Ольга Сергеевна Рузанова "Не дразни меня"

– Да нет, не похожа, – улыбаюсь, глядя на ее длинные розовые ногти.

– Еду чаще всего привозят готовую. Иногда Тамара готовит. Она живет в пристройке за домом.

Решив, очевидно, что общаться со мной больше не хочет, она, тряхнув волосами, проходит мимо меня в сторону выхода из гостиной.

Я же, устроившись на угловом диване, беру пульт и включаю вмонтированный в стену огромный телевизор. Листаю каналы, не задерживаясь подолгу ни на одном из них, потому что внутри шторм – сосредоточится не выходит.

Очень насыщенный день, есть о чем подумать.

Глубоко вздохнув, выключаю его и вдруг слышу доносящиеся из холла мужские голоса. Выпрямив спину, замираю и навостряю уши.

Приехал?! Так быстро?!

Ошалев от ужаса, подскакиваю на ноги и срываюсь с места. Выбегаю из гостиной и бросаюсь в сторону лестницы.

– Стоять! – догоняет в спину разъяренный рык, который лишь придает мне ускорения.

Нет уж, орать на меня при прислуге я не позволю.

Перескакивая через две ступеньки, пулей взлетаю на второй этаж и несусь в свою каморку. Врываюсь и развернувшись, упираюсь в дверь двумя руками, будто это спасет, если он решит зайти сюда.

Сердце долбит в груди, шум в ушах оглушает, поэтому его голос проникает в мое сознание как через толщу воды.

– Ты где, блядь?!

Слышу, как хлопают двери. Он что, ищет меня в во всех комнатах?..

А потом он приближается. От его агрессивной энергетики стены дрожать начинают. Ручка моей двери рывком дергается вниз, и я чувствую давление.

– Отойди, – велит он, а в следующее мгновение я отлетаю в сторону вместе с дверью.

Запрыгиваю на кровать и, зажавшись в угол, прижимаю колени к груди.

– Не подходи! – ору во все горло. – Помогите!..

Оборотень, разом заняв собой всю мою каморку, застывает на пороге. Из-за его плеча выглядывает суслик.

Обведя взглядом комнатку, он непонимающе морщится. Я гоняю кислород через легкие литрами.

– Ты че здесь делаешь, дура?

Встречаюсь взглядом с перепуганным Иваном.

– Живу.

– Здесь?! – уточняет, – нахрена?!

– Меня Иван сюда поселил.

Обернувшись, Литовский расстреливает его глазами. Представляю, как сейчас страшно бедолаге. Заикаясь, он пытается что-то объяснить, а Лютый просто смотрит и молчит, и тогда суслик не выдерживает и позорно сбегает.

Мы остаемся вдвоем.

– Собери свои вещи и перенеси их в другую комнату.

– В какую?

– В любую! – давит голосом, – Свободную.

– Ладно.

– Это что такое?! – переворачивает телефон экраном ко мне.

От страха и волнения мое горло деревенеет. Не уверена, что не пропал голос.

– С-список…

– Решила зубочисткой в меня потыкать? Мозгов вообще нет?

– Это вещи первой необходимости…

– Еще раз выкинешь что-нибудь подобное – я за себя не отвечаю.

Выходит, не потрудившись закрыть за собой дверь, а я мысленно бросаю в его спину топор.

Идиот. Даже зубочисткой можно убить, если знать, как.

Глава 6

Ярослава

Мне страшно. Ужас держит за горло ледяной рукой. Руки и ноги неподъемные, тела своего вообще не чувствую и разумом отчетливо понимаю, что это всего лишь сон.

Один из сотни, что мне приснились раньше.

Меня снова дерут собаки. Я не ощущаю боли, но вижу кровь и чувствую ее запах. Эти воспоминания живут со мной с детства.

Я кричу во все горло, но из него ожидаемо не выходит ни звука. А собаки не унимаются, повалив меня на землю, жадно рвут плоть.

Просыпаюсь, когда легкие скукоживаются от недостатка кислорода, и я начинаю задыхаться. Хватаю воздух открытым ртом и отбрасываю одеяло в сторону. Руками быстро-быстро ощупываю свои ноги и, найдя шрамы на лодыжке, успокаиваюсь.

Боже. Ротвейлеры не снились мне уже больше года. Ни одного кошмара даже после смерти Марата, и я надеялась что они навсегда перестали мучить меня. Но нет…

Вернулся еще один детский страх.

Он родился, когда однажды на заднем дворе нашего дома на меня напал ротвейлер брата. У них как раз шли занятия – Марат учил своего пса атаковать человека. Я выбежала на газон очень не вовремя. Собака схватила меня за ногу и протащила через весь задний двор. Прокусила ногу до кости, а потом нацелилась на горло, но подоспевший брат успел оттащить ее. Я помню каждое мгновение, несмотря на то, что мне было всего семь.

Раны зашивали, но с обеих сторон щиколотки все равно остались глубокие вмятины.

С тех пор у меня развилась кинофобия – патологическая боязнь всего, что связано с собаками. И все мои ночные кошмары связаны именно с ними.

Взяв в руку телефон, смотрю на время и зажигаю фонарик.

Я, как это всегда бывает после таких снов, с головы до ног мокрая. Облепившая грудь и спину футболка холодит кожу и вызывает нервный зуд. Нужно срочно в душ, а я из вредности отложила переезд в другую комнату, оборудованную отдельным санузлом, на завтра.

Так что, придется выходить отсюда глубокой ночью. Сама виновата.

Поднимаюсь с кровати, зажигаю в каморке свет и, вынув полотенце и свежую пижаму из шкафа, приоткрываю дверь и прислушиваюсь.

Дом спит, только по традиции откуда-то издалека доносится еле слышный бубнеж работающего телевизора. Это, наверное, суслик передачу «Мир дикой природы. Эти загадочные сурикаты» смотрит.

Выхожу из каморки и, быстро переставляя ноги, шагаю к общей ванной. Запираюсь изнутри, быстро скидываю одежду и залезаю в душевую кабину. Остатки ночного кошмара стекают мыльной водой в слив. Дышать становится легче.

Моюсь, стараясь не намочить волосы, вытираюсь насухо и надеваю чистую одежду. Затем, повернув замок и открыв дверь, снова замираю и, не услышав ничего подозрительного, выскальзываю из ванной.

Делаю два шага по направлению к своей каморке и резко останавливаюсь. Из комнаты напротив начинают доноситься очень недвусмысленные звуки – скрип матраса и утробные стоны горничной.

– А-а-а-а… Ад-а-а-ам… еще! Еще!.. Только не останавливайся!.. Умоляю!

Воздух застревает в бронхах плотным комком, кожа вмиг покрывается испариной.

Черт!.. Они там что… трахаются?!

– Да!!! Да, Ад-а-ам!.. Еби меня!.. Еби!

Ее голос напоминает рыдание сумасшедшей. Становится жутко. Волосы на моем затылке начинают шевелиться. Что же он там с ней такое делает, если она так вопит?

Смочив пересохшее горло слюной и облизав губы, я тихонько приближаюсь к двери комнаты и слышу его грубый приглушенный голос:

– Рот закрой! Ты че орешь?!..

Она слушается, кричать во все горло перестает, но продолжает мычать и будто плакать. Ей так хорошо или так плохо?..

Проведя рукой по влажному лбу, делаю еще один крохотный шажок, но в это мгновение дверь распахивается, и я едва не впечатываюсь в обнаженную грудь Литовского.

Ужас накатывает лавиной. Я не успеваю сориентироваться и взвизгиваю от страха.

– Адам! Что случилось?! – пищит из комнаты Карина.

Он молча захлопывает дверь за своей спиной и, схватив за лямку майки, толкает меня к стене. Мои колени подгибаются, и я едва не валюсь на пол.

Не дает, удерживая ткань пижамы в кулаке.

– Ты охуела в край, я смотрю.

Я мотаю головой, не в состоянии вымолвить ни слова.

Он почти голый. Кроме трусов, на нем ничего нет. От него пахнет немного потом и тем, чем они там сейчас занимались. От него пышет жаром, агрессией, и чувствуется проблема с контролем. Его ярость пробирает до спинного мозга.

– Шпионишь за мной? М?..

– Нет… я нет…

– Нет? Случайно мимо проходила? В три ночи?..

– Да, – часто киваю.

– Подвернула ногу и ухом на дверь упала?

– Да! – понимаю, что сказала и жалобно всхлипываю, – То есть, нет! Нет!.. Я в душе была.

Указываю взглядом на прижатое к груди полотенце. Он видит его, но я понимаю, что попалась за подслушиванием, и убедить его в обратном уже ничто не сможет.

– Так и шла бы мимо… Или…

Он стоит так близко, что моего плеча то и дело касаются волоски его груди. Каждый раз я вздрагиваю и срываюсь на дрожь.

– Да, я просто шла мимо.

– Или хочешь на ее место?

Я вскидываю взгляд и цепенею. Упавшая на лоб прядь волнистых волос закрывает один глаз и в свете только что сказанного делает его еще более опасным.

– Что?..

– Сосать умеешь? Глотаешь?..

Я делаю шаг в сторону, скольжу по стене лопатками, но далеко уйти мне не дают – возвращают обратно за лямку майки.

– Убери руки, – прошу тихо, – даже не мечтай. Я лучше Ивану отсосу, чем тебе.

– Аналогично. Я лучше Ивану разрешу себе отсосать, чем тебе.

– Больной!

– Пошла отсюда.

Он отходит от меня, и я тут же срываюсь с места. Лютый смотрит мне вслед. Мои ноги поясницу и спину невыносимо жжет.

Я перехожу на бег и, ворвавшись в свою каморку, ничком падаю на кровать.

Ублюдок! Животное! Оборотень!.. Разговаривал со мной, как с шлюхой! Видимо, опыта общения с нормальными женщинами у него нет вообще? Да, и откуда?

Я же слышала, что о них с братом говорят. У них что-то типа борделя или закрытого клуба, где девицы танцуют стриптиз с продолжением. Говорят, там держат много невинных девушек и заставляют их заниматься проституцией.