Лёха до боли в глазах всматривался в темноту подлеска, пытаясь заметить что-то необычное. Неожиданно в свете выглянувшей из-за облака луны в кустах что-то блеснуло. Лёха успел заметить отблеск только краем глаза и, замерев, плавно повернул голову в его сторону. Лунный свет отразился от глаз охотившегося хищника. Не отрывая взгляда от цели, Лёха начал медленно поднимать карабин, успев тихо сказать:
– Не двигайтесь. Вижу её.
Старательно наведя прицел между двух сверкающих точек, парень плавно нажал на спуск. Карабин рявкнул, сильно толкнув Лёху в плечо. В ответ раздался бешеный рык, что-то забилось в кустах, а потом всё стихло. Сразу после выстрела гномы разбежались в стороны, беря на прицел кусты, в которые целился парень. Замерший с луком в руках эльф вслушался в наступившую тишину, а потом, убирая стрелу в колчан, грустно сказал:
– Всё. Эта жизнь ушла.
– Ещё скажи, что не рад, что жив остался, – возмущённо фыркнул Родри.
– Рад, – спокойно признался эльф. – Но она просто охотилась, чтобы жить. А мы пришли в её угодья и убили.
– Выбрала бы жертву себе по зубам, осталась бы живой, – отрезал Лёха.
– Тоже верно, – вздохнул Эльвар. – Не обращай внимания. Мне всегда становится не по себе, если рядом кому-то больно или кто-то гибнет.
– Старайся держать себя в руках, – посоветовал Лёха, выламывая из сушняка ветку для факела. – Не надо, чтобы посторонние знали о твоих слабостях. Ведь они могут стать рычагом, с помощью которого врагам удастся надавить на всех нас.
– Я запомню твой совет, – подумав, кивнул эльф.
Запалив факелы, гномы осторожно прошли в кусты, где лежала мантикора. Повозившись немного, они выволокли тушу на поляну, и Лёха, не сдержав любопытства, подошёл поближе, чтобы как следует рассмотреть добычу. Мантикора оказалась именно такой, как рассказали гномы. Ловко орудуя ножами, они быстро содрали с твари шкуру и отсекли булаву с хвоста. Потом Родри достал из рюкзака небольшой фиал и, подрезав под хвостом мантикоры какую-то железу, принялся собирать в него вязкую, тягучую жидкость, которая медленно потекла из раны.
Когти и клыки зверя они тоже прихватили. С интересом наблюдая за действиями гномов, Лёха пытался понять, зачем им всё это добро, да ещё в дороге. Ведь сохранить сырую шкуру при тёплой погоде сложно. Но гномы знали, что делали. Набрав из костра золы, они натёрли ею шкуру изнутри, а потом засыпали каким-то порошком из запасов Груда. Потом, сложив шкуру пополам мездрой вовнутрь, гномы скатали её в тугой рулон, который Родри убрал в свой рюкзак. Не удержавшись, парень спросил, тыча пальцем в добычу:
– И что вы со всем этим делать собираетесь?
– Когти и клыки – на украшения, а кровь и жидкость из железы – на продажу, – коротко пояснил Родри. – Маги академии за них золотом платят.
– А шкуру? – не унимался Лёха.
– Придёт время – увидишь, – загадочно усмехнулся Груд. – Скажу только, что правильно выделанная шкура мантикоры способна выдержать прямой удар секиры. А уж обычным ножом или кинжалом её вообще не возьмёшь.
– Их потому так мало осталось, что охотники специально на мантикор охотились. Даже гнёзда разоряли, малышей не жалея ради выгоды, – добавил Родри.
– А это самец был или самка? – поинтересовался эльф.
– Самец, – кивнул Груд. – Так что за гнездо не волнуйся.
– Надеюсь, они не парами живут и нам не придётся от его подруги отбиваться. Хватит на сегодня приключений, – вздохнул Лёха.
– Мантикоры одиночки, – проговорил Родри, устраиваясь поудобнее. – Только во время гона они собираются в небольшие стаи, и спаси тебя пятеро, если вдруг окажешься рядом. И костей не найдут. После того как самый сильный самец разгонит остальных и спарится с самкой, они снова разбредаются по своим угодьям. Самки растят детёнышей одни. Обычно малышей двое. И как только они начинают есть мясо, уходят из гнезда. Спустя цикл это уже будут опасные звери, с которыми лучше не связываться.
– Ну и то ладно, – внимательно выслушав его, вздохнул Лёха. – Как дежурить будем?
– Ложитесь отдыхать. Я сам всё сделаю, – ответил Эльвар.
– Будешь всю ночь дежурить? – удивился Лёха.
– Да.
– А потом весь день сонным ходить? Нет уж, нужно разделить ночь на всех, – возразил Лёха.
– Не буду, – загадочно усмехнулся эльф. – Если возникнет опасность, лес меня предупредит.
– Ты же сам сказал, что это не твоя роща, – не сдавался парень.
– Верно. Но у каждого есть свои тайны, – ответил эльф, продолжая улыбаться.
– Чёрт с тобой, осёл упрямый, – сдался Лёха, которого все эти секреты уже до самых печёнок достали. – Но если ты нас в сонном состоянии не туда заведёшь, лично уши на макушке узлом завяжу, чтобы больше спорить со мной не смел.
– Если дотянешься, – не остался в долгу эльф, звонко рассмеявшись.
Напрягшиеся при угрозе парня гномы расслабились. Отношение эльфов к шуткам по поводу их ушей давно уже стало притчей среди первородных, но на шутки Лёхи Эльвар почему-то совсем не обижался. Сам Лёха списывал это на особый дар целителя, способного на ментальном уровне оценить, для чего говорятся те или иные слова – чтобы оскорбить или просто пошутить. Убедившись, что эльф знает, что делает, друзья раскатали спальные мешки и устроились отдыхать, положив оружие под рукой.
* * *
Проснулся Лёха с первыми лучами солнца. Несмотря на не самое роскошное ложе, выспался он отлично и, вскочив на ноги, первым делом посмотрел на эльфа. Ушастый сидел недалеко от почти погасшего костра в странной позе. Глаза его были полузакрыты, а всё тело расслаблено. На первый взгляд, можно было подумать, что Эльвар спит, но как только Лёха сделал к нему шаг, эльф чуть шевельнулся и, улыбнувшись, тихо спросил:
– Как отдохнул?
– Если честно, отлично, – признался Лёха, направляясь к ближайшему дереву. Естество требовало…
Оправившись и умывшись в ручье, парень с огромным трудом растолкал разоспавшихся гномов и безжалостно погнал их умываться. Удивлённо поглядывая на человека и эльфа, гномы быстро привели себя в порядок и, вернувшись к костру, принялись доставать из рюкзаков снедь для завтрака. Глядя на появившуюся гору продуктов, Лёха от удивления рот разинул. Слопать столько за один раз мог только великан. Не обращая на них внимания, эльф ловко раздул костёр и принялся варить в котелке нечто, от запаха которого даже гномы закрутили носами. Принюхавшись, Лёха удивлённо покосился на Эльвара и, заглянув в котелок, спросил:
– Это что за штука?
– Отвар из наших трав. Полезная вещь. Бодрит и настроение поднимает.
– Надеюсь, меня с него не пронесёт, – проворчал Лёха, с подозрением относившийся ко всяким гомеопатическим экспериментам.
– Дурак ты, Дальвар. Хоть и умный, – буркнул в ответ Груд. – Ушастые в травах понимают так, что к ним маги мечтают попасть учиться. А ты… пронесёт.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что от удивления все замерли с раскрытыми ртами. Гурд, никак не желавший мириться с присутствием в уделе эльфа, вдруг начал этого самого эльфа защищать! Не ожидавший такого финта, Лёха звучно вернул челюсть на место и, покосившись на Родри, осторожно спросил:
– Десятник, ты случаем не заболел?
– Нет, – решительно помотал бородой Груд.
– А головой вчера нигде не стукался? – продолжил допрос Лёха.
– Нет, – удивлённо ответил десятник.
– Тогда объясни мне, умному дураку, что с тобой случилось? Я думал, мне с тобой драться придётся, чтобы ты сдуру Эльвара резать не кинулся, а ты вдруг его защищать бросился.
– Вот уж точно, бродяга безродный, – презрительно фыркнул Груд. – Думаешь, я совсем с головой поссорился и ничего не понимаю?
– А что ты понял? – не унимался Лёха.
– Тогда, во время прихода чёрной руки, я в первом десятке хирда стоял, готовясь в атаку идти, – насупившись, тихо пробурчал Груд. – Видел я, как он к бою готовился и снадобья свои делал, чтобы раненых пользовать. И то, как ты один против пятерых магов вышел, тоже видел. Правильно князь поступил, когда вас друзьями рода назвал. Та драка нам бы большой кровью далась. Так что ты зря боялся. Не буду я его резать. Но только его, – тут же добавил упрямый десятник, решив оставить последнее слово за собой.
– Груд, ещё раз про бродягу услышу, со мной дело иметь будешь, – тихо, но очень весомо произнёс Родри.
– Я так понимаю, на этой фразе я должен был ему в бороду вцепиться? – иронично уточнил Лёха.
– Так у нас называют тех, кто своего роду-племени не помнит и готов первому попавшемуся хозяину пятки лизать за корку сухую, – нехотя пояснил Родри, угрожающе поглядывая на десятника.
– Ну можно сказать, что в чём-то Груд прав, – грустно усмехнулся Лёха. – В этом мире у меня ни кола ни двора нет. Как есть – бродяга. А вот род свой и родителей я хорошо помню, хоть и вырос в приюте. Но князь прав. Ещё раз так про меня скажешь, поссоримся. Я к вам в горы не попрошайкой пришёл, и рюкзак, из которого ты свои харчи доставал, по моим чертежам сшит. И револьвер твой тоже с моими нарезами. А бродягой я не по своей воле стал. Так что в следующий раз думай, что ляпаешь.
Говорил парень спокойным, ровным голосом, глядя гному прямо в глаза. И от этого взгляда могучий, кряжистый гном, способный любого человека в бараний рог свернуть, только ёжился и всё громче сопел. Дождавшись, когда Лёха выскажется, Груд тяжело вздохнул, поднялся на ноги, коротко поклонился, достал из петли на поясе секиру и, протягивая её рукоятью вперёд, громко и торжественно произнес:
– Прости за злые слова, друг рода. По глупости сказал, без мысли плохой. Не веришь – руби.
– Совсем с нарезки съехал?! – возмущённо спросил Лёха, отбирая у Груда секиру и заталкивая её обратно в петельку. – Я ещё с попутчиком из рода не дрался. Забыл, что на родича руку поднять, последнее дело?
Фраза, однажды сказанная князем, накрепко врезалась Лёхе в память. Хлопнув десятника по плечу, парень подтолкнул его к костру, беззлобно проворчав:
– Вот уж точно, пенёк каменный. Из-за глупого слова обиду таить. Ешь давай. В дорогу пора.
Сообразив, что парень зла на него не держит, Груд с облегчением улыбнулся и, усевшись на место, достал из рюкзака огромную флягу. Увидев тару, в которую вмещалось не меньше ведра жидкости, Лёха только головой от удивления покрутил, представив, сколько может весить рюкзак гнома. Родри, заметив вопросительный взгляд десятника, мученически вздохнул и решительно приказал:
– По глотку, не более.
Кивнув, Груд выдернул из фляги пробку, и над поляной поплыл роскошный запах настоящего виноградного бренди с примесью каких-то трав. Настоящий бренди Лёха как-то попробовал в одном из портов. Удивлённо принюхавшись, Лёха неверящим взглядом уставился на Родри и вмиг осевшим голосом прохрипел:
– Это что?
– Сгущённое вино. Такое только в нашем роду делать умеют, – с гордостью ответил князь.
– Вы же дистиллятора не знали. Способ перегонки я вам сам описывал, – растерянно ахнул парень.
– А его и не перегоняют. Напитку этому более сотни циклов. Его особым способом делают, – усмехнулся в ответ Родри.
– Чудны дела твои, господи, – проворчал Лёха, как следует глотнув из протянутой фляги.
По пищеводу словно огненный комок прокатился, а в голове тут же слегка зашумело. Но при этом ни осоловелости, ни расслабленности не появилось. А только сил прибавилось. Передав флягу Эльвару, парень одобрительно кивнул и впился зубами в бутерброд из куска хлеба и окорока. Внимательно наблюдавший за ним Родри усмехнулся и, незаметно подмигнув десятнику, тоже принялся за еду. Лёха заметил их переглядки, но вникать в подробности не стал, вполне справедливо полагая, что это может оказаться очередной проверкой.
Подобные испытания гномы устраивали ему регулярно. Каждый раз после очередного безобразия князь подробно и честно объяснял парню, зачем и почему это было сделано. Вскоре Лёха уяснил, что разобраться в обычаях и традициях гномов сможет только такой же гном. Нормальному человеку все эти заходы из-за печки ничего, кроме головной боли, не принесут. Сам же Родри на вопрос парня, за каким дьяволом это надо, только разводил руками, тут же ссылаясь на очередную традицию. Поэтому все эти выкрутасы с оскорблениями и примирениями Лёха воспринимал почти философски.
Позавтракав, друзья общими усилиями навели на поляне порядок и, убедившись, что ничего не забыто и не потеряно, отправились дальше. Шедший первым Эльвар двигался плавным, танцующим шагом, умудряясь при этом скользить в густых зарослях так, что ни одна ветка не шелохнулась. Не удержавшись, Лёха догнал приятеля на участке, где можно было идти бок обок, и тихо спросил, продолжая наблюдать за движениями эльфа:
– У тебя от рождения походка такая или специально учился?
– У нас все так по лесу ходят, – пожал плечами эльф.
– А научить можешь?
– Не знаю. А зачем тебе? Ты по лесу и так неплохо ходишь. Ветви не ломаешь и сучьями почти не трещишь.
– Да эти два булыжника ходячих грохочут так, что нас за целый переход слышно. Вот я и подумал, что два разведчика, умеющих правильно ходить по лесу, лучше, чем один.
– Ты чего-то опасаешься? – насторожился эльф.
– Не знаю, – помолчав, вздохнул Лёха. – Уж больно всё у нас гладко получается. Не бывает так.
– Гладко? – удивился Эльвар. – Это ты встречу с мантикорой гладкостью называешь?
– Во-во, и мантикора эта… – скривился Лёха. – Понимаешь, не бывает так. Чтобы такого опасного хищника обычный человек с одного выстрела положил. Груд вон говорил, что их два десятка было, и то еле справились.
– А кто сказал, что ты обычный? – иронично усмехнулся Эльвар.
– А какой я? – не понял Лёха.
– Похоже, ты забыл, что являешься слугой равновесия, – улыбнулся эльф.
– Не люблю это слово. Никогда никому не прислуживал, – насупился парень.
– Неважно, как ты себя назовёшь. Главное – кто ты есть, – пожал плечами Эльвар. – Были бы у тебя способности, стал бы магом равновесия. А раз их нет, то высшие решили использовать тебя по-другому. В любом случае, важно не это.
– А что? – не унимался Лёха.
– То, что ты получил, оказавшись в нашем мире.
– И что же это?
– Твои новые способности. Думаешь, почему ты мантикору заметить сумел?
– Ну я же говорил, луна вышла, вот я глаза и засёк, – развёл руками Лёха.
– Нет. Она тебе пыталась глаза отвести, но её магия на тебя не подействовала. Так что это не простое везение, а удача.
– Чья и в чём? – не понял Лёха.
– Твоя и наша. В том, что ты с нами пошёл. Не будь тебя, она бы нас всех в клочья порвала.
– А откуда ты знаешь, что она пыталась мне глаза отвести?
– Почувствовал. Я же говорил, любую природную магию я чувствую.
– И животных тоже?
– Их прежде всего, – кивнул Эльвар. – Животные – часть природы, как и я. Так что забудь про везение. Дракон тебе всё правильно объяснил. Никакая злая магия, всё равно какого она происхождения, не способна причинить тебе вред.
– Как думаешь, получится у нас академию построить? – неожиданно спросил Лёха, которого этот вопрос давно уже лишил покоя.
– Ты в чём-то сомневаешься? – удивился эльф.
– Если честно – во всём, – нехотя признался парень.
– Как это? – не понял Эльвар.
