– Думаю, в этом месте скрывался их союзник. – Дарий указал реальное место, где сам и прятался. – Дождался, распылил порошок. Потом под прикрытием растительности отправился к тюрьме.
Маркус одобрительно кивнул, задумчиво посматривая на фонари.
– Что-нибудь ещё? Магия? – спросил кайнарис, продолжая смотреть вдаль.
Дыхание перехватило, сердце забилось раненой птицей в груди. Дарий на выдохе как можно небрежнее произнес:
– Следов магии не обнаружил.
Маркус молчал, о чем-то раздумывая, а Дарий прикидывал, получится ли у него с одного удара вырубить кайнарис; вычислял, по какой траектории ему бежать к воротам Башни; вспоминал, где в это время будет меньше солдат Инквизиции и Короля. Прогнозы такого варианта развития событий были неутешительные. Без посоха и меча только на одной физической силе – без шансов. Пришлось искать альтернативу. Нужное оправдание нашел себе сразу: он средних способностей маг, не самая талантливая ищейка, поэтому следов магии вполне мог и не уловить. Это если вдруг спросят. Остальное – импровизация по обстоятельствам.
– Этот рыхлый, довольно глубокий след на траве говорит, что здесь тянули солдата, – сказал наконец Маркус, указывая рукой на землю. – Широкий куст – отличное прикрытие. Спрятавшегося там человека можно заметить только с крыла Инквизитора или крыла кайнарис, вот только там сейчас проводятся ремонтные работы, значит, вечером шанс нарваться на свидетеля минимален. Поэтому союзник пленников выбрал более длинную траекторию к тюрьме неслучайно, ведь она была более надежной. – Кайнарис повернулся к Дарию. Темные глаза скользнули по его лицу непроницаемым взглядом. – Хорошая работа, Торник.
Маркус отправился к тюрьме, а Дарий не сразу отошел от сковавшего его оцепенения. Почему кайнарис ничего не сказал про магию? Не может быть, чтобы не почувствовал. Он решил утаить или просто приберег эту новость для Эдана?
Заметив, что Маркус уже порядком отошел, поспешил его догнать.
– Солдат, что вчера охраняли пленников, допросили, – будничным тоном сообщил Маркус.
– Что рассказали? – с замиранием дыхания поинтересовался Дарий.
– Оба утверждают, что всё произошло так быстро, что ничего не успели заметить.
– Но… – немного растерянно начал Дарий и осекся, не понимая, что сказать. Он точно знал, что второй охранник видел его. Почему смолчал?
– Напавший был явно в очень хорошей физической форме. – Маркус вдруг иронично усмехнулся и добавил: – Я всегда считал, что магу нужно полагаться не только на свою магию. Ведь посох не всегда при нас, в отличие от кулаков. Но… учебная программа магического сообщества явно имеет ряд недостатков.
Как и та фраза про хорошую работу, последняя речь кайнарис показалась Дарию завуалированной и адресованной именно ему. Ощущение, что Маркус догадался, кто был тот самый союзник, не оставляло.
Они вошли в тюрьму. В этом не было смысла, но так было положено. Маркус зачем-то зашел в одну из камер и уже оттуда сказал:
– Торник, можешь подсветить? Здесь какие-то пятна.
Дарий пошевелил пальцами, маленькие огненные сферы осветили пространство, сразу принося осознание: сопоставить два следа магии элементарно. Правильно среагировать он не успел, Маркус ему вдруг улыбнулся и сказал:
– А, ничего, просто показалось.
Маркус осмотрел все камеры, а потом вышел из здания, говоря напоследок:
– Я доложу Инквизитору результаты.
Дарий провожал спину мужчины взглядом, не понимая, как быть. Бежать? Ждать? Что делать-то? Маркус решил скрыть правду? Но почему? Или сейчас сдаст его? Сомнения терзали его. Желание жить сражалось с нежеланием лишиться привычной жизни. Там, за стеной Башни его ничего не ждет, только бег, нищета и страх. После недолгих споров с самим собой победила робкая надежда на мирное разрешение. Дарий выбрал ожидание, как возможность ещё раз испытать судьбу на везение. Обычно та решала в его пользу, вдруг решит так ещё раз.
Время до следующего собрания он провел, праздно блуждая по территории и прислушиваясь к разговорам других. Ничего, что указывало на то, что ему грозит опасность, не было, поэтому ко времени собрания Дарий был уже спокоен.
И снова в зале перед Инквизитором стояли кайнарис, ищейки и лекари. Леди Ивори поднялась с трона и медленно подошла к самому краю постамента. И хоть её бледное лицо ничего не выражало, Дарию показалась, что в эту минуту она их всех люто ненавидит. Сквозь чувство омерзения, которое возникало каждый раз, когда он смотрел на неё, пробилось любопытство. Интересно, а в чем причина подобного отношения? Просто злится из-за ситуации? Или за этим кроется что-то личное?
– Никто ничего не видел, – налитый властью голос звучал громом, существуя словно отдельно от хрупкой женщины, что застыла перед ними каменным изваянием. – Никто ничего не слышал. Ни одного свидетеля из жителей Башни. У лекарей ничего не пропало. Что это? Поразительное везение или ваша плохая работа? А может, вы все покрываете преступника?
Она замолчала. Прозрачные глаза скользили поверх молчаливых магов. Кто-то смотрел в пол, кто-то изучал спину впередистоящего, кто-то бездумно устремил взор впереди себя. Были и те, кто не прятал глаз, открыто смотрел в ответ. Дарий невольно нашел глазами Маркуса. Тот, как и остальные кайнарис, стояли в первом ряду. Гордо поднятые головы, ровные спины, спокойствие и уверенность в своих силах. Дарий невольно в восхищении выдохнул: вот это выдержка!
– Я хочу услышать ваше мнение, – сказала она спустя паузу.
Ответом было молчание.
В воздухе повисло непринятие, которое невольно объединило в едином порыве всех находящихся в комнате магов. Глаза Эдана уже предвкушали кровавую расправу, а вот на лице леди Ивори ничего не дрогнуло.
– Хорошо, – снова заговорила она. – Все, кто делят комнату с кем-то ещё, должны подробно написать, как прошел их вчерашний день и где, когда и во сколько они видели своего соседа. Листы выдадут вам после допроса тех, кто проживает один, или кто был вчера один в комнате.
Инквизитор села на трон, чуть повела головой, давая слово помощнику. Эдан сделал несколько шагов вперед, останавливаясь возле леди Ивори, и зачитал первое имя. Названный маг подошел к помощнику и стал отвечать на вопросы. Эдан делал пометки у себя на листах.
Дарий с подступающим ужасом ждал своей очереди. Он не думал, что это будет вот так, открыто, при всех. Его план прикрыться Виолой не казался уже таким идеальным. Мало того что она по каким-то причинам никому не сказала о пропаже зелий, так ещё и получит наказание из-за него за совместную ночь.
Категоричного и официального запрета на отношения у магов и магнесс не было, но открытого проявления интимности не одобряли. Никаких публичных поцелуев, прикосновений, объятий, и конечно, никакого совместного проживания. За это полагались взыскания. В особо «тяжелых» случаях заключение под стражу. А вот отношения солдата Башни и магнессы строго запрещены, даже дружеские. И то и другое, естественно, нарушалось. Там, где есть люди и любовь, там плохо работают правила.
– Дарий Торник! – громко позвал его Эдан.
Дарий набросил на лицо маску спокойствия и твердой походкой подошел к Инквизитору. Её бесцветные глаза безразлично скользнули по нему и замерли на эмблеме ищейки, вышитой на мантии.
– Дарий Торник, ищейка. На момент совершения преступления проживал один в помещении, – откровенно скучающим тоном продолжил повторяющуюся раз за разом процедуру Эдан, перед этим заглядывая в свои бумаги. – Слушаю.
Дарий в голове уже всё в тысячный раз прокрутил, поэтому сухо и четко стал описывать свой день. Фразу Инквизитора «ни одного свидетеля из жителей Башни» помнил. Значит, свидетели со стороны солдат Короля вполне могли быть, о чем предусмотрительно умолчала и леди Ивори, и Эдан. Когда дошел черед до вечера, он запнулся. Вот так при всех сейчас сказать про Виолу? Он не планировал афишировать их связь, это уже что-то ближе к признанию отношений. Он тряхнул головой, прогоняя секундную слабость. Трясется за свою свободу, когда на кону стоит его жизнь…
– Вечер и ночь я провел у Виолы Сантон, – проговорил он четко.
– С какого времени у вас начинается вечер? – с ехидной иронией уточнил Эдан.
Дарий забыл сделать вдох. Черт. Черт. Черт. Если скажет правду, то его внесут в список возможных подозреваемых. Если соврет, то останется уповать на милость Виолы. Да и Виола могла быть где угодно до момента его прихода.
– Что такое? – усмехнулся Эдан, с издевкой рассматривая лицо мага. – Не помните, во сколько пошли к девушке?
– Я не смотрел на время, – уверенно сказал Дарий, тщательно контролируя выражение лица и собственное дыхание, – но было уже темно.
Взгляд Инквизитора стал заинтересованным, она повернула в его сторону голову. Дарию даже не нужно было смотреть в ответ, чтобы понимать: ничего хорошего ему не светит.
– Что ж, спросим тогда у вашей дамы. Возможно, её память более надежная, – с хищной улыбкой произнес Эдан и позвал: – Виола Сантон.
Щеки Виолы густо заливала краска, отзываясь на всеобщее внимание. Девушка шла и нервно сжимала ткань своего платья. По мере приближения к Инквизитору губы белели, а грудь вздымалась всё чаще. Виола остановилась возле Дария и опустила взгляд в пол, не в силах справиться с паникой.
– Чего вы боитесь? – подала голос Инквизитор, скользя внимательным взглядом по лицу и фигуре девушки.
– Меня никогда не вызывали к Инквизитору, – чуть дрогнувшим голосом произнесла Виола.
Чувствуя страх девушки всем своим нутром, Дарий испытал острый приступ вины. Это он втянул её во всё это. Наплевав на последствия, Дарий нашел её руку, переплел свои пальцы с её и крепко сжал. Этот жест не остался без внимания Инквизитора. Бледные губы леди Ивори брезгливо скривились.
– Виола Сантон, – заговорил Эдан, понимая, что Инквизитор больше ничего говорить не будет. – Вы доложили, что у вас все зелья на месте и ничего не пропало. Верно?
– Да, – голос девушки всё ещё был тихим, но дрожь уже ушла: рука Дария придавала мужества.
– Во сколько пришел Дарий Торник?
– Около девяти. Плюс-минус. На время не смотрела.
– И провел у вас всю ночь? – продолжил тот.
– Да.
– Какого рода отношения вас связывают с ищейкой? – глаза помощника Инквизитора курсировали по телу лекаря.
У Дария от его вопроса всё загорелось внутри, захотелось выжечь глаза этому мерзкому человеку. Кулак сам собой сжался, а губы вытянулись в плотную жесткую линию. Инквизитор заметила агрессивную реакцию и снова остановила свой взор на нем, открыто рассматривая.
– Мы любовники. – Лицо Виолы стало ещё более красным от стыда.
Эдан явно наслаждался происходящим. Ощущение собственного могущества и вседозволенности читалось на лице помощника. Желание сжечь Эдана, а заодно и Инквизитора, сделало магические линии у Дария ярче.
Помощник перевел взгляд на леди Ивори. Та, продолжая рассматривать ищейку, кивнула в знак того, что вопросов у неё нет. Виола поспешила вернуться на своё место, прячась за спины других лекарей. Дарий не стал далеко уходить, зашел только за кайнарис, желая лучше слышать показания остальных.
Когда допросили всех, кто жил один в комнате, Эдан ушел за листами, вернулся спустя минут двадцать. После чистые листы раздали остальным магам, что жили по несколько человек в комнате, и приказали описать свой прошлый день. Естественно, никого из общего зала так и не отпустили. Как и первых справившихся, так и тех, кого допрашивали устно. Все продолжили стоять, а Инквизитор сидеть.
И только когда последний лист с показаниями был у Эдана, леди Ивори покинула зал.
Маги говорить не смели, разбредались по территории Башни в молчании, оставляя все разговоры до момента, когда можно было быть уверенным в том, что не будет лишних королевских ушей. Дарий уходил одним из самых последних. Опустошение после двух таких сумасшедших на эмоции дней накрыло его, делая движения медленными. Сквозь пелену усталости и безразличия проникла тихая мысль. Получилось. Люди Эарендила на свободе, а он остался жив. Обещание удалось сдержать.
– Торник, – раздался у самого уха бодрый голос Алия, а следом на плечо легла его рука. – Сначала в зал не загнать, теперь не выгнать. Случилось что?
– Устал. Бессонная ночь. Долгий день, – отрешенно проговорил Дарий, пытаясь осознать тот факт, что всё закончилось. Но самое удивительное было в том, что Маркус, Виола, охранник, которого он избил, и ещё непонятно какое количество людей соврали Инквизитору. Сумасшедшие…
– Та ещё у нас Инквизитор, – иронично сказал Алий. – Заценил, как мелко она мстила всем нам за молчание? Специально унижала открытым допросом, заставляя всех часами стоять и слушать, а следом затеяла и письменные показания для остальных.
– Письменные показания имели смысл, – заметил Дарий, лениво бредя вперед. – Так никто не мог договориться. Всем пришлось писать как есть. Это позволит найти несостыковки.
– Говоришь как ищейка, – весело поддел его друг, а потом вдруг мечтательным голосом добавил: – Интересно, кто был этот герой?
– Герой? – переспросил Дарий, чувствуя, что потерял нить разговора.
– Да, тот герой, который освободил людей под носом у солдат Короля и нового Инквизитора.
– И почему его никто не выдал? – Он не заметил, как сказал это вслух.
Алий пожал плечами.
– Может, никто и правда ничего не видел, а если и видел, то не придал значения. И вообще, почему она к магам прицепилась? Здесь полно обслуживающего персонала, да и солдат хватает.
– Думаю, это Инквизитор оставила на следующий день. – Дарий увидел здание, где располагалась лечебница, и встрепенулся. – Я пойду. До завтра.
Не дожидаясь ответа, он поспешил прочь. Как он и предполагал, Виола была там, сидела на диване, поджав под себя ноги, и плакала. Увидев его, она отвернулась к окну. Дарий подошел и опустился на пол возле неё.
– Спасибо, – сказал он тихо.
Она всхлипнула и снова начала плакать.
– Ты воспользовался мной, – Виола не спрашивала, а утверждала.
Ему нечего было сказать в своё оправдание.
– Почему не рассказал? Не попросил помочь? Не доверился? Зачем обманывал? – Она повернула к нему своё заплаканное лицо. Дарий ошеломленно на неё посмотрел. Такое ему не приходило в голову. Он даже на секунду не мог допустить мысли, что кто-то может добровольно нарушить закон Башни. – Ты ведь в тот день пришел и говорил со мной только для того, чтобы я рассказала, где какие лекарства. И потом ночью. Это всё было сделано специально. – Она упрямо вытерла слезы с лица, но те опять побежали. – Я для тебя ничего не значу? Да?
Он смотрел на неё и не мог поверить. Виола сидит и сожалеет о том, что он её не любит. Её нисколько не волнует тот факт, что он совершил преступление и что она его прикрыла.
– Я очень хорошо к тебе отношусь, – начал Дарий, но Виола подняла ладошку, призывая его замолчать.
– Ты любишь меня, Дарий?
Её глаза с мольбой смотрели на него. Безопаснее было сейчас ответить: «Да», но Дарий не смог соврать, не после того, что она для него сделала.
– Я очень хорошо отношусь к тебе, Виола. Мне нравятся наши встречи, но не думаю, что это любовь. Прости меня.
Разочарование исказило лицо Виолы, но вместе с тем высушило слезы. Она покачала головой, словно не желая верить самой себе.
– Про ту девушку, про Лайю, ты тоже наврал? – Она прикрыла глаза. Ей не нужен был ответ. Она его уже и сама знала. – Уходи.
– Ви…
– Я не выдам тебя. Но не смей больше приходить.
Глаз она не открыла, просто отвернула голову. Дарий послушно поднялся и ушел. Едва дверь за ним закрылась, из комнаты донесся горестный плач.
Глава 4
– Инквизитор, принести бумаги, которые вы просили днем?
Голос помощника, который следовал за ней попятам, сочился приторной услужливостью. Если бы Ивори могла сейчас хоть что-то испытывать, кроме ослепляющей боли, от которой в глазах темнело и расплывалось, то содрогнулась бы от омерзения. Этот проклятый, скользкий червяк, которого приставил к ней Король, приблизился, словно чувствуя её состояние.
– Я изучу их завтра, – холодно ответила она, продолжая держать ровно спину и идти. Боль, исходящая от поясницы, пронзала ноги с каждым новым шагом. – Подбери несколько вариантов для моего нового кабинета. Он будет на том же этаже, что и моя комната.
– Это временная мера, пока не закончатся ремонтные работы в той части Башни? Или…
– Или, – отрезала она.
Представить, что ей придется снова подниматься в кабинет всех прошлых Инквизиторов по той лестнице на самый верх день за днем, даже в мыслях было страшно. Она не была уверена, что её сердце выдержит столько боли. Даже с обезболивающим это было бы слишком сильным испытанием. Достаточно того раза, что уже был. В ту единственную встречу с бывшим Инквизитором.
– Я имел смелость распорядиться о вашей охране. Выбранные вами покои будут охранять снаружи два солдата.
