Ирина никогда в жизни не задумывалась о том, что у них так много может быть написано на морде… или на лице? Как-то мордой это и не назвать.
Конечно, кот был хорошо ей знаком – каждый день видела на проходной. Имя у него ещё такое забавное – Семён Семёнович Горбунков. Придумали же так кошака назвать! Она котов не любила – не считала чем-то нужным или приятным, короче, хоть как-то значимым.
– Чего тебе? – Ирине раньше и в голову бы не пришло заговорить с котом.
Она же не такая чокнутая, как её родные братья, внезапно подхватившие вирус котолюбия от их московского кузена. Раньше она только смеялась над ними, ну или злилась на их дурацкие рассказы и попытки что-то этакое ей объяснить. Правда, они и не настаивали, но и того, что было сказано, Ирине хватило, чтобы сделать вывод:
– С ума они коллективно посходили!
И вот теперь она сама говорит с котом, да ещё вполне серьёзно… только… только он ведь ответил!
– Мяяяуи, – сказано было, разумеется, по-кошачьи, но вполне понятно – дескать, ничего такого, просто ты плачешь, вот я и пришел.
– Да что ты можешь? Я тебе сразу скажу, в бредни о том, что, если тебе плохо, найди того, кому хуже и помоги, я не верю!
– Зато я верю! Я тебе спою и тебе станет легче. Честно. А потом и мне станет легче, наверное…
Семён Семёнович Горбунков подобрался ещё чуточку ближе, так, чтобы их не подслушивали наступающие со всех сторон осенние сумерки, и замурлыкал.
Простая, совершенно не изысканная, не страдающая разнообразием или красивыми переливами кошачья песенка растекалась уютным тёплым озерком, заливая, закрывая собой все бездонные дыры, пробитые в сознании Ирины последними событиями.
– Ничего-ничего, потихоньку дыши, проживай этот день, провожай, не спеши. Ты не рвись, не беги, свою жизнь выручай – истончилась она, рвётся птицей на край. Мягкой лапой шаги, тихой сапой дела, жизнь свою унеси, чтобы в даль не ушла. Унеси и запрячь от чужих холодов, от осенних дождей, и от ранящих слов. Ничего-ничего, ты свернись как клубок, мягкой лапой распутай бечёвку дорог. Будут силы, пойдёшь, а пока не спеши, провожай этот день, потихоньку дыши.
Именно это и слышалось в немудрящей песенке, хотите верьте, хотите – нет.
Ирина и сама не заметила, как стало ровнее дыхание, исчезли, сгинули тяжелые всхлипывания, куда-то делись слёзы. Она сидела, уставившись на жёлтые листья клёна, и ощущала странное умиротворение, такое неожиданное среди этого безумного дня…
– Да уже почти совсем вечер, – опомнилась она.
– Мррр, – согласился Горбунков – маячок спокойствия, на свет которого она потянулась.
– Ну, ладно… пойду я… Пора, – она словно оправдывалась перед котом за свой уход.
– Мряу, – пожелал ей Семён Семёнович хорошего пути, – Мяяяяяр, – в переводе – «мирного тебе вечера».
Ирина и не собиралась оборачиваться – чего она там не видела? Унылой скамейки в кустах и пары клёнов? Серого полосатого кота на скамейке?
– Так, всё! Соберись! Я сейчас ухожу и больше никогда сюда не вернусь! – она прибавила шаг, но всё- таки обернулась.
Кот сидел точно так же, как только что она – смотрел на листья клёна, и ему-то как раз идти было некуда. Ирина отлично знала его историю – её научный руководитель был в числе поклонников Горбункова.
– Я не могу взять – жена категорически против, – сетовал он. – Ну, такой чудесный кот! И никому не нужен… Он же погибнет зимой!
Неожиданно пришедшие на ум слова толкнули Ирину так, словно что-то в спину прилетело.
– Такой же «ах какой» и никому не нужный, как и я! И он погибнет зимой… Он же меня пришел пожалеть! Да куда меня несёт? Зачем мне кот? Мне же уезжать отсюда надо!
Она решительно шагнула вперёд, выходя из дворика.
Семён Семёнович, насмотревшись на листву, задумчиво покачивающуюся у него над головой, спрыгнул со скамейки и уже собрался было пойти на вечерний обход территории, как послышались торопливые шаги.
Ирина только-только пристроила пакет со скудным рабочим имуществом в машину, села за руль, прогрела мотор и тут представила, как жёлтые листья сменяются ледяными дождями, а потом и снегом, заметающим несчастную картонную коробку с жалким плёночным навесиком, а внутри лежит, свернувшись безнадёжным комком, кот по имени Горбунков Семён Семёнович…
– Да провались всё пропадом! Я его братьям пристрою! – осенила Ирину блестящая мысль. – Точно! Главное, сейчас забрать!
– Кот, эй, кыс-кыс… Семён Семёнович!
Она остановилась, не доходя пары шагов до кота, и встретившись с его вопросительным взглядом, неожиданно смутилась:
– Я не умею с кошками… Ну, то есть почти ничего про вас не знаю, но ты мне помог. Я… Я хотела тебя спросить, ты пойдёшь со мной?
Глава 2. Диагноз – острое воспаление хитрожабости
Семён Семёнович внимательно смотрел на девушку, которая звала его с собой, и обдумывал её слова.
Об этом никто не знал, но его уже забирали… Вот точно так же его пригласили жить домой. Тогда он был совсем юным котиком и с радостью бросился к ласковым рукам, которые потянулись к нему.
– Ах, ты мой холосенький, утипутимой, ты моя бубусечка, – ворковала над ним женщина, которая решила спасти котика и взять его к себе. – Будем жить вместе, в нашей квартирочке, с нашим котёночком!
Юный и наивный Семён Семёнович, убаюканный потоком слов, не думал, не размышлял, а просто доверился этому человеку.
– Кого ты припёрла? – это было первым, что он услышал в своём новом доме, о котором так мечтал. – Какой-то помойный кошак!
– Мисюня, посмотри, какая это сладкая бубуся! – засюсюкала та, что взяла Сёму. – Он такой слаааавный.
– Да обычный подзаборный! Ты ж говорила, что он породистый! – муж с сомнением осмотрел полосатую личность.
– Ну, да. Породистый! Это европейская короткошерстная! – несколько неуверенно отозвалась жена.
– Таких породистых под каждым кустом полно! Я-то думал, что это перс какой-нибудь. Неее, нам такой не нужен.
– Ну, может, хоть на ночь оставим? – часто заморгала жена.
– Да с чего бы? Выставь его в подъезд! Возиться ещё! А если нагадит?
Судьба кота Горбункова висела на волоске, но тут его «спасательница» вдруг обнаружила, что поглощенная мечтами о «холосеньком бубусечке» она забыла на работе кошелёк.
– Ну, ты и ворона, ну и раззява… – констатировал муж. – Езжай за ним, может, ещё никто не спёр…
Так, благодаря забытому кошельку, Семён Семёнович и вернулся в родной институт целым, невредимым и чуть более опытным.
Именно поэтому уже опытный Сема и думал над предложением девицы.
– А если опять? Если она тоже как та, «бубулечка»? Так ведь может обратно и не вернуть, если что…
Ирина поняла, что кот сомневается. На секунду возникло желание уйти – ну, раз он ещё и не уверен, нужно ли ему спасаться, чего ради она уговаривать его будет… Возникло и сменилось странным ощущением того, что ей очень нужно, чтобы этот абсолютно обыкновенный кот поверил ей, шагнул к её рукам и покинул этот дворик навсегда. Нужно, ничуть не меньше, чем самому коту.
– Ты меня не знаешь и не веришь мне, я понимаю, – Ирина присела на корточки напротив кота. – Не думай, я тебя не брошу. Как бы дело не повернулось, тебе будет лучше, чем тут!
Кот обернулся и обвёл взглядом дворик… Темнота осенью нападает быстро, как дикая кошка. Вот, кажется, только протягивает лапу к затенённым углам, а через совсем короткое время рррраз и прыжком оказывается везде, заполоняет собой всё, хищно смотрит на вас жёлтыми глазами дальних фонарей.
Кот знал эту темноту и иногда даже дружил с ней, особенно когда ему хотелось ощутить себя настоящим диким котом – в душе каждого, даже самого-самого домашнего, изнеженного и ленивого котика живёт память о диком отважном коте – пращуре, который был единым целым с такими ночами. Правда, любой кот, изведавший тепло людских жилищ и ласку человеческой руки, будет рад вернуться из темноты назад – к свету и теплу. Вот в этом и была проблема Семёна Семёновича – возвращаться-то ему было некуда – его коробка никак не тянула на убежище, способное спрятать кота от нападения осенней темноты.
Ирина невесело осмотрела дворик. Даже такую атмосферу этот неизбалованный жизнью зверёк предпочитает её компании.
– Да, я понимаю… Тут у тебя всё привычное и знакомое. А я… я уеду отсюда и больше никогда не вернусь. Мне тут больше нет места!
Сёма встревожился – он знал эту фразу и страшно её не любил – именно это сказала та тётка, из-за которой его выгнали в темноту!
– А я и не знал, что у людей тоже так бывает! – запечалился он. – Думал, что только котики бывают «чтоб я его тут больше не видела, здесь ему не место»!
Как уж так получается, никому толком непонятно, но иногда, даже несмотря на принадлежность к разным биологическим видам, мы отлично друг друга понимаем… Вот и Ирина как-то сообразила, почему кот мелкими осторожными шажками подошёл к ней и тревожно заглянул в глаза.
– Да, у нас тоже так бывает! – невесело подтвердила Ирина. – Так обидно, просто ужасно! Я же старалась, я думала, что нашла… нашла то место, где нужна, где меня ценят. Только всё оказалось напрасно!
– Вот и у меня так. И ведь, главное – непонятно за что? Я же всё-всё делал правильно. Ты не думай, я тоже старался!
– А самое-то что обидное, так это то, как Сергей обманул… Ему так хотелось получить поддержку моего деда, что он был готов по головам идти, использовать меня без всякого сожаления! Ну, как же можно было так врать?
Сердце сжало словно тугой широкой пружиной – Ирина видела такие в старых часах. Они похожи на плоских металлических змей, которые сворачиваются и безжалостно давят то, что оказалось в их власти.
– Не-не, ну, что ты! Разве же так можно? – забеспокоился кот, подбираясь ещё ближе и ставя передние лапы на колени Ирины. – Ну, вот, уже плохо стало! Эх, а ведь за тобой присмотр нужен, а то ты так и вовсе пропадёшь! Ну, всё, всё, тшшшш, кшшш, тоска убежит как мышшшшь, – мурлыкнул он, решительно отгоняя блестящий змеиный виток.
Ирина понятия не имела, как нужно держать котов на руках, но Семён Семёнович решительно забрался и улёгся именно так, как было нужно, плотно прикрыв тушкой то самое уязвимое место в душе, откуда как из сквозной дыры утекали Иринины силы.
– Беррречь себя надо! – тоном опытного котонаставника уговаривал Семён Ирину, пока она почти невесомо гладила его пыльную шёрстку. – А первый шаг в самооберегании – это котика себе найти! Сама устанешь – котик за тебя душевно поррработает.
Конечно, всё это Ирины слышала как кошачье мурлыканье, но ей почему-то становилось легче.
Тени вокруг человека коты и собаки отлично различают – нет, это не какая-то нечисть, а усталость, тоска, липкое уныние, короче, всё то, что мы сами подпускаем, когда ослабеваем, когда уже нет сил тащить в одиночку весь свой мир.
Отлично увидел их и Семён – вокруг неё почему-то было много тени… слишком много.
– Этак и сломаться можно! Эх ты, бедолага ты моя, бедолага! – озабочено протарахтел он, оглянувшись на скамейку и кусты за ней. Где-то там стояла его коробка с вечно влажным матрасиком из свёрнутого куска старого одеяла, на котором уже вольготно расположилась осенняя темень. – Ну и ладно, всё равно, это её владения! Котикам там жить неправильно… – решил кот, уверенным жестом собственника заявляя права на своего человека – положив Ирине на плечо лапу.
– Ты решил идти со мной? – догадалась Ирина и почему-то так обрадовалась, словно получила какой-то дивный, совершенно неожиданный подарок. – Ой, поехали!
Ирина отлично понимала, что её съёмная квартира для кота не подготовлена…
– Так, надо бы в зоомагазин заехать. Лоток, наполнитель, корм и миску купить. То есть, наверное, две миски – для воды и еды. И лежанку!
Она умостила Семёна Семёновича за пазухой и решительно двинулась к машине.
– И переноску надо! – планировала она по пути к зоомагазину.
– Извините, пожалуйста, но к нам с животными нельзя! – окликнули её на входе.
– Девушка, мне для кота надо много чего купить. То есть, надо всё коту купить, а его оставить негде – в машине ему будет плохо, да и выскочить он потом может, а ну как убежит! – объяснила Ирина, не очень-то надеясь, что её поймут.
– Ааа, так вы его только что подобрали? – уточнила молоденькая продавщица. – Тогда подождите, я администратора позову!
Администратор поняла всё с полуслова, покосилась на правила, вывешенные при входе, и решительно поманила покупательницу с котом внутрь.
– Вы его только с рук не спускайте, – попросила она.
Ирина искренне не понимала, какое удовольствие может заключаться в покупках. Ну купил ты что-то, а в чём радость? Тем удивительнее был тот восторг, с которым она выбирала лежанку, миски и прочее кошачье приданое.
– Тебе как? – она шепотом уточнила у кота его мнение об уютном домике-норке с пухлой подушкой и такими же стенками.
У кота аж глаза загорелись, а к лежанке потянулась серая полосатая лапа.
– Мы берём эту! – решительно потянула лежанку Ирина.
Правда, она тут же смутилась – ещё решат, что она того… чокнутая. Ну, с котом советуется, «мы» говорит о себе и коте. Но администратор восприняла всё это как должное.
– Ваш кот сделал отличный выбор! – уверенно подтвердила она.
– Неее, это не я чокнутая, это, наверное, какая-то заразная болезнь. Поражает мыслительные центры! – рассуждала про себя Ирина, припоминая рассказы братьев. – Уж если их переклинило, как я-то устояла бы? И в магазине этом все такие же!
Кот ехал домой уже цивильно – в переноске. Она ему тоже понравилась – гораздо уютнее и лучше, чем его бывшая коробка, да и лежаночка внутри сухая, но его новый домик не выходил у него из головы.
– Неужели эта норка мне? Прямо не верится! – кот косился на три здоровенных пакета, в одном из которых лежало его сокровище.
В квартире кота ожидало потрясение – прямо у дверей лежало богатство – благоухающие пакеты с едой.
– Ой, мамочки, а я и забыла, что не убрала ничего в холодильник… хотя, мне и не до того было!
Ирина открыла дверцу переноски и, подхватив пакеты с едой, приготовленной для их с Сергеем пикника, заторопилась на кухню.
Семён Семёнович толком никогда в людских домах не был. Разве что там, где он родился, но это он уже почти не помнил. Визит к «бубусеньке» можно было и не считать – его там и на пол-то не спустили. Так что с осторожностью первопроходца кот отправился выяснять, как живут люди там, где они спят и проводят время, когда уходят из института.
– Семён Семёнович, ты где? – Ирина после похода в магазин как-то сжилась с мыслью, что даже если она сошла с ума, то это не так страшно – если подобных много, то в компании сумасшествовать всё одно веселее. – Кис – кис…
Кот обнаружился у её ног, хотя она точно была уверена, что рядом его нет – ей пока были невдомёк особые отношение котов и пространства.
Показ новых мисок, наполненных восхитительной едой и свежей водой, лотка, и той самой вожделенной лежанки, захватил внимание обоих – и Ирины, и кота.
Ире было на редкость приятно смотреть, как кот пробует корм, прикрывая глаза от того, как ему вкусно, как аккуратно посещает лоток, а потом, со счастливым вздохом довольного жизнью существа, забирается в домик, долго там топчется, умащивая, приручая к себе своё новое имущество, и, наконец-то укладывается, прикрыв глаза.
– Как бы там ни было, какая бы я не была бесполезная и никчёмная, ему тут гораздо лучше, чем в тех кустах! – решила Ирина, отгоняя от себя подступающее вновь отчаяние. – Ну, чего меня опять тянет в эти размышления? Да, я опять ничего не смогла! Ничего никому не доказала. Да ещё Сергей…
Как бы ни было уютно и приятно в новой лежанке, долг – превыше всего! Именно так рассудил кот Горбунков, с тяжким вздохом выбираясь из перинки.
Обнаружив на коленях неожиданно прыгнувшего к ней кота, Ирина решила, что он хочет поесть, но нет, он пришел её утешить – именно за этим он и пришел в её жизнь.
