– И что, промазали? Дилетанты, блин. Понабрали по объявлению…
– Шеф, он… – начал было по-прежнему невидимый для меня конвойный, но осёкся.
– Что – он? – спросил ментовской начальник.
– В общем, он имел возможность того… для убийства.
– В смысле?
– Завладел оружием. Но отказался, и предпочёл сдаться. Подчинился, когда я сказал.
– Блин, ты мне киску не лохмать, сержант! Так было сопротивление или нет?!
Небольшая пауза.
– Нет. Не было.
– Вот и славно. Ну всё, поехали!
В кузове мои наручники прикрепили цепью к металлической скобе, прикрученной к полу. Указали на место и посоветовали сидеть подальше от окна. Кажется, я в ответ пробормотал что-то вроде «Спасибо».
Как только дверца автозака захлопнулось, меня вдруг начал разбирать смех. Происходящее перестало казаться реальным, и больше напоминало постановку для какого-нибудь пранка.
«А что, если меня на самом деле так используют? – вдруг подумал я. И тут же решил: – ну и хорошо. Лишь бы это закончилось хоть когда-нибудь. Поеду отдыхать. В Сочи!». Эта мысль мне тоже показалась очень весёлой, и я прыснул.
Конвойные, которые остались со мной в кузове, нервно переглянулись. «Надо анализы… шу-шу-шу…» – донеслось до меня.
Анализы, анализы… что они ещё покажут, кроме проблем с печенью и желудком?
Приступ нездоровой весёлости прошёл. Я прикрыл глаза и, кажется, задремал. Потому что, когда я пришёл в себя, автозак заезжал во двор какого-то мрачного сооружения из красного кирпича. Я оглянулся. Позади остался высоченный кирпичный забор с рядами колючей проволоки наверху.
Меня вывели из машины. Наручники не снимали.
Мы долго брели по полутёмным коридорам. Здесь дурно пахло: больничный запах смешивался с вонью подгнившей еды или помоев. Меня начало подташнивать. Я вдруг вспомнил, что с утра не ел.
Наконец меня завели в кабинет, заставленный старыми столами, похожими на школьные парты. За одним из них сидел офицер. Полный, с большой блестящей лысиной. Блеснув очками в золотой оправе, он с любопытством уставился на меня.
Один из моих конвойных доложился. Офицер вздохнул, потом цокнул языком и указал на стул напротив.
– Волков Андрей Владимирович, – задумчиво произнёс он, проглядывая какие-то бумаги на столе. – Присаживайтесь.
Я посмотрел на конвойных, потом двинулся вперёд. Кое-как разместился на краешке стула – сидеть со скованными наручниками за спиной руками было ужасно неудобно.
Какое-то время было тихо. Офицер скрипел ручкой по бумагам. Конвойные застыли на месте.
Потом лысый поднял голову, посмотрел сначала на меня, потом на тех, кто меня привёл.
– Почему наручники не сняли? – спросил он.
– Так ведь… – начал было отвечать один из конвойных, но лысый его перебил.
– Как, по-вашему, дактилоскопию делать? И как он протокол подписывать будет? – спросил он.
– Он по категории особо опасен, так…
Лысый посмотрел мне в глаза.
– Буянить будешь? – спросил он.
Я отрицательно мотнул головой.
– И правильно. Потому что бесполезно, – сказал он, и снова обратился к конвойным: – Наручники снять! Ждать в караулке, я вызову.
Я встал. Щёлкнул замок. Я потёр затёкшие запястья. Потом за моей спиной хлопнула дверь.
– Присаживайтесь, – повторил лысый, снова указывая на стул.
Я снова опустился, в этот раз устроившись более комфортно.
– Волков Андрей Владимирович… да? – спросил он.
– Да, – кивнул я.
– Дата рождения?
– Седьмое января восемьдесят седьмого, – ответил я.
– Прописаны?
Я немного помялся.
– Прописаны? – повторил лысый, снова взглянув на меня.
– Постоянная регистрация отсутствует. Временная – Одинцовский округ, посёлок Жаворонки, улица Советская тридцать девять, – ответил я.
Следователь (видимо, это был именно он) вздохнул.
– Как же вы, Андрей Владимирович, докатились до жизни такой? – участливо спросил он.
Я чувствовал оттенки фальшивого участия в его голосе, но почему-то всё равно ощутил к нему что-то вроде симпатии. Может, не так уж страшно всё будет, а?
– Да вот… – я пожал плечами, – жизнь есть жизнь…
– Ясно, ясно. – Он снова начал скрипеть ручкой по бумаге.
Так прошло ещё несколько минут. Наконец, он оторвался от письма.
– Так с какого года, говорите, участвуете в террористической деятельности? – нейтральным голосом, будто интересовался, где находится мясной отдел в магазине, спросил он.
У меня внутри всё похолодело.
– Я не участвую в террористической деятельности, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Не участвуете? – улыбнулся следователь. – Ну а как же вот это?
Он достал смартфон, повернул его экраном ко мне и продемонстрировал то, что я уже видел – как я укладываю пацана на асфальт. Ролик оказался обрезан; в начале не было видно, как пацан с угрозами надвигается на меня.
– Спецнавыки. Выучка. Подготовка… подскажите, в том электровелосипеде взрывчатка была, да? Ничего, мы его обязательно найдём и приложим к делу как вещественное доказательство. Вот ведь как бывает: планировали взрыв, но спасло чистое везение господина Куракина-младшего.
Чувствуя, как стынет кровь в жилах, я уже понимал, что предстоящая ночь будет долгой.
Глава 2
Для начала обошлось без рукоприкладства. Всего лишь давили морально, заставляя подписать документы. И умело так давили, со знанием психологии. Не будь я в прошлом неудачно женат – наверняка поддался бы.
На ночь меня закрыли в одиночке. Не уверен, что так можно поступать с только что задержанными, без решения суда и всего такого. Но протестовать не было ни сил, ни желания. Хотелось поскорее свернуться на какой-нибудь горизонтальной поверхности и хоть на время забыться.
Конвойные толкнули меня в камеру и, не сказав ни слова, с лязгом и грохотом заперли за мной дверь.
Тут было темно. Лишь под потолком лунный свет серебрил крохотное окошко с решёткой. Воняло застарелой мочой и немного хлоркой.
Усиленно моргая, чтобы глаза быстрее адаптировались к темноте, я медленно, наощупь, пошёл вдоль шершавой стены, пока не упёрся в металлическую конструкцию, отдалённо напоминающую кровать. На решётчатое ложе были накинуты какие-то влажные тряпки, от которых несло мокрой шерстью и плесенью. Сдвинув их в сторону, я попытался устроиться так, чтобы можно было поспать. Тщетно. Прутья решётчатого ложа больно впивались в рёбра.
А ещё здесь было прохладно. Зябко поёжившись, я ещё раз потрогал воняющие шерстью тряпки, но тут же одёрнул руку. Показалось, что там что-то шевелится.
Теоретически можно было бы устроиться на голом полу – но тогда легко можно застудить почки. Они у меня и без того слабые… что же остаётся?
Немного повозившись, я смог устроиться сидя на «кровати», прижавшись к металлической спинке, опустив руки на колени и положив на них голову. Не слишком удобно – но можно хоть как-то подремать.
Стоило только немного расслабиться, как в голову полезли непрошенные мысли. Жизнь и без того меня не слишком баловала – а тут за день такой резкий поворот. И на ровном месте ведь! Если б я разминулся с той «Феррари» на полминуты, сейчас сидел бы спокойно перед телеком, включил бы сериальчик после тёплого душа…
И как вообще так получилось, что я сорвался? Никогда ведь не страдал неконтролируемыми вспышками гнева. «Дошёл до ручки, – грустно подумал я. – Крыша протекла». Говорят, у сумасшедших силы удесятеряются, когда они впадают в буйство. Видимо, что-то похожее случилось и со мной. Жаль только никаким смягчающим обстоятельством это не будет… нет, можно, конечно, будет давить на жалость, извиняться… а что ещё остаётся? Но уже понятно – не сработает.
Я грустно вздохнул и глянул на кусочек серебряной Луны за решёткой. Захотелось выть.
И в этот момент из двери показалась призрачно-серебряная фигура, будто сотканная из лунного света.
Это был молодой парень, с атлетичным голым торсом и чем-то вроде античной повязки на бёдрах. Босой. Бросив на меня мимолётный взгляд, он прошёл на середину камеры, огляделся, цокнул языком.
«Так вот, как это бывает, – подумал я даже с каким-то облегчением. – Здравствуй, безумие!»
– Ну что, родственничек, нравится? – ехидным тоном спросил призрачный парень. – Первая ходка – и сразу в карцер! Легавого пожалел, надо же какие нежности…
После того, как он произнёс это, я вспомнил свои ощущения, когда пистолет был направлен в лицо полицейскому. Напряжение на спусковом крючке.
«Как-то слишком последовательно для бреда», – решил я про себя.
– Ты кто такой? – спросил я, глядя на парня.
Тот вздрогнул и пристально уставился на меня.
– Ладно, можешь не отвечать, – я махнул рукой. – Ты – часть моей личности. А знаешь… это даже приятно. У меня воображение нормальное такое, да? Только, если честно, лучше бы ты бы девушкой.
– Ты… слышишь меня? – растерянным тоном спросил парень.
– Вижу и слышу, – я горько ухмыльнулся. – Вообще говорят, что в одиночных камерах люди с ума сходят… но чтобы в первую же ночь? Ладно. Не так оно страшно, на самом деле. Хоть есть с кем поговорить…
– Обалдеть… – выдохнул неожиданный визитёр.
После этого он подошёл ко мне, опустился перед «кроватью» на корточки и заглянул мне в глаза. В этот момент я испытал ощущение, схожее с тем, что было во время стычки с группой захвата. Чужое тёплое присутствие. Уверенность и силу рядом.
– Ух ты! – вырвалось у меня.
– Блинство же, и правда видишь! – констатировал парень. – Эх и нихрена же себе!
Похоже, он был удивлён как минимум не меньше, чем я. Странный какой-то бред получается…
– Великий Волхв!.. – продолжал парень, глядя на меня с каким-то странным выражением, – собственной персоной. В Яви! Живой! Значит, это всё не сказки были…
«Ну вот, – грустно подумал я. – Начинается…»
– Слушай! – сказал парень, будто спохватившись. – Ты вот что… всё у тебя в порядке с крышей. Она не протекла и не съехала. Ты в здравом уме.
Я взглянул на него, иронически улыбнувшись.
– Нет, правда! – добавил он. – И вообще ты ведёшь себя отлично. Как и подобает князю-наследнику, а также…
Я покачал головой. Парень осёкся. Потом встал, нависая надо мной.
– Слушай, – повторил он. – Понимаю, как это всё сейчас для тебя выглядит. Но, знаешь, придётся привыкать. А времени у нас нет.
– Вот уж чего-чего, а времени у нас очень много, – возразил я. – Вся ночь впереди!
– Твои следаки тоже так подумали, – улыбнулся парень. – Но они ошибаются, конечно. Тебя заберут ещё до рассвета.
– Кто заберёт? – спросил я.
– Господин Изеслав Васильев младший, сын графа Васильева, – парень пожал плечами. Потом добавил: – То чмо на «Феррари». И его челядь.
Я засмеялся.
Парень терпеливо ждал, когда я успокоюсь.
– Блин, вот ситуация, – он озабоченно почесал призрачной рукой прозрачный затылок. – Ты нифига не знаешь, как мир устроен. Считаешь, что ты смерд. Так?
