Но любой след рано или поздно стирается. Даже цунами прокатывается всей разрушительной мощью – и поверхность воды снова становится сонной и гладкой.
Вот и я однажды провела целый день, ни разу не выглянув в кухонное окно, откуда было видно то место, где стоял зеленый «порш».
Все вернулось на круги своя.
Я восхищаюсь теми коллегами, которые способны писать между заменой памперсов ребенку и приготовлением ужина на всю семью. Уважаю. Завидую. Но сама так не могу.
Чтобы написать книгу, я должна… заскучать. Остаться наедине с пустым пространством в своей голове. Никаких волнений, никаких потрясений.
Любое нарушение покоя губительно. Будь то носатый миллионер или внезапный визит газовщиков для проверки счетчика. Если этого нет в рутине моей жизни – оно неизбежно помешает писать.
Мне подходит только размеренная жизнь: проснуться, позавтракать, потупить в интернет, ответить на комментарии, пообедать, уйти гулять на пару часов, поужинать, посмотреть сериал, лечь спать.
Скучно. Предсказуемо. Спокойно.
А в промежутках вдруг ухватить за хвост разноцветную мысль, потянуть ее к себе, верещащую и упирающуюся, пригвоздить к столу и всмотреться в пылающие круглые глаза. А? Что расскажешь?
И она начнет говорить человеческим голосом.
«Бывший муж должен умирать в день развода. Желательно мучительной смертью, но сойдет и обычная».
«Есть ли более неловкий момент, чем когда засматриваешься на красивого, мускулистого мужчину с роскошными татуировками по всему телу, а он ловит твой взгляд и подмигивает?»
«Тридцать пять лет, восемьдесят килограмм, библиотекарь, живу с мамой. Кажется, я нашла заклинание молчания для сайтов знакомств».
И после этого ее уже фиг заткнешь.
Она треплется, не закрывая пасти, надиктовывая иногда целые абзацы – только запоминай. Записывай. Наговаривай на диктофон – и плевать, как на тебя смотрят покупатели в «Пятерочке», пассажиры маршрутки в Мексике или гости на фуршете в посольстве.
Иногда одна короткая, в пять тысяч знаков, глава пишется полчаса. Села – и вынула из головы готовый текст.
Иногда – двое суток.
Было бы, конечно, здорово писать каждый раз за полчаса… и так честный рабочий день – шестнадцать раз по полчаса, как на заводе.
Но – увы.
Я об это обломалась еще в юности, когда писала статьи на заказ.
Хотелось как в учебнике математики для пятого класса: если Алисочка пишет одну длинную муторную статью за четыре часа и получает за нее двадцать пять долларов, как сказочно разбогатеет Алисочка за месяц, если будет работать все шестнадцать часов бодрствования с учетом одного выходного в неделю?
Никак. Никак не разбогатеет, потому что будет писать максимум две муторные статьи в неделю. А попробует писать четыре – выгорит и сдохнет.
Поэтому я брожу по квартире с ноутбуком из кухни в комнату, перебираюсь с кровати за стол, а оттуда на балкон, а с балкона на пол, где у меня гнездо из вороха пледов.
Это такая ловушка на юркую яркую мысль.
Я делаю чай, чищу зубы, мою плиту, разбираю ящик стола.
Скучаю.
Смотрю в пространство пустыми глазами, замирая с зубной щеткой напротив зеркала, но вижу там уже не себя…
Тут и включаются те самые полчаса.
Примерно таким бесцельным шатанием я и занималась через пару недель после странной встречи с Романом. Шлялась по квартире в одних трусах, громко вздыхала, щелкала выключателями, барабанила пальцами по дверце холодильника и никак не могла собрать воедино нужную сцену.
На этот раз Роман был ни при чем, но я уже как-то привыкла его обвинять. Толку никакого, зато приятно.
Лежащий на подоконнике телефон беззвучно включился и показал на экране вызов от незнакомого номера.
Опять спамеры? Ну раз уж увидела звонок – хоть на хрен кого-нибудь пошлю, оттянусь.
– Алло! – раздраженно буркнула я в трубку.
– Сиськи зачетные! – заявил подозрительно знакомый голос.
2
– Роман?.. – осторожно спросила я.
Не скажу, что у меня много знакомых с такими медово-бархатными голосами.
– А кто ж еще?
– Откуда ты знаешь про мои сиськи?
– Так в окно вижу!
Я взвизгнула и спряталась за желтую газовую занавеску.
– Все равно вижу!
– Извращенец! – прошипела я, судорожно сдергивая покрывало с дивана и заворачиваясь в него.
– Я извращенец?! Я?! Ты отсюда, как на ладони. Часто так стоишь?
Вот так – лицом к окну с задумчивым видом и крайне неодетая? Блин, часто! Фигасе, сколько лет я радовала соседей по двору, уверенная, что полупрозрачный тюль спасает меня от лишних взглядов!
Бочком подобравшись к окну, я выглянула из-за занавески. Роман помахал мне от припаркованного на газоне зеленого «Порше».
– Что ты вообще тут делаешь?
– Думал, заеду, встречу тут еще кого-нибудь дикого и безумного, будет еще один интересный вечер, – ехидно ответил он. – А тут ты. Ну, я и подумал – зачетные сиськи, зачем мне еще кто-то? Эту возьму.
– Как ты узнал мой телефон?
– Ну… – он усмехнулся и оперся спиной на шершавый ствол липы, наплевав на то, что может испортить свой дорогой костюм. – Хоть ты и говорила, что я поленюсь, я не поленился. В договоре-то у тебя есть и телефон, и адрес…
– В каком договоре?
– С сайтом.
– С каким сайтом?.. – я все еще тупила.
– А у тебя много сайтов, на которых ты издаешься? – удивился он. – Ну, значит, будешь долго гадать, кто тебя сдал всего лишь за бутылку сорокалетнего «Макаллана».
Я застонала прямо в трубку:
– Лучше б ты объявление на столбе повесил! За сорокалетний «Маккалан» я бы сама тебе позвонила!
Роман расхохотался, пару раз стукнувшись затылком о ствол липы.
– Буду знать на будущее! – сообщил он. – Ладно. Мы так и будем по телефону трепаться, как в американской тюрьме, или что?
– Сейчас выйду, – вздохнула я.
Давненько меня никто не звал погулять, выкликивая со двора.
Я впрыгнула в джинсы, тщательно упаковала свои «зачетные сиськи» в самый закрытый бюстгальтер и самую плотную футболку и выскочила во двор.
– Ты вроде была другого оттенка, – с сомнением сказал Роман, разглядывая мои растрепанные волосы.
– Захотелось поярче, – пожала плечами.
– Ты красишься? – задал он невероятно логичный вопрос.
– Ну да. Я хотела сиреневый, – поделилась я, глядя на солнце сквозь апельсиново-рыжую прядь. – Но после того, как написала книгу про героиню с сиреневыми волосами, уже как-то неловко. Будут думать, что я про себя написала.
– А ты про себя?
– Нет, дорогой… – интимно выдохнула я полушепотом. – Ты у меня первый миллионер.
– Все вы так говорите, – проворчал Роман.
– Ладно, второй! – призналась я неохотно.
Первый у меня в гостях даже кофе пил. А потом сбацал всемирно известную игру, умотал в Долину и с тех пор не отвечает на сообщения.
Правда, я их писала в «аське», случайно откопав свой старый номер, в котором весь контакт-лист был в глубоком оффлайне, так что, может, и не зазнался…
Остальные знакомства времен журналистики можно ведь не считать, да?
Роман смерил меня долгим взглядом сощуренных зеленых глаз. Под яркой зеленью лип они казались еще ярче, чем в полутьме его машины.
Я его тоже смерила – старалась выглядеть так же опасно и надменно, как он, но не уверена, что получилось. Когда ты рыжая и растрепанная творческая личность в растянутой футболке и старых джинсах, а он дьявол в элегантном костюме и аж светящейся белизной рубашке, как-то автоматически мяч переходит на вражескую сторону поля.
3
Разрушая пафос момента, мимо прочапала с сумками из магазина моя соседка.
Я вежливо поздоровалась и помахала, но Роман интересовал ее куда больше. Она чуть в дерево не врезалась, так выворачивала шею в его сторону.
– Будет сплетничать, – заметил Роман, тоже провожая ее взглядом. – К вечеру сообщит всем твоим знакомым, что у тебя тут красивые и богатые под окнами на сиськи пялятся.
– Не будет, – отмахнулась я. – Она ученая уже. Работала в моей школе и как-то решила настучать моей маме, что я курю.
– А мама что?
– Мама сказала, что я взрослый человек и, получив паспорт, имею право сама решать, что делать со своей жизнью. Она и затихла. Даже развод мой никто не обсуждал.
– Ты заметила, что перешла со мной на «ты»? – вдруг спросил Роман. – Когда успела?
– Ой!
Где-то в своих долгих воображаемых беседах с ним я и потеряла это «вы». Сроднилась. Можно сказать, я теперь была с ним была знакома гораздо плотнее, чем он со мной.
– Права народная молва, – усмешка искривила твердые губы. – Лучше день потерпеть, чем неделю уговаривать. Может быть, и в кроватку к себе позовешь?
– Неа, – качнула головой. – Никак. Еще не купила новое постельное белье.
– Господи, это-то зачем? – изумился Роман.
Его ехидно-высокомерная маска треснула, он даже выпрямился и расплел сложенные на груди руки.
– У меня есть красное, но на нем пятно, черное, но немного рваное, радужное с зайчиками, но трахаться на нем как-то неприлично, – начала перечислять я, загибая пальцы. – Ну и всякое в цветочках, недостаточно стильное, – я кивнула на его элегантный костюм. – Для миллионеров. Так что с постелькой опять облом.
Я развела руками.
– Давай я тебя в отель тогда позову?
– Фу, ну не. Это совсем какой-то не про меня сюжет.
– Тогда хоть поужинаем?
Внутри меня взорвалось несколько разноцветных фейерверков и забил искрящийся фонтан с золотыми огоньками.
Но…
– Нет, прости, мне нужно писать… – вздохнула я.
– Твой этот любовный роман? И ты из-за этого отказываешься? – кажется, не поверил своим ушам Роман.
– Ну да… – я вздохнула еще раз и смущенно дернула полу футболки. – Я сегодняшнюю норму не написала еще. Если б ты предупредил, что припрешься, я бы постаралась с утра закончить. А так вечером у меня самое вдохновение.
Вообще мало кто считает писательниц любовных романов настоящими писателями. Даже копирайтер – это тяжелая работа, про это все понимают. А романчики про любовь – фигня же, что тут писать-то? Поэтому мне всегда неловко из-за этого отказываться от болтовни в чатах или встреч. Вроде как отфутболиваю людей из-за ерунды. Хотя и сама знаю, что не ерунда, но смущение никак не искоренить.
