавив к сочной зелени большую часть черного цвета.

Я шагнула ближе. Заставила дверь открыться. И замерла, прислушиваясь к ощущениям. Предстояло найти точки, откуда сочится яд противоестественного.

Однако у паучьей части меня, очевидно, имелся какой-то свой план. Она сорвалась с браслета, удачно приземлилась на лапки и бодро рванула куда-то в глубь дома. Короткое мгновение я потратила на то, чтобы изумиться. Потом же порадовалась ее нынешнему размеру, благодаря которому паучиха оставалась хорошо видна даже на некотором расстоянии, и побежала следом.

Фь. В замирье я бегала, конечно, но всего каких-нибудь пять шагов, до того как срабатывал перенос. А тут… дыхание мгновенно сбилось и начало неприятно резать в боку.

Зато паучиха, кажется, нашла одну из точек, распространяющих темную силу.

– Молодец, – пробормотала я, отстраненно отмечая, что в последние сутки она ведет себя как настоящий фамильяр.

Но я продолжаю чувствовать ее, как саму себя. Тут ничего не изменилось.

Правда, я бы все заработанное золото отдала, чтобы поговорить с опытной Судьбой… и с кем-то из ведьм, пожалуй. Ну, после того, как его заработаю. У меня уже тысяча вопросов!

Комната когда-то была жилой. На стенах сохранились остатки розовой с золотом отделки. В самой светлой части помещения стояла маленькая кровать. Разглядывать множество сломанных и разбитых предметов не было нужды, чтобы определить, что это детская.

Следующий вывод напрашивался сам: похоже, здесь убили Судьбу, и место ее гибели стало первой точкой, из которой распространяется тьма. Его же подтверждала паучиха, замершая на полу. Многочисленные лапки чуть подрагивали, тело серебрилось от силы… а на небольшом расстоянии вокруг становилось светлее.

Последовательность действий у меня осталась та же.

Сначала изумиться.

Потом…

– Что ты делаешь?! – Самостоятельность плетущей пугала, как если бы моя рука или нога внезапно начала жить отдельной от меня жизнью. – Ты не сможешь поглотить все. Мы не такие сильные. Даже Аима не смогла бы, я думаю.

Мы же не боевые маги какие-нибудь. Сила Судеб в ином.

Но оказалось, что паучиха лучше меня знала, что и в каких пределах нам доступно. И она вовсе не собиралась выпивать всю местную тьму. Смысл? Все равно через несколько дней, через неделю самое большее, наползет новая.

Напитавшись достаточно, она принялась двигаться вокруг меня, выплетая тончайшую паутину из серебра, Вечности и силы. Еще даже не касаясь кожи, творение плетущей покалывало. Однако в нем ощущалась не та тьма, которая разлилась вокруг. Что-то совсем другое.

Магия, лишь немного замешенная на власти Судеб.

Уж себе-то я доверяла, поэтому позволила паучихе закончить.

Сформировавшаяся паутина вспыхнула, замерцала, обхватила меня коконом, прильнула к коже – и пропала. Впиталась. Растворилась во мне. Некоторое время я еще ощущала искры внутри, по всему телу, прямо под кожей, но вскоре и они затихли. Стали естественной частью меня, пусть и на время.

Ну, я думаю, что на время. Не могла же я сейчас заполучить ведьминский дар насовсем?

Выполнив свою часть работы, паучиха вернула привычный размер, и вскоре скрылась в браслете.

Дальше дело за мной.

Я привыкла управляться с нитями, после них любое другое вмешательство в мироздание казалось незначительным. Так что сейчас я легко приняла новые способности и прикрыла глаза, прислушиваясь. Так и есть, здесь два мощнейших разлома. Один прямо у моих ног, и другой – там, где спрятали убитую Судьбу. Банально, но Никанора выбрала для этого свою собственную семейную усыпальницу.

Посещение деревенского кладбища вряд ли входило в мои планы, когда я покидала замирье, чтобы отвести смерть от принца, но сейчас меня вело даже не желание договориться с Судьбами и получить кошель с монетами. Меня вела непреодолимая потребность позаботиться о себе подобной.

Не так уж и далеко идти.

В старой части кладбища деревья низко нависали ветвями над почти неразличимыми в траве надгробиями. Но я больше не цеплялась длинными волосами и почти перестала хромать. Как ни крути, а дар, который наполнял меня сейчас, был куда роднее этому миру и делал меня здесь не просто своей, а могущественной.

Не как Судьба. В более приземленном и полезном именно сейчас смысле.

Ладони вспыхнули, и знаки на двери усыпальницы отозвались зеленоватым свечением. Защита впустила меня.

Внутри обнаружилось немного паутины, но такое соседство мне совершенно не мешало. Потребовался всего один долгий внимательный взгляд, чтобы определить, откуда сочится тьма.

Эта их Никанора была безумна. Судьбы оказали ее ребенку великую честь…

Чтобы сдвинуть плиту, пришлось вновь прибегнуть к помощи новых способностей. А не так и плохо быть ведьмой!

Под плитой обнаружились останки в погребальном мешке. Правда, мне пришлось его сдвинуть с места. Взмокшая, пыхтящая и еле сдерживающая желание схватиться за спину, я добралась до дна каменного ящика, где под настилом покоились другие останки. Полупрозрачный ворох из платья с пятнами крови и светло-серый прах. Вот так выглядело то, что осталось от Судьбы. Тело не сохранилось, все изошло на тьму.

Я потерла ладони одна о другую, согревая их, и позволила силе трансформироваться в очищающее пламя.

– В добрый путь, сестра. Слейся с Вечностью, – прошептала еле слышно. – И прости, что тебе пришлось ждать так долго.

Сила прошла по мне разрядом. Не больно и не слишком утомительно, но все же я потом еще какое-то время сидела у погребального ящика, прижавшись лбом к его каменному боку.

От Судьбы не осталось ничего. Нить тех давних событий закончена, я чувствовала это.

Оставалось подчистить кое-что по мелочи.

Вернувшись в дом, я выжгла место, где погибла Судьба, а потом полдня убила на то, чтобы вычистить всю тьму. К концу колени противно дрожали, руки тоже, и еще было совестно перед Несьеном. Я же его спасать ехала, а в итоге занимаюсь тут делами Судеб!

Почему я? Сорок лет прошло, нельзя за это время было прислать сюда кого-нибудь?!

Подсвечивающие амулеты, отобранные у бандитов, пригодились, когда показывала нанимателям результаты своих трудов.

К моменту, когда на подгибающихся ногах добралась до дома, где снимала комнату, я отчетливо понимала две вещи. Никуда я сегодня уже не поеду, сил осталось ровно на то, чтобы рухнуть и уснуть. Но при этом ведьминский дар был все еще во мне и ощущался как что-то естественное.

Глава 3

Деревенским пришлось соврать, что неподалеку на дороге есть место, где я смогу нарисовать знак перемещения, поэтому иду пешком и лошадь мне не нужна. И к ним я попала так же.

В делах магических они ничего не смыслили и поверили легко. Только беспокоились обо мне едва ли не всей деревней: как же это, девушка – хоть и ведьма – в дороге одна.

Чудо, что хотя бы поздним утром получилось двинуться в путь. Я собиралась уйти на рассвете.

Пока я отсыпалась, паучиха без всяких просьб сплела дорожный костюм. Вчерашнее платье после ползанья в нем по заброшенному дому и склепу пришло в негодность и… представления не имею, куда оно делось. Ведьмовство оставило отпечаток на внешности. Не только ускорило заживление ран на ногах, но и сделало резче черты, добавило цепкость во взгляд и несколько красноватых прядей в русые волосы. Их я заплела в косу, чтобы было удобнее.

Обретенная вчера магия по-прежнему оставалась во мне и ощущалась привычно. Ведьминская сила, недоступная ни одной ведьме в этом мире, только мне. Но все же каким-то образом я знала, что она не навсегда. Иссякнет со временем.

Набитый монетами кошель добавлял приятной тяжести сумке. Упоительно было знать, что эти деньги я не взяла из подношения, а заработала сама. И еще хотелось надеяться, что Судьбы оценят услугу и смягчатся ко мне, и особенно к Несьену.

Я же тысячу раз все перепроверила!

Убравшись от деревни на некоторое расстояние, я сошла с дороги и выловила в сумке свою нить. Ожидания оправдались, тот участок на ней, который раньше утопал в темном облаке, теперь был чист. Моими стараниями. Судьбе ведь допустимо немного гордиться собой?

Дорога вилась под ногами бурой змеей, приближая меня к предначертанному. Ступни подзажили, идти стало легче, и я некоторое время обдумывала, насколько же проще живется тем, кому досталась искра дара. Впрочем, другие, наверное, не совершают глупых ошибок и не пускаются в пешее путешествие босиком.

К костюму прилагался легкий плащ, благодаря которому я не мерзла. В воздухе плыли запахи земли, мха, чего-то прелого и созревающих ягод. Иногда к ним примешивалась свежесть от реки или ручья, если я проходила неподалеку.

Но запахи и звуки уже не производили прежнего впечатления. Неожиданно для себя я вполне по-человечески прикинула, что неплохо бы напроситься к кому-нибудь в попутчицы. У меня есть деньги и все еще остается магия. Но, как назло, за последнее время меня обогнали лишь два всадника, даже не глянув в мою сторону. То есть они наверняка глянули, узнали в одинокой путнице ведьму и не захотели связываться.

А вот и минусы дара… Долго себя ждать не заставили.

Мысли, не занятые ничем другим, вернулись к Дэллу. Как он там? Нет, я не стану копировать его нить, чтобы подсмотреть. Чем меньше я трогаю плетения, тем меньше сама привлекаю внимание Судеб. А мне оно сейчас вот совсем ни к чему.

Выдохнула. Постаралась выкинуть из головы человека, которому там точно не место. И застыла, услышав протяжный, полный боли стон.

Размышляя о том, что иду к предначертанному, я имела в виду нашу встречу с Несьеном, а не повозку у края дороги, суетящихся вокруг мужчин и явно страдающую женщину.

Пробежала бы это место, лишь бы только оказаться подальше, но всем своим существом ощутила, как приходят в движение нити. Что-то там менялось, сплеталось и двигалось… И мне вряд ли спустят, если я возьму и сбегу.

Обреченно вздохнула и пошла к телеге.

Лишь отстраненно отметила, что паучиха скрылась в браслете и даже не подглядывает. В чем-то я ее понимала, поэтому прикрыла браслет рукавом. Короткое действие получилось само собой, словно какая-то особенная часть меня знала, что так нужно.

– Госпожа ведьма, вас к нам провидение послало! – Мужики обрадовались мне, как давно потерянной и чудесным образом вновь обретенной дочери.

– Что у вас тут случилось?

Я бы могла и сама понять, будь я более привычна к повседневным делам смертных. Следовало уделять внимание всему, а не только интересному! И понять, что скрывается за пришедшими в движение нитями, я тоже должна была. Но вместо этого слушала путаный рассказ.

Жена купца родила посреди дороги. Рассорилась со свекровью, затребовала отвезти ее домой… и вот. Раньше, чем ожидалось. Хорошо, что ребенок у женщины был не первый, и золовка поехала с ней. К моему появлению самое сложное закончилось. От встречной ведьмы требовалось всего лишь немного магии: снять чары с лошади, потому что она вдруг застыла, точно каменная. Видимо, вступила в остатки какого-то плетения на дороге. И проверить, не дурной ли это знак для ребенка.

Сумею, наверное.

Поражаясь тому, что паучиха спряталась так глубоко, что прямо сейчас не удалось бы ощутить даже следа ее присутствия, я кивнула и направилась к лошади.

– А вы не из Черного Льна, случайно? – Других деревень я пока на пути не встречала.

– Оттуда, – подтвердил муж сумасбродной страдалицы – обладатель неровно подстриженных волос соломенного цвета и приметной родинки на щеке. – У нас нет с собой золота, но вы можете поехать с нами, и мы обязательно расплатимся. Здесь недалеко.

Нет уж, я туда не вернусь. Слишком много нитей вокруг одной деревни. У меня нет времени разбираться еще с какой-нибудь напастью!

Хотела сказать, что немного бесплатной магии – мой подарок на рождение их ребенка, но осеклась на полуслове. Чар на лошади не было. Они могли быть, я сама уже однажды случайно влезла в ведьмин круг. Не все за собой прибирают остатки колдовства. Но сейчас я их не видела. Не такие, которые принадлежали бы этому миру.

И двое из троих мужчин застыли, точно окаменели.

Мра-а-ак. До разума медленно доходил истинный смысл происходящего. Ведь так и есть. Я убрала поврежденную сорок лет назад нить, и взамен нее тут же соткалась новая.

Выпрямившись, я почти пробежала несколько шагов и заглянула в повозку, где одна женщина приходила в себя после пережитого, а другая укутывала необычно тихого ребенка в свою шаль.