Алекс Д "Города гнева"

Города гнева
Влад Бах

Алекс Д

Корпорация «Улей»Полигон #2
Когда прежний мир пал, уничтоженный вирусом, на мёртвых материках вспыхнули последние очаги надежды – Города Гнева. Здесь выжившие борются с двумя врагами: армией мутантов под предводительством Аристея, некогда человеком, а теперь монстром с амбициями бога, и жестокой диктатурой корпорации, управляющей плавучими городами.

Эрик Дерби, наследник «Улья» и боец Полигона, оказывается выброшенным в реальность, о которой не принято говорить. Спасённый девушкой из загадочного Астерлиона, он открывает правду, которая переворачивает всё, во что он верил.

Между ложью и истиной, долгом и свободой, надеждой и отчаянием Эрик вынужден сделать выбор, который изменит судьбу человечества.

Алекс Д, Влад Бах

Города гнева

«Свобода стоит того, чтобы за нее бороться».

    Агата Кристи

Пролог

18 лет после эвакуации на плавучие острова

– Вот скажи, чего тебе не хватает? На черта тебе сдался этот Полигон? Жить надоело? Заскучал? Так устрой вечеринку. Я с радостью помогу, – призывно изогнувшись, Лира откидывает густую копну светлых волос назад и проводит ладонью по своему обнаженному бедру, карикатурно надувая губы.

– У тебя одни тусовки на уме, – хмыкнув, я отвожу взгляд от ее соблазнительного тела и, натянув джинсы, приближаюсь к окну, за которым простирается живописный вид на остров.

Бескрайняя синь небес завораживает; краснеющий диск солнца медленно тонет в темнеющих волнах океана, оставляя на поверхности розовато-оранжевые разводы; гаснущие лучи, отражаясь от зеркальных фасадов шестигранных небоскребов, погружают узкие улицы в закатную дымку. Широкие подвесные мосты, соединяющие уровни города, вибрируют под тяжестью элитных шаттлов. Внизу, среди идеально ровных дорожек, раскинулись зеленые сады с фонтанами, тихо журчащими под звуки далёкой музыки.

Прекрасная золотая клетка… Оплот несокрушимости и стабильности.

Последний приют вымирающей цивилизации. Спасение, о котором мечтали миллиарды, а счастливый билет в чудный новый мир получили лишь избранные.

После апокалиптического шествия М-вируса по большой земле, уничтожившего города и страны и сократившего население планеты до мизерной горсти выживших, Улей и правда кажется оазисом надежности и благополучия. На первый взгляд этот остров похож на рай: стерильная чистота, утонченная роскошь, идеальный порядок, безопасность… Но все, что я вижу на самом деле, – это искусственная реальность, созданная за счёт страданий других. Энергия, вода, ресурсы – всё поступает сюда с остальных островов, истощённых вечным трудом ради того, чтобы поддержать наше процветание. Но если такова их цена за спасение и защиту, то почему не платят те, кто живут на верхних уровнях столичного острова?

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы развлечься. Что тут еще делать? – Лира с ленивым равнодушием растягивает слова и наверняка при этом потягивается, как сытая кошка.

– Ничего. Я наелся такой жизнью, – уперевшись ладонью в стекло, смотрю, как внизу копошатся люди, праздно болтаясь от клуба к клубу в поисках развлечений на вечер. Их лица сияют улыбками, но я знаю – за этим показным весельем скрывается страх. Страх потерять всё. Страх оказаться ненужным. Страх, который передаётся каждому, кто живёт под блестящей оболочкой этого острова. В Улье роскошь не освобождает – она приковывает цепями. Точно так же, как нищета и бедность сковывают остальных. Такой вот порочный круг зависимости, поддерживаемый только одной силой – страхом.

Но согласитесь, бояться в сытости гораздо приятнее. Это усыпляет бдительность, расслабляет, дарит мнимое ощущение несокрушимости. Стена защищает нас от всех существующих внешних угроз. А чтобы правящий класс ненароком не заскучал, Корпорация позаботилась о нашем досуге. Перечень увеселительных заведений на острове весьма велик и разнообразен. Закрытые клубы, концертные залы, бордели, казино, бары и рестораны – на любой изощренный придирчивый вкус. В отличие от других островов, где жители вынуждены пахать как проклятые, чтобы нам вкусно елось, сладко пилось и приятно отдыхалось, обитателям Улья предоставлен полный карт-бланш на широкий спектр удовольствий.

– Мы – паразиты, Лир. Паразиты, приспособленцы и лентяи, жирующие за чужой счет. Просто прими это как факт и на многие вещи посмотришь иначе. Пока другие прозябают, рабским трудом зарабатывая на кусок хлеба… Черт. Вот это я загнул. Хлеба многие из них даже не пробовали.

– Не сгущай краски. Классовое разделение общества было, есть и будет всегда. Утопии обречены. Твой отец создал идеальную систему. Каждый из островов выполняет свою функцию…

– А какую выполняем мы? – спрашиваю я, не дав ей закончить.

– Наши семьи правят новым миром, – пафосно заявляет блондинка. – Считай, что нам повезло.

– Спорно, Лира, – задумчиво качаю головой, глядя как стена Улья начинает неторопливо подниматься из темных вод, окружая весь периметр острова надежным щитом. – Очень спорно, как и вся наша «идеальная» система, выстроенная на совокупности запретов для одних…

– За такие речи обычных смертных отправляют на Фантом, – понизив голос, нервно перебивает Лира. Смешная, кто ее тут услышит? В соте сына президента нет отслеживающих устройств.

– Но мы же не обычные смертные, – ухмыльнувшись, возражаю я.

– Ты точно – нет. Эрику Дерби можно все, – ее льстивый тон вызывает легкое отторжение. Я давно привык к фальшивым угодливым улыбкам и заискивающим взглядам, но иногда меня жутко бесит, что все вокруг носят свои идеальные маски. Красивые, пустые, лживые.

Однако Лира безусловно права, но…

– И одновременно – ничего, – тоскливо проговариваю я. – Мне здесь тесно. Дышать нечем.

– Так придумай себе дело! В чем проблема? Уверена, что президент с радостью пойдет навстречу. При Экваториальном комитете есть профильный институт. Выбери специализацию и учись себе на здоровье. Отец рассчитывает на тебя, надеется, что ты станешь его преемником.

– Политика – это ложь в красивой упаковке. Я не хочу раздавать приказы, сидя в мягком кресле. Меня больше интересует военная карьера.

– Тогда поступай на службу в Водный Щит Акватории. Почему Полигон? Инициары мрут там как мухи!

– Чтобы попасть в Водный Щит сначала нужно пройти обучение на Полигоне.

– Глупости. Президент сделает для тебя исклю….

– Хватит, – жестом прошу ее замолчать и, развернувшись, медленно прохожусь взглядом по стройным ножкам Лиры, которые она охотно демонстрирует. Пока я любовался закатом, девушка успела натянуть свое короткое серебристое платье. – Решение уже принято.

– А как же я? – соскользнув с постели, она с хищной грацией подплывает ко мне, покачивая упругими бедрами. Голос ее становится мягче, словно пелена облаков, окутывающая огненный закат.

– Уверен, ты не будешь скучать, – твёрдо отвечаю без капли сожаления. Холоднее, чем хотелось бы. Но так нужно.

Лира – часть опостылевшей мне клетки. Красивая, яркая, страстная, как идеальная декорация для ночного досуга, но таких, как она, у меня были десятки. Не лучше и не хуже. Через пару недель я с трудом смогу вспомнить ее имя.

Она удрученно молчит, но я догадываюсь, что сейчас творится у нее в голове. Ее молчание – это не прощание, не грусть о моем отъезде. Нет, белокурая Лира жалеет о другом. О том, что ее статус подружки наследника истек раньше, чем она ожидала. Ей придется срочно искать мне замену. Проблематично, учитывая, что у президента всего один сын, но она справится.

Я отворачиваюсь, чувствуя, как ее взгляд обжигает спину. В последний раз бросаю взгляд на бескрайний океан, залитый закатным сиянием. Ласковый розовый свет мягко ложится на воду, окрашивая ее в пастельные разводы, пытаясь закрыть пустоту мира вокруг.

Скоро. Совсем скоро я покину этот остров. Отец еще не знает, что я подал заявку добровольца, но генерал Одинцов, его верный старый пес, со дня на день доложит о моем решении. Предчувствую грандиозный скандал… Ну и пусть. Президент не может отказать мне в моем праве, как и генерал. Закон един для всех. Смешно, но иногда он и правда работает. Даже для привилегированного класса.

Мать будет плакать. Я знаю, как она умеет это делат. Тихо, изящно, с лёгкой дрожью в голосе, но слёзы её искренни. Она всегда видела во мне любимого сына, а не наследника, обязанного соответствовать ожиданиям нашего общества.

Младшая сестра, Ари, скорее всего, не проникнется моей идеей. Она ещё слишком мала, чтобы осознать, куда я направляюсь и чем рискую. Но однажды она поймет, обязательно поймет… и еще будет мной гордиться.

Отец… Отец будет смотреть на меня с укором. Нет, не с гневом – он давно привык к моим бунтам, которые он принимает за юношеское безрассудство. Но в его глазах будет то самое разочарование, гнетущее сильнее любых слов. Мои планы его не интересуют. Ему нужен наследник. Верный продолжатель его дела. Тот, кто будет стоять рядом, пока он управляет этим миром. Точнее тем, что осталось от настоящего мира.

А я не такой. И никогда не был таким.

Возможно, вступить в ряды инициаров Полигона – это единственный правильный выбор в моей жизни. Мой единственный шанс вырваться. Найти то, что действительно имеет смысл. Почувствовать настоящую жизнь, даже если мое решение будет шагом в пропасть.

Выпроводив обиженную Лиру из своей соты, я возвращаюсь к окну, упираясь лбом в прохладное стекло. Засыпающее солнце еще не скрылось, озаряя небо алыми всполохами, но увидеть, как светило полностью утонет в океанской пучине, – недоступная привилегия для обитателей Улья. На закате окружающая остров стена полностью закрывает горизонт. Гигантское сооружение из матового титано-керамического сплава, только что поднявшееся из глубин, выглядит фундаментально и внушительно, гарантируя нам безопасность.

Несокрушимая махина поднимается на стометровую высоту с помощью мощных гидравлических систем, установленных в подводных шахтах. Опора надежно закреплена шиповыми фиксаторами, которые удерживают стену в устойчивом положении, предотвращая любое смещение при самых мощных штормах или подводных толчках. Видимая поверхность конструкции покрыта солнечными панелями, обеспечивающими питание встроенных защитных систем, способных засечь любое движение на расстоянии нескольких километров: датчики фиксируют даже слабые колебания воды, а тепловизоры непрерывно прочесывают подводное пространство, предупреждая появление любой угрозы. Если что-то или кто-то подойдет слишком близко, встроенные лазерные турели или подводные мины уничтожат все на своем пути. Интегрированное по всему периметру конструкции мощное электромагнитное поле эффективно блокирует любые сигналы, делая остров полностью изолированным.

Стена – один из главных символов власти Корпорации, олицетворение безопасности и контроля. Она защищает Улей от внешнего мира, но в то же время отрезает его от него. И если для большинства обитателей острова эта конструкция – гарант стабильности и уверенности в завтрашнем дне, то для живущих на подземных уровнях – это тюрьма.

Глядя, как поблёскивают капли воды на титановом покрытии, я испытываю странное сочетание горечи и восхищения. Система, которую создал мой отец, превосходна в своей логике, но эта безупречность отталкивает. Моя семья правит миром из золотых сот, окруженных стенами. Мы смотрим на океан через стекло, живём в роскоши, купаемся в безопасности, но все ликующие речи о равноправии и порядке – ложь. Этот порядок держится на страхе и страданиях большей части выживших. И не только на других островах, но и здесь – в Улье.

Там, внизу, под уровнем баров, супермаркетов и бутиков, за слоями фальшивого блеска, в подземных секторах жила семья Микаэля Фостера, сына кладовщика и продавщицы. Моего единственного друга, который никогда мне не лгал, не льстил и не лицемерил. Того, кто изменил мой взгляд на многие вещи.

Мы встретились случайно, в тускло освещенном коридоре между техническими помещениями на минус третьем уровне, куда я попал впервые. Это было чем-то вроде «образовательной» программы, организованной президентом. Её официальное название «Ознакомление с базовыми структурами развития Улья». Мне тогда уже стукнуло пятнадцать, и отец решил, что пришло время заняться моим обучением вплотную.

Я спустился вниз в сопровождении охраны и куратора, который монотонным голосом объяснял, как все устроено: вентиляционные узлы, энергообеспечение, водоснабжение и прочее. Меня это мало интересовало, но мое внимание привлекла сцена, развернувшаяся у одной из дверей.

Там стоял подросток. На вид ему было столько же лет, как и мне или чуть меньше. Темноволосый худощавый пацан в оранжевом рабочем комбинезоне держал в руках какие-то бумажки и спорил с мужчиной в униформе. Его тощая фигура казалась нелепой на фоне рядом стоящего крепкого верзилы, но упрямое выражение лица мальчишки говорило о том, что уступать он не намерен.

– Мой отец не станет это подписывать, – резко заявил он.

– Тогда у него будут проблемы, – угрожающе ответил мужчина, делая шаг вперед. – Пусть придет сюда сам и выскажет претензии мне в лицо. Я не собираюсь разговаривать с сопляком.

– Мой отец болен и даже не видел эти бумаги, но я отлично понимаю, что в них написано, – мальчик прижал бланки к груди. – Цифры, что там указаны, – ложь. Мы знаем, куда уходят пайки. И больше не собираемся молчать.

– Знаете, да? – оппонент пацана нагло усмехнулся, обнажая крупные зубы. – Тогда передай своему отцу, что его рабочий контракт стоит пересмотреть. Хилые работники нам не нужны.

Я замер, наблюдая за происходящим. В голосе пацана звучала не столько смелость, сколько отчаяние. И выглядел он измученным и голодным. И почему, черт побери, подросток одет в рабочий комбинезон?

– Кто это? – спросил я у куратора, прервав его скучную лекцию.

Тот небрежно взглянул в их сторону и передернул плечами.

– Надзиратель третьего сектора, – равнодушно ответил он. – Контролирует работу всех сотрудников и обеспечение ресурсами. Отвечает за техническое обслуживание и соблюдение норм безопасности.

– А мальчик?

– Сын одного из кладовщиков. Заменяет отца на время болезни. Обычная практика.

– О каких пайках он говорит? – поинтересовался я, игнорируя смену темы.

– Понятия не имею, но рабочие редко бывают довольны, – усмехнулся куратор. – Не обращайте внимания, господин Дерби. Надзиратель разберется.

Повинуясь необъяснимому импульсу, я повернулся к мужчине в униформе и сделал шаг вперед.

– Могу я узнать, в чем суть конфликта? – потребовал объяснений, глядя в круглые мутно-голубые глаза.

Разумеется, здоровяк меня сразу узнал. Выпрямился и сменил тон, нацепив на лицо услужливую улыбку.

– Никакого конфликта нет, господин Дерби, – елейным голосом заверил он. – Обычное недоразумение. Отец этого мальчика нездоров и не смог просмотреть ведомость учета, а пацан решил, что разбирается в цифрах лучше других.

– Ложь, – выпалил мальчишка, ощерившимся волчонком глядя на мужчину. – Эти бумаги – поддельные. В них указано, что наш сектор получил пайки в полном объёме, но это вранье. Половина из них до нас не дошла.

– Ты в этом уверен? – в замешательстве уточнил я.

– Я работаю за отца целый месяц, а он старший в смене и все продовольствие проходит через него. Конечно, я уверен, – пацан со злостью сжал кулаки. – Раньше папа подписывал отчеты из-за постоянных угроз, но больше этого не будет. Нам нужны чертовы пайки, чтобы не умереть от голода.

Побагровевший верзила поспешил возразить:

– Это преувеличение, господин Дерби. Документы необходимо оформить для отчётности. Никаких угроз не было.

– Как тебя зовут? – обратился я к пацану, проигнорировав оправдания надзирателя.

– Микаэль Фостер, – вскинув голову, твердо ответил он. В темных глазах сверкнул гнев. – А твое имя известно всем, господин Дерби, – дерзко добавил Мика. – Передайте своему отцу, что…

Здоровенный бугай не дал ему договорить. Схватив парнишку, он заткнул его рот своей огромной лапищей.

– Простите, он не знает, что несет, – наклонив голову, принялся извиняться надзиратель. – Его семья всего год назад прошла отбор, чтобы попасть в Улей. Они приехали с Гидрополиса, получили работу: отец – кладовщик, мать – продавщица. А теперь… этот пацан показывает зубы? Напомню, их положение здесь зависит от доброй воли нашего президента.