По ту сторону Стикса
Юлия Васильева
Стикс река, отделяющая резервацию мутантов от обычных людей, никто уже не помните ее настоящего имени. Да и есть ли более подходящее название для водной преграды, за которой начинается Зона, где правят криминальные банды?
Инк попал сюда подростком за свой дар эмпата и прошел суровую школу выживания. Ему знакомы отчаяние, ненависть, страх и жажда власти здешних обитателей.
Но времена меняются. Его друг, Фрэй, верит, что даже в резервации есть место верности и состраданию, возможности вырваться из нищеты и исправить несправедливость.
Осталось лишь выжить, чтобы защитить хрупкие ростки перемен.
Юлия Васильева
По ту сторону Стикса
Глава 1. Речные боги
Ночи становятся все прохладнее. Наверно, скоро пойдет снег. Но лежать на покатой стене канала, нагретой от проходящей под ней теплотрассы, все равно приятно.
По ту сторону помигивает своими не спящими окнами город, висящие на них шторы, придают свету разные оттенки. Где-то на подоконнике стоит ночная лампа или игрушка – плюшевый медведь, цветы в горшках, ровные стопки книг – или чайный сервиз, – мое острое ночное зрение позволяет видеть все это до мельчайших деталей.
В резервации редко встретишь такие окна. По эту сторону взгляд чаще упирается в решетки, выбитое стекло, плотно закрытые не пропускающие свет портьеры или просто замурованный проем. Теплые окна есть разве что в корейском переулке, да и то появились там они совсем недавно.
Как любит говорить Джэджун – один мой знакомый – «Окно – это стих о хозяине дома». Мой стих был кратким – жалюзи, которыми я пытался отгородиться от внешнего мира. На окне самого Джэджуна висели бумажные фонарики и гирлянды из разноцветных прозрачных бус… за противоударным стеклом.
Я мысленно улыбнулся – все мы тут со своими секретами.
В резервации, в отличие от остального города, жестокий естественный отбор, и просто так здесь никто не выживает. Оттого-то тут каждый человек как отдельная невероятная история, оттого-то мне так и невыносимо здесь находиться. Резервация – не место даже для самого слабого эмпата.
Оглядываясь назад, остается только удивляться, как я выжил. По всем законам особой зоны мне было суждено, если уж не стать жертвой какого-нибудь головореза, то непременно сойти с ума. Но этого не произошло… Возможно, только благодаря выработавшимся с годами цинизму и равнодушию – своего рода защитным рефлексам. Но поначалу было очень непросто решать, за кого ты беспокоишься, а на кого тебе плевать, научиться воспринимать людей не более как рассказы: интересные, не очень, грустные, страшные, глупые… Веселых и легких здесь не было.
Я вздохнул и, потянувшись, сел на стенке канала. Рука сама нащупала камешек на бетонной плите – размахнулся и зашвырнул его в воду. Что-то булькнуло и зашипело – видимо, туда опять спустили какую-то дрянь.
– Эй, слышь, ты, тащи свою задницу сюда, побазарим! – Голос откуда-то сверху разом оборвал мои размышления.
Что ж, я поднимусь, хотя бы за тем, чтобы посмотреть в наглую рожу. Уже очень давно никто не осмеливается зазря перебегать мне дорогу – это стоило мне большой крови, но оно того стоило.
Я лениво поднялся, отряхнулся, по привычке сунул руки в карманы куртки и пошел наверх – туда, где за железной оградой маячили две фигуры. По пути попытался прислушаться к своим ощущениям, но этих двоих будто бы обволокло фиолетовой ватой, которая глушила все. Ясно: молодчики под какой-то дурью. В трезвом рассудке им бы вряд ли пришло в голову цепляться ко мне.
Я подошел к ограде, перемахнул ее одним движением и встал напротив этих двоих. Мужики были перекачанными и чистенькими – видно, совсем недавно в резервации или вовсе не отсюда: комендантский час еще не начался. Постоянные обитатели зоны скорее поджарые и жилистые, им не до тренажерных залов и зарядки, единственная оправданная тренировка – боевая, но там точно бицепс не нарастишь. И кожа… кожа у местных вся в шрамах. У меня тоже. Разве что в меньшей степени, чем у остальных.
Эти двое с их бычьими выбеленными дурью глазами выделялись на фоне привычного пейзажа.
– Что надо? – брезгливо бросил я.
Один вытащил из-за пазухи увесистый пакет.
– Вот, пронесешь завтра на материк через пост.
Удивительная наглость! И в то же время странно: как правило, даже под воздействием наркотиков у людей остаются хоть какие-то эмоции. Эти же словно белые листы. Ничего. Будто мои органы чувств отключили, даже не отличить одного качка от другого. Когда у людей нет эмоционального флера, они становятся как близнецы.
– Тебе надо, ты и проноси. Вы вообще, кто такие? – Я вынул руку из кармана, и стал небрежно поигрывать двойной цепью, прицепленной сбоку к моим джинсам.
– Ты пронесешь это завтра в город, – с нажимом повторил мужик, будто в его программу была вбита только эта фраза.
– С чего вдруг? – улыбнулся я. Зачем вообще тратить время на этих двоих?
– Подумай еще раз, – предложил второй и достал нож.
Мне надоело. Заученным за много лет движением я отстегнул цепочку от кармана. Цепь с шипением развернулась в полную длину: на конце был тяжелый заостренный набалдашник.
Возможно, для двух обдолбанных идиотов это будет слишком, но я давно не практиковался.
Хватило нескольких движений кистью, чтобы выбить у одного из рук нож, а у другого пакет. Оба мужика возмущенно заругались и отскочили, потирая ушибленные кисти.
Под наркотиками так не двигаются – машинально отметил я. Нужно взять хотя бы одного, чтобы понять, кто такие. Цепь с мерным свистом раскручивалась в воздухе – это почти не требовало усилий, но вместе с тем смотрелось угрожающе. Я согнул, а затем слегка расслабил кисть – тяжелый набалдашник полетел одному из качков прямо в висок. Тот не успел среагировать и тяжелым кулем повалился на землю.
Второй, наконец, понял что к чему и бросился бежать. Несколько шагов вперед, еще одно движение рукой – и цепь обвила ноги убегавшего. Последовал сильный рывок, который едва не вывихнул мне плечо, и амбал оказался на земле.
Черт, слишком уж неподвижно он лежал. Наверное, перестарался. Теряю навыки.
Я подергал цепь, плотно обвившую голени мужика. Опять же, не очень хорошо: будь это серьезный бой, сейчас бы мне пришлось бросить своё оружие, а это практически равносильно поражению. Хотя, будь это действительно настоящий бой, никто не стал бы прилагать столько усилий, чтобы пытаться оставить этого противника в сознании.
Я подошел и посмотрел на тела: оба живы, но в отключке и в ближайшее время в себя не придут. В карманах пусто, если не считать ножей; одежда новая, кое-где даже с необорванными ярлыками – ни телефонов, ни денег, только пакет, который они пытались мне всучить.
Я подобрал пакет и вынул из кармана телефон.
– Фрэй, ты сейчас где? Пришли четверых ребят к третьему кварталу канала, пусть подберут два тела… Нет, живые… Приду, расскажу.
Фрэй был в своем репертуаре. Наверняка, опять приобрел что-то дорогое, холодное и режущее, а теперь вот гоняет беднягу Гудвина по всему складу.
Я постоял некоторое время на пороге и, пользуясь тем, что меня никто не замечает, понаблюдал за схваткой. Главным преимуществом Фрэя всегда была скорость: он двигался так, что в воздухе блестели лишь лезвия, да красным ураганом разлетались волосы, собранные в хвост. Гудвин был медленнее, намного медленнее, но и настолько же опытнее: его умение предугадывать шаги противника, а также очищенные от всего лишнего движения позволяли ему долгое время сдерживать натиск более молодого и быстрого соперника.
На самом деле Фрэй всегда выбирал Гудвина для своих тренировок только потому, что когда-то проиграл ему. Тот единственный проигрыш не давал другу покоя, сколько бы побед ни было потом.
– Инк! Иди сюда!
Я повернул голову и заметил сидящего на железных балках Пузика, которому также досталась роль наблюдателя.
Мальчишка никогда не дрался с Фрэем, даже в шутку, даже ради тренировки. Подозреваю, он и драться-то как следует не умеет, зато умеет стрелять. Пузик говорит, что выбрал огнестрельное оружие потому, что с ним можно не подпускать противника к себе близко. В чем-то он прав. Ну а в чем-то нет.
Фрэй несколько раз предлагал попробовать, кто окажется быстрее: он или Пузиков пистолет. Но прохвост всегда отказывался. Думаю, и впрямь боялся пристрелить своего друга и наставника. Быстрота-быстротой, но и реакции Пузика тоже можно позавидовать. Если бы здесь был Дикий Запад, то думаю, он вскоре мог бы потеснить Фрэя с места главы группировки. Хотя выглядело бы это довольно забавно.
Для меня не подходили ни ножи, ни тем более пистолеты. По многим причинам. Во-первых, мне разрешалось выходить из резервации до наступления комендантского часа, и если уж по эту сторону официально нельзя иметь при себе оружия, то попытка пронести его на материк равносильна самоубийству.
И в то же время первое правило резервации – всегда быть начеку и при оружии. Так появилась моя цепь. Вернее, не то, чтобы я сам сознательно выбрал оружие – за меня это сделал другой человек, и, скажем так, не безболезненным образом – но это совсем другая история.
Цепь подходила мне не только из-за возможности свободно пронести ее через контроль, но еще и потому, что ей непросто было убить по неосторожности. Смешно. Столько лет прошло, а я так еще и не научился убивать без оглядки.
– Привет! Какими судьбами? – Взгляд огромных Пузиковых глаз был открытым и удивленным. Я понял, что в последнее время нечасто балую их своим присутствием.
– Только что два каких-то идиота хотели заставить меня вынести это из резервации. – Я показал ему пакет.
– А я думал, что ты по нам соскучился, – присвистнул Пузик, с любопытством глядя на сверток.
Какое там… Просто мне иногда требуется отдых от людей.
– Понятия не имею, что это. Те двое были под наркотой, поэтому пообщаться нам не удалось, – я отдал ему пакет – пусть разбирается
– Мог бы и припереть сюда хоть одного, мы бы потом выяснили. – Пузик уже проворно распечатывал полиэтилен.
– Я что, похож на самосвал? Каждый из них весил килограмм сто!
– Зашибись! – Мальчишка наконец раскрыл пакет и увидел "пластилиновые" блоки. – Это взрывчатка, бл… буду! Они хотели, чтобы ты протащил взрывчатку!
– Глупо. Ее бы сразу засекли на пропускном пункте. – Я взял у него один блок и понюхал. Запах был незнакомым и никаких ассоциаций не вызывал.
– Может быть, в том и цель. – Это бесшумно подошел Фрэй, посверкивая острыми, в предплечье длинной, ножами. За ним плелся Гудвин, окончательно измочаленный тренировкой.
– В смысле? – Я не стал тратить время на приветствия: мы с Фрэем никогда не прощаемся и не здороваемся, будто бы никогда не расставаясь.
– Ты мой "серый кардинал" в восточной группировке. Все, что делаешь ты, и все, что делаю я – по сути одно и то же. И тут представь: тебя ловят на попытке пронести взрывчатое вещество через пост. Первая мысль? Правильно – группировка что-то замышляет, и, скорее всего, это что-то очень террористическое и очень антиправительственное. В ответ власти попытаются нас ликвидировать, и я нисколько не сомневаюсь, что им это удастся.
Фрэй как всегда очень четко расставил все по своим местам – его мозг работает с ужасающей изобретательностью.
– Ты забыл только одно: меня не просто заставить делать то, что я делать не хочу.
– И кто об этом знает, кроме горстки твоих знакомых? Инк, я не зря употребил название "серый кардинал". Ты темная лошадка, потому что про тебя слишком мало информации. Ты не светишься. Потом, мы же не уверены, что на самом деле собирались сделать эти два укурка. И, кстати, никогда не узнаем – когда наши ребята пришли к каналу, тел уже не было.
– Значит, их кто-то убрал, и они были там не одни.
– Верно. – Хрустальные глаза с черной окантовкой на радужке сверкнули в нехорошем прищуре. – Тебя прощупали.
– А что собираешься делать ты?
– Ну, для начала я еще потренируюсь. Смотри, какое чудо мне сегодня доставили! – Он с гордой улыбкой протянул мне два парных ножа, простых и очень длинных. – Ну, а потом сходим повидать Монаха.
Монах – лидер западной группировки. Фрэй прав: если кто-то готов избавиться от нас любым способом, так это Аарон. И в то же время, если кто-то меньше всего хочет связываться с нами, это тоже он. Потому что сейчас мы сильнее.
Я попытался прочесть Фрэя, но от него веяло только холодом. Он единственный, кто может закрываться от меня. Гудвину все происходящее явно не нравилось, но тренер старательно пытался это скрыть. Пузик… Пузик был беспечен. Мальчишка всегда беспечен в нашей компании: считает, что с нами ему нечего бояться.
Я вздохнул.
– Что ж, придется сходить к Монаху.
– Тогда продолжим. – Фрэй повернулся к Гудвину.
Тренер был слишком измотан. Я чувствовал это настолько ясно, что даже пришлось поставить небольшой барьер, чтобы не попасть под его состояние. В конце концов, не каждому под силу долго тягаться с нашим лидером, но, кажется, последний этого не замечает или делает вид, что не замечает.
– Оставь уже его в покое, имей совесть. Мне тоже не повредит тренировка. – Я стал стягивать с себя куртку, чтобы не мешала двигаться. С Фрэем всегда лучше быть предусмотрительным.
– О, отлично! Прямо как в старые добрые времена. Помнишь?
Я помнил.
Он немного показушно взмахнул клинками. Наверно, чтобы мы могли оценить красоту лезвий. Кое-что не меняется. Пусть друг и поставил от меня барьеры, но я все равно могу определить, о чем он думает – слишком давно его знаю.
Кстати, о барьерах.
– Только без барьеров. Должно же у меня быть хоть какое-то преимущество.
– Идет.
Пузик неожиданно захлопал в ладоши. Он еще не успел ничего сказать, но я уже знал, что его переполняет восторг от предвкушения интересного зрелища. А свои восторги Пузик порой выражает очень по-детски.
– Круто, что я сегодня сюда зарулил. – Он уселся обратно на свой металлолом и приготовился смотреть. Жалеет, что нет под рукой попкорна.
Я усмехнулся и отстегнул цепь от джинсов. Когда же он повзрослеет? Семнадцать лет – пора бы. Фрэй снял барьеры, и я уловил схожий вопрос. Наверно, и ему нет нужды читать мои мысли, чтобы понять, о чем думаю я.
