Что, черт возьми, происходит?
– Я скажу тебе, что происходит.
Вздрогнув от неожиданности, я разворачиваюсь, чтобы сердито посмотреть на придурка, который только что опустил свою задницу на стул за партой позади меня… и который вообще-то даже не в этом классе!
– Что ты здесь делаешь? – Я хмурюсь.
Он ухмыляется.
– Не рада видеть меня, Рэй-Рэй?
– Тебе не нужно идти на свои уроки или еще куда-нибудь?
– Я уже на уроке.
– Нет, – растягивая слова, отвечаю я, – это не твой класс.
Подмигнув мне, он машет над головой розовым листочком бумаги.
– Мистер Белл, у меня тут кое-что для вас. – Наши глаза снова встречаются. – Уведомление о переводе.
Я разворачиваюсь на стуле, борясь с желанием скрестить руки на груди, как капризный ребенок.
Вскоре начинается урок, и от меня не ускользают любопытные и очень даже откровенные взгляды, которые бросают на нас одноклассники.
Проходит несколько минут, и мою шею обжигает горячее дыхание Ройса.
– Так ты хочешь узнать, что происходит? – шепчет он.
Интересно, он говорит таким развязным тоном специально, или это выходит у него бессознательно? Его голос – сплошь страсть и непристойные обещания, которые, я ничуть не сомневаюсь, он готов исполнить.
– Ты поддержала нас. Снова. И не потому, что была обязана, Рэй-Рэй.
Я морщу лоб.
– Догадываешься, что это значит? – спрашивает Ройс, но не дает мне времени ответить (хоть я и не планировала). – Это значит, что теперь ты будешь под нашим присмотром. Постоянно. Мы будем знать о каждом твоем шаге. Мы услышим любое сказанное тобой слово. Скоро ты откроешь свои карты. А мы будем рядом, чтобы увидеть их. Мы будем следить за тобой, и знаешь что?
Я закатываю глаза, по-прежнему глядя вперед, и жду, когда Ройс сам ответит, потому что он едва ли сможет удержаться.
– Все будут думать, что мы заявили о своих правах на тебя, что мы проштамповали свои имена на твоей, готов поспорить, миленькой розовой киске. Но все будет совсем по-другому, не так, как было, когда они считали тебя нашей игрушкой. То был, считай, своего рода тест-драйв: справится ли она с коробкой передач или нет. С тех пор все парни в этой школе жаждут заполучить тебя, но если им захочется поиграть с тобой, сперва они должны будут спросить разрешение у нас. Ну, в том смысле, что теперь ты как бы считаешься нашей собственностью. И все вдруг начинают притворяться, что ты им нравишься, хотя на самом деле им хочется оказаться на твоем месте. – Он мрачно ухмыляется. – Все они будут одинаково сильно любить и ненавидеть тебя.
Когда я разворачиваюсь, чтобы пронзить его испепеляющим взглядом, Ройс уже сидит, откинувшись на стуле, и гадко ухмыляется.
– Никому не доверяй, Рэй-Рэй. Теперь в игру вступят обманщики.
Я разворачиваюсь обратно, хмурясь сама не зная на что.
Это будет не так уж сложно.
И я без того никому не доверяю.
Но правда… сначала я была их подстилкой, потом стала шлюхой, которую они терпеть не могут, а сейчас… кто я сейчас?
Вздохнув, я беру ручку.
Все занятие я рисую в тетради, а когда звенит звонок, выбегаю из класса как можно быстрее. Ройс усмехается мне вслед, как маньяк, и мне стоило бы сразу насторожиться, потому что когда я прихожу на свой следующий урок и усаживаюсь за парту, в кабинет вальяжно входит придурок номер два, весь такой крутой, в солнцезащитных очках.
Я пристально смотрю на Кэптена, зная, что он наблюдает за мной через темные линзы.
– Это так обязательно?
Он кивает, обводит взглядом комнату и снова поворачивается ко мне, опускаясь на парту позади меня.
Кэптен производит впечатление самого здравомыслящего из всех трех, по крайней мере он, скорее всего, позволит мне говорить, даже если мои слова влетят в одно его ухо и вылетят из другого.
Наклонившись к нему, я шепчу:
– Что такого в том, что люди видели, как я затянула шланг на шее той девчонки? Кому какое дело? Уверена, многие делали и не такие идиотские вещи, чтобы попасть в ваш список друзей.
– Ты сделала это по какой-то другой причине.
– Ты ни хрена не знаешь! Притворитесь, будто это была ваша идея. Скажите им… не знаю, что вы воспользовались мной, чтобы получить то, что вам нужно, а потом разбили мое бедное маленькое сердечко.
Кэптен фыркает, склонив голову, и поднимает очки на лоб. Его светлые глаза пристально разглядывают меня, а потом он качает головой и отводит взгляд.
– Ой, капитан, выкладывай. Твоего босса здесь нет, чтобы заткнуть тебе рот.
Он злобно зыркает на меня.
– Да пошла ты!
– Сам иди. – Я широко улыбаюсь ему, и, поглядите-ка, Кэптен немного оттаивает.
Он откидывается на спинку стула, медленно обводит взглядом класс, а потом смотрит мне прямо в глаза.
– Думаешь, среди тех, кто провел рядом с тобой хотя бы десять секунд, кто-то поверит в то, что мы разбили твое маленькое сердечко?
– Что это должно значить?
– Что у тебя что-то не так с мозгами.
– Ты даже не знаешь меня.
– Ну, – отодвигаясь на стуле, вздыхает он, – думаю, скоро это изменится.
– А что об этом всем думает Мэддок?
Кэптен внимательно разглядывает меня, пытаясь прочитать мои мысли, но ему это не удается. У меня хорошо получается не раскрывать себя тем, кто этого не заслуживает.
– Ты правда хочешь знать?
– Уверена, что уже знаю, просто хочу, чтобы ты произнес это.
– Ну нет, теперь я хочу послушать. – Он ерзает на стуле, как будто ему не терпится узнать мои предположения.
Я смеюсь, потому что обычно Кэптен ведет себя очень сдержанно, но тут учитель гасит свет – на сегодняшнем уроке нам предстоит смотреть какой-то фильм.
Несколько минут мы вынуждены сидеть молча, но когда остальные начинают перешептываться, а значит, вряд ли будут подслушивать нас, Кэптен наклоняется ко мне, а я к нему.
– Готова поспорить, твой босс, – он хмурится, и я снова смеюсь, а затем продолжаю, – прости, Мэддок, в бешенстве. Все это, должно быть, помешало его планам, и теперь он чувствует себя марионеткой, а ведь ему привычнее роль кукловода. И сейчас вы пытаетесь прикрыть собственные задницы и из кожи вон лезете, чтобы никто, не дай бог, не посмел разрушить вашу жалкую, убогую систему. У вас, парни, просто нет другого выбора, кроме как притвориться, что все так и было задумано, – ведь как посмел кто-то переступить ту маленькую границу, которую вы нарисовали?
– Ты сейчас говоришь как настоящая стерва.
Я пожимаю плечами и наклоняюсь еще ближе. Мы оказываемся почти нос к носу, и мой тон становится серьезным.
– Не по-настоящему, конечно. Я же не идиотка. Он просто играет свою роль, чтобы заставить всех этих придурков из школы увидеть меня в вашей компании, хотя бы один раз. То, что вы теперь сидите на моих уроках, отлично в этом поможет. И вот сейчас ты сидишь и развлекаешь меня вместо того, чтобы бычиться, как обычно. – Я прищуриваюсь, и взгляд Кэптена становится жестче. – Это все часть процесса. Вы баскетболисты, у вас есть план игры. Но знаешь что, капитан… Может, у меня и есть вагина, но я не какая-нибудь телка…
В его челюсти начинает дергаться мускул, и мы сидим неподвижно, глядя друг на друга. Через мгновение включается свет.
Кэптен опускает на глаза свои очки и выходит из класса.
Я собираю свои шмотки и собираюсь вставать, но вижу в дверном проеме Мэддока. Он бросает быстрый взгляд на Кэптена, который останавливается перед ним, но затем его зеленые глаза снова возвращаются ко мне.
Я подхожу прямо к нему, заставив своих одноклассников протискиваться в двери мимо меня.
– Теперь твоя очередь поиграть, здоровяк? – поддразниваю я Мэддока, и он поднимает подбородок.
Ох, ладно, это типа такой приказ идти дальше.
Закатив глаза, я нарочито манерно делаю реверанс, скрестив одну ногу за другой, показываю ему средний палец и, толкнув плечом, выхожу из класса.
За моей спиной раздается сдавленный смешок, но парень все-таки сдерживает себя.
Естественно, когда я вхожу в следующий класс, его грудь упирается в мою спину, а на мои бедра опускаются две большие ладони. Я замираю прямо в дверном проеме, и все смотрят на меня, в том числе и Хлоя.
Мэддок шепчет мне на ухо:
– Иди, Рэйвен.
Его пальцы пробегают по поясу моих джинсов, и моя кожа начинает гореть от радостного возбуждения.
Да, ко мне давно так не прикасались.
Мэддок, как приклеенный, идет следом за мной до тех пор, пока я не опускаюсь на свое обычное место.
Конечно же, стоит ему посмотреть на беднягу, сидящего за партой позади меня, как тот без единого звука убирается прочь, а Мэддок опускается на его стул.
И тут входит Бас.
Он кивает мне подбородком и идет на свое место в другом конце класса, и я салютую ему в ответ.
Крутой парень – он единственный, кто не обратил внимания на Мэддока, когда вошел.
Ох, зато наш босс его заметил.
Он наклоняется ко мне, его огромное тело чуть ли не нависает надо мной.
– Почему Бас Бишоп смотрит на тебя так, будто знает тебя лучше всех остальных в этом классе?
Я усмехаюсь.
– А может, так оно и есть.
– Не заигрывайся, Рэйвен.
– Не переживай, здоровяк, – дразнящим шепотом говорю я и накрываю его кулак своей ладонью, но его пальцы разжимаются, чтобы взять ее. Я хмурюсь. – Уверена, все здесь считают тебя моим любимым.
Что-то прорычав, Мэддок все-таки опускается на стул, и на протяжении всего урока я всеми клеточками ощущаю спиной исходящий от него тестостерон.
Мне бы сейчас не помешало выкурить косячок.
* * *
Я сижу на траве школьного двора и вдруг ахаю от неожиданности, потому что мне на спину опрокидывают что-то холодное.
Я делаю вдох, и мои глаза и нос начинает щипать.
«Белизна».
Вот дерьмо!
Я вскакиваю на ноги и поворачиваюсь к смеющейся компании за моей спиной.
Хлоя и ее прислужники.
– Надеюсь, ты не решила, что, если парни Брей сделали маленький шажок назад, мы тоже отступим? Они не объявляли, что ты под запретом, так что считай, ты все еще ходишь по краю.
Спину начинает жечь от стекающей по коже химии, но я не показываю, насколько мне неприятно.
– Осторожнее, Рэйвен. Чем выше взлетишь, тем больнее падать. – На этом Хлоя кидает ведерко для льда мне под ноги и уходит.
Я жду, пока она скроется за углом, и только потом стягиваю кофту через голову и несусь в сторону спортзала, не обращая внимания на свист и удивленные взгляды, но стараясь прикрыть грудь.
Стоит мне толкнуть дверь, как меня за локоть ловит рука. Я разворачиваюсь, размахиваясь кулаком, но он, конечно же, перехватывает его.
Жжение становится уже нестерпимым, на глаза наворачиваются слезы, и Ройс пристально смотрит на меня.
