Осторожно, чтобы не уронить или случайно не затушить факел, воткнула его на полу среди кучи камней. И теперь из-за такой подсветки снизу собственная тень отбрасывалась мелькала жутким чудищем на потолке. Вдобавок откуда-то сквозило, пламя факела подрагивало, добавляя теням еще больше дерганной живости. Интересно, а если я в таком виде, как сейчас, поседею от страха, эта седина сохраниться при возвращении прежнего облика?..
Ну все, хватит тянуть. Не только мне тут страшно, Але там наверху одной наверняка еще страшнее. Пора приступать к ритуалу.
Я достала из кармана маленький кинжал, сняла перчатки. Прикосновение холодного лезвия к ладони заставило вздрогнуть. Капли крови упали на черный алтарь и тут же, зашипев, взвились вверх – остаточная магия этого места отзывалась.
Теперь только ждать. И надеяться, что самая сильная связь именно с ведьмой. Ведь откликнется из мира мертвых только тот, кто сыграл самую большую роль в жизни моего рода! Весьма заурядного, между прочим, что по отцу, что по матери. По крайней мере, насколько мне известно.
Если и до этого здесь царила тишина, то сейчас стала чуть ли не звенящей. Пламя факела затрещало, метнулось влево как от резкого порыва невесть откуда взявшегося ветра. И погасло! Просто враз!
Но совсем не это меня испугало. Куда более пугающе выглядела клубящаяся тьма над алтарем, возникшая, едва пламя погасло. И сейчас даже некогда было гадать, как это так мои глаза успели быстро привыкнуть к отсутствию света. Я видела происходящее будто бы внутренним зрением.
Тьма сформировала парящую фигуру в черном облачении, чуть сгорбленную, скрытую под широким плащом. Нависающий на лицо призрака капюшон не позволил бы вглядеться в черты этого самого лица. Но, скажу честно, этого и не хотелось совершенно. Хотелось попятиться и, желательно, в сторону выхода из этого подземелья. Но, благо, при всем инстинктивном страхе перед явившимся мертвецом я все же продолжала мыслить ясно.
– Это вы повинны в проклятии моего рода? – по прошлому опыту знала, что вопросы нужно задавать сразу же и как можно более уверенно. Не знаю, правда, насколько мой голос сейчас мог звучать уверенно, но я очень старалась.
– Я, – голос призрака больше походил на шелест. Будто тот самый неведомый ветер гонял по углам прошлогоднюю листву.
– Как именно мне от этого проклятья избавиться? – я даже дыхание затаила. И не от ужаса. Хотя парящая над алтарем ведьма в этом рваном развивающемся балахоне выглядела донельзя впечатляюще. Куда больше меня сейчас пугало, что она и вовсе не станет мне отвечать.
Она и вправду не спешила. Будто бы вглядывалась в меня из-под нависающего капюшона, наверняка видела и сквозь него. Снова отчетливо защекотало затылок, как при прикосновении остаточной магии.
А молчание, между тем, затягивалось!
Не выдержав, я добавила:
– Я готова на своем примере доказать, что мой род усвоил полученный урок, и сделать все возможное для окончательного искупления вины.
Ну же! Отреагируй как-нибудь! И, желательно, отреагируй положительно.
Прошло несколько мгновений прежде, чем в ответ раздался все тот же едва различимый шелест:
– Есть ли в тебе хоть что-то достойное, помимо потерянной красоты?..
Это сопровождалось все тем же ощущением в затылке. Аж ком в горле встал. Будто бы ведьма смотрела в саму мою душу! Во все мои страхи… Во все сомнения…
И надо было говорить уверенно, но с губ сорвалось искреннее:
– Я все же очень надеюсь, что есть…
Нет, ну нельзя же так! Я должна тут перед ней себя чуть ли не пяткой в грудь бить, уверяя, какой я распрекрасный (в данный момент только в душе) человек! А не вот так вот мямлить! Но…почему-то… не получается…
И снова потянулись мгновения тишины. Я лихорадочно соображала, как бы исправить собственную оплошность, пока время ритуала не истекло и призрак не исчез.
Но она меня опередила. И если до этого голос походил на слабый шелест, то сейчас, казалось, прогремел так, словно звучал прямо у меня в голове:
– Докажи, что и сама по себе чего-то стоишь. Дано тебе времени до новолуния. Яви милосердие. Забудь о ценности. Отринь напрасное. Пробуди искреннюю любовь в том единственном, кто способен увидеть тебя настоящую. Но только если… – голос снова едва слышно зашелестел, – ты настоящая…и вправду достойная любви…
И с последним прозвучавшим словом темный силуэт разлетелся клочками пепла.
Тут же все проявления магии пропали. Включая и чудесную способность прекрасно видеть в темноте. Вокруг меня воцарился такой кромешный мрак, что даже с закрытыми глазами было бы светлее.
Факел, естественно, не проявил внезапное чудо и не загорелся сам собой. Да и я по растерянности даже не помнила, в какой именно стороне та щербатая лестница наверх. Сейчас мои мысли занимало целиком и полностью сказанное ведьмой.
Время до следующего новолуния…
Так, новолуние было в последнюю ночь в пансионе, то есть три дня назад. От новолуния до новолуния, если не путаю, двадцать девять дней. Выходит, сейчас у меня в запасе, за вычетом уже почти ушедшего, двадцать пять дней. И проклятье станет необратимым… Это, конечно, больше трех недель, как говорила тетя Ламона, но все равно совсем немного!
И что за непонятное напутствие? Таится ли в этих «Яви милосердие. Забудь о ценности. Отринь напрасное» некий особый смысл? Наверняка же что-то подразумевается! Нет-нет, ни в коем случае нельзя это сбрасывать со счетов! Призраки ничего и никогда не говорят напрасно. Тут каждое слово не просто так. И я обязана все учесть!
Да уж, как ни парадоксально, но самое элементарное тут насчет любви. Пробудить ее в том, кто способен видеть меня настоящую?.. То есть, образно говоря, мою прекрасную (надеюсь) душу? Но тогда Вернер подходит идеально! И не потому, что, по словам той же Али, я его идеализирую. А потому, что говорили о нем другие. Чудесный светлый человек, добрый и открытый, без предрассудков и всей этой спеси, присущей аристократам… Да и сам факт, что при всей своей красоте Вернер не высокомерен, уже свидетельствует, что эта самая красота для него не так уж и важна! Явно же это мой шанс!
И не хотелось бы забегать вперед в ошибочном оптимизме, но сейчас, конкретно в этот самый миг, верилось, что буквально все звезды сошлись! И именно в этом окружающем меня непроглядном мраке, казалось, мой дальнейший путь светел сильнее, чем когда-либо. Спасти от проклятья не только себя, но весь свой род в дальнейшем – это ли не достойнейшее предназначение?..
И именно на этой воодушевленной мысли я наконец-то сообразила, что именно в окружающем мире меня все сильнее отвлекает. Оставив в покое творящееся в собственной голове, я только сейчас прислушалась.
Хм…будто бы…голоса…
Проклятье! Там наверху мужские голоса! А Аля же совсем одна!
Сразу вспомнилось и в какой стороне лестница. И где именно я воткнула сейчас совершенно бесполезный факел. Хотя почему бесполезный? Это как факел бесполезный! А как дубинка, да еще и в сочетании с фактором внезапности он очень даже полезный! Главное, действовать молниеносно, застать врага врасплох! А дальше уже способность бегать быстрее, чем всякие ушибленные факелом-дубинкой бандиты соображают, станет окончательным спасением.
Вооруженная воинственностью и погасшим факелом я взлетела по лестнице, совсем забыв про ее ущербность и ветхость. Аля, очевидно, при появлении бандитов тоже факел погасила, наверху было ненамного светлее. Но достаточно, чтобы сориентироваться в доли секунды.
Нет, я все же успела со всей дури огреть первый попавшийся мужской силуэт наверху прямо у выхода из подземелья. Но тут же последовал ответный удар. И нет, не от неведомых бандитов. А от той самой лестницы! Последняя ступенька раскололась! И от нее трещина мигом ринулась вниз, уничтожая и все остальные ступени! Нет, ну столько лет лестница простояла, и именно сейчас выбрала подходящий момент, чтобы пасть смертью дряхлых!
И я бы ухнула вниз вместе с ней. Прямиком в оставленную до этого кромешную тьму подземелья. Но кто-то успел меня (и, к слову, весьма неделикатно) схватить и дернуть наверх.
Вниз пала не только лестница, но и моя факелодубинка. Унеся с собой и все кровожадные планы по нанесению увечий окружающим негодяям. Вот только один из этих негодяев (и не тот, который сейчас меня держал) из темноты весьма жалобно и причем голосом Роланда выдал:
– Есть идеи, как мне на завтрашнем балу объяснить свой синяк на пол лица, если таковой, что весьма вероятно, возникнет?..
Погодите… Я, что, в порыве спасения Али огрела дубинкой по лицу наследного принца?..
Дилан
Выбраться из дворца потайными ходами – дело привычное. Как и пересечь весь город по самым темным улочкам и никому не попасться на глаза. И даже добраться до развалин старого храма за восточными воротами – вполне себе пустяк. Но все веселье началось после.
Роланд всю дорогу хранил то ли интригу, то ли верность чужим тайнам, но так и не объяснил, зачем его невесте и ее не менее взбалмошной подружке понадобилось вызывать мертвецов среди ночи. Весьма темной ночи, между прочим. В такую темень приличная девушка не то, что из дома не высунется, но даже и к окну не подойдет! И это не говоря о том, что приличным девушкам и светлыми ночами нечего делать вне собственного дома.
Так что интрига нарастала. Как и сомнения в разумности упомянутой пары девиц. Причем самым интригующим в этой ситуации стало то, что Роланд (ранее ни разу не уличенный в отсутствии этой самой разумности) всю дорогу уверял:
– Нет-нет, что ты, все с ними в порядке. Есть, конечно, небольшая степень сумасбродности… Ну или большая… Но как бы странно это ни звучало, для любых их крайне странных поступков в итоге находятся донельзя логичные объяснения.
– Прости, но при всем моем богатом воображении мне сложно пока придумать логичное объяснение двум девицам из высшего света призывать среди ночи мертвецов по руинам.
Но Роланд лишь разводил руками, мол, это не моя тайна, просто верь мне на слово. И к тому моменту, как добрались до развалин старого храма на краю леса, ситуация яснее не стала.
– Так, ты видел?.. – принц еще на подходе заметил мелькнувший среди чернеющий руин проблеск света, – это наверняка факел! Ага…тут же погасили…увидели, что кто-то приближается?
– В такую темень не увидели бы. Максимум, услышали бы. Но если ты сейчас вознамерился заранее голосить «Альяна, любимая, это я, твой коронованный пирожочек!» это плохая идея.
– Почему пирожочек-то? – Роланд аж воздухом подавился.
– Тебя только это в моих словах смущает? То есть насчет самой бредовой идеи голосить заранее я угадал? – усмехнулся Дилан. – Ты уж извини, но я все еще сомневаюсь, что там в руинах те самые девицы. Там может быть кто угодно. До сих пор хватает одержимых магией охотников за ее жалкими остатками.
– Неужели ты боишься? – в голосе принца отчетливо просквозила обида. Видимо, Роланд все еще переваривал «пирожочка».
– Еще как боюсь! Боюсь, что ты можешь быть прав, и тогда мне жуть как страшно, что ты сошел с ума настолько, раз умудрился влюбиться в столь безшабашную девушку.
– Твой скептицизм тебя погубит, – Роланд спешился у самых руин. – Можешь остаться и здесь подождать.
– Нет уж, я все веселье не пропущу. Идем. Посмотрим, насколько ты прав.
Роланд оказался прав ровно наполовину. То есть девица нашлась одна, а не две.
– Роланд! – она узнала его раньше, чем он ее. Очевидно, давно уже здесь была и глаза настолько привыкли к темноте. – Это ты! Как ты меня напугал!
Принц не стал мелочиться, заключил ее в объятия.
– Это я напугал? Представь, как я сам напугался! Аля, это же опасно! С вами могло произойти все, что угодно! Я чуть сам не сошел от страха! Вон, Дилан, подтвердит.
– Да-да, Роланд окончательно рехнулся, подтверждаю, – Дилан внимательно огляделся. Насколько это вообще позволяли окружающие руины и царящая темнота. – И кстати о сумасшедших, вас же тут двое должно быть, разве нет?
– И вправду, Аля, а где Сильвира? – спохватился Роланд, только сейчас выпустив возлюбленную из объятий.
– Она спустилась в подземелье для проведения ритуала. Примерно с полчаса назад, не больше. Оттуда доносилось сияние, буквально несколько мгновений назад погасло. Вот только от этого сияния вокруг даже камни затрещали! Боюсь, как бы там внизу своды не рухнули! Я как раз хотела за Силь спуститься, и тут вдруг вы…
– Мы сами спустимся, лучше близко к этому провалу не подходи, – и Роланд героически первым кинулся к чернеющему между обломков колонн спуску.
– Прежде, чем кого бы то ни было спасать во тьме, лучше бы снова зажечь факел. Альяна, у тебя же был факел? – не церемонясь, сразу перешел на «ты».
– Да-да, конечно, сейчас найду…
– Да и так сориентируемся! Каждая секунда дорога! – отмахнулся принц. – Дилан, зачем тебе факел?
– Факел мне затем, чтобы ты в процессе кромешного героизма не переломал себе в подземелье ноги, ведь тащить тебя обратно именно мне и придется.
Но вполне рациональное предложение Дилана вряд ли кто-то успел услышать. Прямо из подземелья вверх с воинственным кличем метнулось нечто.
Нет, определенно, вечер переставал быть томным.
Огретый чем-то Роланд сдавленно крякнул и шарахнулся в сторону. Одновременно с треском разрушающейся лестницы! И то чудо, что принц не успел на нее ступить, иначе бы уже был где-то внизу под обломками. Как и воинственное «нечто», которое Дилан все же в последний миг перехватил перед ее падением.
При первом же звучании печального голоса Роланда неведомая кровожадная девица перестала вырываться.
– Есть идеи, как мне на завтрашнем балу объяснить свой синяк на пол лица, если таковой, что весьма вероятно, возникнет?..
– Роланд?.. – оторопело выдохнула виновница увечий несостоявшегося героя.
– Роланд! – перепугано ахнула Альяна.
– Факел! – настоятельно напомнил Дилан.
– Да, факел и вправду все же нужен, – скорбно признал принц.
Пара мгновений и факел был найден. Чиркнуло огниво, и наконец-то свет озарил не только кромешную тьму, но и всю собравшуюся среди развалин древнего храма компанию.
Роланд сидел прямо на обломке колонны, прижимая ладонь к правому глазу. Склонившаяся над ним девушка с факелом в руках оказалась миловидной блондинкой. Ее мягкие черты лица в сочетании с большими глазами создавали впечатление столь невинное и хрупкое, что никак нельзя было заподозрить такую девушку в безумных выходках. Будто максимум сумасбродности, на который она способна, это вышить один из лепестков у цветка не тем цветом.
– Очень больно? – она уже вовсю хлопотала над раненным.
– Нет, что ты, пустяки, – Роланд держался по-геройски хотя бы сейчас. Словно он только что голыми душами придушил, как минимум, дракона, и выжил только чудом. – Главное, что все обошлось.
– Чтобы все окончательно обошлось, предлагаю все же вернуть буйную обратно в подземелье, – не удержался от усмешки Дилан, только сейчас переведя взгляд на собственноручно спасенную и ставя ее на ноги.
Вот только зрелище предстало весьма печальное. Девушка явно и сама была не из первых красавиц, довольно невзрачная, с невыразительными чертами лица и мышиного цвета волосами. Так сейчас еще и изрядно перепачкана в копоти – явно из подземелья. С фигурой ей тоже не особо повезло. Насколько, по крайней мере, позволял судить мужской наряд и объемный плащ.
Но сама девушка бросила на него лишь мимолетный взгляд, явно совсем не заинтересовавшись. Первым же делом поспешила к принцу.
– Роланд, прости, я услышала голоса, испугалась и…
Но тот с улыбкой перебил:
– Силь, я так и понял, что это ты ринулась Алю спасать.
– Весьма сомнительный способ спасения, – вмешался Дилан.
– Ну почему же, уже пару раз срабатывало… – возразила Альяна, но тут же явно саму себя осадила, словно не взболтнула лишнего. – Роланд, и все же, как ты? – она ласково погладила его по щеке.
Роланд, до этого наверняка намеревавшийся уточнить, когда и что срабатывало, мигом потерял нить мысли.
– Мне уже легче, гораздо… – снова расплылся в улыбке он, накрыв ее ладонь своею.
– Мне бы тоже стало гораздо легче, если бы кто-то объяснил, что здесь происходит, – Дилан снова напомнил о своем существовании.
Вся троица дружно обернулась к нему.
– Кстати, – спохватился Роланд, только сейчас поднимаясь на ноги, – простите, совсем забыл о манерах! Вы хоть и наслышаны друг о друге, но все же. Дилан, позволь тебе представить Альяну и Сильвиру. Девушки, это Дилан, герцог Вестерский, мой лучший друг, фактически брат…
