Адалин Черно "Дочь друга. Ненужные чувства"

Я хмурюсь.

Отец у меня следователь и воспитывал меня с десяти лет практически в одиночку. Так что я без приукрас начинаю думать, в какое русло клонит Орлов. Вариантов несколько, и мне ни один не нравится.

– Не спросишь, что нужно сделать?

– Жду, когда вы сами скажете.

Смеется, откидываясь на спинку кресла. Ему тридцать пять. На работу ходит в дорогих костюмах, всегда гладко выбрит и начеку. Привлекательный, холостой, но поговаривают, что меняет женщин как перчатки.

Перед приездом сюда я многое читала, и в его биографии не было указано, что он спит со стажерами. Но холодок по спине все равно пробегает. Я не готова сближаться с влиятельным, пусть и красивым мужчиной, лишь бы выслужиться.

– Выдохни, – советует. – Ничего такого. Я даю тебе конверт взамен на молчание.

– Молчание?

– Не получили конверт трое. Один я даю тебе. Как минимум двое должны остаться без информации.

– Но… почему я?

– Потому что они – местные, учатся в лучшем вузе города, а ума… как у инфузории.

Конверт маячит у меня перед глазами. Протяни руку и возьми, но я медлю. Папа учил всегда подставлять не людей, а плечо.

– Да ладно, – усмехается. – Думаешь, кто-то из них откажется?

Уверена, что нет. Возьмут и промолчат, но то они, а это я. Меня папа иначе воспитывал, хоть и рука сейчас чешется взять конверт.

– Я же отдам другому, – тоном змея-искусителя.

– Инфузории?

– Почему нет?

– Сами же сказали, – пожимаю плечами. – Справедливо никому не давать.

– Справедливо как раз дать тебе.

– Я не возьму.

Фух! Сказала!

Под пытливым взглядом съеживаюсь и смотрю на то, как Орлов рвет конверт на маленькие кусочки. Отправляет в мусорку.

– Иди, – указывает на дверь.

Внутри начинает царапать противное чувство, что сделала глупость.

– Катя, – звучит за спиной, и я поворачиваюсь. – Завтра утром ответа не будет только у тебя, – уверенно.

Смотрю непонимающе. Он ведь выбросил конверт или… это проверка, и у него есть еще два, которые он отдаст ребятам?

– Они найдут способ узнать. У них есть связи и деньги, а у тебя… ничего.

Глава 12

Кирилл

– Не будет нового оборудования, – зло произносит главврач. – Не выделяют нам бюджет. Частники, мол, сами справляйтесь.

– Купить самим – никак? – это в разговор влезает Герман.

Он был инициатором покупки, выбивал, составлял списки, искал поставщиков. Что-то там мегакрутое нашел, но, видимо, не судьба.

– Денег у нас таких нет, Герман Львович. Откуда?

– Кредит?

Он часто дежурит на скорой, ему это оборудование в первую очередь надо, потому что неправильный диагноз часто равен смерти пациента.

– Ну какой кредит, у нас и так их достаточно.

– У меня пациент вчера умер, – басит недовольно.

– Пациенты каждый день умирают.

Герман вылетает из кабинета, громко хлопнув дверью.

– А тебе чего, Кирилл? Тоже на мрущих пациентов будешь жаловаться?

– Я по другому вопросу.

– По какому?

– Бабки куда, Антон Андреевич, деваются?

У него от возмущения багровеет лицо. Проблемы с давлением, но я молчу об этом. Он не любит, когда мы его гоняем по чек-апам. Расслабленно откидываюсь на спинку стула.

– Да что ты себе…

– Много, Антон Андреевич, много. Мне залить в уши про недостаток финансирования не получится, я вижу, сколько стоят наши услуги.

– Мы в прошлом году, если ты помнишь, оборудовали родильное отделение. На ремонт и закупку ушло много денег, но зато там все по последнему писку.

– Это помню. И что – все?

– Все, – разводит руками. – Что-то в следующем году придумаю.

Я ему не верю и совсем не удивляюсь, когда вижу за дверью ждущего меня Германа.

– Перекурим?

– Пошли.

– Что думаешь? – спрашивает после пары затяжек.

– Оборудования не будет.

– Знаю я, что не будет, – хмыкает. – Что делать? Я так работать не могу.

– Уволься, переведись в другую клинику. Возможностей – тьма. У тебя скандального прошлого за спиной нет.

– Не вариант. Как додавить Антона?

– Никак. Бабок нет.

– Куда он их дел? – недовольно.

– А вот это надо бы узнать. Сдается мне, оборудование в родильном не стоит столько, чтобы расплачиваться за него столетиями.

– Думаешь, присвоил? Клиника же частная, считай, весь доход его.

– Весь да не весь, инвесторы у нас же имеются, они много денег выделяют. Или, ты думаешь, мы на доходах все? Тут много богатеев платит бабки, чтобы быть уверенным, что их спасут.

Есть у меня пара мыслей. Если подтвердятся – придется рассмотреть вариант увольнения. Рассмотри пока вакансии в других больницах, – советую Герману, хоть и прекрасно знаю, что никуда он не уйдет.

Он к этой больнице после смерти жены словно приклеился. Ему столько предложений из-за границы поступало – не сосчитать, а он все сидит здесь, работает, будто ждет. Чего – непонятно. Ни жену уже, ни сына не вернуть.

Мы докуриваем сигареты, заходим обратно. У меня по плану две операции. Первая проходит даже быстрее запланированного, вторая… возимся. Открывается кровотечение, с трудом находим источник, устраняем. Следом – остановка сердца. Такое происходит часто, иногда и обычная, как ее часто называют хирурги “простая операция”, проходит с рядом проблем, которые открываются уже в процессе. Пациента мы спасаем, только выхожу из больницы в десять вечера. Уставший и злой, голодный. Забегаю в супермаркет, чтобы взять пару уже готовых блюд и не ждать доставку из ресторана, когда на экране телефона всплывает имя Светланы Никитичны.

– Да, – отвечаю на автомате.

– Ты просил предупреждать, если к десяти моя квартирантка не явится. Так вот – не явилась!

Бесцельно шагая между прилавков, пытаюсь понять, чего в столь позднее время от меня хочет Никитична.

– Кирилл? Ты спишь, что ли? Кати нет, и номер ее не отвечает. Выключен. Я бы не стала звонить, но что-то нервно мне, она прилежная девочка, вежливая, как бы куда не влезла.

Катя.

Блядь.

Вот первый порыв после тяжкой смены – позвонить ее отцу, и пускай он разбирается с неуправляемой дочерью. Потом понимаю, что все равно нихрена Дима не сделает.

Не приедет же ее искать, в самом деле. Наверняка меня и попросит как-то помочь.

С какой стороны ни посмотри, в любом случае искать ее буду, разница лишь в том, будет мне по телефону ебать мозг ее отец или я сделаю это спокойно.

Пообещав Никитичне, что поищу Катю, тащу с полки булку и иду на выход, быстро расплачиваюсь за нее на кассе самообслуживания и выхожу на улицу. В голове ноль идей, куда она может пойти. И звонки ей действительно ничего не дают. Абонент вне зоны.

Еду к зданию, в котором она учится, вижу там темноту в окнах и с силой сжимаю челюсти. Я прекрасно знаю, куда поехать, чтобы хоть что-то узнать, но видеться с Орловым для меня подобно смерти.

Да и то… она предпочтительней.

Он мне противен. Начиная с его пидорских замашек и заканчивая тем, как он под меня копал во время скандала.

И все же Катя не появляется дома, а время близится к одиннадцати.

Где живет Орлов, я знаю. Я о нем все знаю. Пришлось рыть, потому что он рыл на меня.

Паркуюсь у подъезда, захожу внутрь, останавливаемый охраной.

– К Орлову. Передайте, что Саенко приехал. Он в курсе.

Ребята набирают ему, хмурятся. Передают трубку мне. Вот же сука, а? Не может просто сказать им, чтобы пропустили?

– Какие люди, Кирилл Савельевич. Какими судьбами?

– Ты спустишься или прикажешь меня пропустить?

– Если скажешь, зачем пришел, спущусь. Впускать к себе тебя не буду, боюсь, потом не докажу, что тяжкие телесные ты мне оставил.

– Жду.

Отключаюсь, ничего ему так и не сказав. Уверен, он спустится. Сильнее страха в нем только любопытство.

Выхожу на улицу, закуриваю сигарету. Снова на голодный желудок, но это даже в плюс. Мозг расслабляется, и на появление Орлова я реагирую не так дико, как мог бы.

– Кирилл…

Идет на меня с распростертыми объятиями.

– Руки сломаю, – гневно предупреждаю.

Он поднимает руки вверх, останавливается.

– Где твои студенты могут быть сейчас, знаешь?

– Дома наверняка. Завтра с утра им ко мне.

– Студентка у тебя стажировку проходит. Янова Екатерина. Домой она не пришла.

– И ты решил, что она у меня?

– Если бы решил, что у тебя, здесь бы тебя не ждал.