Евгений Сатановский "Записки кота Мурчика"

Желающие позубоскалить на тему того, что носки и гольфы с сандалиями не носят, так что сие есть признак советского (вариант – российского) варварства, могут воткнуть себе эту чушь в причинное место и поворачивать там до достижения полного морального удовлетворения. Носят. Просто у нас это пришло из Германии и Австрии в те времена, когда иначе было ходить в открытой обуви просто неприлично и так до сих пор в нашей стране и осталось. Ретростиль. НИКТО из приличных людей обувь на босу ногу тогда не носил. Это противоречило всем нормам и понятиям. Теперь наоборот, так мало ли что в этой жизни перевернулось с ног на голову. Так что то, что раньше было признаком портовой гопоты и биндюжника, превращено косящими под них дешёвыми городскими пижонами в норму. Вроде татуировок.

Ну – это всё лирика. Вернёмся к прошлому. Одесса, пахнущая пылью и морем. Дерибасовская. Маленький автор. Родители. Прогулка. И тут важно именно то, что держали автора за обе руки. Так что, когда у него нога зачесалась, а у кого никогда ничего не чешется в этой жизни?! – ничего лучше, чем на ходу, улучив момент, дважды почесать одну ножку другой, он не придумал. Поскольку к тому времени гуляли они изрядно, на одном из белоснежных гольфиков, естественно, образовались две серых полоски, оставленных рантиком от запылившейся к тому времени сандалии. Странно было бы, если бы было иначе. Хотя на тот момент, когда чесалось, он этого не то что не предполагал – подумать о таком не мог. И это была катастрофа.

Мама, бросив случайный взгляд вниз, немедленно заметила изменения в цветовой гамме пострадавшего гольфика. После чего разверзлись небеса и на кудрявую шатенистую голову автора, тогда ещё носившего длинные детские кудри (их постригли прямо перед школой), обрушились такие громы и молнии… Мама при этом говорила тихо и сдержанно, отчего становилось ещё страшнее. 55 лет прошло, до сих пор, как вспомнишь, мороз по коже продирает. Вот после этого автор ни разу больше не чесал обутой ногой другую. Навеки закаялся. Только рукой. И никогда ни за что, по части нечаянного беспорядка в одежде не ругал ни детей, ни внуков. Поправить, поймав, если удастся – да, но ругать, ни в коем случае. Исключительно долгоиграющий эффект дала та, давняя мамина выволочка…

* * *

Самые вкусные хинкали в жизни до сих пор ем в Москве, в кафе «Южное», на улице Гарибальди (именно там – их два, но второе поругивают). Впрочем, там, в «Южном», на Гарибальди, много чего грузинского, вкусного и аутентичного. По крайней мере, пока. Самые вкусные картофельные клёцки – ньокки (со сморчками), на Новой Риге, в ресторанчике «Смузи и кофе», расположенном в холле торгового центра «Хофф» (хотя их недавно там перестали готовить). Самую вкусную закрытую пиццу – кальцоне, с сыром, а точнее, с несколькими видами сыра, довелось попробовать по дороге в Атлантик-Сити. Самые вкусные морепродукты, в том числе оглушительного вкуса лобстера, к которому подали плошку со смесью топлёного масла и красного перца – в мотеле, на окраине Саванны.

Самую вкусную пиццу – трюфельную, на тонком тесте, делали в Москве, на Профсоюзной, в «Траттории Да Чикко». Потрясающие осьминоги на гриле были в закрывшемся недавно московском «Порто-Мальтезе». Там вообще хорошо готовили – и не только рыбу и морепродукты, но и салаты, особенно «шопский», с сербской брынзой, и десерты – те же профитроли или мильфей с малиной… Почки под сыром были идеальны в давно закрывшейся «Пицунде» на улице Кржижановского. Ну а самая вкусная китайская еда была в подвальчике «ЛуСюнь» на той же улице Кржижановского, когда там ещё совсем трактир был, с простым до обалдения интерьером, дешёвыми ценами, огромными порциями и счётом, написанным иероглифами, – местные китайские официанты писать по-русски не умели ничего, кроме слова «итого».

Самая удачная говядина «Веллингтон» – в тонком тесте, с грибной прослойкой, была в Израиле, в итальянском ресторанчике, в Реховоте, а самый вкусный в жизни кебаб – у палестинцев, на частной вилле, под Иерихоном. Самый правильный в жизни коктейль «Каипиринья» довелось пить в Берлине. Капучино – в Нью-Йорке, в уличной забегаловке в районе «Маленькая Италия», и там же была лучшая в жизни пицца «Маргарита». Что до морепродуктов, не было вкуснее гребешков, которые запекли, обернув их тончайшим лепестком белого нежного сала – «лярда», в ресторане, расположенном в средневековом замке, недалеко от Пармы. Ну а мидии под сыром были вкуснее всего в израильском Эйлате, в ресторанчике, у моста через лагуну.

Что до дичи – пожалуй, самое правильное мясо на гриле было в уже закрывшемся петербургском «Удачном выстреле», где помимо кабана, лося, лани и северного оленя довелось попробовать бобра (хорош), енота (жирноват) и барсука (на любителя). И жареный камамбер с абрикосовым вареньем там был совершенно исключительный. Индийская кухня, которую жена из-за обилия специй не воспринимает, была лучше всего в «Маленькой Индии», на Кржижановского, вместо которой там теперь очень средний грузинский ресторан. А когда-то какой там готовили карри! Какие треугольные пирожки с овощной начинкой – самосы! Какой был бараний роган джош и куриная масала тикка! Какой мягчайшего вкуса ароматный томатный суп и какой манго-ласси, запивать острую пищу!

Да и соусы, чатни, и лепёшки – наан всех видов там были превыше всех похвал. Но это в прошлом. Рулька – в берлинском «Нюрнберге», в «Европа-центре», недалеко от зоопарка. И в Берлине же – потрясающего вкуса тушёное в красном вине на протяжении нескольких часов мясо с картофельным пюре и фиолетовой капустой. Аргентинский национальный стейк чурраско – 18-унциевый, с зелёным соусом чимичурри, в не пережившем кризис 2008 года нью-йоркском «Аргентинском павильоне и гриле», на 56-й. Где была ещё и исключительная толстенькая яблочная оладушка, фламбэ – под горящим спиртом, размером с небольшую тарелку. Бразильское мясо – всех типов и видов, в Тель-Авиве, на набережной. И там же на десерт лучший в жизни из испробованных «Баварский крем».

Узбекская еда… Вот был «Самарканд» на проспекте Мира с его лагманом и пловом, мантами и чебуреками, самсой и лепёшками, и нет его больше. И спортивного бара «Монте-Кристо», он же «Александр Дюма», на проспекте 60-летия Октября, с его фантастическим борщом, лионским стейком, раками и варениками с вишней больше нет. Почему так? Вот есть ресторан, кафе, трактир, забегаловка – не важно, как называется и к какому разряду заведений относится. И готовят там вкусно. Повара хорошие, продукты свежие, без дураков, рецепты удались. А потом кризис, смена хозяина, уходят повара или вообще здание снесли, не важно, в Москве это или в Нью-Йорке, и всё. Алямба. Ищи новую точку, чтобы порадоваться жизни. Но это пока она ещё есть. Ничто не вечно под луной…

* * *

Есть такая мулька у компьютерщиков, рядом с рабочим местом кактусы держать. Специальные, маленькие, в глиняных или пластиковых горшочках, самых причудливых форм. Продолговатые, похожие на колючие огурцы, шарообразные – вроде свернувшихся в клубок зелёных ёжиков, ветвистые, иногда с чётко обозначенными ребристыми гранями, иногда волосатые, часто с цветами… Целая индустрия по этому поводу во флористике появилась. Такие коллекции суккулентов народ собирает! Суеверие – двигатель прогресса. Поскольку насчёт того, что кактусы как-то помогают бороться с радиацией как таковой, а в частности с компьютерным излучением, – идея столь же широко распространённая, сколь левая. Никто пока не доказал, хотя многие в это верят.

Идея эта, впрочем, как и многие суеверия, безвредна и даже полезна. С эстетической точки зрения заросли кактусов всех форм и размеров украшают рабочие столы ничуть не хуже, чем магнитики, купленные в рассчитанных на туристов пляжных киосках и аэропортах, фотографии детей и внуков или мелкие сувениры-пылесборники. Для кактусоводов же – это хлеб насущный и резкое расширение рынка. Да и в уходе кактусы чертовски просты. Они его, собственно, особенно и не требуют. Неприхотливые на удивление растения. Это ещё надо ухитриться так всё окружающее загадить и отравить, чтобы сдох и кактус. В такой среде человеку точно не выжить – даже особо и стараться не стоит. Так что тут роль кактуса – как у той канарейки, которую рудокопы с собой в забой брали, на предмет определения выбросов рудничных газов.

Кактусы, впрочем, бывают очень и очень разные. И если те, о которых мы пишем, отличаются приятным минимализмом в размерах, так это исключительно из-за специфики их применения. Большой, в здоровенном глиняном горшке, держать удобно разве что на подоконнике или столе, если тот стол не особо для бумажной писанины предназначен. У автора в его молодые годы, у кульмана, в ГИПРОМЕЗе, такой стоял. Не сверхкрупный, но сантиметров 40 в диаметре, усыпанный прочными кривыми длинными колючками зелёный шар. Много лет спустя, в Монако, в местном «Жардин экзотик» он наблюдал его родственников, росших, по мягкости тамошнего климата, в открытом грунте, на склоне холма. Тоже шары, только побольше. Метр-полтора в них точно было.

Ну – это же хотя и северное побережье, но Средиземного моря. Там много чего растёт, что в наших широтах можно встретить исключительно в виде комнатном, доведённом до минимизированных размеров, или, в натуральных формах, в оранжереях ботанических садов. Зато в том же Израиле, куда евреи со всего мира понатаскали растений из ностальгических, эстетических и прочих соображений… Там у друзей в Лоде, на небольшом участке лет 20 с лишним возвышается колонна кактуса, родом откуда-то из Латинской Америки, высотой метров восемь – выше крыши двухэтажного дома. Вырос он из полуметрового отростка, по форме напоминавшего шишковатую булаву, который жена друга выпросила в каком-то тамошнем питомнике.

Воткнула она его в землю и дальше ни о чём у неё голова не болела. Солнышко светит, зимой дождь льёт, кактус растёт… Сначала так рос, потом начал цвести и боковые отростки давать. Соцветия до неприличия похожи на эрегированный мужской репродуктивный орган тёмно-бурого цвета с фиолетовым оттенком. Ночью распускается большой белый цветок, к утру увядает и отпадает. Точно так же, как и боковые лапы – бугристые, колючие. И если их в землю воткнуть, вырастают из них такие же кактусы. А поскольку для Израиля это редкость, разбирают их у ребят на раз. Поскольку тот кактус, с которого всё началось, росший в питомнике, в начале 2000-х засох в особо тяжёлый, пришедший из Африки хамсин, так что довольно долго единственный такого рода кактус в стране рос у них. Народ на него специально приезжал посмотреть.

В Израиле, конечно, своих кактусов полно, но это по преимуществу опунции разных типов и видов. То небольшие кустики у дороги или на берегу, на склонах холмов и пустырях. То огромные заросли, напоминающие диковинные конструкторы, собранные из овальных мясистых зелёных дисков – часто со съедобными продолговато-округлыми оранжевыми плодами, поросшими мягкими тонкими белёсыми колючками. Сабра изначально – эти самые кактусы и есть. В качестве прозвища евреев – уроженцев Израиля это слово стали применять только в последние сто лет. Но, кстати, исключительно точно. Однако хотя плоды не просто съедобные, но и довольно неплохи на вкус, сам по себе этот местный кактус там так же никого не удивляет, как в России берёза. То ли дело древовидная колонна, весом в несколько тонн, устремлённая в небо! С утилитарной точки зрения пользы от неё – ноль. Но с эстетической… Да и экзотика. Жаль, что у нас такого рода кактусы не растут…

* * *

Что будет, если мамонтов всё-таки клонируют? Жить в соответствующем климате им почти негде – разве что их поселят в России или Канаде. Нет, есть, конечно, ещё и Аляска, и Северная Норвегия, и даже Исландия, но сколько там можно прокормить мамонтов? Одного? Двоих? Пять – если зачистить территорию от населения и туристов? Так что мы и Канада. Места достаточно, народу на Севере живёт мало… С кормом, правда, проблемы. Мамонтовая степь была чертовски высокопродуктивна – но её-то как раз больше нет. Есть тундра, лесотундра и тайга. Не самые лучшие кормовые угодья для хоть и морозоустойчивых, лохматых, но всё-таки слонов. Не по таксономии, так по размерам. На подножном корму не проживут.

Опять же, как быть с браконьерами? У древних людей, понятно, были свои приёмы охоты на крупную дичь, но огнестрельного оружия, тем более калибра, нужного для охоты на слонов и вполне пригодного для такой же охоты на мамонтов, не было. И гранатомётов не было. И вертолётов с вездеходами. И тут, судя по отечественному опыту, никакой охотнадзор не поможет. С сайгаками не помог, с дикими северными оленями не помог, с чего же он с мамонтами поможет? Зверь будет редкий, ценнейший, завидный трофей. Понабегут все. Бандиты, олигархи, депутаты, чиновники, контрабандисты… С последней категорией народу у нас дела не лучше, чем с браконьерами обстоят. А китайская граница там же, где и всегда. И спрос на соответствующий товар на той стороне всегда есть.

Если они за ископаемые мамонтовые бивни так платят, можно только представить, сколько отвалят за свежие. И не только за бивни. Для китайской медицины мамонт сгодится весь, целиком. Шкура, кости, мясо, кровь… Разобрать его на запчасти – дело нехитрое. И тут охраняй его, не охраняй… По Африке видно. Там слонов с носорогами тоже охраняют – толку ноль. Что-то не очень верится, что у нас с этим лучше будет. С амурскими тиграми и дальневосточными леопардами, зубрами и овцебыками, правда, наши пока справляются, хотя и не без потерь в поголовье. Но если завести мамонтов… Очень уж большое это будет искушение – в прямом и переносном смысле. Да и поди уследи за ними. Север большой. Так что, может, оно и неплохо, что мамонтов пока не клонировали? А то так их жалко будет…

* * *

Как возникают научно-исследовательские институты? Не те, которых сейчас пруд пруди, одного автора или сделанные под очередного чиновника или политолога, а настоящие? Академия наук, волею высокого начальства и его ближнего окружения, превратилась в то, во что превратилась (правду говоря, гнить она начала задолго до этого). КПСС, которая, при всех своих недостатках имела чётко отработанную систему управления страной, больше нет. Да и Б-г с ней, с партией. Хотя систему управления и страну жалко. Нынешние кланы, того и гляди, довыкаблучиваются, придушивая один другого, а понимание того, как управлять чем-то, сложнее асфальтового катка, у этой гопы смутное. По наиболее говорливым её представителям видно. Рот откроют – такое несут…

Но, как ни тошнотворен этот кадровый мусоропровод, который из грязи в князи тащит чёрт-те кого, так что вокруг трона концентрация отстоя уже превышает все нормы приличия и все границы разумного, а жить-то надо. Никто и не обещал, что будет легко. Демократию народу обещали – она есть. А чтоб она ещё и была хоть в какой-то степени разумной… Так что дальше всё сами. В рамках личных интересов и склонностей, наличия для их удовлетворения свободных средств и необходимых кадров соответствующей квалификации. А также способности их собрать и с ними работать. Ну и, понятное дело, энной толики удачи. Чтобы не придушили, не разорили, не пристрелили, не посадили по дороге и не пришлось бежать куда глаза глядят, бросив всё на произвол судьбы.

Так что, когда всё это в наличии, остаётся только ждать, когда на порог ступит судьба в чьём-либо обличье. В случае автора обличье имелось мужское, средних лет, в очках, типично славянской простецкой внешности и выдающихся, как потом выяснилось, способностей. Был это ныне, к сожалению, давно покойный, несправедливо рано ушедший в мир иной арабист – Володя Рыбаков. МГИМО, ИМЭМО, МИД… Ну, где ещё у нас работают профессиональные востоковеды? Точнее, они много где работают, но чтобы при этом ещё и наукой заниматься, не отрываясь от реальной жизни… А здесь был тот самый случай. Время было ещё то – начало 90-х. Страна только что рассыпалась, всё шло под откос и куда вырулит, было никому не понятно, но молодость ещё не прошла и было чертовски интересно жить.

Вопрос гостя был прост, как железнодорожная шпала: в ИМЭМО два командовавших им академика собрались выбрасывать архив. То ли под боулинг надо было место освободить, то ли ещё под что-то доходное, но малосовместимое с академической начинкой института. Всё, что было связано с современностью, взял Фонд Горбачёва. Почему-то там решили, что именно эта часть архива представляет собой материальную ценность. Прочее девать было некуда. Выбрасывать – жалко. По крайней мере, гостю. Вот рекомендовали спросить, не возьмёт ли автор хоть что-то из помянутого архива, пока он на помойку не отправился? Тем более что у него, как рассказывали общие знакомые, какие-то архивы и библиотека, невесть зачем, в офисе хранятся.

Последнее было чистой правдой – это были архивы и библиотека еврейского независимого движения, которые у автора под крылом с 80-х годов осели, поскольку офис из этого самого движения был только у него. Рано бизнесом занялся. Не свой тогда ещё, только арендованный, но крыша над головой была, и место, куда можно было поместить предлагаемый гостем архив, тоже было. Ну, забрали его. Не весь, конечно, – куда было весь брать? Однако всё, что касалось стран Ближнего и Среднего Востока и пресловутого «ближневосточного мирного процесса», в который тогда многие, включая автора, верили, от помойки спасли. С тех пор эти папки из офиса в офис за автором 30 лет и кочуют. При том, что основная часть книг на иврите ушла в ИСАА МГУ, на созданную там со временем кафедру иудаики и в Центр восточных литератур РГБ.

Ладно. Архив есть, библиотека есть. Нашёлся и директор – Ефим Жигун, человек на редкость дотошный и крайне толковый, с которым автора на тот момент связывало несколько лет близкого знакомства, переросшего в тесную дружбу. Вместе со времён Еврейского исторического общества, Еврейской культурной ассоциации, ВААДов СССР и России много чего создали. Так что уже можно было регистрировать институт. Сначала – Институт изучения Израиля (имелись в виду – и страна, и народ Израиля). Потом, с учётом архива ИМЭМО, добавили к названию слова «и Ближнего Востока», благо тогда Израиль в регионе был сам по себе, изолирован и никаких официальных контактов с соседями не имел. Ну а с 2000-х, когда он стал одним из основных центров региона, назвали лавку просто – Институт Ближнего Востока.

Так он и до сих пор называется. Но кто тогда, в начале пути, про столь отдалённое будущее думал? В 1995 году пришли учёные из Института востоковедения РАН с просьбой – книгу по Ливии помочь издать. С тех пор их больше 300 издали, этих книг. И вместе с помянутым ИВ РАН, и в сотрудничестве с другими академическими структурами, и сами. С начала помянутых 2000-х годов завели сайт и начали на нём размещать аналитические материалы экспертов. В первый год несколько десятков статей. Потом счёт пошёл на сотни. Потом на тысячи. Российские эксперты, израильские – русскоязычные и кое-кто из ближнего зарубежья, где ещё есть русскоязычная наука. Не везде же она выбита в угоду политической конъюнктуре и играм местного руководства.

С кем только институту не приходилось за эти 30 лет сотрудничать… Ну, Ближний Восток – регион специфический, проблем с ним у России много. А уж когда наши ВКС в Сирию в конце 2015 года вошли, не только вопросы стали экспертам задавать, но и награды вручать. За что спасибо, конечно, профильному военному начальству, хотя главное во всём этом то, что оно, во-первых, слушает, что ему говорят (что в этом мире редкость), и, во-вторых, творчески применяет полученные сведения к текущей ситуации, что редкость ещё большая. Ну зачем-то всё-таки 30 лет назад Володя Рыбаков к автору пришёл? Жаль, конечно, что сам он до этих времён не дожил. Зато все, кто создавал институт вместе с ними и Жигуном – Владимир Исаев, Александр Филоник и Андрей Федорченко, по-прежнему в команде. И это, в конце концов, самое главное.

* * *

Интересно мир меняется. В 60-х, когда Украина ещё не знала, что она не в одной стране с Россией живёт, украинцы, не заморачиваясь, говорили и писали по-русски, и изрядная часть русскоязычной литературы именно ими и украинскими евреями и была написана. Западные шмотки в Одессе можно было купить только на «Толчке», куда их моряки привозили, а самой правильной едой в поезде, по дороге из Москвы на курорты Причерноморья, были, помимо сваренных вкрутую в дорогу яиц с солью, домашних котлет, а также вспотевшего в купе и слегка заветренного сыра с хлебом, продававшиеся на полустанках домашние пирожки (особенно вкусные «с Киева» и южнее) и яблоки. Ну а на подъезде к Одессе и варёная, натёртая оставшейся от съеденных яиц солью молодая кукуруза.

Как она пахла! Какой у неё был вкус! Как здорово было её обгладывать, вгрызаясь во вкуснейшие бело-жёлтые зёрна, проходя по початку зубами от кочерыжного торца до острого или закруглённого верха, выстригая между зёрен аккуратную дорожку в несколько рядов и медленно поворачивая початок в руках, чтобы не упустить ни одного зёрнышка! Её, кукурузу эту, ещё и на пляжах продавали. Ходили толстые тётки со звонкими голосами и оповещали народ так пронзительно, что чаек одесских перекрикивали. Ещё у них имелись в продаже мелкие креветки – ра?чки (с ударением на первый слог), розово-белые, которые мерили гранёными стаканами «с походом» и отпускали на руки в свёрнутые из газеты фантики. Как, впрочем, и соперничавшие с рачками по популярности семечки, которые на пляже лузгал каждый второй.

Что там было насчёт санитарии, тогда мало кого интересовало, но проблем ни с пирожками, ни с кукурузой, ни с креветками или семечками потом не возникало. И даже газетная тара, которая, по идее, с учётом типографской краски, была вреднее вредного, не портила общего антуража и не снижала уровня летнего отдыха. Скорее наоборот. Кстати, на пляже вообще было принято есть. Собираясь туда, с утра в сумку, помимо пляжной подстилки, книг и непременной колоды карт, клали чисто вымытые помидоры, их вечный спутник – соль, в бумажном свёртке из тетрадного листа или пустом спичечном коробке, яблоки, пару груш и, по сезону, тёмно-фиолетовые – жёлтые внутри сливы, «унгарки», или абрикосы. Виноград тоже брали, но редко – на него шли осы.

Оно было сильно надо, от них, полосатых, словно тигры, отмахиваться? Так что виноград проще было есть дома, вечером. Вместе с духовитой, свежеприготовленной баклажанной икрой на толстом мягком хлебе, со сливочным маслом и горячей варёной картошкой (с солью, обязательно с солью), которая изумительно шла после пляжа, залитая душистым подсолнечным маслом (разумеется, нерафинированным – кто тогда про другое вообще слышал), или с холодным твёрдым сливочным – по кусочку на каждую четвертинку большой картофелины или одну маленькую, если была молодая. Ну и, понятное дело, с полосатой серо-стальной скумбрией холодного или такой же полосатой, но с жёлто-коричневой кожей горячего копчения, нарезанной аккуратными скибочками.

Вариантом замены скумбрии могла быть селёдка. Жирная, бочковая, иногда с тёмно-коричневой икрой или кремовыми и палево-розоватыми молоками. С пёрышками зелёного лука и чуточкой подсолнечного масла, хозяйского, с Привоза, она напоминала о том, как прекрасна жизнь, не хуже, чем нынешнее многоканальное телевидение, цветное и бестолковое, которое столько голову морочит, что уже хочется старого, чёрно-белого, которое рассказывало про то, как и куда Леонид Ильич Брежнев съездил, с кем встречался и кого награждал, только раз в день, по вечерам. Когда программа «Время» перед фильмом шла. В общем, было время и цены снижали, как пел Владимир Семёнович Высоцкий. И в самом деле, текли куда надо каналы и в конце куда надо впадали…

* * *

Вспомним прошлое… Это было в те времена, когда ещё никто и слыхом не слыхивал о коронавирусе. Когда на Украине ещё не прошёл Майдан и не началась гражданская война на Донбассе, вопрос принадлежности Крыма там не вставал, и по-русски никто не запрещал ни писать, ни говорить, ни учить детей. Ещё не прошла Пятидневная война с Грузией и никто даже представить себе не мог, что грузинские войска могут атаковать российских миротворцев, стоящих в Южной Осетии. Каддафи ещё правил Ливией, в Сирии не было ни гражданской войны, ни российских ВКС, и турки ещё не развязали Вторую Карабахскую войну и не отстраивали на доброй половине бывшего Советского Союза новую Оттоманскую Порту. Ну, а автор с женой и институтскими друзьями частенько ездил куда-нибудь за границу, развеяться.

Америка и Европа были как никогда близки, и путешествовать по ним было безопасно и интересно. Молодость была уже позади, но у зрелого возраста свои плюсы – например, опыт. Да и позволить себе можешь куда больше, чем в юности, когда сил и энтузиазма море, но в карманах пусто и каждая увиденная мелочь внове. Такими идиотами себя иногда на пустом месте приходилось чувствовать… Вроде какая-нибудь бытовая штука, но у нас её в глаза никто не видел, и ты тоже не видел, отчего, столкнувшись с ней, выглядишь как минимум смешно. Как воду в душе включить, и то разобраться не можешь, не говоря уже о более сложных материях. Сейчас это вспоминать забавно, а тогда не до смеху было. Кому охота позориться? И вот в этих самых нюансах с годами и учишься разбираться.

Можно без них прожить? Можно. Точно так же, как может горожанин прожить без малейшего понимания того, как функционирует деревенский сортир, как разжечь костёр в дождь и как уберечься от клещей в лесу, а выросший в деревне человек вовсе не обязан разбираться в нюансах городской культуры. Про то, как принято себя вести в чужой стране, и не говорим. Но на то человек и человек, что ему многое интересно. Так что было время, поездили по миру от души, набираясь впечатлений и отдыхая от работы, что нужно периодически делать обязательно. Благо эпоха соответствовала. Новая холодная война тогда ещё не началась, не то что Трамп или Байден, но и Обама не стал американским президентом, санкций пока не было, а иллюзии ещё были.

Хорошее, одним словом, было время. И задумал автор поехать с друзьями в круиз по Карибам, благо все их друзья там уже были и очень это дело рекомендовали. Так что собрались, сверили и скоординировали графики, и таки поехали. Три пары. Две из России, одна из Израиля. Все дружили с института и продолжали дружить после. И, что важно, жёны тоже друг с другом находились и находятся в самых тёплых человеческих отношениях. Поскольку это же не дай Б-г, если между женщинами в компании чёрная кошка пробегает. Хана тогда совместным поездкам, да и не только им. Но это, к счастью, был не тот случай. Опять же, все на подъём лёгкие, все контактные и от общества друг друга испытывающие глубокое моральное удовлетворение люди. Бывает и такое в этой жизни. Редко, но бывает.

Выехали вдоль атлантического побережья Штатов, составив маршрут от Нью-Йорка до Майами, откуда отходил корабль. Можно было, собственно, отплыть и из Нью-Йорка, но друзья отсоветовали. Двое суток идти морем вдоль берега без захода в порт было, как они на себе испытали, скучнее скучного. Так что добираться до Флориды решили сушей. Опять же, дорога сама по себе интересна. Новые места, новые впечатления, новые люди… Отелей по пути на юг заказывать не стали – мотелей на трассе море. Это же была Америка, причём до коронавируса. Дороги хорошие, по крайней мере хайвеи, инфраструктура сервиса на высоте, нравы простые, люди бесхитростные, по преимушеству доброжелательные и контактные, еда вкусная. Что ещё надо в пути?

Нет, ну понятно, что встречаются такие люди, которым исключительно много чего надо. С подвыподвертом в мозгах и претензиями ко всему человечеству. Но с ними и дружить не стоит, и жениться не захочешь ни за какие коврижки. Жуткое это дело, когда рядом с тобой человек, который всем окружающим и всеми, кого он встречает на своём пути, недоволен. Лучше уж держаться от таких людей подальше, а в совместные поездки и вообще с ними ни под каким соусом нельзя отправляться. Изгадят весь отдых. Но когда никого такого рядом близко нет… В общем, это был тот самый случай. Так что выехали из Нью-Йорка, в первый день дошли по трассе до Вашингтона, во второй до Вильямсбурга, а в третий возник вопрос: ехать по побережью напрямую или сделать крюк через Чесапикский полуостров.

Дальше надо было пройти систему мостов и тоннелей, ведущих через одноимённый пролив, и уже потом опять выходить на материк. И тут закавыка была в том, что получался изрядный крюк, поскольку надо было какое-то время пилить обратно на север из Вильямсбурга, однако рекомендации были именно такие, со ссылкой на грандиозные впечатления от маршрута. Ну, а поскольку времени было впереди море, а провинциальная Америка имеет своё несомненное очарование, да и пейзажи там ранней осенью были очень уж хороши («в багрец и золото одетые леса» – это как раз про Штаты и Канаду в это время года), решили не заморачиваться и пойти кружной дорогой. Великое это дело, когда никуда в пути не надо спешить!

Отметим сразу, дело того стоило. Хотя пока не дошли до пролива, было просто миленько. Сельская пастораль, не слишком широкая, но хорошая дорога, небо синее, по краям шоссе городки мелькают, с остроконечными колоколенками церквей… Но с точки зрения придорожной инфраструктуры всё в штатном режиме. Бензоколонки, рядом с ними небольшие магазинчики, в том числе с сувенирами, сетевые кафе и симпатичные рестораны… Америка вообще-то очень и очень разная, и есть такие места, куда лучше не заглядывать, а если туда случайно занесло, побыстрее уносить оттуда ноги, но это была нормальная местность. Может, конечно, после зомби-апокалипсиса она и превратится во что-то из любимых тамошней публикой фильмов ужасов, но пока его нет… Тогда ещё не было.

И вот настало время обещанному дорожному чуду – мостам и тоннелям, ведущим через Чесапикский залив. Отметим сразу: американцы хорошие инженеры, всегда ими были и, хотелось бы надеяться, таковыми останутся. Строить они умеют и, когда их не стесняют финансовые спекуляции, делают это на совесть, хотя многое из того, что они строят, для нас непривычно. И как раз все их мостовые системы, идущие вдоль Атлантического побережья, именно такие. Ну, на что похож этот тип мостов… На наши озёрные дощатые причалы на сваях, у которых лодки швартуются, только много длиннее, шире и прочнее, по которым идут автомобильные дороги. Не слишком высокие – над океаном, который в спокойную солнечную погоду мерцает, как расплавленный металл. Здорово!

Погода была как раз такая, которая была нужна для того, чтобы производить на людей, приехавших издалека, максимальное впечатление. Ну, она его и произвела. Едешь по узкому шоссе, над океаном. Справа вода – ближайшая суша Североамериканский континент. Слева вода – ближайшая суша тоже континент, только уже Евразия. То есть по левому боку перед тобой вся Атлантика, что внушает почтение. Нас же в школе хорошо географии учили. Никто, правда, не рассчитывал, что мы все те места, куда наш турист сейчас ездит, своими глазами сможем увидеть, но от этого только впечатлений больше. Непонятно только, как описанные мосты функционируют, когда штормит, но их, наверное, просто для проезда закрывают. Иначе машины волнами просто в океан или в залив смоет.

Что до тоннелей, их перекрывают шлюзы. Тоже понятно – захлестнёт, откачивай потом из них воду… Входы и выходы то ли на естественных островках, то ли на насыпных, укреплённых гранитом и бетонными блоками. На скорости не разобрать, а встать негде, да и запрешено. Что до того, на кой чёрт вообще тоннели под океаном, ответ прост: корабли пропускать. Как раз, когда машины в первый тоннель спускались, поперёк маршрута здоровенный контейнеровоз проходил. Сюрреалистическое зрелище: автомобилю корабль дорогу пересекает… В общем, оно того стоило. Да, сделали крюк, но зачем вообще по чужим странам ездить? Если за впечатлениями, так вот они. На всю жизнь остались, да и кадры были хороши. Видеокамеры же зачем-то человечество изобрело?

Вышли на материковый берег под большим впечатлением от увиденного. Было ещё светло, так что решили пройти лишний часок по трассе, через ещё один мост, на сей раз уже обычный, по дороге к Саффолку. И, как показало утро, исключительно правильно сделали. На ночлег, правда, опять остановились затемно, в симпатичном придорожном мотеле, где проспали ночь без задних ног, но поутру по местным новостям (другие там особо никто и не смотрит) продемонстрировали, что пройденные накануне мосты перекрыты. Первый, над океаном, из-за густого тумана, а про второй сказали что-то насчёт «Аль-Каиды». Где-то рядом была база американского ВМФ, что-то там у них случилось, на тему безопасности… В общем, имели все шансы потерять день. Дорога. Мало ли, что на трассе бывает!

* * *

Когда идёшь по трассе вдоль Атлантического побережья Соединённых Штатов на юг, байкеры начинают буквально роиться, после того как пересекаешь бывшую границу Конфедерации. То ли тепло их привлекает. То ли трассы лучше, особенно вне хайвеев – не так раздалбываются за зиму. Все те, кто утверждает, что в Америке дороги по определению лучше российских, никогда по их провинции не ездили. По крайней мере, на широте Нью-Джерси и Нью-Йорка. Такие там встречаются убитые закоулки… Но Юга это не касается. Так что по южным штатам только на байках и ездить. Ну, на них народ и ездит. В одиночку. Парами. Семьями. Целыми компаниями, иногда напоминающими хорошо организованные воинские подразделения, мужские, женские или смешанные. У нас такого пока нет.

Нет, мода на этот стиль жизни и до России дошла. Но то ли климат мешает, то ли трассы дорожные пока до соответствующего уровня не доведены, то ли другим народ занят… Ну, есть Хирург с его ребятами, есть кое-кто ещё из организованных в клубы любителей мотоциклов, но чтобы, как в Южной Виргинии, дорога была буквально оккупирована людьми на мощных байках, такого нет. И, кстати, ещё кое-чего нет. Редко встречаются на наших дорогах трёхколёсные байки, мощные, напоминающие по своим габаритам гибрид мотоцикла и автомобиля, так удобные для грузных людей, которых в Америке куда больше, чем у нас. Наш толстяк богатырского телосложения на мотоцикл попросту не садится. У них для байкеров-жиртрестов есть специальные модели.

Опять же, у нас редко можно встретить чопперы, удлинённые, с высоким рулём, напоминающим бычьи рога, то ли породы техасский лонгхорн, то ли ватусси. В Америке добрая половина таких. Посадка интересная – ноги вытянуты вперёд, руки вперёд, сидит, откинувшись, демонстративно расслабленный… Наши бы дорожные полицейские охренели от таких пассажиров на дорогах, а у американцев это норма – культовая модель, и не только на базе «Харлей-Дэвидсона». Ещё одна местная фишка – мотоцикл, а то и два, едущих на прицепе за автомобилем – легковым или автодомом-трейлером, всё равно. Для путешествий на длинные дистанции с комфортом самое то. Гоняешь по стране от кемпинга к кемпингу, а встав на прикол на какое-то время, ездишь по окрестностям в своё удовольствие уже на байке.

Любят американцы бродяжничать. И, надо сказать, наши бы любили не меньше, если бы страна была покрыта такой сетью дорог, как у них. Ну, может, ещё будет. Она у нас почти вдвое больше, чем у них, но с автодорожной инфраструктурой пока во многих районах швах, хотя кое-где уже полегчало, как в том же Подмосковье или в Кавминводах. Хотя им всё-таки климат помогает. Южная страна. Но это о другом. Что до дорог, в южных штатах на них, помимо роящихся вокруг мотоциклистов, почему-то очень много грузовых траков, особенно недалеко от океанских портов. Такие армады идут по дорогам… Один за одним, яркие, ревущие, разукрашенные. Когда мимо проносится колонна тяжёлых грузовиков, машину от удара воздушной волны даже чуть покачивает.

К вечеру они начинают светиться, как новогодние ёлки. Прёт по шоссе колонна увешанных огнями, как люстры, сорокатонных ревущих коробок, воздух гудит, моторы ревут… Главное, приметить, где именно они на ночлег тормозят. Там, где собралось на ночь больше всего траков, лучше всего кормят. Старая дорожная примета, которая никогда не обманывает. Хороший стол – первое дело для профессионального водителя грузовика, когда он на трассе. Все точки они знают назубок, и по ним только туристам и ориентироваться. Да и с ночлегом в этих же местах всегда всё в норме. Отдохнуть перед долгим перегоном – святое. Так что, набрав днём после перекуса в придорожном магазине принципиально неполиткорректных южных сувениров, на ночлег надо вставать рядом с траками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/evgeniy-satanovskiy/zapiski-kota-murchika-71747971/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.