Виктор Пелевин "Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг"

И все было бы нормально, если бы этой серой зоной не был Манин мозг.

Каждый день в лицее Маня проходила мимо механического вендора, в прозрачном животе которого стояли бутылки с иллюмонадом, сладкие чипсы и прочие карбонаркотики.

Вроде бы она знала, что сахар, поступив в большом количестве в кровь, превращается в ту самую целлюлитную рябь на ляжках и попе, из-за которой травятся снотворным или бросаются под конный трамвай.

И все равно – когда за стеклом появлялся какой-нибудь новый кислотно-голубой дринк или замаскированная под «йогурт» сахарная бомбочка, она чувствовала, что вся ее невысказанная девичья мечта плещется в этой маленькой пластиковой емкости.

Когда отдающий химией раствор сахара перетекал в ее желудок, тут же становилось непонятно – как она могла желать настолько бессмысленной процедуры? В общем, как секс – только не с парнем или девушкой, а с чужим рекламным бюджетом.

Маня знала, что чип работает избирательно, опираясь на ее личный профайл, поэтому «Открытый Мозг» не разворачивает ее мозги в сторону ювелирных украшений или дорогих лошадиных упряжек. В основном дринки и чипсы. Ну, еще дешевая косметика, всякие платья, рюкзаки и так далее. Таргетируют, вздыхала она, понятно.

Но было кое-что гораздо более сложное для понимания и даже пугающее.

Как и все нормальные девочки, Маня проводила много времени перед зеркалом. И ей, в общем, нравилось то, что она видела.

Но не всегда.

Папа начинал спекулировать ровно в восемь десять утра – потому что именно тогда включалась баночная биржа. Играл он по-крупному, ставя на кон серьезную часть своих активов, но вкладывался только в супернадежные банкирские фишки (что такое бондеривативы, Маня даже не пыталась понять). Риска практически не было, но и улов был мал: папа китом бороздил финансовое море, питаясь оседающим на усах планктоном.

Из-за формальностей биржевой торговли семья как бы лишалась на несколько секунд папиной поддержки всякий раз, когда он перемещал крупные средства между группами фишек – на время перезаключения контрактов снимались все гарантии, данные папой семье. Это был просто юридический глюк, но для системы Маня становилась золушкой. Потом контракты и доверенности регистрировались заново, и все возвращалось в норму – но зеркало четко показывало Мане эти несколько нищих секунд.

В восемь ноль девять из зеркала на нее смотрело прелестное девичье личико, еще сохранившее следы трогательной детской пухлости, и именно эта нежная одутловатость была, пожалуй, самым очаровательным его свойством. А в восемь десять происходило что-то неуловимое – и Маня видела толстощекую дуреху с невыразительными тусклыми глазами. В зеркале появлялась рожа, которую она прозвала про себя «куриный яйцеклад».

Куриный яйцеклад несколько секунд хлопал ресницами, а потом становилось понятно, что кажущаяся толстощекость – конечно, легкий недостаток, но скорее из тех милых изъянов, которые делают девичью красоту только совершеннее, придавая ей неповторимость и даже определенную порочность, чрезвычайно, конечно, прелестную…

Ага, понимала Маня, бабки вернулись.

Так что Маня знала, как работает социальный имплант. Но вот каким образом это достигается, она понимала довольно смутно. Скажем так, на уровне схемы из учебника по трын-трану, которую пришлось заучить к зачету.

Больше ничего знать не требовалось – и слава богу, меньше надо было сдавать. Даже эту простую схемку могли зазубрить далеко не все, а уж если на зачете спрашивали про стрелочку с обратной связью, то исключительно с целью завалить и зарезать.

Квадратики на самом деле были устроены так сложно, что всего их замысловатого взаимодействия давно не понимал ни один человек в мире. Специалисты знали только про свою узкую область.

В лицее говорили, что имплант работает вместе с кукухой, поэтому ее обязательно надо носить – и не углублялись в детали. Зато один раз у Мани об имплантах зашел разговор с невидимым папой, и тот в нескольких простых словах разъяснил все, чего Маня не могла взять в толк.

– Имплант понимает мои мысли? – спросила она.

– Конечно нет. Имплант вообще ничего не понимает.

– А как он тогда может влиять? – Маня почувствовала, что все накопившиеся непонятки лезут из нее одна за другой. – Как он узнает, что я смотрю в зеркало? Откуда ему известно, что я вижу иллюмонад и кокосовые чипсы? Почему мне этого иллюмонада сразу хочется? Как он делает, что человек кажется привлекательнее, если у него больше денег?

Папа удивился – или, во всяком случае, сделал вид.

– А вам разве не объясняли в лицее?

– Нет. Нам только схему рисовали со стрелочками. По-моему, они сами не знают.

– Они знают, – ответил папа. – Ты, наверно, прослушала или прогуляла. У каждого продукта и человека есть QQ-код, который считывает твоя кукуха.

– Куку-код? – переспросила Маня. – Ошейник поэтому называют кукухой?

Папа засмеялся.

– Наверно. Такой же код есть и у тебя самой…

– Распознание лиц? – догадалась Маня.

– Зачем так грузить систему. Все гораздо проще. Твоя кукуха отслеживает код того, на что ты смотришь. Включая твое отражение. Когда он имеется, конечно. У кошки, например, никакого QQ-статуса нет, пока хозяева не купят спецошейник. А вот у слов он есть. Любой предмет, человек и идея воспринимаются сегодня вместе с их QQ-кодами. Кукуха их считывает, получает из сети текущие статусы и передает на имплант.

– При тебе тоже так было?

Маня тут же подумала, что вопрос нахальный и даже оскорбительный – но папа не обиделся.

– Почти, – ответил он. – А вот при моем дедушке была другая пара – мобильник и цифровые часы, которые выводили на экран почту. Супердорогую механику из белого золота с крокодиловым ремешком специально рекламировали так: «Не показывают почту!» Но часы без почты не всем были по карману. Потом появились смарт-очки, но долгое время их разрешалось не иметь. А теперь уже не спрячешься, хе-хе… Все поступает прямо в голову.

– Но откуда кукуха знает, что я вижу?

– Кукуха ничего не знает. Она просто передает QQ-код объекта в поле твоего восприятия на имплант.

– И что дальше? – спросила Маня.

– Дальше имплант активирует твои мозговые железы, и восприятие подсвечивается требуемыми нейротрансмиттерами и гормонами. Знаешь, как фасады домов ночью. Некоторые освещают, а некоторые нет. Освещают тем, кто платит.

– Да, – сказала Маня, – про социальную подсветку нам говорили, помню. Только не углублялись в подробности.

– Вся информация в открытом доступе. Достаточно поискать.

– Никто не ищет.

В этот раз папа смеялся долго.

– Наверно, – сказал он, – кукуха не подсвечивает. Мало того, по закону ты можешь спрашивать своего голосового помощника – ну эту вашу Афифу или Антишу…

– Афифу, конечно, – ответила Маня. – Что я, сердоболка, что ли.

– Неважно. Можешь спрашивать, кто спонсор подсветки. При любой подозрительной эмоции.

– Никто так не делает, – наморщилась Маня. – Только Свидетели Прекрасного, чтобы не оскоромиться. У них религия такая. У нас пара учится в лицее – дичайшие конспирологи…

– Кстати, – сказал папа, – насчет конспирологии. У вас гуляют теории, будто некоторые темы как бы специально закрывают… Вызывают к ним отвращение, убирая из разрешенной для обсуждения зоны. Если услышишь, хорошо будет сказать так: когда одни дома подсвечивают, а другие нет, те фасады, где нет подсветки, естественным образом кажутся темными. Без всякого заговора. Получишь плюс в карму. И это, кстати, вдобавок еще и правда.

– Поняла, – сказала Маня.

– А если кто-то заговорит про чтение мыслей, – продолжал папа, – хорошо будет засмеяться и ответить так – да кому они нужны, твои мысли? Зачем их читать, когда можно сразу писать?

– Поняла…

Невозможно было описать, как Маня любила папу в этот момент.

– В принципе, – продолжал папа, – кукуха сегодня не нужна. Можно обойтись одним имплантом. Можно даже без смарт-очков – передавать видеоряд с импланта прямо на зрительный нерв. Технология существует. Но если кто-то спросит, зачем тогда мы их носим, лучший ответ будет такой: продажа кукух и смарт-очков в качестве модных фишек, статусных и поколенческих символов – слишком хороший бизнес…

Маня была счастлива. Вот что значит быть дочкой банкира – папа не объяснял, папа инструктировал, как объяснять другим… После этого разговора Маня закрыла для себя тему. Она не хотела больше ничего знать ни о кукухе, ни об импланте.

Теперь она понимала, в чем причина – QQ-код у этих слов был такой, что кукуха не проявляла к ним особого интереса. Никто его не проплатил.

Темные фасады… Сколько, должно быть, в этом ярком веселом мире неоплаченных темных фасадов, давно слившихся со мглой.

* * *

Маня гордилась отцом невероятно, хоть не представляла, как он выглядит.

Вернее, вопрос не имел смысла: тело, в котором его видели другие банкиры или мама, он мог выбирать точно так же, как сама она выбирала аватарку для игры. К ее огментам папа не подключался по занесенному в брачный договор требованию мамы – она и так была недовольна восторженной фиксацией дочки на отце. По голосу папы казалось, что он молодой мужчина в расцвете сил. Но голос, конечно, тоже был синтетическим.

Правители человечества, тайные и явные, давно переехали мозгами в банки – и хоть папа к хозяевам мира не относился, быть дочкой банкира второго таера было круто все равно. Когда Маня говорила, что ее папа банкир, никто не задавал уточняющих вопросов: номинально у слова сохранялись два смысла, но путаницы не возникало, потому что всеми банками давно управляли из банок.

Зато над банкирами постоянно издевались стендап-комики.

«Место в банкохранилище стоит так дорого, что хранящимся там мозгам приходится постоянно спекулировать на бирже прямо из булькающей зелеными пузырями жидкости, иначе их выплеснут вместе с нею…»

Так пошутил один из них, когда Мане было тринадцать. Она уже знала, что папа зарабатывает биржевой игрой, и слова юмориста сильно ее напугали.

Успокоил папа – через неделю после этого события, когда мама пожаловалась на дочкин плач.

– Папа, а если ты проспекулируешь бондеривативами неудачно, твою банку сразу отключат? У нас будут проблемы?

Серебристый смех. Главное воспоминание о папе из детства – счастливый серебристый смех.

– Нет, дурочка. Не переживай… Проблемы будут у бондеривативов… У вас с мамой все будет хорошо.

Хранилище банок, где жил папа, располагалось далеко за границей – под землей в Неваде.

Там была жаркая пустыня, закамуфлированная дрожащим маревом. Под землей осталось много военных бункеров карбоновой эры. В самом большом и надежном оборудовали хранилище, где стояла папина банка.

Хранилище было экстерриториальным – на него не распространялась ни одна национальная юрисдикция. Банку с папой не выдали бы американским властям даже при маловероятном военном конфликте Доброго Государства с Соединенными Сейф Спейсами.

Маня не знала, как выглядит хранилище – съемки внутри были запрещены. Она видела только панораму пустыни с дрона: на желто-коричневой плоскости стояли два одинаковых бетонных здания с блестящими на солнце кожухами вентиляторов. Это были фабрики жизнеобеспечения. Там гудели кондиционеры, обновлялся физраствор и коммутировались церебросигналы, соединяющие папу с загадочной вселенной банкиров.

Одна фабрика работала. Другая, точно такая же, была резервной – на тот случай, если что-то случится с первой. Папа был неплохо защищен от житейских невзгод. Даже без внешних связей его подземное жилье могло поддерживать жизнь в банках целый месяц. Банки нельзя было уничтожить авиационным ударом. Сгорели бы только здания на поверхности – а за месяц банкиров без труда спасли бы через подземный эвакуационный тоннель.

Увидеть фабрики жизнеобеспечения было просто. Но вот поглядеть своими глазами на волшебное пространство, где папа купался в вечном счастье, было невозможно. Для этого следовало стать банкиром самому – или получить гостевые очки. Такие были у мамы, но с Маней она их не шэрила. Гостевыми очками мог пользоваться только их хозяин, кукуха следила за этим строго.

Стендап-комики заблуждались. Банкир жил вовсе не в банке. Там висел его мозг. Но мозгу не казалось, что он медузой плавает в подогретом цереброспинальном растворе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/viktor-pelevin/vsya-vselennaya-transhumanism-inc-komplekt-iz-4-knig-71570497/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.