– Кстати, – тетя встрепенулась, – уже решила, куда будешь поступать?
– Куда на бюджет возьмут.
Я замотала раненый палец бумажной салфеткой, чтобы не испачкаться, и разлила чай по чашкам. Перенесла их на стол, поставила рядом вазу с печеньем.
– Может, все же пойдешь на дизайнера, как хотела? Я смогу оплатить учебу, не зря ведь столько лет собирала деньги.
– Теть Тань, все нормально, – сев за стол, я положила руку поверх ее морщинистой ладони. – На дизайнера можно просто курсы пройти. Вы лучше потратьте эти деньги на отдых. Ни разу ведь никуда не ездили.
– Да куда я от своих котов уеду?
Коты, будто услышав, что речь идет о них, тут же прибежали на кухню и начали ластиться.
Тетя Таня вновь погрустнела.
– Жаль, что твоя мама не дожила до этого дня. Она бы тобой очень гордилась.
Я молча кивнула и нагнулась над чашкой.
Мне и самой было жаль, что все так случилось. Что мама не видит, какой я стала. И что я не знаю, какая она была. Только то, что о ней рассказали другие.
Моя мама и ее сестра выросли в приемной семье. Их обеих взяли из детского дома, и обе никогда не знали своих настоящих родителей. Да и сестрами были только по документам.
Никто, увидев их вместе, даже не подумал бы, что они родственники.
Мама была брюнеткой с изящными чертами лица и большими зелеными глазами. Тетя Таня – сероглазая шатенка, хотя к пятидесяти годам совсем поседела.
Я ни цветом волос, ни глаз в мать не пошла. Похоже, и то, и другое досталось мне от неизвестного отца.
Никто не знал, от кого забеременела моя мама. Она никому ничего не сказала и забрала эту тайну с собой…
– Но медальон все же странный, – голос тети отвлек меня от раздумий. – Похож на старинный.
К этому времени чашки уже опустели, да и печенья в вазочке стало меньше.
– Может, сходить с ним в антикварный салон? – предложила я. – Там могут сказать, когда и где он был сделан.
– Это опасно! Вдруг от тебя потребуют подтверждающий документ? Чем докажешь, что мы эту штуку не украли?
– И то правда, – признала я.
Перевела взгляд на конверт.
Захотелось достать украшение и еще раз хорошенько его рассмотреть. Особенно меня интересовали буквы на вензеле. Они отличались от тех, которые опоясывали ребро медальона, как латиница отличается от арабицы.
Руки сами потянулись к конверту.
Я вытряхнула медальон на ладонь. Но едва это сделала, он ярко вспыхнул.
Мои пальцы охватило свечение. В мгновение ока оно распространилось по всей руке.
Жарко не было. Но появилось странное сосущее чувство в желудке. Словно я на сумасшедшей скорости несусь вниз с американской горки…
– Брось его! – закричала, вскакивая, тетя Таня. – Выброси!
Но я не могла.
Ни вскрикнуть, ни шевельнуться.
Лишь почувствовала, как свет поглощает меня, тело немеет, а внутри все сжимается…
Наконец свет залил глаза.
Последнее, что я увидела, это было перепуганное лицо тети Тани.
Толчок. Меня подкинуло вверх, да так, что дух захватило. Затем с силой швырнуло вниз.
Ноги подкосились. Я шлепнулась задом на что-то твердое. И это точно была не табуретка, на которой сидела минуту назад…
Глава 2
От страха я зажмурилась еще во время полета. А когда открыла глаза, то увидела, что сижу на земле. Точнее, на кочке, поросшей травой. В бальном платье, с лентой выпускника, приколотой на булавках, и в меховых тапках с заячьими мордашками.
Над головой – открытое небо, впереди – высоченные деревянные ворота, створки которых распахнуты настежь. А вокруг – народ в странных одеждах. Я такие наряды только в исторических фильмах видела. Ну, еще в фэнтези…
Онемев от изумления, оглядела толпу.
Людей было много – и девушек, и парней. По возрасту они выглядели моими ровесниками.
Сзади тоже толпа напирала. Я едва не свалилась с кочки, так что пришлось быстро вскочить.
Ладно, позже обдумаю свое странное перемещение. А сейчас нужно двигаться, чтобы не затоптали.
Толпа была очень плотной. Вынырнуть из потока не получилось. Он просто понес меня дальше, к воротам.
Когда я проходила прямо под ними, то машинально вскинула голову. Перед глазами мелькнуло что-то вроде радужной пленки. Воздух вокруг уплотнился, невидимые тиски сжали грудь. А затем я четко расслышала звук лопнувшей струны – и ощущение давления тут же исчезло.
Я оказалась внутри двора.
В ушах продолжало звенеть. Но тут, по крайней мере, толпа слегка рассосалась, позволив мне осмотреться.
Передо мной возвышалось огромное темное здание в готическом стиле. Высокие башни с остриями будто вспарывали небо, а каменные стены украшала резьба, которой я прежде не видела. На секунду эта резьба вспыхнула, стены окутал ярко-оранжевый свет, похожий на пламя. Но стоило мне моргнуть – и видение пропало.
На всякий случай я протерла глаза. Но нет, стены больше не светились.
Значит, все-таки показалось.
– Прочь с дороги, отребье! – раздался над ухом раздраженный женский голос. – Совсем страх потеряли!
А затем меня с силой толкнули.
Потеряв равновесие, я полетела носом вперед. Прямо в еще не просохшую лужу.
Шлепнулась наземь на четвереньки. Отбила колени и содрала кожу с ладоней. А в довершение еще и грязь вокруг разлетелась.
Из толпы донеслись смешки.
– Смотрите, она что, из цирка сбежала?
– Наверное, сняла платье с младшей сестры!
– Или они всем селом на него собирали!
– Да нет, она просто перепутала Академию с борделем. Эй, красотка, тебе не сюда!
Среди смешков раздался обидный свист.
Это они о ком?
Я потрясла головой, пытаясь справиться с болью. И только тогда заметила, что все смотрят на меня. Кто с жалостью, кто со злорадством, а кто с неприязнью.
Но были и те, кто смотрел с любопытством, будто ждали, что я сделаю дальше.
Я начала подниматься, уже понимая, что платье безнадежно испорчено, как и капроновые колготки. Одна из тапок совсем утонула в грязи.
Смешки стали громче, когда я вытащила то, во что она превратилась. А потом грянул хохот. Он, словно взорвавшийся фейерверк, заполнил воздух и обрушился на меня.
Оглушенная, потрясенная, покрытая грязью, я обвела взглядом толпу. Всем было весело. Словно для них это было обычное развлечение – толкнуть ближнего в грязь.
Я сжала зубы.
Похоже, меня толкнул кто-то из компании девушек, которые только что прошли мимо. Их лиц я не видела, но судя по обилию украшений на одежде и в волосах – они далеко не бедные. И что, это дает им право толкаться?
А толпа продолжала хохотать. Как зрители в цирке.
От унижения и ярости мое сердце забилось сильнее. К глазам подступили слезы. Я смахнула их грязной рукой, забыв, что испачкаю лицо.
Какие же они все… пустые!
И никто даже руку не подал.
Внезапно смех стих. Будто кто-то нажал выключатель.
В тишине прозвучал резкий голос:
– Эй, ты испачкала принца!
Я обернулась.
Взгляд зацепился за парня, который стоял в паре шагов от меня.
Высокий рост, широкие плечи. Алый китель, похожий на военный, с блестящими желтыми пуговицами. Точеные черты и темные волосы, небрежными рваными прядями обрамляющие лицо.
Таких красивых и надменных парней я еще не видела. Поэтому немного зависла, разглядывая его.
Наши глаза встретились.
Высокомерный взгляд оказался полон презрения. Он смотрел так, будто я – пыль под ногами.
Меня обдало холодом, и я поспешно опустила ресницы.
Как раз, чтобы увидеть на его сапогах капли грязи.
Рядом с незнакомцем стояли еще несколько парней примерно одного возраста, и все с пренебрежением смотрели на меня. Два блондина, еще один брюнет и рыжеволосый. Они были в такой же форме красного цвета.
– Как ты посмела, оборванка? – в мою сторону дернулся рыжий. Его глаза метали молнии. – Сейчас же проси прощения!
Судя по голосу, это он сказал про принца.
Я в полной прострации уставилась на него.
Что? Меня толкнули, испачкали, я тут пострадавшая сторона – и должна просить прощения у этого павлина в красном?
Да он явно не в себе!
– Оставь ее, – равнодушно бросил павлин.
– Но она… Она… – распалялся рыжеволосый.
– Неважно.
Павлин повернулся ко мне спиной и прошел мимо, будто меня тут нет. За ним – его свита. Только рыжий оглянулся, чтобы испепелить меня взглядом и чиркнуть большим пальцем поперек горла.
От этого мне вконец поплохело.
Что это за место? Кто эти люди? Что я здесь делаю?
Верните меня обратно!
Губы задрожали, глаза защипало от слез.
