Евгений Капба "Великий и Ужасный – 6"

– Я точно иду с вами, – сказала она. – Это даже не обсуждается.

Глава 2. Еще один принц

Больше всего меня допекал тот факт, что Государь не торопится давать мне отмашку переть на Балканы и совершать подвиги во имя княжеского титула. А момент там образовался самый подходящий: Монтенегро бурлило, да и в Федерации народ был недоволен вводом в страну янычарского корпуса. В конце концов, они за упырей голосовали на волне антитурецких настроений, а тут – вот такой выверт! Нехорошо… Правда, носферату взяли балканцев в ежовые рукавицы и, дорвавшись до власти, срать хотели на народное мнение, это как водится.

И прошение княгини Залесской о даровании мне потомственного дворянства вкупе с охотничьим домиком в Бескидах не двигалось. Оно ведь одно без другого не работало: сначала дворянство, потом уже – княжество. Я, конечно, понимал, что предложенная мной бяка на Балканах требовала тщательной подготовки – в первую очередь со стороны военно-промышленного комплекса и логистики. Ну, и Грозные что-то мутили, готовились к разным вариантам развития событий, а на это нужно было время…

Рикович мне на планшет звонил, говорил: скоро приедет с какими-то гостями, но что такое «скоро» и почему об этом нужно сообщать заранее – не объяснил. Когда он вообще меня о своих визитах предупреждал, сыскарь этот? Появлялся как из-под земли и трендел что-нибудь под руку, точно как один Кавказский наместник. Оба они такую хрень любили… Бесят!

Так что я работал в своем режиме. Если бы не стерлядские суккубы – точно уже отправил бы несколько поисково-разведывательных партий в Хтонь. И сам бы начал там лазить, потому что мне жутко интересно было выполнить просьбу Слоненка, то есть – мамонта, и найти Попугая, то бишь грифона. Пока эта пташка со львиной жопой визуально зафиксирована не была. Все местные летающие твари напоминали то ли летучих обезьян из Волкова, то ли бесов из Достоевского.

Многообразна была местная фальшдемоническая фауна. Вообще – вся эта заморочка с префиксом «фальш» меня нервировала. Я не видел четкой и принципиальной разницы между рогатыми чешуйчатыми монстрами, которых при случае запрягал в свою колесницу Келбали Хан Нахичеванский до опалы, и местными отродьями. По мне, так тут стоило включать аксиому Эскобара и разбираться с ними по принципу «шо то херня, шо это – херня», и рубить одинаково сильно. Сюда же можно было отнести и сраного Имбу, с которым мы повздорили в Васюгане, и прочих-разных страховидл. Мочить их, да и всё.

С другой стороны – где грань? Так и Слонопотама в разряд неведомой херни, которую стоит бить по кумполу не заморачиваясь, записать можно с перепугу… А потом – Витеньку, меня, Кузю и всех прочих. Жаль, что я не ксенобиолог какой-нибудь, понял бы, наверное, разницу!

– Будут тебе эксперты, – сказала Эсси, подкрадываясь сзади с двумя глиняными плошками отвара. – Брегалад передавал – кортеж едет со стороны Мукачево и от него Тьмой фонит и Светом. Ну и, судя по обилию опричников – кто-то из династии тоже там.

– А… Тьма и Свет? – Это было очень странно. – Хотя если там кто-то из царевичей…

– Вот и посмотрим. Пей давай! – Она сунула мне плошку с горько пахнущим средством в самое лицо, так что мне ничего не оставалось, кроме как вытянуть губы трубочкой, всосать и проглотить отвар.

Это было просто омерзительно. Как толокнянка, которой в далеком детстве мне цистит лечили. Толокнянка, она же – медвежьи ушки. Пополам с полынью!

– Бе-е-е-е, какая гадость! – В этот момент волна жара от моего желудка распространилась вверх, к голове, и в мозгу внезапно прояснилось, как будто его чистым полотенчиком протерли. – Что это было?

– Полынь, медвежьи ушки, фиалка и еще кое-что эльфийское, – подтвердила она мои догадки. – В травничестве главное – пропорция, взаимосвязь и рецептура… Например, одновременно фиалку и полынь готовить нельзя, и вообще… На, еще выпей, будешь со своими важными дядями до ночи заседать! А ты вон какой большой, эффект от одной плошки будет сла-а-абенький…

Заботливая она у меня! Гадостями бодрящими поит, снага моих на ноги ставит после полной деморализации…

– В Орду ко мне пойдешь? – спросил я, стараясь не кривить рожу после второй порции горечи. – Давай татау тебе сделаем, краси-и-и-ивые! И ни одна лесная экосистема тебя не достанет.

– И что, у нас будет служебный роман? – склонила голову она и прищурилась. – Хотя – у нас же уже был служебный роман, да? Признавайся, ты меня на работу взял, чтобы шашни крутить?

– Конечно, я тебя на работу взял, чтоб шашни крутить! Как вспомню, как тогда под фонарем у входа в «Орду» ты броню снимать стала и в машину к Брегаладу кидать, я такой: у-у-у-у… – Я картинно закатил глаза. – А ты что думала?

– А я думала, что у тебя широченная спина, и за такой спиной можно быть как за каменной стеной. И то, как ты с теми скидками на кофе Брегалада уделал, и как про вакансию на доске написал… Я сразу поняла, что ты хочешь меня закадрить! – Глазки Эсси блестели, и вообще вся она была такой хорошенькой-прехорошенькой, что я ее так бы и сожрал!

– И что, и что? – спросил я, едва ли не облизываясь. – Тебя не пугала перспектива быть закадренной черным уруком?

– Ну, честно говоря, очень пугала. И очень привлекала! Ты такой стра-а-ашно обаятельный! – Эсси встала на носочки и чмокнула меня в щеку. – Так и знай, сидя на своем жутко важном заседании – тебя ждет одна очень-очень влюбленная эльфийка!

– Оу, – сказал я, сграбастал ее вместе с плошками и подхватил на руки. – Может, ну бы его на хрен, это заседание? А?

– Нет уж, нет уж! Я предпочитаю служебному роману династический брак! Давай побеждай всех и достигай там всего, а я…

– А ты? – Я глядел на нее во все глаза и не мог наглядеться.

– А я тебе помогу, ясен пень! – фыркнула она. – Хватит, спускай меня на землю, мне еще Кузю отпаивать, он сильнее всех, это самое… В общем… Перестарался!

И, уходя, шлепнула меня по ягодице, зараза ушастая! Это я, я должен был ее шлепнуть! Кто, в конце концов, у нас дикарь, урук и мужлан? Ну ничего… Доберусь я до нее!

Так или иначе – навстречу мчащемуся к нашей полевой базе кортежу я шел в приподнятом настроении. Мне даже интересно было: чего такого удивительного мне скажут эти важные дяди и тети? Может, наконец отпустят творить дичь на Балканы? А то время уходит, братский урукский народ томится там под упыриным гнетом, пепел Клааса бьет мне в грудь и вообще – вихри враждебные веют над нами, даешь Варшаву, даешь Берлин! То есть – Бухарест и Истанбул, понятное дело. Но все равно – даешь!

* * *

Я стоял в тени раскидистого бука и не торопился показываться. Кортеж за каким-то хреном остановился не в нашем лагере, а за полкилометра от него, так что я пробежался по лесу и теперь пялился на двух знатных господ, которые под охраной бронированных опричников Сахалинского полка выперлись из машин и, кажется, банально курили, глядя на звезды, мерцающие на вечернем небе.

– Знаете ли вы, ваша светлость, как в последние триста лет определяется следующий Государь после смерти предыдущего? – Царевич Василий был красив, красивее своего отца и своего брата Федора.

Идеально уложенные рыжие волосы до плеч, ухоженная, рыжая же, короткая борода, загорелая кожа, белоснежные зубы, тонкий орлиный нос… Я подумал даже, что у них с Федором Иоанновичем, должно быть, разные матери. Федор гораздо более напоминал своего августейшего отца, чем этот – средний из наследников. Одевался Василий щегольски – даже тут, у самого рубежа Хтони, и среди кадровых военных он не пытался подстроиться и мимикрировать под окружение, надевая что-нибудь полувоенное, а остался верен себе: в элегантном костюме-тройке, белоснежной рубашке и стильных полуботинках он почему-то не выглядел неуместно среди бронированных внедорожников и БМП. Лет ему, насколько я знал, было около сорока, но выглядел он гораздо, гораздо моложе.

– Нет, ваше высочество, – откликнулся крупнотелый и мордатый седой старик в пышном мундире с эполетами, аксельбантами и позументами. – Я был слишком молод, когда к власти пришел ваш батюшка, чтобы интересоваться такими подробностями. Обычно Грозные предпочитают решать такие вопросы внутри семьи… Нам же, верноподданным, остается только склонить голову и принять волю Династии.

Судя по сводкам в Сети и телесюжетам, это был сам князь Вяземский – командующий группой армий «Прут», и тот факт, что он тоже явился сюда, ко мне в полевой лагерь, навевал на меня капитальную тоску. Явно мне лично и всей Орде намеревались подложить вонючую бубхош бууб, и я ровным счетом ничего не мог с этим поделать. Сам же поперся в Феодосию, напросился на аудиенцию… Нет бы сидел, хвост поджав, и в говне колупался! Но – князем захотел стать! Кушайте теперь, не обляпайтесь!

– Подходите, подходите, Бабай! – Он махнул мне рукой эдак вальяжно, этот элегантный царевич. – Не стесняйтесь, вам тоже будет интересно послушать.

Я тут же покинул свое убежище и, пятерней пригладив патлы, зашагал к обочине дороги, раскрыв таким образом свое инкогнито. Все-таки ментальные способности – это нечто. Надо будет над собственной защитой поработать – в плане маскировки от магического сканирования. Бомбардировщик «Стелс» набить кому-то из присных на полспины, что ли? Хотя сербы в свое время эти «Стелсы» сбивали, надо другие варианты продумать… Или учителя найти, у меня же вроде этот «выход силой» очень неплохо получается, вон на днях как гаркнул – семь тысяч орков суккубов трахать перестали. Может – Залесская меня подучит? Я ей коньяк хороший подгоню, и нормальный получится репетитор…

Когда я вышел на свет Божий – Вяземский вздрогнул. Он-то не являлся менталистом, кажется – практиковал геомантию, но точно я сказать не мог. На гербе у Вяземских изображалась серебряная пушка, и они традиционно отдавали сыновей учиться в Военную артиллерийскую академию, это я помнил. Для генерала не зря, похоже, прошли годы учебы, и фамилия могла им гордиться: ровнять с землей вражеские позиции и перемалывать города и веси огневым валом у нынешнего командующего получалось просто отлично. Тактика медленная, но эффективная. Главное, чтобы снаряды вовремя подвозили…

Кажется, этот генерал-от-артиллерии был мне не рад от слова совсем. Почему? Потому что он явно знал, что я замыслил сделать так, чтобы его любимые игрушки замолчали. Если ничего не стреляет и не взрывается – какая уж тут артиллерия? Гаусс-пушки и рельсотроны – товар экспериментальный и экономически невыгодный. Это эльфийке в подарок можно привезти одну штуку, а на миллионную группировку – хрен там. И что ему теперь, всю эту рать на алебарды переучивать? В общем – его неприязнь была понятна. Но он был воспитанный старикан, этот князь Вяземский, и потому сказал:

– Ваше высочество, так как же с престолонаследием? Откроете секрет? – Голос его звучал хрипло то ли от вечерней стылости, то ли от выкуренной только что сигареты.

– Открою… Вам – и этому орку. – Принц тоже докурил, аккуратно затушил сигарету о металлический портсигар, сдул пепел и спрятал окурок внутрь. – Вы примечательный персонаж, Бабай, я давно не встречал такого. В каком вы звании? Походный атаман? А я – ефрейтор. Служил в понтонно-мостовом батальоне, под Читой. Чисто земская часть… У меня тогда случилась инициация второго порядка, представляете? Хм! Так это я к чему? Когда мой дедушка, Иоанн Димитриевич, почил в Бозе, пятьдесят лет назад сгинув в Каракумах вместе со всем стотысячным Экспедиционным корпусом, мой папенька и дядюшка поступили как полагается в таких случаях…

– А как полагается? – спросил Вяземский, наклонившись всем телом вперед, выражая исключительную заинтересованность и внимание.

– Над могилой монарха – даже если она и фиктивная, как было в тот раз, – происходит поединок. Чистое противостояние воли мощнейших в мире менталистов! Одаренные видят гигантский эфирный вихрь, восприимчивые – валятся без чувств. А для цивильных, пустоцветов, незнакомых с ментальными техниками, это выглядит так, будто наследники стоят и пялятся друг на друга. По итогам поединка царем становится тот, кто заставит остальных встать на колени. – Василий захлопнул портсигар и вдруг глянул на меня – прямо, резко.

Его глаза – голубой и зеленый – засияли яростным светом. И я почувствовал, как выбило из моих легких воздух, из носу потекла кровь, а мозги мои как будто начали перемешивать огромной поварешкой. Ноги стали словно ватные, я пошатнулся… Вот уж хрен там! Не бывать этому!

– Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, говно собачье, а? – через силу просипел я и шмыгнул носом.

Моя рука от запястья до локтя вспыхнула золотом, по замысловатому узору татау побежали яркие искры, в ответ на сияние глаз его высочества я злобно прищурился и выпятил нижнюю челюсть. Красивое лицо Василия Иоанновича изменилось, одна бровь взлетела удивленно, вокруг губ пролегла напряженная складка – и плющить меня стало гораздо меньше…

– …Что, сдуру решил ко мне лезть? Ты, засранец вонючий, мать твою, а? Ну, иди сюда, попробуй меня трахнуть – я тебя сам трахну, ублюдок, онанист чертов, будь ты проклят! Иди, идиот, трахать тебя и всю твою семью! Говно собачье, жлоб вонючий, дерьмо, сука, падла! – Мне хотелось орать что есть сил, нагнетая ярость, но на самом деле это был едва слышный шепот, не различимый никем, кроме меня.

И, пожалуй, это было к лучшему. Хрен его знает, как этот лощеный дядечка к такому бы отнесся… И все его окружение – тоже. Тем более краешком сознания, свободным от противоборства с одним из мощнейших менталистов Государства Российского, я понимал – это все-таки не покушение на убийство, а своеобразная проверка на вшивость. Давил он капитально, мощно, но вскипятить мне мозг не пытался. Утешало одно: даже попытка сломить мою волю, поставить меня на колени дорогого стоила царевичу Василию. Его глаза стали красными, кажется – лопнул один капилляр, но сдаваться царский сын не собирался. И почему-то я вдруг осознал – Садзынара убил он.

Поварешка в моих мозгах замедлилась, а потом я ухмыльнулся, развел руки в стороны, выдохнул и шепотом же закончил самое страшное заклинание из всех мне известных:

– Иди сюда, мерзавец, негодяй, гад! Иди сюда, ты, говно, жопа! – И татау перестали светиться, я открыл свое сознание противнику и одновременно ярко, в подробностях представил себе финальный момент моего с Эсси вояжа к маяку в Сан-Себастьяне.

Ктулху, кадавр, костяной дракон и их разнузданная реакция на мои художества кровью на дверях Эпицентра предстали перед моим внутренним взором как наяву, красочно, мерзко и физиологично…

– Да ну тебя к черту! – сказал принц, и его глаза погасли. – Свинство какое-то! Я думал – пободаемся… А ты… Фу! Это как в боксерском поединке спарринг-партнеру в рожу плюнуть! Невместно!

– А я вам не конкурент, ваше высочество, – усмехнулся я и снова шмыгнул носом. Кровищи натекло капитально! – Бодаться с вами не собираюсь, боксировать – тоже. И ваших правил игры не знаю. И знать, что характерно, не хочу. У вас своя песочница, у меня – своя. Мне в высокие эмпиреи и дворцовые интриги лезть не с руки, я живу пожиже, к земле поближе.

– К земле, говоришь? А как же титул? – Он потер покрасневший глаз. – Оркский князь, каково? Тут придется правила игры изучать, волей-неволей!

– Не оркский, а хтонический, – позволил себе немного повыдрючиваться я. – Если бы только оркский – взяли бы нашу Орду тепленькой.

– Это ты про позавчерашний свальный грех? – Он скривился, а я попытался вспомнить момент, когда Василий решил перейти на «ты». – Что сегодня за день… за ночь-то такая? Сначала папенька к черту на рога отправил, потом – вместо ментального поединка мне в башку какое-то мракобесие с половыми сношениями чудовищ запихали, а теперь еще с фальшсуккубами разбираться!

– Да нет никаких фальшсуккубов, ни с кем разбираться не надо. Мы их перестреляли, – успокоил его я. – Сразу же, на горяченьком. Сила Орды – в единстве! Если друг упал и подняться не смог – ему товарищ влупит пинок, а если он встал на кривую дорожку – соратник ему мигом подставит подножку… – балагурил я, вытирая лицо от натекшей из носу крови тыльной стороной ладони. – В том-то и суть! У меня тут пятнадцать процентов людей, еще семь процентов гномов, несколько лаэгрим даже затесались! Ну да, шестьдесят пять процентов – снага, остальные – гоблины, тролли и уруки из неполноценных, типа меня. Но Орда – это не чисто орочий проект. Это – дело для отребья, которое хочет чувствовать себя значимым! Второй шанс для голодранцев и долбоящеров!

– О как! Слышите, ваша светлость? Ваша светло-о-ость? – Василий щелкнул пальцами, и князь Вяземский, замерший до этого, как соляной столб, отмер. – Бабай, это кто его прищемил – ты или я? Ох и влетело бы мне от папеньки… Да оно и так влетит.

– Влетит, – кивнул князь, пытаясь очухаться и мотая головой. – Я всё его величеству Иоанну Иоанновичу расскажу. Ваше высочество, то, что вы только что сделали – очень опрометчивый шаг!

– Должен же я был проверить племянничка? Или – сыночка? – усмехнулся принц, а потом брезгливо подернул плечами. – Результатами проверки удовлетворен и несколько шокирован… Орк с зачатками менталиста? Это что-то новенькое, но угрозы Династии тут нет. Да, Бабай, спасибо тебе огромное, мне теперь эти щупальца и этот кадавр сниться будут пару дней! Фу, к психотерапевту, что ли, сходить за таблетками?

– Зачем – таблетки? – искренне удивился я. – Бессонница мучает? Пойдемте к Эсси… К владычице Эссириэ Ронья, она тут моим воблоедам первую и неотложную фитотерапевтическую помощь оказывает после физического, нервного и сексуального истощения. У нее такие отвары есть – просто фантастика!

И только тут я въехал, что Эсси поила меня чаем не просто так! Неужели знала, что за хрен этот Василий и что он попробует взять меня за жабры тут же, не отходя от кассы? Ишь ты, какая умница! Ее отварчик-то мозги мне здорово прочистил, очень помогло перед схваткой!

– Эльфийская медицина? Пожалуй – воспользуюсь предложением, но после совещания, – кивнул цесаревич. – И кстати – что за ересь ты шептал, когда открылся?

– О-о-о-о, ваше высочество! – Мне было очень сложно сдержаться. – Это из орочьего фольклора, да. Седая древность! Мало кто этим пользуется… Что-то вроде боевой мантры, настраивает на нужный лад, понимаете?

– Что-то на черном наречии? – уточнил он.

– Да, да, что-то на черном наречии, – не стал спорить я. – Пройдемте в штабную палатку? А перед совещанием выпьем чаю! Хотите чаю? С малиновым вареньем?

Глава 3. Гостья из будущего

Совещание получилось более похожим на встречу клуба анонимных алкоголиков или клуба психологической поддержки, как в американских фильмах, чем на некое штабное военное мероприятие. Удивляться особенно не приходилось: в палатке, которая выполняла роль административного здания в нашем лагере, народ подобрался уж больно специфический. Из адекватов тут имелось только два генерала – артиллерийский и пограничный, но эти двое как раз больше всех из собравшихся были похожи на алкоголиков. Да и вообще – говорить о генералах и адекватности в одном контексте я с уверенностью не мог, опыта общения с такими чинами не хватало…

Остальных же, рассевшихся на табуретках вокруг большого стола с крупномасштабной картой Восточной Европы на нем, можно было записывать на прием если не к наркологу, то к психиатру – точно. Всех, кроме меня, конечно. Меня – к фитотерапевту, пожалуйста. Фитотерапия – наше всё!

Во-первых, в качестве консультанта у нас тут присутствовал Клавдий Ермолов! Вот кто эманировал Тьмой из кортежа! Он и сейчас сидел в самом темном углу, набычившись, и даже лампочки с его стороны светили более тускло. Малый повзрослел: во взгляде его вместо придури и жажды крови появилась некая суровость, поперек лица пролег шрам – явно от артефактного холодного оружия, потому как свести не смог. И свою львиную шевелюру он состриг, щеголяя теперь коротким ежиком жестких волос. Это всё придавало молодому темному магу матёрости, определенно.

С ходу я не запихал его башку в его же темную жопу только потому, что царевич Василий строго погрозил мне пальцем. Царевичу Василию, кстати, тоже не помешало бы посетить профильного специалиста: то он на бессонницу жалуется, то оговорочки у него с намеками на то, что он орчанок сношал… Тут стоит призадуматься!

Во-вторых, в качестве еще одного консультанта у нас тут присутствовала попаданка. Ее звали Алиса, она была светлой волшебницей, пай-девочкой, воздушным созданием и явным романтическим интересом Клавдия. Он так и увивался вокруг нее в перерывах между мрачным восседанием в углу: то табуреточку отодвинет, то водички предложит, то к ее руке невзначай прикоснется… Просто ужас что такое. Это даже хуже, чем урук и эльфийка! Темный балбес и светлая пигалица – какой дурацкий водевиль!

А еще – она знала, что мы с ней одного поля ягоды. По крайней мере, иначе за каким хреном пай-девочка, тоненькая как тростиночка, с беленькими волосиками и стрижкой под мальчика, который стрижен под девочку, обожгла меня невинным взглядом, здороваясь, и произнесла в сторону, как будто ни к кому не обращаясь:

– Люди постоянно спрашивают меня, знаю ли я Бабая Сархана…

Сначала я не врубился, а потом как врубился! И сразу ляпнул:

– Еще бы они не спрашивали! Первое правило Орды – всем и каждому рассказывать про Орду. Не подскажете, а как было имя того парня? – Всякий раз, когда я встречал кого-то из наших, например – Тиля или Слонопотама, меня аж до мурашек пробирало. – Который помер.

– Его имя – Роберт Полсон! – глянув на меня своими голубыми-преголубыми глазами цвета самого холодного льда, ответила волшебница по имени Алиса и по фамилии Селезнева. Если это не псевдоним, то я – воспитанница Смольного института благородных девиц!

Клавдий все это время пялился на нас, как сыч из дупла, пучил свои черные очи, хмурился, шевелил губами, но ничего не говорил. Стеснялся царевича, наверное. Хотя злился и ревновал страшно!

Еще здесь присутствовал кудрявый комбриг Брегалад Ронья – хороший мальчик, замеченный в необузданном пьянстве, разврате, тяге к насилию и болезненном инфантилизме. Он привез запасы природных медикаментов лично и теперь несколько отстраненно жевал в углу стебелек какого-то растения и поглядывал на меня.

За секретаря, начштаба и оргтехнику у нас работал, конечно, Латиф. Робокоп-главбух здорово освоился, вкалывал как черт и вообще – выполнял функции голосового помощника. Ну, и волноваться, что он предаст, не приходилось – по понятным причинам. Писюн-то его до сих пор в заложниках у Федора Иоанновича находился!

Генералы – князь Вяземский и глава местной пограничной стражи генерал Панкратов (из земских, простолюдин, но явно настоящий вояка, надежный как скала) – терпели нас из последних сил. Не привыкли они к такому обществу. Мол, форму нормальную не носят, строем не ходят, ведут себя развязно и не вполне прилично… Эти седые ветераны очень красноречиво переглядывались, и у них едва ли пар из ушей не шел в ходе наших докладов о текущем положении дел на вверенном ЧВК «Орда» и Бригаде легкой пехоты участке границы.

В общем, с учетом эпатажности собравшейся публики прозвучавшее в финале совещания из уст царевича предложение воспринималось не таким уж и безумным:

– Я хочу, Бабай, чтобы ты погасил Инферно.

Я не выдержал и заржал в голос. Нет, не потому что я не мог! Я мог. Наверное. Опыт был. Проклятый старый дом я по камешкам разобрал в принципе, и тут должно было получиться… Вопрос был в другом: я никак не смог бы обойтись в этом деле без двух важных составляющих.

– Мне нужен охренительный запас маны, просто чудовищный, и средство для эвакуации ничем не хуже… – Я хотел сказать «орлов Манве», а потом захлопнул пасть. – Так, стоп!

Получается – я действительно мог это сделать! У меня была Эсси – а рядом с ней я творил всякую дичь с большим воодушевлением, потому как она в меня верила больше всех. И гипотетически у меня был Грифон. Который ничем не хуже сраных орлов Манве!

– Теоретически… Теоретически я могу представить себе, как подойти к решению этого вопроса и не сдохнуть при этом, – вынужден был признать я.

Царевич Василий смотрел на меня с большим интересом, остальные, кроме Латифа – скептически. Латиф стоял в углу, закатив глаза и пустив струйку слюны из уголка рта: его башка была капитально загружена какими-то расчетами, и не удивлюсь, если он, пользуясь минуткой, прокручивает ордынские бабки в очередной околозаконной схеме… Да и черт с ним!

– То есть в ваших силах стереть с лица земли самую обширную европейскую Хтонь, ваше превосходительство? – Князь Вяземский даже «превосходительством» меня повеличал и привстал со своей табуретки. – Это возможно на практике? Вы уже делали нечто подобное? Какие сроки и средства вам нужны?

– Могу, возможно, делал, – ответил я. – Вон спросите у его высочества, что на Маяке происходило. И у некоего Риковича из Сыскного приказа – как я одну Хтонь размотал. Но есть проблема. В первый раз я чуть не подох, а во второй – Хтонь была намного меньше. Сами понимаете – подыхать у меня нет никакого желания.

– Я повторю свой вопрос. – Вяземский поиграл желваками. – Какие ресурсы вам понадобятся?

– «Ресурсы»? – Грозно пучить глаза и шевелить челюстями я тоже умел прекрасно. – Мне нужна будет вся вера, которая у вас найдется. Отсыплете мне веры, товарищ генерал?

Вот же гадство! Вот это я ляпнул так ляпнул! Ну какой, в сраку, товарищ? Алиса Селезнева – та разулыбалась и вся засияла, а Вяземский – он так громко встал, что едва стол не опрокинул, а табуретка – она на земляной пол палатки рухнула.

– Ну знаете! Это цирк какой-то и профанация! Ваше высочество, я отказываюсь…

Определенно, я мог понять командующего: в конце концов, с его точки зрения я был настоящим шутом гороховым, а никаким не походным атаманом. И, что характерно – это была чистейшая правда.

– Отказываетесь нанести фланговый удар группировке Дьёрдя Ракоци через освобожденные от Хтони земли Паннонии? – уточнил цесаревич голосом холодным как лед. – Я правильно вас понял?

– Но… – Вяземский явно растерялся.