Но больше всего его удивило обилие народа на территории. Клинч явно имел иные взгляды на понятие «мало народу». У ворот стояло два крытых фургона, из которых шесть человек выгружали тяжелые ящики с оборудованием. Еще десятка полтора фигур в герметичных комбинезонах расположились в разных участках базы с приборами замеров и другой электроникой. Светоотражающее покрытие делало их хорошо различимыми. Мимо проехал джип с тремя солдатами, одетыми тем не менее в обычную форму, из чего можно было сделать вывод, что костюмы в данный момент излишни.
– Это называется секретность? – спросил Борланд. – Или вы никогда не спите?
– Выплеск, – коротко ответил Клинч.
Борланд все понял. Ну конечно! Он и позабыл, что, по его подсчетам, с момента его последнего прихода в Зону до Выплеска оставалось чуть больше недели. А он примерно столько и провел в поисках Пророка и в отсеке бункера «02». Хотя Борланд всегда четко разделял обитателей Барьера и сталкеров, он не мог не оценить свежим взглядом огромную разницу в их мышлении. Было невозможно представить, чтобы сталкер перед Выплеском полез изучать это явление Зоны, вместо того чтобы наглухо забаррикадироваться в подвале. Однако он уже не мог сказать, кто больший реалист – ученый или сталкер.
– Еще не ухнуло? – спросил Борланд.
– Нет, – откликнулся майор, давая знак идти за ним и направляясь к грузовикам. – Сейчас весь научный отдел бункера занимается сбором данных об окружающей среде. В этот раз потянуло раньше срока. Выплеск, вероятно, будет долгим и тяжелым. Тебе повезло, что у тебя зубы целы. Не позавидую тем, у кого они не в порядке – ныть будут жестоко.
Борланд только сейчас ощутил легкие толчки земли. Другие признаки Выплеска в его костюме не чувствовались – ни перепады давления, ни покалывание в кончиках пальцев. Тем не менее ему удалось угадать время до кульминации.
– Ты созвал совещание сэров за пару часов до Выплеска, – догадался Борланд. – Хороший ход. В самом деле хороший. Все кругом страшно заняты или забились по норам.
– Да, и еще нам нужно будет срочно выступать, как только Зона отгремит, – продолжал Клинч. – Нам нужно в другую секцию бункера, которой можно достичь лишь наземным путем. Все ребята здесь, если Консул уже добрался. Только бы успел, прежде чем Выплеск грянет.
– Расскажешь мне про Консула?
– Скоро сам познакомишься. Без него не было бы и нас, – произнес Клинч, поворачиваясь к сталкеру для пущей убедительности.
Пятно прожектора прошлось по территории плавной дугой, поймав их в свои границы. Никто не обратил на них внимания. Ученый в костюме, поглощенный своими исследованиями на зеленоватом экране небольшого измерителя, даже не обернулся. Борланд снова взглянул на странный участок стены, на который был направлен прожектор.
– Это наша местная достопримечательность, – пояснил Клинч, поправляя шлем. – Стена поросла какой-то плесенью. Первая аномалия, которая проникла за стену Барьера, пусть даже наполовину. Тут долго все стояли на ушах.
– Да, нехорошо, – поморщился Борланд. – Хотя странного ничего нет. Наоборот, непонятно, почему Зона раньше не расширялась.
– Мы все надеемся, что не начнет. Впрочем… – Клинч откатил ногой камень, лежавший на его пути. – Если все пойдет по плану, Зона исчезнет уже к завтрашнему вечеру.
– Хотелось бы, – искренне согласился Борланд. – А зачем вы подсвечиваете эту серую дрянь? Неужели недостаточно было просто оградить?
– Недостаточно. Это пятно при освещении не так быстро растет.
Прожектор вернулся обратно, на этот раз поймав висящее в воздухе нечто, похожее на лопасть. Борланд тут же догадался, что это она и была.
– Красивая «вертушка», – похвалил он, надеясь сделать Клинчу приятное.
Судя по звуку, майор чуть со злостью не сплюнул. Вероятно, его удержал лишь шлем.
– Параша, – мрачно прокомментировал он.
Борланд едва не споткнулся.
– А я думал, ты любишь «камовские» гелики, – удивился он, глядя на огромную летающую машину.
– Я свой люблю, – ответил майор. – Я летаю на «Тайкуне».
– А вот это что такое?
– «Тунец».
– Прости, я не совсем понял твой юмор.
Клинч прошел мимо вертолета чуть поспешнее, словно не хотел его видеть.
– У нас их два, – объяснил он. – «Тайкун» и «Тунец». «Тайкун» – действительно вертолет. А «Тунец» – конструктор для малолетних зеков, собранный молдаванами.
Борланд попытался рассмотреть вертолет при скудном освещении. Никакой разницы со знакомым ему Ка-54 он не заметил.
– Полагаю, это была негативная характеристика, – предположил он. – Мне они кажутся одинаковыми. Явно из общей партии.
– Ты не пилот. В «Тунце» от родных инженеров остался только каркас. Начинкой занимался субподрядчик, которого я тебе не назову, потому что мне плохо при одной мысли о его существовании.
– Пусть я не пилот, но… Зато у меня была «Ламборджини». Спорю, что я разогнался бы на ней быстрее, чем ты на «Тайкуне». Кстати, где он?
– На противоположном конце Зоны, – ответил Клинч с еле слышимой досадой. – Пришлось оставить. Важный стратегический маневр. Глок не поверит, что я намерен двигать куда-нибудь на «Тунце».
– Значит, нам все же придется лететь?
– Если эта рухлядь заведется.
Борланд услышал в голосе Клинча едва уловимую горечь.
– Мы почти дошли, – послышался голос Клинча в наушнике. – Бункер «ноль-четыре».
– А третий?
– Нечетные номера на основной базе.
– И где это?
– С западной стороны Зоны.
Проходя мимо трех научников, Клинч хлопнул одного из них по плечу и, когда тот обернулся, показал ему большой палец. Ученый, находящийся, как и все, в наглухо закрытом комбинезоне, двинулся за Клинчем.
– Он с нами? – спросил Борланд.
– Да, – ответил Клинч, подходя к новому лифту. – Бывший сталкер Мармадок, принес однажды один из новых артефактов и остался на Барьере, помогать в изучении. Хороший паренек, со своей позицией. Наш специалист по артефактам.
– Тоже хочет, чтобы Зона исчезла?
– Конечно.
Мармадок зашел с ними в лифт и, когда двери закрылись, снял шлем. Борланд заметил, что ему чуть за двадцать. Спадавшие до подбородка волосы обрамляли молодое лицо с полными живого интеллекта глазами.
– Все на месте, Клинч, – доложил он звонким голосом, когда майор и Борланд тоже избавились от шлемов.
– Консул не появлялся? – спросил Клинч.
– Нет, – мотнул головой бывший сталкер. Он с любопытством посмотрел на Борланда, который стал ощущать легкую тяжесть в ушах. Выплеск набирал силу.
– Закладывает, да? – улыбнулся парень.
– Есть немного, – ответил Борланд, потирая ухо.
– Пересидим под землей, пока все не стихнет, – произнес Клинч, выходя из лифта.
Борланд предпочел молчать и слушать. Мармадок не выдержал долгого путешествия по коридору в тишине.
– Клинч, все так необычно, – сказал он, даже не пытаясь скрыть волнения. – Столько ждать момента, и вот он наступил. Я ожидал, что все будет более… торжественно.
– Как на любой войне, – отозвался майор. – Всегда ждешь, что последний удар наполнит твою руку мощью небес и все вокруг соберутся, чтобы поставить только на тебя последнюю копейку. Но так не бывает. Нам предстоит рейд на север, который не отличается от предыдущих. С той лишь разницей, что на этот раз он определенно последний.
– Ты был на севере? – спросил Борланд Мармадока.
– Дважды, – ответил парень с ноткой гордости. – Один раз в прошлом году, как был сталкером, и второй – несколько недель назад, специалистом по электронике при военном отряде. Но не заходил дальше Припяти.
– Солидно, – вырвалось у Борланда. – И многие из вас ходили туда?
– Почти все, – сказал Мармадок. – Кроме Клинча и еще кого-то. Я и сам знаю не всех ребят. Но сейчас мы со всеми познакомимся.
Навстречу троице двигался человек. Кивнув майору, он тут же пошел обратно и скрылся в боковом отсеке.
– Почему стены из такого дешевого пластика? – спросил Борланд.
– Успокойся, – осадил его Клинч.
Борланд зашел последним, исподлобья взглянув на встречавшего их человека – накачанного парня под метр девяносто пять с двумя ножевыми шрамами на щеке. Тот бесстрастно закрыл дверь.
Комната, очевидно, представляла собой оружейную. В ней находилось несколько грязных столов, на которых были разложены разобранные автоматы. Вдоль стен стояли узкие шкафы, к которым прислонились человека четыре. Еще трое расселись на столах. К Борланду обратилось множество изучающих взглядов. Все присутствующие были одеты в разные виды военной формы охранных сил Барьера.
– Я приветствую всех вас, – сказал Клинч, присаживаясь на край стола. – Не буду отдельно представлять вас, так как в ходе разговора вы друг с другом познакомитесь.
Борланд встал так, чтобы видеть всех в комнате сразу, и постарался по возможности не привлекать внимания. Ему стало немного лучше при мысли, что он не единственный в помещении, по которому видно, что он ничего не понимает. Мармадок остался у входа.
Клинч глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Никто не произнес ни слова. Все ждали.
– Сразу обращаю внимание на желтого парня, – начал Клинч. – Его зовут Борланд. На нем завязан последний этап операции.
Атмосфера сразу стала гуще. Сталкер ощутил предательское желание исчезнуть без следа, раствориться на фоне грязных шкафов, мимикрировать, подобно циклопу. Не привлекать внимания не получилось. Два человека переглянулись, еще один в задумчивости почесал щеку. Для Борланда было совершенно ясно, что хотя бы половина присутствующих о нем слышала. Черт знает, какие корни пустила его деятельность в Зоне в прошлые годы.
– Все вы знакомы с теми или иными деталями плана, – продолжал майор. – Я коротко опишу всё, над чем мы работали столько времени и что нам еще только предстоит сделать. И я прошу вас задействовать максимум внимания.
У Борланда появилось неистовое желание расхохотаться, разрядить напряжение. И все же он не выдержал бы, если бы стал первым в комнате, кто нарушит концентрацию. Не было никаких сомнений, что его дальнейшая судьба будет зависеть от отношения к нему каждого из сэров в отдельности. Каждый из этих людей в чем-то его превосходил, и в этом он мог у них поучиться. Так что сталкер приказал себе собраться и успокоиться.
Клинч на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями.
– Меня зовут Владимир Кунченко, – сказал он. – Я майор российской авиации, один из летчиков-испытателей КБ «Камов». Служу в войсках Коалиции с первого дня ее создания, занимаю руководящую должность с две тысячи восьмого года. В течение всего времени, что я провел здесь, я не переставал искать способы уничтожить Зону.
Он сделал паузу, чтобы все присутствующие смогли принять информацию.
– Когда-то об уничтожении Зоны можно было говорить во всеуслышание. Более того, я неоднократно подавал собственные проекты по разрешению этого вопроса. И некоторые из них были претворены в действие. Нас постигали неудачи одна за другой.
За это время ситуация успела видоизмениться до жесткого и крайне опасного положения. Я не стоял у истоков зарождения сталкерства, однако определенно был первым, кто придал ему относительно организованную форму. Торговые сети, рост «Ранга» до уровня самого влиятельного клана Зоны и практически готовой военизированной структуры, как и множество иных нововведений, – дело моих рук. Конечно, все это оплачивалось не из моего кармана, и были люди, которые приглядывали за тем, чтоб все было сделано как следует, – но в любом случае очень многое пошло с моей подачи.
Я был тем, кто создал «Пьедестал» – совокупность вооруженных отрядов у самой границы с Заслоном. Отряды формировались из заключенных, и они должны были заниматься охраной местности к югу от Купола. Все же считаю нужным сказать, что никогда не разделял убеждений «пьедесталовцев», хотя поддерживал их в деятельности и даже иногда прикрывал с воздуха во времена конфликтов.
Сейчас, оглядываясь назад, я могу признаться, что делал все это не затем, чтобы Зона превратилась в сугубо коммерческую структуру, как сейчас. Мне было нужно лишь сохранить контроль над тем, что в ней происходит. Я не могу контролировать Выплески и аномалии, но делал все, чтобы влиять на один из самых важных факторов, относящихся к Зоне, – на людей.
Ситуация резко осложнилась, когда Заслон исчез. Путь к центру был открыт, чем и воспользовались сталкеры. Немногие, что побывали в Саркофаге, дали описание происходящего там. К моему изумлению, в центре действительно оказался самый настоящий монолитный камень, похожий на памятник.
Последствия не заставили себя долго ждать. «Пьедесталовцы» оказались на удивление склонны к религии. Они тут же решили, что все было предначертано, а им суждено охранять камень от посягательств, в том числе и от наших. Они вышли из-под контроля, обосновались в Припяти, превратились в отдельный клан, живущий почти на самообеспечении. Я хотел перекрыть им кислород, лишив поставок нужных для жизни ресурсов, однако мой начальник, Глок, стал этим заниматься вместо меня. Более того, он поддерживал их легенду на самом высоком уровне, поставляя солидное количество снаряжения и психотропных препаратов для распространения пропаганды. Дело дошло до того, что в «Пьедестал» стали стекаться и свободные сталкеры. А я получил жесткое указание смириться с этим.
Поэтому, чтобы не упустить последние нити правления, я перевел внимание на «Ранг», вплоть до того, что вступление в иные кланы, кроме «Ранга», могло караться смертью. Это породило войны группировок, но с этим ничего нельзя было поделать. Я недооценил тягу сталкеров к свободе и независимости, однако «Ранг» разросся в достаточной степени, чтобы стать мощной фигурой на любом поле боя, даже если дело дойдет до прямого противостояния не только с «Пьедесталом», но и со всей Коалицией. Конечно, в полномасштабной войне никакой клан не выстоит, к тому же война эта окажется крайне недолгой. Однако это будет стоить Глоку потери всей системы сталкерства и политического краха проекта. Могу заверить, что он никогда на это не пойдет.
Клинч на мгновение умолк, на его лице отразилась глубокая сосредоточенность. Борланд внезапно обнаружил, что снова напрягся, и приказал себе расслабиться.
– Теперь я перехожу к непосредственной сути того, ради чего мы все встретились, – произнес Клинч. – Во время разработок новых типов оружия я случайно вышел на одного из научных консультантов, работающих в третьем бункере уже несколько лет. Мы быстро нашли общий язык, и я убедился, что он разделяет мои взгляды на Зону. Он называл себя Консулом. Но самое главное – этот человек обладал огромным запасом уникальных знаний о Зоне.
– Откуда? – поинтересовался ближайший сэр.
Майор развел руками.
– Это самое интересное, – ответил он. – Через несколько суток после исчезновения Заслона он первым двинулся на ЧАЭС в составе исследовательской группы. Там угодил под внеплановый Выплеск. Пробыл недолго, его удалось спасти. Но получил побочный эффект. Полный набор знаний о Зоне и Пьедестале, черт знает с какого источника. Очевидно, это так на него повлияло, что он радикально сменил свои настроения и теперь ратует за то, чтобы Зона исчезла.
– Можно угадаю? – неожиданно заговорил Борланд, и все взгляды обратились к нему. – Консул разработал план по уничтожению Зоны?
– Верно, – отчетливо подтвердил Клинч. – План операции под названием «Горизонт событий».
Отсек слегка тряхнуло. Надвигался Выплеск.
– План, прямо скажем, необычный и на первый взгляд ничем не обоснованный, – продолжил майор. – Чтобы до такого додуматься, нужно действительно знать о Зоне практически все. Выражаясь прямо, Зона порождена Пьедесталом, поэтому для ее уничтожения нужно деактивировать сам камень, обладающий мощнейшим запасом энергии. А сделать это можно лишь с помощью устройства, имеющего энергетический потенциал, не уступающий камню.
– Оно у нас есть?
– Есть. Предмет, когда-то телепортировавшийся в наш мир за счет камня. Вот это.
Клинч отстегнул боковой карман, вытащил небольшой прозрачный футляр и аккуратно положил его на стол.
Все подошли поближе, глядя на кинжал с необычной линией лезвия.
– Нож деструктора, – пояснил Клинч. – Настоящего деструктора, из Пьедестала. Его звали Сенатор.
– А откуда Консул знает и это? – вырвалось у Борланда.
– Если тебя это утешит, – ответил Клинч, – то Консул и сам далеко не рад своим знаниям. По правде говоря, они сильно мешают его самочувствию. Иными словами, он не может объяснить, откуда ему все это известно.
Кинжал пошел по рукам: каждый стремился рассмотреть его повнимательнее. Борланд сел на край стола рядом с Клинчем.
